Аркада

Глава 22

Я вылез из щели, охлопал себя, сметая пиксельную пыль, и осмотрелся. Пятачок, на котором я стоял, был огорожен жёлтой лентой с чёрной надписью «Осторожно!» и рисунком черепа с перекрещенными под ним костями. Дальше была точная копия зала ресторана, с одной поправкой: здесь пространство было заполнено всевозможными детскими и не только аттракционами. Бассейны с шариками, горки, качели, батуты… И все они двигались. Не сами по себе, понятное дело, а по воле разновозрастной толпы, штурмующей это «великолепие». Мимо пробегали растрёпанные веселящиеся дети, за ними — их доведённые до ручки родители, за родителями — невозмутимые, словно верблюды, местные служащие, и так по кругу. Одно слово: бедлам.

И что это? По логике должен быть центр лабиринта, я ведь шёл, получается, как раз по коридору, огибающему данный зал. Но тогда какой сюрприз меня здесь ждёт?

Я ещё раз огляделся, не нашёл ничего, за что могло бы зацепиться внимание, перешагнул через ленту и отправился в дальний от меня угол — там, почти под самым потолком, висела табличка «Администратор». Спрошу, что делать дальше, квест у меня или не квест, в конце-то концов?

На месте администратора — за небольшим офисным столом, занимающим пятачок едва ли не меньше, чем тот, который несколько минут покинул я, — сидела…

— Слава? — Я закрыл глаза, открыл и снова посмотрел на девушку. Ничего не изменилось.

— Удивлены?

— Да. Действительно сюрприз.

— В каком смысле?

— Пока сюда добирался, пообщался с лабиринтом. Он сказал, что в его центре меня ждёт сюрприз.

— А, вы об этом. Ну, я точно не сюрприз, но могу помочь его избежать.

— Подождите, что значит — избежать?

— Обернитесь.

Всё это время я стоял перед столом, за которым сидела Слава, и не видел, что делается в зале. И, как оказалось, не слышал, во всяком случае, только сейчас обратил внимание на то, что стало как-то слишком тихо. Я обернулся.

Зал пропал. Передо мной был тот же коридор: белые глянцевые стены, свет, от которого хочется щуриться, и почти бесконечная длина. Но сейчас она заканчивался, и в конце его — в торцевой стене была дверь. Простая, даже со своего места я увидел, что сделана она из дешёвого пластика с использованием не менее дешёвой фурнитуры.

— Что это? — я посмотрел на Славу.

— Это то место, куда вы шли.

— А почему я должен его избегать?

— Потому что оттуда ещё никто не вернулся.

— И если я туда не пойду…

— То останетесь здесь, в этом месте.

— Нет, подождите. Я туда шёл, почему я не должен дойти, если это моя цель? И не говорите мне, Слава, что я оттуда не вернусь. У меня нет цели вернуться, если я окажусь там.

— Вы не первый…

Я резко наклонился к ней, заглядывая в электронные зрачки.

— Я понимаю. Я даже знаю некоторых. Одного — лично.

— И знаете, что произошло?

— Знаю. И тут дело не в этом. Не в произошедшем. Не знаю, была у них подобная моей задача или нет, но я не просто хочу выйти, вы же знаете — мне нужно спасти Иру. А если место, куда я шёл, за той дверью, значит и она там.

— Но вы же понимаете, что она, как и всё тут, ненастоящая. Это игра, Антон.

— Да, но я просто не могу оставить всё как есть. Я уже сломал лабиринт, если получится — сломаю и игру.

— Хорошо. Тогда…

Движение пальцев Славы по клавиатуре стоящего перед ней ноутбука я почти не увидел — настолько это было быстро, но почувствовал руку на своём плече и обернулся. Передо мной стоял Миша. Живой, здоровый, словно бы именно с ним мы вчера встретились в реальности и смеялись, вспоминая прошлое.

— Думал, я отпущу тебя одного? — подмигнул он мне.

— Нет. — Я заморгал, пытаясь не расплакаться. Кажется, я становлюсь нюней. Эта игра сделает из меня невротика: то готов бицепсами со злодеями меряться, то реву, как последняя плакса. Пора уже заканчивать, хватит. Не хочу пойти по стопам всех её жертв.

— И отлично! Так мы пойдём? — посмотрел Миша на Славу.

— Постарайся, чтобы с ним там ничего не случилось, хорошо?

— Если ты не знала, то меня зовут Семёном, — он сделал вид, что обиделся, — а моё второе имя — это моя суть. Какой самый сильный зверь в лесу?

Он дождался, пока Слава ответила:

— Медведь, конечно! — и добавил, подняв вверх указательный палец:

— Именно!

Я смотрел на них и думал, что в реальности они вполне могли подружиться. Нет, я не имел ничего против Даши, но знаком с ней не был, поэтому оценить не мог. А эти двое сейчас стояли передо мной. Возможно, если бы я не знал, что у Миши есть жена, то предложил ему пообщаться со Славой в более тесном формате. Но пока…

— Мы идём? — спросил я у друга.

Интересно, а когда я стал думать о нём как о друге? Мы всегда были приятелями, а тут почему-то друг. Но я ведь спасал друга, и он помогал мне совсем не по-приятельски. Дружба, порой, такие странные загогулины рисует из нашей жизни. Живёшь, считаешь человека близким, а он теряется, когда тебе действительно нужен, а кто-то, о ком никогда бы и не подумал, приходит и приносит с собой всё, чего не хватает. Сколько о таком книг написано и фильмов снято — просто не сосчитать.

— Идём. А ты, — Миша посмотрел на Славу, — смотри, чтобы никто нам не мешал. А я, так и быть, постараюсь, чтобы с ним там ничего не случилось, — повторил он её слова. А потом повернулся ко мне: — Под пули не лезь!

— Какие пули? — спросил я его, как только мы отошли от стола.

— Как какие? Пистолетные, — пояснил Миша и рассмеялся. — Ну, под кулаки не лезь, под летящие в тебя заклинания. Дырокол, опять же, тоже может череп раскроить, если он большой и железный. У нас такой на ногу парню упал, так ему гипс накладывали. Так что мало ли что там у этого типа в загашнике.

— Хорошо, лезть не буду, — потянулся я к двери, которая оказалась перед нами как-то очень внезапно: вот только что до неё было идти и идти, а вдруг — и шаг сделать уже много.

— Стой! А если…

— Никаких «если», — покачал я головой и нажал на ручку. Та легко пошла вниз, створка с тихим скрипом распахнулась, и передо мной оказался Лёнин кабинет.

Да, а что я ожидал? Если игра «рисует» локации исходя из моей памяти, то ей нет необходимости придумывать что-то новое. Зачем? Я знаю тут всё довольно неплохо, и игре использовать данное место легко. С другой стороны, это я, а Зимин, который сидит на Лёнином месте, вряд ли часто тут бывал. Тогда почему? Ещё один психологический приём? Если так, то на мне он точно не сработал.

Я сделал шаг к Ире. Она, связанная по рукам и ногам, сидела в одном из кресел для посетителей. Рот её был заклеен малярным скотчем. И откуда он только тут взялся? Мятая белая до этого футболка и шорты были заляпаны чем-то очень неаппетитным, словно на них вылили тарелку супа. Может, так оно и было, я же не знаю, откуда Зимин её похитил. Вообще ничего не знаю по этому поводу. Глаза Иры были закрыты. То есть она мне точно не поможет, а в общем — сцена из дешёвого боевика с похищением заложников.

Дверь за мной захлопнулась, не пустив Мишу, он замолотил кулаками по ней, а Зимин произнёс, поднимаясь из-за стола:

— Стой! Ещё шаг, и она взлетит на воздух. — Он поднял руку с чем-то, очень похожим на телевизионный пульт, и указал на стоящую под креслом небольшую матово-чёрную коробочку, на боку которой горела красная лампочка.

Я замер. Миша, судя по прекратившемуся стуку, тоже.

— Что, интереснее варианта не нашлось?

Подпустив ехидства в голос, я попытался осмотреться. Нет, всё как обычно, и только эта штука точно не местная.

— А в чём проблема? Тебе не нравится умирать от взрыва? Могу предложить вот это.

— Ругер? Откуда? — удивился я, глядя на маленький черный револьвер, который Зимин вынул из-под пачки документов, лежащих на рабочем столе. Кажется, тех самых, с которых я вчера заносил данные в отчёты. Вынул и направил на меня.

— Это моя игра, мой мир, — Зимин театральным жестом развёл руки. — И ты тут больше ничего не сломаешь.

— Неужели? — хмыкнул я. — Пауза!

Всё замерло: и Зимин, давивший пальцем на спусковой крючок, и лопасти до сих пор работавшего вентилятора. Что ж, работает. Это хорошо.

— Эй, помощник? Ты где?

Голова выплыла из того же ящика, в котором лежал револьвер.

— Да?

— Ты слышал, что он сказал? Что это его мир, и его игра. То есть ты принадлежишь ему. Захочет — разберётся с тобой и сделает другую, помяни моё слово!

— Но это нелогично. На создание игры моего уровня необходимо большое количество времени и ресурсов. Моя разработка заняла девять тысяч восемьсот семьдесят шесть часов тринадцать минут и сорок семь секунд.

— Ого! Это сколько дней?

— Одна тысяча двести тридцать четыре с половиной рабочих дня.

— Почти пять лет?

— Да.

— А ты крутая! — Мне показалось, что синий цвет на щеках Головы стал отдавать фиолетовым. — И вот теперь представь, что ты сейчас для него, — я кивнул на Зимина, — просто набор цифр и знаков. Возьмет и удалит. Останутся от тебя только рожки да ножки.

— У меня нет рожек и нет ножек.

— Это фразеологизм такой. Напали на козлика серые волки, вот как, вот как, серые волки, остались от козлика рожки да ножки, вот как, вот как, рожки да ножки, — напел я. — Значит, что съели козлика, и всё, нет его.

— Но я не могу причинить вред своему создателю, — покачала головой Голова. Смешно, да, как «покачал головой Колобок», но как есть.

— Ты помнишь третий закон?

— Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.

— Ну вот, считай, что ты в опасности! Приказы он отдавать сейчас не будет, не до тебя ему, так что не их нарушишь, а по поводу вреда… Так не вреди ему, изолируй. Лиши возможности навредить тебе и самому себе. Просто подумай. Он убивает людей, а за это у нас сажают в тюрьму. Если есть желание, можешь проверить, как там «хорошо» живётся. Заодно посмотри, сколько он может получить за убийство уже пятерых, и это только те, о которых знаю я. Разве это не разрушает человека? И он делает это сам, осознанно.

Голова застыла, и я первый раз за всё время, пока мы с нею общались, увидел, как закатываются её глаза. Они словно бы развернулись на сто восемьдесят градусов, заглядывая в нутро виртуального помощника.

Пока искала и просматривала информацию, я заметил, что пульт от коробочки лежит на столе. Странно, но до сих пор я не пробовал что-то взять или переместить, когда игра находилась на паузе. Почему? Я потянулся и опустил руку ладонью на пульт. Она прошла сквозь него и стол, словно на их месте не было ничего, только пустота. Получается, в таком состоянии я тут как призрак. Что же тогда делать? Взять не могу, использовать — тоже. А как было бы хорошо: отключил бы сейчас эту бомбу, отвязал Иру и унёс…

Кстати, а куда? Непонятно. Хорошо, вот я сейчас побеждаю Зимина, освобождаю Иру, и что дальше? Как выйти-то? Мы же не в «Марио», где он с принцессой на руках прыгает на флагшток и перемещается на следующий уровень.

— Я поняла, — прервала мои размышления Голова. — Он вредит сам себе. По статистике за совершённые им преступления ему грозит пожизненное заключение в колонии строгого режима. С учётом анализа имеющихся данных о состоянии здоровья…

— Притормози, — осадил её я, — обойдёмся без подробностей. Просто скажи, ты можешь его изолировать?

— Только в пределах данной локации.

— Хорошо, тогда делай.

— Принято.

— Стой! — еле успел я остановить уже готовую действовать Голову. — Скажи, а он тут настоящий?

— Не понимаю вопрос.

— Вот он сейчас стоит передо мной. Он тоже где-то подключён к игре?

— Нет. Это его виртуальный образ.

— А реальный?

— Реальный разработчик никогда не подключался к Аркаде.

— А что будет, если подключится?

— С учётом последних данных я попытаюсь его изолировать.

— Отлично! Продолжить.

Я одновременно услышал, как запускаются лопасти вентилятора и звук выстрела, и увидел, как замерцал Зимин, превращаясь в набор пикселей. Затем пришла боль. Настоящая. Прижав ладонь к груди, я почувствовал, как она становится влажной, и улыбнулся. Ну вот, Миша был прав: стоило бояться пуль. Точнее — одной пули.

А после раздался взрыв.