Антисказка. Или бойтесь своих желаний

Глава 24

Мила.

От тряски в мешке Милу стало клонить в сон. Веки потяжелели, и, как она не боролась с дремотой, та оказалась сильнее. Очнулась Жар-птица от чьих-то споров рядом, раскрыла глаза и обнаружила себя в клетке. «Опять!» — раздражённо подумала Мила и оглядела помещение: светлая комната, бревенчатые стены выкрашены в светло-бежевый цвет. Клетка стояла на широком подоконнике напротив входной двери. У стены слева — небольшая кровать. «На ней кто-то есть», — но с такого расстояния Мила не видела, кто именно. У изголовья кровати она увидела столик, заставленный разнообразными баночками и бутылочками. Судя по запаху, это были травяные настои. «Лекарства», — решила Жар-птица. Между тем спор разгорался и с громкого шёпота уже перешёл на крик.

— Ты правда безумец! Тебя поймают! — кричала высокая черноволосая девушка.

Она стояла спиной к Миле, а напротив стоял мужчина среднего роста, чёрные волосы были собраны в низкий хвост, под рубашкой угадывались крепкие мускулы. Такие точно не накачать в спортзале, явно мужчина привык к физическому труду, что было видно и по его широким плечам. Пожалуй, даже очень широким.

— Тише, Дарина, тише. Отца разбудишь, — этот голос был уже знаком, он принадлежал похитителю, — Никто не узнает. Как только отец поправится, я…

— Простите, что прерываю, — начала Мила.

Девушка резко обернулась, её карие глаза гневно сверкнули, глядя на птицу.

— Вы не могли бы меня выпустить?

— Нет! — выпалила Дарина, — Посидишь в клетке.

Она быстрым шагом подошла к Миле и рывком задёрнула окно плотными шторами.

— Догадался поставить! Это чтоб её соседи увидели? — сложив руки на груди, она уставилась на мужчину.

— Пить… — еле слышно простонали с кровати.

— Отец, — тут же кинулась к нему девушка, — Сейчас, отец, — она приподняла голову лежавшему на кровати мужчине, и Мила смогла увидеть полностью седого измождённого старика.

От тяжёлой болезни щёки ввалились, под глазами залегли чёрные тени. Слабые руки не могли держать кружку, и Дарина придерживала её.

— Отец, я нашел жар-птицу, — подошёл к кровати мужчина.

Старик повернул голову, и в его глазах Мила увидела надежду на чудо. Много лет она трудилась медицинской сестрой в областной больнице и этот взгляд видела тысячи раз. Именно так смотрит тяжело больной человек, побывавший уже не у одного врача, отчаявшийся, но вдруг вновь сумевший обрести надежду.

— Добрыня считает, что она поможет, папочка, — девушка гладила старика по седым волосам.

Он откинул голову на подушку и тяжело дышал. На его висках выступили капельки пота:

— Поможет, — прошептал он, — Обязательно поможет.

Сильный кашель буквально скрутил пожилого мужчину.

«На воспаление лёгких похоже», — размышляла Мила.

— Мне нужно осмотреть больного. Открой клетку, — потребовала она.

— Зачем? — изумилась Дарина, — Отец и так услышит твоё пение.

— Пение? Ты думаешь лечить отца песнями? — Жар-птица раскрыла клюв от удивления.

— Лекарствами, — девушка кивнула на столик, — Мы уже пробовали, как видишь.

— Я тебя не понимаю, это шутка такая, да?

«Или она сошла с ума от горя?» — размышляла Мила.

— Пение жар-птицы волшебно, оно исцеляет, — пояснил молчавший до этого Добрыня, — Помоги нам вылечить отца, и я даю слово — отпущу тебя.

— Но я не умею, — растерялась Мила.

— Не умеешь петь? — фыркнула Дарина, — Что ты за птица такая дефектная.

Нет, петь Мила умела и очень любила, но вот лечить это же другое. Врать умирающему Жар-птица не хотела. А, судя по состоянию старика, он совсем плох, и набором трав его точно не вылечишь.

— А может, всё-таки антибиотики? — предприняла она последнюю попытку.

— Пой уже!

И Мила сдалась. В голове заметались мысли. Что можно спеть? Она смотрела, как девушка убаюкивает отца, поглаживает его, и в голове сами собой выстроились сточки колыбельной, что пела ей бабушка. И Мила запела:

Не тревожьте землю, птицы,

Не ищите ветра в поле.

Превратились копья в спицу,

Я птенцов своих закрою.

Спите дети, сны в лукошке

Под подушкой тихо спрячу.

Щёчки в тёплую ладошку,

Засыпай скорее, крошка.

Небо засыпай, баю-баю-бай.

Сердце тише, не мешай.

Силы отдавай, возвращай их в край,

Где цветет сирень, где кружится май.

Сначала очень тихо. Но с каждым словом пение становилось увереннее. Вместе с этим дыхание больного выравнивалось, глаза потихонечку закрывались. А когда песня закончилась, он безмятежно спал.

— Смотри, брат, — шепнула Дарина, — На его щеках румянец. Она вправду лечит.

Добрыня перенёс клетку с Милой на стол у кровати:

— Сестра права, у окна ты будешь привлекать внимание ярким светом. Я поставлю тебя здесь.

— Хорошо, — согласилась птица.

Хотя, в общем-то, от её согласия мало что зависело. Сидя в клетке, она едва ли могла диктовать условия. Нет, она, конечно, могла воспротивиться и не помогать. «Помогать, — Мила мысленно усмехнулась, — Ах, если бы песней можно было вылечить… Но от пения старику и правда стало как будто легче? Разве нет? — размышляла она, — В любом случае, попробую ему помочь». Большое и доброе сердце девушки не могло оставаться равнодушным при виде страданий старика. Да и клятва Гиппократа не позволяла ей остаться в стороне.

— Это чтобы ты отца не разбудила светом, — Дарина накинула плед так, чтобы он укрывал клетку от спящего отца.

— Я хочу есть, — Мила только ужинала, и теперь её мучило чувство голода.

— Сейчас принесу, — Добрыня вышел из комнаты.

— Прости, я была слишком резка с тобой, — Дарина старательно избегала смотреть на Жар-птицу, ей было стыдно за своё поведение, — Мы перепробовали все средства. Приглашали множество лекарей, брат заложил нашу кузницу деревенскому старосте, чтобы оплатить самого дорогого. Но отцу не становится легче. А вчера вечером на площади глашатай зачитал указ о твоей поимке, сулил награду. И брат загорелся идеей. Понимаешь? — она перевела взгляд на птицу.

— В общих чертах, — ответила Мила.

Дарина кивнула и продолжила.

— Все знают о волшебных песнях жар-птиц, но эти птицы водятся в далёком Золотом царстве, здесь их нет. И вот ты — такая удача. Разве мы могли не попробовать? Ты наш последний шанс, наша надежда!

— Понимаю и попробую помочь. Но ты должна знать, я не совсем та, за которую ты меня принимаешь.

Мила была уверена, что девушка должна знать всю правду. Когда рассказ был окончен, Дарина потёрла виски руками:

— Удивительная история. Но это значит, что всё зря, — её глаза были полны слёз.

— Не знаю, — вздохнула Мила, — Ты сама видела, что ему стало легче, и обещаю, что сделаю всё, что в моих силах. Там, дома, я работала в больнице медсестрой. Ну, это помощник лекаря, — пояснила птица, видя непонимающий взгляд, — Расскажи мне, с чего всё началось, как протекала болезнь, и чем вы лечили, — попросила она.

Из рассказа Дарины выходило, что болеет отец уже почти месяц. Ещё в начале мая он вытащил из воды соседского мальчонку, который с приятелем решил покататься на плоту. Плот перевернулся, один из ребят смог выбраться сам, а второй начал тонуть. Отец как раз шёл вдоль берега реки, заметил и вытащил мальчишку. Так всё и началось. Лекари наперебой предлагали разные травы, настои и микстуры, но день ото дня становилось хуже. Тогда Добрыня заложил кузницу, и они смогли оплатить самого именитого доктора в тридевятом королевстве. Но и его лечение не дало результата. Отец перестал вставать, отказался от еды и почти всё время спал.

— Я, конечно, не ваш знаменитый лекарь, но картина болезни похожа на воспаление лёгких, — сказала Мила, — Эх, мне бы стетоскоп, лёгкие послушать, антибиотик бы… ну да… — она махнула крылом, — В общем так, слушай меня. Твоему отцу надо восстанавливать силы, поэтому марш на кухню варить бульон. Будешь поить его. Надо больше пить, морс сможешь? — она строго посмотрела на девушку.

— Конечно, — подтвердила та.

— Теперь травы. Я не знаю, что там у вас намешано в пузырьках, — Мила осмотрела всю армию бутылочек перед клеткой, — Но раз облегчения от них нет — всё убрать.

Зверобой, ромашка, мать-и-мачеха… Мила привыкла лечить современными средствами, но в детстве бабушка лечила её именно так.

— Прости, что так долго, но мы птиц не держим. Пришлось идти к соседям, — вошёл Добрыня.

В руках у него было блюдце с зерном. Мила с тоской перевела взгляд с блюдца на мужчину и покачала головой.

— Братец, ну ты… — всплеснула руками Дарина, — Я сейчас, подожди, — она направилась к дверям.

Брат проводил её изумлённым взглядом:

— Что случилось, пока меня не было?

— Я могу ему рассказать? — поинтересовалась девушка на пороге, ведь это не её секрет.

— Конечно, — кивнула Жар-птица.

Добрыня молча выслушал рассказ сестры, а потом удивлённо посмотрел на Милу:

— Но ведь отцу стало легче, ведь так?

— Да, — признала Мила, — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь, — пообещала Жар-птица.

— Спасибо, — промолвил Добрыня и, прикрыв дверь, вышел вместе с сестрой.