Арабские каникулы

Глава 11

Постепенно, Вика и сама не заметила, как стала рассказывать о себе. Но было в её рассказах то, что очень не нравилось Павлу Ильичу. После таких разговоров он уходил к себе в кабинет и долго ходил взад вперёд в раздумьях. Его беспокоило совсем не то, что рассказывала о себе девушка. О безграничной человеческой подлости и низости он знал не понаслышке, были в его жизни и друзья и женщины, которые предавали, кто ради денег, кто ради звания, а кто и просто так от зависти, что всё давалось ему легко. Многих удивляло, как это он мог вот так без родства и тогда ещё без нужных связей спокойно и быстро взбираться вверх по служебной лестнице, меняя должности и звания. Хмурился мужчина от того, что девушка рассказывала как будто не о себе, словно это было прошлое другого человека. И очень редко выдавала хоть какие-то эмоции.

Когда шрамы на теле зарубцевались, по настоянию своего покровителя Вика по горячим следам легла в клинику пластической хирургии. Там за несколько процедур кожу сделали гладкой и ровной. Лишь на правом плече девушка оставила метку прошлого. Два белых чуть выпуклых шрама пересекались, как два острых прямых клинка. Остался ещё шрам на виске и шрам, рассёкший левую бровь. Бровь выглядела, словно на ней красовалась специально выбритая полоска, что совершенно не портило внешнего вида, придавая лицу девушки некий шарм.

Прошло несколько месяцев. Вика полностью оправилась от полученных травм. Поправилась, единственное, что осталось неизменным — это её хладнокровное спокойствие. Казалось, что ничто в жизни не может вывести её из себя. С Павлом Ильичом у них всё сложилось хорошо. Было такое чувство, что они родные друг другу, но прожили всю жизнь вдали, а теперь заново знакомились, притирались, узнавали друг друга. Вика понемногу рассказывала об университете и своей учёбе, оценках. Не стала скрывать и о постыдном видео, которое разлетелось по всему университету. Единственное, что скрыла от старика, это наличие флэшки с записью, на которой хранилось не только это видео, но и то, на котором был записан визит отца с братом и кровавая расправа.

— Хотела бы продолжить учиться в университете? — как-то поинтересовался Павел Ильич.

— Нет, — подумав, отмахнулась Вика. — Не хочу. Я же училась на переводчика, но языки я и так знаю неплохо, так что корочки мне не нужны.

— Что тогда? Подумай. Ты очень умная, умеешь мыслить, не обращая внимания на стереотипы. Я долго наблюдал за тобой и, поверь, твоё логическое мышление и скорость принятия решений даже меня впечатляют. А ещё в тебе уникальным образом сочетается как мужской, так и женский тип мышления, поэтому твои решения иногда бывают такими нестандартными, что их очень сложно просчитать. У тебя задатки великого стратега. На такую толи похвалу, толи оценку Вика пожала плечами, улыбнулась, заявив, что она за собой никогда не замечала каких-то особенных способностей, но со стороны может быть виднее. Ухмыльнувшись, напомнила, что была бы такой умной, то не попала бы в такое дерьмо, из которого еле выбралась.

Полной неожиданностью для Вики стала поездка с Павлом Ильичом в паспортный стол. Ни о чём таком они никогда не разговаривали, поэтому никак не могла поверить, что держала в руках свои новые документы. Всего лишь однажды, Павел Ильич, как-то между прочим спросил какое имя ей нравится. В ответ Вика пожала плечами и назвала несколько, а, подумав, добавила, что её далёкую прапрабабку звали Таисией и что она, по дошедшим рассказам, была не только красавицей, но и умницей, а ещё очень отважной женщиной. Участвовала в войне 1812 года, хоть в армию женщин и не брали, но как она умудрилась, сейчас узнать уже невозможно. Замуж вышла за гвардейского офицера, прожила с ним всю жизнь, родила четырёх ребятишек и была очень счастлива.

— Вот это история, — поразился тогда Павел Ильич.

— В память о Таисии и Ибрагиме, так звали того офицера и моего далёкого прапрапрадеда у меня есть его крест «Святой Анны» и шапка с кисточкой, которые передавались в нашей семье из поколения в поколение. Но до сих пор не понимаю, почему моя бабушка отдала эти реликвии мне, а не старшему брату. Виталик чуть ли не требовал их, но бабушка осталась непреклонной. Я когда убегала из дома первым делом их забрала, всё время боялась потерять. Хотите, покажу?

— Они у тебя?

— Я не могла их оставить там, в другой жизни. Вы не поверите, но они словно дают мне сил. Вспоминаю, про ту далёкую Таисию и думаю, что она рядом. Она прошла войну, значит была сильной женщиной. Хочу быть похожей на неё.

Вика достала из подкладки рюкзака красивый старый железный крест. Павел Ильич долго рассматривал его. С обратной стороны на кресте было выгравировано «Таисия и Ибрагим».

— Не понял? Твоего прапрапрадеда звали Ибрагим? Ты же вроде сказала, что прадед был гвардейским офицером? Кто он по национальности?

— Он был араб. По рассказам красавец, высокий и статный, значительно старше Таисии. По семейной легенде пятнадцатилетним мальчишкой убежал из дома, когда отец сказал, что он никчёмный и ничего в жизни не добьётся. Пешком добрался до Ирана. В то время в посольстве в Тегеране был проездом один русский князь. Никто уже не узнает, как Ибрагим уговорил этого князя взять его в Россию, но факт остаётся фактом. Князь привёз Ибрагима с собой и стал его официальным опекуном, определил в кадетский корпус. Так началась военная карьера Ибрагима.

— Удивительная история. Жизнь бывает такой непредсказуемой. А Ибрагим так ни разу и не был больше на родине?

— То, что сохранилось в рассказах, это его вера, что его потомки вернуться на родину и расскажут о нём и о его подвигах, о том, что он был богат и счастлив, что в далёкой холодной стране встретил любовь всей своей жизни. Так уж сложилось, что никто из потомков не был на востоке, насколько я знаю из рассказов бабушки. Так что мечта Ибрагима не сбылась. Ошибся мой прапрадед.

Вика долго рассматривала свой новый паспорт. Теперь она сама была Таисией. Улыбнувшись, посмотрела на старика:

— Не забыли. Это в честь моей далёкой прабабушки?

— Это имя подходит тебе больше. Ты тоже прошла свою войну. Осталось встретить своего Ибрагима.

— Ну, это навряд ли. Таких больше не бывает.

Впервые за столько времени Вика открыто улыбнулась, но тему развивать не стала.

— Вы дали мне свою фамилию. Я — Таисия Ярова. Мне нравится. Но вы поменяли и мою дату рождения. О, а я помню этот день. Это день, когда вы привезли меня в свой дом. Точно.

— Я рад, что ты не возражаешь против моей фамилии. Я больше всего за это беспокоился. Документы менялись много раз, в разных регионах страны, а чтобы не оставлять ни каких зацепок для автоматического поиска, решил сменить и дату рождения. До меня дошли сведения, что тебя стали очень упорно разыскивать. Кое-какие следы пришлось подчистить, чтобы тот, кто начал поиски, потерял след. Так что не бойся всё сделано официально и теперь ты никак не связана с Викой Светловой.

— Спасибо, что хоть год рождения не поменяли, но такая многократная смена документов может не иметь никакого смысла, так как по официальным базам очень легко отследить их смену.

Павел Ильич улыбнулся.

— Не думай, что всё так просто. Хотя молодец, рассуждаешь правильно. Но я не люблю выбрасывать деньги на ветер, а твоя свобода обошлась реально очень дорого. Есть у меня один спец, который помогает иногда решать нерешаемые проблемы. Поэтому все базы аккуратно, как я уже сказал, почистили, следы исчезли.

Теперь уже Таисия обалдела от услышанного. Она прекрасно понимала, что речь сейчас шла о федеральных базах.

— Ничего себе у вас связи и возможности.

— Я слишком долго работал в силовых структурах, поэтому прекрасно знаю, как устроен этот мир.

— Всё чаще думаю, что в какой-то момент мне реально повезло встретить вас, — снова улыбнулась теперь уже Таисия.

— Хочу, чтобы ты была счастливой, но понимаю, что для этого прошло ещё совсем мало времени. Но не забывай, тебе нужно двигаться вперёд, чуть опосля всё же отправлю тебя учиться.

— Спасибо, — прошептала девушка. — Знаете, зовите меня Тис. Таисия как-то официально и длинно. Ещё раз спасибо, что теперь даже имя не будет напоминать мне о прошлом.