Архитектор Андрей Воронихин

В памяти потомков

Личность, жизнь и творчество Андрея Никифоровича Воронихина не раз привлекали внимание ученых, писателей, краеведов, журналистов. Полный список печатных работ о зодчем насчитывает около трехсот названий.

Бережно относятся к памяти выдающегося архитектора и в Прикамье, на его родине.

В Ильинском, где учился будущий зодчий, имя А. Н. Воронихина носит одна из улиц поселка. Здесь, рядом с райисполкомом, сохранилось, правда частично перестроенное, одноэтажное каменное здание бывшей иконописной мастерской.

Значительное место А. Н. Воронихину отвел в своих экспозициях Березниковский краеведческий музей. В нем экспонируются фотографии знаменитых построек архитектора, его живописных работ, а также зданий, авторство которых приписывается зодчему. Есть и бюст А. Н. Воронихина (копия).

Прикамские музеи хранят малоизвестные работы А. Н. Воронихина-художника. Так, Кудымкарский музей обладает портретами-миниатюрами членов семьи Строгановых. Черные силуэты резко выделяются на латунном фоне небольших овальных пластинок. Подписаны портреты монограммой «А. V». Всего их было семь. В настоящее время три из них утрачены.

В Пермской художественной галерее хранится живописное полотно зодчего, изображающее внутренний вид костела. Картина имеет однообразный коричнево-красноватый колорит. Все грани архитектурных форм прописаны четкой черной линией. В левом нижнем углу на карнизе пьедестала хорошо читаемая подпись «Андрей Воронихин». И миниатюры и картина относятся, вероятно, к концу XVIII века.

Образ Андрея Никифоровича Воронихина занимает в памяти потомков достойное место. К сожалению, освещение его жизни и деятельности не всегда было правильным.

Некоторые неясности в тексте документов о рождении зодчего, почти полное отсутствие сведений о его частной жизни породили легенды о происхождении А. Н. Воронихина и некоторых сторонах его жизни и деятельности.

Не отнимая права ученого на догадку, а писателя — на домысливание, которое всегда правомерно (и особенно в историческом повествовании), видимо, следует признать, что при описании жизни и деятельности выдающегося человека надо сохранять в неприкосновенности основные события и факты, имеющие документальное подтверждение. На наш взгляд, в каждой биографии существуют «устойчивые точки», изменять положение которых нельзя даже при домысливании. Игнорирование подобного требования может привести к полному отрицанию очевидных событий истории или их искажению.

Неблаговидную роль в утверждении неправильного взгляда на происхождение А. Н. Воронихина сыграл смотритель Казанского собора архитектор А. П. Аплаксин.

В журнале «Зодчий» в 1914 году появилась его статья, утверждавшая, что строгановские архивы, портретное сходство зодчего с А. С. Строгановым, неточность записей в метрической книге Спасо-Преображенского собора в Новом Усолье якобы позволяют сделать вывод о том, что А. Н. Воронихин был незаконным сыном графа. Автор статьи пытался доказать, что от крепостного не мог родиться великий художник. По мнению Аплаксина, только родство с аристократами, наличие «голубой крови» дало А. Н. Воронихину возможность быть выдающимся человеком.

Более реакционной теорийки, кажется, нельзя и придумать.

Но, к сожалению, статья Аплаксина не одинока. Его мысль была повторена в работах А. Яцевича «Крепостные в Петербурге», С. Бессонова «Крепостные архитекторы», В. Панова «Архитектор Воронихин».

Удивительно то, что ни сам Аплаксин, ни его сторонники не приводят ни одного документа или печатного источника, подтверждающего их правоту. Все заключения основываются на более или менее остроумных предположениях и критике имеющихся несоответствий в биографических материалах.

Историки и мемуаристы XIX века, как неодобрительно относившиеся к зодчему, так и хвалившие его, единодушны в том, что он был крепостным.

Правда, еще при жизни А. С. Строганова в петербургских гостиных поговаривали о том, что А. Н. Воронихин — побочный сын старого графа. Подобное «свидетельство» заключено и в письме французского эмигранта-реакционера Жозефа де Местра. Подхватив сплетню петербургских великосветских салонов, он писал, что А. Н. Воронихин «состоял при особе графа Строганова и открыто считался его сыном». Но нельзя же всерьез принимать салонную болтовню. Надо иметь в виду и то, что Жозеф де Местр ненавидел страну, которая приютила его. Не кто иной, как он написал на проекте открытия лицея в Царском Селе, что «просвещение вредно русским».

Одной из работ, внесших на какое-то время путаницу в изучение наследия архитектора, была книга А. Крутецкого и Е. Лундберг «Зодчий Андрей Никифорович Воронихин». В этой книге на основании записанных «устных легенд» утверждалось, что будущий архитектор был сыном барона А. Н. Строганова и крепостной девушки из деревни Огурдино, что близ Усолья.

Записанные «легенды» книга дает в отрывках. Адреса и имена людей, рассказавших «легенды», в ней точно не указаны. Поиски материалов, послуживших А. Крутецкому и Е. Лундберг основой для книги, а также и людей, рассказавших «легенды» в деревне Огурдино, не дали желаемых результатов. Их не оказалось. Все это говорит о том, что выводы, сделанные авторами книги, крайне сомнительны. Они совершенно не согласуются с документальными материалами.

Многолетние и тщательные исследования Г. Г. Гримма, опубликовавшего большое количество работ о А. Н. Воронихине, и особенно его обширная монография, изданная в 1963 году, неопровержимо доказывают, что зодчий был сыном крепостного.

Казалось бы, что вопрос решен и не следует возвращаться на скользкий путь недомолвок и неясностей. К сожалению, этого не случилось.

Вызывает, например, удивление возрождение несостоятельной «легенды» о зодчем писателем К. И. Коничевым в его «Повести о Воронихине», изданной в 1964 году. Кстати, в книге довольно много вольностей в изображении Урала: искажений названий, обычаев, местоположения селений, не говоря уже о совершенно невероятных сведениях по истории архитектуры, в частности прикамской.

Создание художественных произведений, посвященных жизни и деятельности того или иного выдающегося человека, дело очень нужное. Но не следует забывать: оно требует не только художественного мастерства, таланта, но и бережного отношения к фактам биографии, исторической правдивости.

Наш рассказ о жизни и замечательных делах Андрея Никифоровича Воронихина подходит к концу. Закрывая книгу, еще раз взгляните на портрет зодчего, на это спокойное лицо простого русского человека, облагороженное творческим трудом.

В сердцах и умах людей всегда будет жить образ необыкновенно талантливого человека, создателя оригинальной архитектуры, патриота.

Быть творцом поистине неповторимых произведений архитектуры — это много. Чтобы достигнуть такого совершенства, нужно обладать чувством великой любви к родной природе, народу, иметь высоко развитый и целостный художественный вкус. Для этого надо быть проводником передовых идеалов своего времени.

Как большой мастер, зодчий находился все время в исканиях, в непрерывном движении вперед, в непосредственной связи с молодой сменой. Он был современен как архитектор-мыслитель, инженер, поэт камня.

«Кто был хорошим современником своей эпохи, — говорил А. В. Луначарский, — тот имеет наибольшие шансы оказаться современником многих эпох будущего».

Работы Андрея Никифоровича Воронихина не стареют. Они и теперь служат примером великого мастерства.