Антисказка. Или бойтесь своих желаний

Глава 49

Катя и Алекс.

Катя и Алекс молча шли вдоль хозяйственных построек на внутреннем дворе замка. Девушка размышляла о превращении подруги из Яги, она уже давно признала правоту Забавы в том, что для возвращения нужна любовь. «В конце концов, тут в сказке всё вокруг любви крутится, — усмехнулась Катя про себя, — Знал Илай, куда нас закинуть, исправлять наше разочарование… Интересно, — продолжала она размышлять, — Алёна с Кощеем оба признались. А если бы только Алёна влюбилась, сработало бы? Что там мне Алекс говорил, когда целовал в замке? Кажется, я влюбился? Вот сейчас и проверим, кажется ему или точно влюбился». Потому что про себя ей уже стало понятно — она уже давно по уши… Чем дальше они шли, тем сильнее она волновалась. Начинать новые отношения после измены мужа было страшно. Все мужчины ей виделись предателями.

— Кать, далеко ещё? — окликнул Алекс, шедший рядом.

— Ммм? — повернулась к нему Царевна, всё ещё витая в своих размышлениях.

— Ты вроде поговорить хотела, так давай поговорим, — мужчина остановился и взял её за руку, — Я мало что понял из ваших разговоров про обратное превращение. Забава говорила про чувства. Я уже говорил и от своих слов не отказываюсь. Я люблю тебя, — он поднёс её руку к губам, оставляя на ней поцелуй, — Хочу, чтобы ты знала это.

Катя тяжело вздохнула, глядя на него. Что ж, пора признаваться.

— Я… тоже люблю, — несмело произнесла Царевна, — Но мне… — Катя хотела сказать, что ей страшно начинать новые отношения, сложно поверить опять, но Алекс не дал ей договорить.

— Тсс, — прижал к её губам палец, — Не говори ничего. Всё, что было до, оставь в прошлом.

Катя удивлённо подняла на него глаза: «Откуда он знает?»

— Я не дам тебе повода сомневаться во мне, веришь?

Девушка кивнула. Ведь до этого он всегда был рядом, поддерживал и помогал. «Почему я сомневаюсь?» — удивилась она сама себе.

Он притянул её ближе. В плотном кольце его рук было так хорошо и спокойно. Царевна обняла в ответ и, уткнувшись носом в его грудь, закрыла глаза.

— Идём обратно? — выдохнул ей в макушку мужчина и тут же добавил, — Каать? Сработало.

— Что сработало? — непонимающе отстранилась Царевна.

— Твои волосы, посмотри, — он провел по её голове широкой ладонью, — Они стали белыми. С возвращением.

Катя удивлённо заморгала. Со всеми этими признаниями она совсем забыла, ради чего затеяла этот разговор, но всё получилось. Она поднесла к лицу руки, рассматривая их: аккуратный френч, сделанный перед отъездом. Дотронулась до волос — короткие.

— Ура! — воскликнула она, обняв Алекса, — Наконец-то.

«А что, если в своём образе я ему разонравлюсь», — вдруг испугалась она своей мысли и резко подняла на мужчину голову. Тот, поймав её взгляд, только улыбнулся.

— Не знаю, какая мысль пришла в твою хорошенькую голову на этот раз, — поцеловал он кончик её носа, опустился ниже, прикасаясь к губам, даря поцелуй полный нежности, — Но давай договоримся сейчас, — наконец, шепнул ей, — Все страхи, опасения, всё-всё, что тебя беспокоит, мы будем с тобой обсуждать, и я сделаю всё, чтобы их совсем не стало, хорошо?

— Угу, — уткнулась она в его плечо, — Хорошо.

— Идём?

— Идём, — согласилась Катя.

Замок.

Посреди огромного бального зала на спине лежала девушка. Её длинные вьющиеся каштановые волосы разметались по полу. Перед ней на коленях стоял мужчина. Он осторожно гладил её по голове, смотря с такой нежностью, что у Милы даже не возникло сомнений — Серый влюблён в подругу. Её начинало беспокоить, что та не приходит в себя уже достаточно долго. Все приглашённые нерешительно мялись у стен, не зная, как себя вести дальше. Наконец, тот самый, что открывал бал приветственной речью решился приблизиться к ним.

— Великодушно прошу меня извинить, не сочтите за дерзость, — его лицо пошло красными пятнами от нервного напряжения.

«Интересно, кого он так боится?» — подумала Мила.

Серый посмотрел на подошедшего, от чего его руки затряслись, и тот едва не выронил платок, которым вытирал пот со лба.

— Говори, — разрешил он.

«Надо же, — удивилась Жар-птица, — Какой у него красивый голос — низкий, хрипловатый».

— Я подумал, — промокнул пот со лба мужчина, — Может, перенесём гостью в покои?

— Веди.

Волк словно пушинку подхватил Варю на руки и зашагал за церемониймейстером, как его про себя окрестила Мила. Наконец, они остановились у огромных дубовых дверей, за которыми находилась одна из гостевых спален. Серый аккуратно уложил девушку на матрас и осмотрелся вокруг. Большая кровать, платяной шкаф, трюмо, пара кресел и небольшой столик между ними — вот и вес нехитрый набор мебели, находящейся здесь. Он распахнул окна, и прохладный ночной воздух наполнил комнату. Затем присел рядом с Варей. Взял её за руку, провел большим пальцем, поглаживая.

— Милая моя девочка, что же ты натворила…

— Скажи, — прервала молчание Мила, влетев следом и усевшись на спинку одного из кресел, — Что с ней, почему она не приходит в себя?

— Когда Мелитриса направила на меня силу своего колдовства, — принялся пояснять Волк, — Варя приняла весь удар на себя. Видела на её лапке кольцо? — спросил он у птицы, — Знаешь, что это?

— Нет, откуда?

— Эта интересная вещица своего рода оберег. Он отражает всё ведовство от того, кто его носит, защищает от злых чар. Если кто-то задумал колдовство против владельца, эта змейка его отзеркалит обратно.

— Так вот почему Мелитриса в жабу превратилась! — поняла, наконец, Мила — она всё ломала голову, как так получилось.

— Именно, — подтвердил Волк.

— Хорошо, с царицей все понятно. А как ты из волка превратился?

— О, это совсем просто, — усмехнулся Волк, — Чтобы колдовство развеять, нужно, чтобы кто-то любящий всей душой пожелал развеять чары, забрать их на себя. Моя храбрая лягушечка, — он погладил её по щеке, — Пожелала спасая. Сейчас она спит, слишком много чар пришлось отразить моей защитнице. Думаю, что к утру придет в себя. Кстати, — повернулся он к Миле, — Меня зовут Хорт, и никакого Серого больше.

— Хорошо, — улыбнулась она, — Прости, мы же не знали твоего имени.

— Прощеньица просим, — просунулся в комнату церемониймейстер, — Там народ волнуется, бояре с поклоном принять требуют.

— Не здесь, — осадил его Хорт, — Скажи, я сейчас спущусь, — и мужчина направился к дверям.

— Ого, как он тебя боится. Почему?

— Всё просто. До обращения я был Владыкой лесным.

— Ооо, — только и смогла промолвить Мила, — Ну нифига себе.

— Мне нужно идти, присмотри за моей Варюшей, — он наклонился, оставив поцелуй на волосах девушки, — Я скоро вернусь.

Алёна.

— Ягушечка моя где? — уставился на нас Баюн, когда мы выпустили его из клетки, — Не уберёг! — зашипел кот на Кощея и перевёл взгляд на наши переплетенные пальцы, — Это что такое? — возмутился он, — Ты чего себе позволяешь, а ну грабли свои убрал!

— Барсик, успокойся, это же я, Алёна, — наклонилась я к пушистому задире поближе, — Не узнал?

Он недоверчиво уставился на меня рассматривая.

— Чем докажешь? — наклонил голову набок.

— Хочешь мискаса любимого с креветками?

— В сливочном соусе? — уточнил Баюн

— Ага.

— Ягушечка моя ненаглядная! — подскочил ко мне кот, — Лапушка! Как я рад, что ты в порядке, — он громко мурлыкал, пока я чесала его за ухом.

— По мискасу соскучился? — усмехнулась Маша.

— Ты что! — оскорбился пушистый, — Я, знаешь ли, Бабу… Алёнушку свою на мискас не променяю. Посмотри, какая краса стала, — крутился кот вокруг меня.

В бальном зале нас ждал сюрприз: Вари и Милы там не было. Илай, кстати, тоже куда-то исчез. Зато на царском троне, распрямив плечи, сидел незнакомый мужчина, точнее, знакомый, но не всем.

— Это Серый, — шепнула Забава, — Он в себя обернулся.

Я с любопытством рассматривала его. Широкие плечи, каштановые волосы, карие глаза, высокие скулы. Одет он был весьма просто: белая рубаха, черные брюки из грубой ткани, заправленные в высокие сапоги. Перед ним, почтительно опустив голову, стояли бояре.

— Не погуби, ваше высочество.

— Высочество? — переглянулись мы с Машей.

— Лесной Владыка, — подсказал нам Дамир.

— Ты знал? — Маша удивлённо смотрела на Русала.

— Ага, — широко улыбался он девушке.

— Почему не сказал?

— А какая разница? — пожал тот плечами.

— Это что, меня по лесу на спине высочество катал? — охнула она, прижимая руки к щекам, на что Дамир весело рассмеялся.

Тем временем бояре кланялись в пол сидящему на троне.

— Благодарствуем Ваше Величество!

— Уже величество? — удивилась я.

— Пока вы болтали, бояре его упросили государство в свои руки взять, — подсказал Иван, — Оно, знаешь ли, жёсткой руки требует. А он, между прочим, Владыка лесной.

— Ваше Величество, — первым склонил голову Елисей перед Хортом, — От лица тридевятого королевства… — начал он приветственную речь.

— Брось, Елисей, — Хорт спустился с возвышения, на котором стоял трон, подошёл и пожал обалдевшему Царевичу руку, — Оставь эти церемонии. Нам они ни к чему.

— Дамир, Кощей, — и те кивнули в ответ, — Друзья, — обратился он к нам, — Отныне мой дом — ваш дом, — он махнул рукой в приглашающем жесте, — Прошу быть моими гостями.

Кланяясь, бояре отступали назад к дверям, и с заметным облегчением выдохнув, исчезли за массивными дверями. Не успели они закрыться, как двери распахнулись вновь, и в зал ввалилась Милолика, подгоняемая в спину Вельмой, на плече которой буквально висела Василиса.

— Что ты с ней сделала?! — Ник в одно мгновение оказался рядом и практически вырвал её из рук рыжей.

— Я сама, — попыталась улыбнуться любимому Василиса, но силы окончательно покинули её, и она, закрыв глаза, обмякла в его руках.

— Лекаря. Живо! — крикнула Вельма, распахивая двери.

В проёме появился один из стражников и вопросительно уставился на Хорта.

— Выполнять! — приказал он, — Что с ней?

— Милолика ранила её зачарованным кинжалом, — пояснила рыжая.

— В темницу, — распорядился Серый, глядя на Милолику брезгливым взглядом.

— Ааа, любимый, — скривила губы Милолика, взглянув на Волка.

Её внешность начала меняться, кожа приобрела зеленоватый оттенок, нос стал длиннее, а глаза поменяли свой цвет с небесно-голубого на болотно-зелёный.

— Что, не нравлюсь такая? А помнишь, как мне в любви клялся… Эх, жаль, не смогла с тобой до конца разделаться. Выбрался, надо же…

Хорт с равнодушным видом смотрел, как поднимают и уводят его бывшую возлюбленную. Сейчас, глядя на ещё узнаваемые черты лица, что оставались от Милолики в кикиморе, он был уверен, что никакой любви не было, всё то был приворот, морок, и не более. Вместе с лекарем в зал рука об руку вошли Катя и Алекс. Ахнув, девушка подскочила к Нику, держащему в объятиях Василису. Вокруг них столпились все друзья, глядя с волнением на подругу.

— Не мешайте, — попросил лекарь, — А вы, голубчик, положите её вот сюда, — он указал Нику на кушетку, стоящую у окна, а затем долго водил над ней руками и всё сильнее хмурился.

— Боюсь, что уже слишком поздно, — наконец, изрёк он, глядя на Волка, — Я бессилен ей помочь.

— Ну что-то же можно сделать?! — не желала сдаваться Катя.

Никто из нас не хотел верить в то, что помочь уже невозможно. Пока лекарь стоял, задумавшись, кто-то протиснулся между Катей и Машей, тронул их за плечи, привлекая внимание. Повернувшись, Катя узнала служанку, которую видела в покоях Илая. «Кажется, Иветта», — припомнила имя.

— Илай зовёт вас, — тихо шепнула она подругам.

— А попозже нельзя? У нас тут подруга при смерти, — уточнила Катя, но служанка лишь помотала головой, отступая назад.

— Идём, раз зовёт, — Маша взяла за руку Катю, — Вдруг, он сможет нам чем-то помочь, — и они, покинув зал, направились за Иветтой.

— Я не уверен, — наконец, произнёс лекарь, — Но если бы жар-птица согласилась добровольно отдать весь свой дар, это могло бы помочь… Но я ещё раз повторяю, что не уверен в этом.

— Идём, я покажу, где жар-птица, — первым направился к выходу Хорт, за ним Ник с Василисой на руках, а затем все остальные.

— Должно сработать, — доверительно шепнул мне Баюн, — Только ни одна жар-птица добровольно со своим даром не расстанется.

— Ты забываешь, что Мила не просто жар-птица, она наша подруга. Думаешь, этот дар для неё дороже жизни Васи? — удивлённо спросила я у кота.

— Как знать, как знать, — многозначительно протянул Баюн.

— Даже не сомневаюсь в её решении!

Ник уложил Василису на другой край огромной кровати, на которой лежала Варя. В изголовье уселась Мила.

— Мне надо спеть? — посмотрела она на лекаря, но тот лишь помотал головой.

— Я не знаю, на моей памяти ещё ни одна птица добровольно от своего дара не отказывалась.

— Тогда, — обвела всех взглядом Мила, — Вы можете оставить нас?

Все послушно вышли, прикрыв за собой двери.

— Ну, что девчонки, поговорим?

Мила смотрела на закрытые глаза своих подруг. Ей так хотелось, чтобы они сейчас очнулись, сели рядышком, улыбаясь…

— Какая у нас с вами сказка получилась странная, — начала она разговор, — Невесёлая. Варюша, моя дорогая подружка, даже в образе маленькой лягушки ты была такая смелая, защитила своего Волка. А ты, — обратилась она к Василисе, — Подумать страшно, не побоялась с кикиморой сразиться. Мой дар… Зачем он мне нужен, если вас не будет рядом? Вы — самое дорогое, что есть у меня.

Она раскрыла крылья над подругами:

— Пусть этот мой дар исчезнет, возвращая вас к жизни.

Крылья озарились яркой вспышкой, заставляя Милу зажмуриться, а когда она открыла глаза, то обнаружила, что её оперенье потускнело. Зато обе подруги открыли глаза и удивлённо озирались по сторонам. Они явно не понимали, как попали сюда. Первой на кровати села Варя — она рассматривала свои руки.

— Я вернулась, девчонки, — она посмотрела на подруг, — А мой Волк? — она вдруг резко вскочила с кровати.

— С ним всё хорошо, — поспешила успокоить подругу Мила, — Вася, как ты?

— Ты знаешь, неплохо… — медленно села на кровати Василиса, — Я бы даже сказала, отлично, — она внимательно осмотрела свою ногу, где недавно был глубокий порез, но от него не осталось и следа.

— Твои перья… Они больше не светятся, — удивлённо протянула Василиса руку к Жар-птице.

— Это неважно, главное, с вами всё хорошо.

Негромкий стук в дверь заставил вспомнить о том, что друзья за дверями волнуются в ожидании.

— Входите, — разрешила Мила.

Первым в двери влетел Ник, он в два шага пересёк комнату, взял Василису за плечи, рассматривая ещё бледное лицо девушки. Убедившись, что она в порядке, притянул к себе и крепко обнял. Вторым вошёл Хорт и осторожно приблизился к Варваре.

— Серёжа, — утвердительно произнесла девушка, — Именно так я себе тебя и представляла.

— Меня зовут Хорт, — представился он.

— Э, нееет, я буду звать тебя Серёжа, — улыбнулась она.

«Серёжа, так Серёжа», — вздохнул про себя Серый. Он уже давно понял, что спорить с ней бесполезно. Эта маленькая храбрая лягушка рискнула ради него жизнью. Он так боялся её потерять, но всё обошлось. Хорт сел рядом и обнял её за плечи, а она доверчиво положила голову ему на плечо. Следом вошли все остальные, выдыхая с облегчением, что всё получилось.