Арабские каникулы

Глава 8

Добравшись до автовокзала, Вика долго сидела в зале ожидания и аккуратно из-под тишка разглядывала публику снующую вокруг. Почти сразу заприметила уборщицу, которую тихо ругал, оттащив в угол, какой-то мужик в деловом костюме. «Начальник», — хмыкнула Вика. Женщина выдернула руку из захвата и, махнув мужику, чтобы отстал, скрылась за неприметной дверью, затаскивая туда ведро и швабру. Поняв, что это её шанс, спокойно дождалась, когда женщина вышла из подсобки. Одетая в штаны и старенькую куртку, направилась к выходу с автовокзала. Вика подошла к уже подвыпившей уборщице. Та видно, сдав свою смену, хорошо приложилась к бутылке, отметив это дело. Чувствуя, что не стоит юлить и нет смысла тянуть время, сразу сказала выпивохе, что потеряла паспорт, а нужна симка и попросила ту купить. Тётка попробовала заорать на неё, но Вика показала ей пятитысячную купюру. Вместо ругани уборщица жадно сглотнула слюни и облизнулась. Быстро закивала, подтверждая своё согласие.

— Выглядишь ты хреново, девка. Мужик поди отметелил? Загуляла что ли? А может любовник за то, что другому дала? — выдала тётка заплетающимся языком и громко икнула.

Вика брезгливо поморщилась.

— Что такое? — нахмурилась уборщица. — Себя-то в зеркале видела, чтобы морду кривить?

— Ладно, не сердитесь, простите, — пошла на мировую Вика.

Они словно мать и дочь, одна пьяная, другая вся избитая, вошли в салон связи. Через несколько минут Вика получила новую симку, а тётка солидное вознаграждение. На прощанье она даже обняла Вику, от чего та болезненно поморщилась, отворачиваясь от бившего в нос перегара.

— Девка, ты молодец. Я за такие деньги полмесяца работаю, спасибо, что не жадная. Не переживай, всё у тебя будет хорошо. Попомнишь ещё тётю Машу с автовокзала, ты точно выберешься из дерьма. Я людей чую. Есть в тебе сила, сожми кулаки, девка, без кулаков не выживешь и вперёд. Рви зубами эту падлу судьбу, но руки не опускай, никогда, слышишь, никогда не опускай, не сдавайся. Все будут против тебя, но не позволь себя сломать. А то, что люди говно, теперь ты об этом знаешь, поэтому просто плюнь на них и иди вперёд. Ты-то отмоешься от всей грязи, а они нет. Это я тебе говорю, тётя Маша с автовокзала.

Пьяный монолог незнакомой женщины удивил Вику, та как будто знала, что с ней произошло. Слова пьяной тётки почему-то вселили странную уверенность, что на самом деле сможет выбраться.

— Спасибо тебе, тётя Маша. Ты тоже постарайся вылезти из этого дерьма. Бросай пить.

— Да куда мне, деточка, — рассмеялась женщина, — старая я уже жизнь менять, для меня это дерьмо стало уже родным, куда я без него. Бывай малая, может быть, встретимся ещё. Как знать, жизнь, знаешь ли, та шутница, так закрутит, что без бутылки не разберёшься.

Она посмотрела на Вику блёклыми пьяными глазами и, покачиваясь, скрылась в подсобке. Вика спешно спрятала новую симку, от греха по дальше. Там на автобусной остановке она вытащила из телефона и сломала свою симкарту с «золотым номером». Немного поразмыслив, помня, что в прошлой жизни у неё был отец и был он не простым смертным, служил в органах и в чине генерала, значит спокойно мог отслеживать её передвижения, поэтому и избавилась от телефона. Расставшись с тётей Машей, вернулась в салон связи и купила простенький, самый дешёвый кнопочный телефон, в который и вставила новую симку.

«Деньги есть, телефон есть, теперь можно и в дорогу», — подгоняя себя такими мыслями, Вика купила билет на междугородний рейс. Она покидала одну столицу, направляясь в столицу другого региона. Оказавшись в автобусе, устало легла в кресло и забылась. Автобус был новым и шёл мягко, так что боль начинала постепенно стихать, тем более, когда Вика не шевелилась. Она ничего не ела и не выходила из автобуса на стоянках, лишь иногда, приходя в себя, смотрела на часы в новом телефоне. Всё дальше и дальше уезжала от своего прошлого от беззаботной жизни, от первой и такой несчастной любви, вероломного предательства и собственной глупой доверчивости, которая расколола её жизнь на мелкие обломки. Хотя Вика уже понимала, что она наивная восемнадцатилетняя девочка навряд ли могла справиться с Ильёй и не поддаться его чарам. Слишком он был опытный, взрослый и хитрый, всё рассчитал, долго вынашивая свою месть и строя планы. Каждый шаг делал обдуманно и не торопясь, а она, как глупая мышь, сама залезла в мышеловку. Поверила. Влюбилась. Даже отец с братом сыграли по тому сценарию, который написал для каждого из них этот режиссёр.

Несколько раз за всю поездку Вика замечала на себе взгляд пожилого мужчины. Хорошо одетый, на руке, как отметила девушка очень дорогие современные часы с сенсорным экраном, одежда, скорее всего дорожная, даже на первый взгляд была модной. Мужчина выглядел респектабельно. Вика усмехнулась: «Неужели я в таком виде притягиваю к себе возрастных богатеньких мужиков? И что он пялится? У меня сейчас такой видок, скорее похожу на алкашку, которую отлупил собутыльник». Отвернувшись, понимая, что ничего не сможет изменить, да и не особо-то и хотелось, она выбросила из головы и мужика, и мысли о своей внешности. Сейчас эти проблемы не волновали Вику, ей было откровенно наплевать на чужое мнение и на чужое внимание. Она убегала и впереди её ждала полная неизвестность, в которой нужно постараться выжить, а лучше всего заново научиться жить.

Достигнув пункта назначения, Вика внимательно ознакомилась с расписанием и сразу купила билет до столицы другой области. Было без разницы на какой маршрут садиться и куда ехать. Её никто и нигде не ждал. Именно междугородние рейсы оказались самыми длинными. Проведя в пути шесть часов, выпив обезболивающие, которые купила ещё в аптеке около дома, пошла в ближайшее кафе. До отъезда уйма времени, поэтому нужно было обязательно поесть. Зайдя в кафе, первым делом направилась в туалет. Поменяла прокладку и вздохнула. Прекрасно понимала, что там, в квартире, когда получила удар в живот, у неё случился выкидыш. Беспокоило, что спустя столько времени кровотечение не прекращалось, хотя и стало не такое обильное, но это всё равно тревожило. Никогда не интересуясь такими проблемами, сейчас не знала, как всё должно быть. Но интернета не было, поэтому подчерпнуть знания было не откуда.

В кафе расположившись за свободным столиком, Вика заказала кашу и чай, а ещё с собой пару свежих булочек и бутылку воды. Аппетита не было, но есть, чтобы не свалиться в голодный обморок всё же нужно. Боль, приправленная тошнотой, — это ещё то состояние, от которого хотелось выть. Задавив все эмоции, не чувствуя вкуса, Вика, как робот ложка за ложкой заставила себя съесть всю кашу. Когда принялась за чай, официант поставил перед ней блюдце с пирожным. На вопросительный взгляд улыбнулся и, поклонившись, взглядом указал на другой столик. Там к удивлению Вики сидел всё тот же пассажир, которого она заприметила в прежнем автобусе. Демонстративно, глядя на мужчину, отодвинула блюдце и только после этого отвернулась. Но спустя несколько мгновений услышала над головой:

— Простите, могу я присесть за ваш столик?

Вике не надо было смотреть, она и так прекрасно знала, кто стоит рядом. Вздохнула и поинтересовалась:

— А что, все другие места заняты?

Мужчина приветливо улыбнулся, и, не обратив внимание на её колкость, остался стоять. Он всем своим видом показывал, что ждёт другого ответа. Девушка поморщилась и махнула рукой:

— Садитесь, я всё равно уже ухожу.

— Не уходите, прошу вас. Давайте выпьем чаю и поговорим. Кстати, не отказывайтесь от пирожного, очень вкусное. И если позволите, замечу, что хороший попутчик в дороге это считай полдороги проехал с толком и не зря. Уверяю, дорога покажется намного короче.

— Мне это не интересно и попутчики мне не нужны, — стараясь не смотреть на мужчину, стесняясь своего разбитого лица, ответила девушка. Оставив на столе деньги, подхватив рюкзак, ушла в зал ожидания, даже не попрощавшись.

«Наконец-то снова в автобусе», — выдохнула облегчённо. Вика села на своё место у окна, не снимая капюшона, отвернулась от прохода, чтобы не встречаться взглядами с пассажирами, проходящими к своим местам. Она опять выпила пару таблеток обезболивающего, расслабившись, закрыла глаза, ожидая, когда лекарство начнёт действовать. Уснула не сразу, ещё слышала, как рядом кто-то сел, настраивал под себя сиденье и кряхтел, но сил открыть глаза уже не было, да и желания тоже. Интерес к жизни пропал, происходящее вокруг не волновало.