Антисказка. Или бойтесь своих желаний

Глава 37

Замок Кощея.

Маша.

— Доброе утро, соня, — услышала Маша над ухом голос кота, открыла глаза и увидела внимательный взгляд Баюна.

— Доброе, а ты чего тут? — удивилась Русалка.

— Скучно, — кот наклонил голову, — Ты одна и осталась.

— Как одна, — Маша подскочила на кровати, — а Владыка? Ушёл?

— Неее, уйдёт он, как же. Он теперь от тебя ни на шаг, — промурлыкал кот, — Только до меня ему дела нет, одна ты у меня и осталась, — вздохнул печально Баюн.

«Ах ты, пушистый наглец», — подумала девушка и, протянув руку, почесала его за ухом. Кот довольно замурлыкал, прищурив глаза.

— Вставай, солнце уже высоко, каша стынет, — он спрыгнул на пол, — Идём, идём, — подгонял кот Машу, забыв, что у неё вообще-то хвост, ходить она сама не может, только разве что скакать.

Девушка откинула одеяло, намереваясь последовать да котом, и ахнула:

— Мой хвост пропал! Баюн, ты видел? Хвоста нет!

Поскольку из одежды на ней была только рубашка, она обернула вокруг себя одеяло и вскочила на ноги.

— Не может быть, посмотри! Но как?!

Кот лениво развернулся и сел, рассматривая Машу:

— Похоже мои догадки верны… — тихо мурлыкнул он и уже громче добавил, — А что я тебе говорил? Будешь умного меня слушаться!

Маша, пританцовывая, схватила Баюна и закружила с ним по комнате:

— Ура! Я же теперь могу… — но договорить она не успела — в дверях появился Владыка.

— Что за шум? — вошёл он в комнату и в немом изумлении уставился на ноги Маши, выглядывающие из-под одеяла.

С одной стороны, он был рад за неё, а вот с другой, памятуя о разговоре, каким образом вернула внешность Кикимора…

— И кто он? — грозно спросил Владыка.

Маша замерла посередине комнаты с котом в руках, одеяло поползло вниз и, чтобы не потерять одежду, она скинула Баюна на пол, подхватив за край своё импровизированное сари.

— Вот и делай добро, — заворчал недовольно кот, — Я ей совет бесценный, а она меня на пол… — ворча, он исчез в коридоре.

— Это не то, о чём ты подумал, — покраснела девушка, — Я утром проснулась, а оно само вот.

— Ты говорила, что твоя подруга смогла стать собой после ночи с Ником, что я должен думать? — хмурился мужчина.

— А думай, что хочешь, я тебе правду говорю, — гордо вскинула голову Маша.

В конце концов, она же не обманывает.

— Хм… — он задумчиво обошёл вокруг Маши, — Может быть, вы сделали неверный вывод и дело в другом?

Оказавшись позади, он вдруг резко развернул её к себе, заключив в объятия. А потом поцеловал так, что у Маши закружилась голова. От поцелуя руны вспыхнули на руке девушки также ярко, как и на предплечье Владыки. Одеяло предательски скользнуло к ногам, Владыка подхватил Машу на руки и аккуратно уложил в постель.

— Давай закрепим результат? — хитро улыбнулся он, — Чтоб твои стройные ножки больше никуда не исчезли.

«Чёрт возьми, почему нет? Зачем я его всё время отталкиваю, ведь сама уже себе призналась — люблю. И потом, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделала!» — подумала Маша и сдалась, закружившись в безумном ритме страсти.

Алёна.

С первыми лучами солнца к домику тётки Миры стали стекаться посетители. Весть о том, что у неё гостит Яга, разлетелась быстрее скорости света, и я была вынуждена отбиваться от страждущих тем, что все волшебные снадобья остались в избушке, вот вернусь и тогда… О том, что «тогда» я тоже мало, чем смогу помочь, старалась не думать. Там, в конце концов, ещё Баюн есть, может что посоветует. «А может, и домой вернуться удастся», — промелькнула мысль, которая вместо радости почему-то отозвалась в сердце тоской.

Спустившись к завтраку, я обнаружила ещё гостей. Вчерашний староста сидел рядом с Кощеем, по другую руку от него молодая девушка. В общем, незнакомку можно было назвать красивой: толстая коса каштановых волос перекинута на плечо, ярко-алая лента, повязанная вокруг головы, карие глаза в обрамлении густых ресниц, пухлые губы. Вот только взгляд — холодный, цепкий и какой-то злой — сразу мне не понравился.

— Доброе утро, — поприветствовала я собравшихся.

— Ой, Яга, садись, — сразу захлопотала Мира, — А мы вот с Василисой оладушков напекли.

Подруга уже вовсю завтракала, макая в мёд небольшие оладьи, и при виде меня кивнула в приветствии.

— Это моя дочь, Марьяна, — представил девушку староста, — Дело у нас к тебе, Яга, не откажи, выслушай.

— Слушаю, — меньше всего мне хотелось помогать ей, но ничего не поделаешь — должность такая.

— Можно не при всех? — потупилась девица, — Это личное.

— Понятно, — вздохнула я поднимаясь из-за стола, — Пойдём на улицу, — махнула головой девице.

— Я тебе оладушек отложу, — пообещала Вася, — А то ишь, налетели, все съедят.

Мы вышли на улицу и, не спеша, двинулись вдоль дома.

— Что за дело у тебя?

Марьяна немного помялась, не решаясь:

— Мне бы зелье приворотное.

Я удивлённо посмотрела на неё. Красивая девица, нет, вот вправду красивая. Стройная, отец не простой крестьянин — староста, уважаемый человек. Завидная ведь невеста и туда же — зелье подавай.

— Жених мой ко мне остыл, — видя мой изумлённый взгляд, пояснила она, — Видать, появился кто. А я не могу без него, люб он мне сильно.

— Рада бы, но всё в избе осталось. Дела свои закончу здесь, и приходи ко мне, посмотрим, чем смогу помочь, — завела я свою шарманку.

Девица кивнула, принимая ответ. Мы успели выйти на широкую улицу, на селе, несмотря на ранее утро, вовсю кипела жизнь. Возвращались мужики с покоса, куда-то проезжали телеги, запряжённые измученными лошадёнками. Шли бабы работать на поля, вдалеке у опушки леса виднелось стадо коров с пастухом. Навстречу нам шёл молодой парень. Завидев его, у Марьяны засветились глаза от счастья.

— Добрыня! — кинулась она к нему.

Он поднял голову, услышав своё имя, и досадливо поморщился, увидев девушку.

— Здравствуй, Марьяна.

— Добрынюшка, как я рада встрече. Совсем забыл про меня, не заходишь. Сестра твоя меня на порог не пускает, — стрекотала девица.

— Не досуг мне сейчас, — обречённо вздохнул Добрыня, — Дома отец дожидается, я вот только из кузницы возвращаюсь.

— Совсем себя не бережёшь, ночи напролёт работаешь. Я бы могла тебе с отцом помогать.

— Благодарю, мы с сестрицей справляемся.

— А это что? — ткнула пальцем Марьяна во что-то куполообразное, накрытое толстым пледом.

— Дарине подарок готовлю, не хочу чтобы видел кто.

— Покажи, — потянула Марьяна руки, но парень быстро спрятал за спину.

— Не готово ещё. Позже, как доделаю.

Досадливо топнув ножкой, Марьяна закусила пухлую губку:

— Сегодня вечерить придёшь? Я ждать стану.

— Не досуг мне, работы много, сама знаешь. Отец твой, небось, сказывал? — парень тихонько отодвинул девицу с пути, — Прости, мне идти пора, батюшка ждёт, — не дожидаясь ответа, он пошёл дальше, а Марьяна повернулась ко мне:

— Видела? И так всегда.

У меня сложилось впечатление, что парень всячески старается не обидеть девицу, но та намёков не понимает и продолжает ему досаждать.

— Точно что ль жених твой? — прищурилась я.

— Ага, батюшка сказал, ему деваться некуда, осенью свадьбу сыграем. Долг на нём большой за отца его, никуда не денется. Батюшка долг простит, да ещё и приданое богатое даст.

«Ах, вот оно что! — подумала я, — Парень-то, похоже, вообще не желает становиться счастливым супругом. А у девицы на сей счёт свои планы». Ещё меня очень заинтересовал этот, как я понимаю, кузнец. Да и подарок для сестры очень подозрительно на клетку похож. Надо наведаться сегодня к нему, вот сейчас всё с Васей обсудим и, как говорится, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро…

Василиса после всего услышанного просто загорелась идеей познакомиться с кузнецом.

— А что мы, собственно, ему скажем, зачем пришли? Не спрашивать же прямо с порога про Милу, — колебалась я

— Почему нет? — пожала плечами подруга, — Но, если тебя такой вариант не устраивает, то давай пойдём под видом заказчиков. Он у нас кузнец? Кузнец, — рассуждала Вася сама с собой, — А у тебя в лесу что? Забора нет, а диких зверей полно! — подняла она перед моим носом указательный палец, — Соображаешь?

Я покрутила головой, не улавливая мысль. Причём тут Мила и отсутствие забора у Яги?

— Да блина! — раздосадованно махнула рукой Вася, — Пойдём тебе забор закажем? Пусть накуёт. Или скуёт или… — она задумчиво постучала пальцем по губам, — Впрочем, неважно, ты же меня поняла. Нам, главное, в дом попасть, а там разберёмся. В конце концов, я буду его отвлекать, а ты по дому походишь.

Я кивнула. С ней проще согласиться, она хоть и генератор безумных идей, но, как правило, эти идеи и оказываются весьма продуктивными. Но пойти сразу нам не удалось. Жительницы деревни, обрадовавшиеся, что теперь к Яге за советом не надо идти в чащу леса, буквально осаждали домик Миры. И дотемна мне пришлось выслушивать их просьбы. Тётка Евсейки затеяла пирожки, и Вася занялась вместе с ней. Евсей, весь день пропадавший в деревне, к вечеру вернулся со свежими сплетнями. Вся деревня судачила только об одном: Добрыня вернул долг старосте. И теперь гадали, будет ли свадьба или нет. И когда уже окончательно стемнело, мы отправились к домику кузнеца.

Мила.

Теперь каждый день начинался для Милы одинаково — она пела старику. Удивительное дело, но это действительно помогало: с каждой спетой песней он становился всё крепче. К вечеру предыдущего дня он, опираясь на палку, мог передвигаться по дому и даже вышел на задний двор. На ночь Ботко неизменно просил самую первую исполненную Жар-птицей песню, уж больно она ему в душу запала. Дарина запомнила слова и тихонечко подпевала, держа отца за руку. Добрыня молча слушал, сидя рядом с сестрой. А когда старик засыпал, то он, усадив Милу в клетку, уходил в кузницу работать. Девушке очень нравилось проводить время с ним наедине. Пока они шли, Добрыня всегда молчал. По дороге попадались односельчане, озабоченные поисками чудо-птицы. Смешные, они шли совсем рядом, не зная, что стоит протянуть руку и вот она, желанная добыча. Дверцу клетки Добрыня никогда не запирал, держал своё слово: просто накидывал сверху платок, и они выходили из дома. В кузнице неизменно он оставлял клетку у входа, а Милу переносил к открытому окну, чтобы ей не было жарко. Окно было зашторено и не выдавало её присутствия. Затем Добрыня принимался за работу. Мила, не скрывая любопытства, наблюдала за тем, как обычные металлические прутки в его сильных и умелых руках превращаются в красивую кованую ограду. На огромных воротах вдруг появляются замысловатые лианы, а на них видны очертания птицы. Жар-птицы, присмотревшись, увидела она. С рассветом Добрыня завершал работу, наскоро ополаскивался на улице, и они шли к лесу. Все, кто ночью бродил по лесной чаще в поисках удачи, уже расходились по домам, и это было самое безопасное время для прогулки. Мила могла с наслаждением летать над поляной, но подниматься высоко она не рисковала, мало ли кто увидит издалека.

— Почему ты меня отпускаешь? — спросила она в самый первый раз.

На что Добрыня лишь пожал плечами:

— Ты обещала. Я просто верю.

«Просто верю», — тепло отозвалось в сердце девушки. Как это важно, когда тебе доверяют.

Удивительно, но каждый раз забираясь в клетку, Мила ощущала себя свободнее, чем когда-либо. У них было много времени для общения. Добрыня рассказывал про своё детство, вспоминал смешные случаи с сестрой. Они были очень дружны. Рано лишившись матери, старались во всём поддерживать друг друга. Мила рассказывала о своём мире: о машинах, что давно заменили телеги, о больших железных птицах, способных унести далеко-далеко. Добрыня слушал очень внимательно, ему всё было интересно. А потом Мила пела ему. Девушке нравилось, как он слушал, смотрел, иногда закрывая глаза, словно растворяясь в музыке. С каждым днём Мила замечала, что ждёт рассвета, чтобы петь для него одного. Пару раз к дому приходила какая-то шумная особа, она так громко скандалила, требуя проводить её к Добрыне, кричала, что она его невеста, что будет жаловаться отцу. Кто её отец, Мила не знала, но вот то, что она зовёт себя невестой ей не понравилось. Будь она дорога Добрыне, двери дома были бы открыты для неё, успокаивала себя Мила.

На утро пятого дня, возвращаясь с лесной прогулки, сквозь покрывало Мила услышала женский голос.

— Добрыня!

Мила узнала — это была та самая девица, что так настойчиво пыталась пробраться в дом.

— Здравствуй, Марьяна.

«Так вот, как тебя зовут», — поморщилась Мила.

— Добрынюшка, как я рада встрече. Совсем забыл про меня, не заходишь. Сестра твоя меня на порог не пускает, — не унималась Марьяна, осаждая своего «жениха».

— Не досуг мне сейчас, — обречённо вздохнул Добрыня, — Дома отец дожидается, я вот только из кузницы возвращаюсь.

— Совсем себя не бережёшь, ночи напролёт работаешь. Я бы могла тебе с отцом помогать?

— Благодарю, мы с сестрицей справляемся.

— А это что?

— Дарине подарок несу, не хочу, чтобы видел кто.

— Покажи.

От этих слов Мила похолодела, вдруг как сдёрнет эта настырная девица платок и увидит её. Но опасения были напрасны, мужчина спрятал клетку за спиной.

— Не готово ещё, позже, как доделаю.

Когда настырная девица осталась позади, Мила смога расслабиться.

— Моя вина, потерял счёт времени, — произнёс Добрыня, — Завтра надо пораньше возвратиться. Неспокойно в деревне, чужих много.

«Что за чужие? Надо бы у Дарины поспрашивать», — размышляла Мила.