Аромат жасмина

Глава 14

Алекс смотрел, как Кей идет к причалу. Ее голова была поднята, подбородок вздернут, и выглядела она так, будто в любой момент может ввязаться в драку. Ему не верилось, что это та же самая девушка, с которой он познакомился в день побега. Его охватила гордость за нее, хотя он тут же принялся гнать это чувство прочь.

Однако гордость за Кей не умалила его решимости не пускать ее в путешествие. Он не мог сказать ей, что для этого есть веская причина. Он знал: если они и дальше будут вместе, он не сможет удержаться, чтобы не прикоснуться к ней. Он больше не мог целыми днями наблюдать, как она ходит перед ним в своих бриджах. К тому же все считают их братьями, а значит, все ночи им придется проводить в одной палатке. Разве он способен выдержать такое?

В начале их пути Алекс был слишком сердит, его переполняли гнев и ярость, поэтому он мог спать рядом с десятском обнаженных женщин и не пользоваться таким преимуществом. Но Кей с ее ясным взглядом на жизнь, ее верой в то, что нет ничего невозможного, все изменила. Чарлстон и то что с ним случилось, казались нереальными. Алекса не покидало ощущение, что все это было не с ним.

Он наблюдал, как Кей улыбается Грейди и рассказывает, что они с братом решили устроить конкурс, чтобы определить, стоит ей ехать в путешествие, или нет. Алекс не отличался самоуверенностью, но в данном случае не сомневался, что победит. Ему всегда удавалось точно изображать на бумаге увиденное. Он не рассказал Кей, что однажды отец привез из Эдинбурга акварель и он нарисовал множество пейзажей. Он знал, что для нужд экспедиции его таланта хватит, поэтому считал, что победа будет легкой.

А вот сложность будет состоять в том, чтобы утешить Кей, когда ей станет ясно, что она не едет. Алекс представил нежную сцену: Кей плачет, а он ее утешает. Он будет тверд, но чуток и скажет, что все делается только ради ее блага. Со временем она поймет, что он прав, в этом Алекс был твердо убежден.

Завтра утром они расстанутся, ее красивые глаза наполнятся слезами, и он будет помнить о них, преодолевая все тяготы опасного путешествия. Его не покидала надежда, что Нат найдет ответы на вопросы и по возвращении ему удастся восстановить свою репутацию. Когда с него снимут ложные обвинения, он заберет своих лошадей и поедет на север, в Виргинию, искать Кей. Если она к тому времени не выйдет замуж за какого-нибудь равнодушного, неблагодарного типа, которому будет просто не под силу понять, какова она на самом деле, он… Алексу нравилось оставлять эту мысль незаконченной, чтобы додумать ее в будущем.

Кей махала рукой, подзывая его. Похоже, соревнование вот-вот начнется. Алекс пошел к причалу.

— Так будет удобно? — спросил мистер Грейди, кивая на два рабочих места, сооруженных по его приказанию Эли и Тимом.

К ящикам были прислонены широкие доски с закрепленными на них большими листами бумаги. Рядом стояли чернильницы и лежали перья.

— Юный Кей попросил миску с водой, — сообщил мистер Грейди Алексу. — А вам нужно?

Алекс не представлял, зачем Кей могла понадобиться вода, поэтому неопределенно пожал плечам, взял чернильницу, перо и самодельный мольберт и сел на ящик.

— Как вам известно, нам предстоит путешествие, — сказал мистер Грейди, — а в путешествии часто возникает необходимость рисовать быстро и точно, поэтому соревнование будет на время. У вас есть три минуты, чтобы нарисовать то, что вы видите. Причал, человека, птицу — решайте сами. Мне просто нужно знать, что вы можете сделать за короткий период времени.

Кей села прямо на причал, сложила ноги по-турецки и задумалась, глядя на пустой лист бумаги. Ей вспомнилось, как на нее кричал учитель, Рассел Джонс. Когда он впервые приехал в Америку из Англии — а это случилось за два года до того, как он стал заниматься с Кей, — он страшно нуждался. У него не было знакомых, и мама говорила, что он пережил какое-то горе, однако даже ей не удалось выяснить, что же сделало его таким несчастным. Она наняла мистера Джонса, чтобы обучать Кей, но Кей считала, что он был недоволен ею как ученицей. Он мечтал обучать того, кто был готов посвятить всю свою жизнь искусству, Кей же этого не хотела. В ее памяти всплыл урок по рисованию движущихся объектов, в ушах буквально зазвучал его голос. «Рисуй быстрее! — кричал он. — Думаешь, твои братья будут сидеть и ждать тебя?» Кей все же научилась делать быстрые, в несколько штрихов, наброски братьев, играющих в мяч или скачущих на лошади. Она поняла, что чернилами нужно рисовать уверенно, без колебаний, поэтому что ошибки нельзя будет исправить. После трех месяцев работы над быстрыми зарисовками мистер Джонс он наконец-то выразил удовлетворение. Он не похвалил ее, он просто ее не отругал. Для Кей это было высшей оценкой.

Мистер Грейди достал часы из кармашка, посмотрел на циферблат и скомандовал:

— Начали!

Кей работала обеими руками. В правой руке она держала перо, которое довольно часто макала в чернила, левую же руку то и дело опускала в воду, правда, не всю, а только кончики пальцев. Делая быстрые уверенные штрихи, она сразу размазывала еще не высохшие чернила водой и тем самым получала тень.

Мистер Грейди дал сигнал об окончании соревнования, и Кей встала. Тощий Тим, нагло ухмыляясь, как будто был заранее уверен в ее поражении, обошел ее и встал у нее за спиной, чтобы взглянуть, что получилось.

Эли же сначала подошел к Алексу.

— Господь всемогущий, это просто великолепно! Я думал, что Ти-Си умеет рисовать, но вы превзошли его. — Он обратился к мистеру Грейди, который внимательно смотрел на рисунок Кей: — Вы обязаны нанять его для этой работы.

Мистер Грейди молчал, просто стоял рядом с Тимом и смотрел на рисунок. Движимый любопытством, к ним присоединился Эли.

Алекс наблюдал за Кей и пытался сдержать усмешку. После слов Эли он был уверен в своей победе.

— Пошли, ле… — Он вовремя спохватился. — Не отчаивайся, Кей. Нельзя же, чтобы все…

Он внезапно замолчал, когда увидел ее рисунок. Всего за три минуты она успела нарисовать причал, реку, небо и Эли с рыболовной сетью на коленях. На рисунке четкие линии перемежались с тенями, линии были жирными и тонкими, а тени — светлыми и темными. По мнению Алекса, такой рисунок нужно было сразу вставлять в раму и вешать в музее.

Все мужчины— Тим, Эди, Грейди и Алекс — одновременно повернулись к Кей.

— Я знаю, что грубовато, но я давно не практиковался, — сказала она. — Обещаю, что в экспедиции буду рисовать лучше.

Алекс первым пришел в себя и, не промолвив ни слова, пошел к пансиону.

— Кажется, брат рассердился на меня, — проговорила Кей и побежала за ним.

— Я беру тебя! — крикнул ей вслед мистер Грейди, не сводя взгляда с рисунка.

— В жизни не видел ничего подобного, — с благоговейным восторгом произнес Эли.

— Он не нарисовал ту уродливую птицу на столбе, — пренебрежительно заявил Тим.

— Минуту назад пеликана там не было, — возразил ему Эли.

— Мне кажется, Тим, тебя мучает чудовище с зелеными глазами под названием ревность. — Мистер Грейди снял рисунок с доски и принялся его изучать. — Я пошлю его своей матери. Она всегда интересовалась моими путешествиями в неизведанное. Теперь она сможет все увидеть своими глазами.

Кей догнала Алекса уже у пансиона и порадовалась, что ни Благодать, ни близняшки не толкутся у крыльца.

— Ну что, довольна? — тихо спросила Алекс. — Тебе стало лучше оттого, что ты выставила меня на посмешище?

— Это ты хвастался своими способностями, не я. — Кей озадачила его реакция. Она и предположить не могла, что он так болезненно воспримет поражение. — Ты сердишься, потому что я рисую лучше тебя? — По его взгляду она поняла, что ее предположение абсурдно. — Тогда что тебя разозлило? — Едва задав свой вопрос, она все поняла. — Ты злишься, потому что не хочешь, чтобы я ехала с тобой.

— Разве это для тебя открытие?

Кей уперла руки в бока.

— Ты был так уверен, что выиграешь соревнование, что даже заключил со мной пари, но соблюдать договоренность не собирался? Ты тщеславен, ты не умеешь признавать поражение.

— Опусти руки! Мужчины так не стоят.

— А ты заставь меня! — Кей буквально задыхалась от гнева.

Алекс схватил её за руку и потащил за дом, к тропинке, которая вилась между пальмами и кустами. Когда они оказались за пределами поселка, он остановился и повернулся к ней лицом.

— Кажется, ты не понимаешь, насколько опасно путешествие. Во Флориде обитают животные, которых никто никогда не видел. Тебя могут убить, причем самыми разными способами. Ты можешь…

Кей попятилась, глядя на него расширившимися от удивления глазами.

— Дело совсем не в том, что ты боишься за меня. Тут что-то другое. Я путешествовала с беглым преступником, за нами гнались, нас преследовали, но тебя не волновала моя безопасность. Мы с тобой разводили костры, вламывались в магазин, и ты даже танцевал со мной. Ты не хочешь, чтобы я ехала, по какой-то другой причине, не так ли?

— Естественно, нет, — поспешно ответил Апекс, избегая встречаться с ней взглядом.

Кей подошла поближе и пристально посмотрела на него, пытаясь понять выражение его лица.

— Мне нравится считать, — тихо проговорила она, — что за последние недели мы сильно сблизились. Мы прошли через многое — так разве мы не стали друзьями?

Они стояли на крохотной полянке, окруженной пышно разросшимися кустами. Вокруг щебетали птицы, воздух был напоен ароматами цветов. Алекс хотел было ответить, но не справился с собой и, притянув к себе Кей, поцеловал ее. Кей отстранилась и удивленно посмотрела на него, а потом, подумав немного, обняла его за шею и поцеловала.

Алекс понял, что она совершенно неопытна, несмотря на все ее рассказы, поэтому старался быть нежным. Кей же все сильнее и сильнее прижималась к нему всем телом и приоткрыла губы.

Призвав на помощь всю свою силу воли, Алекс оттолкнул ее.

— Так нельзя! — сказал он.

Его сердце бешено стучало, дыхание судорожно вырывалось из груди.

Кей тоже тяжело дышала и вопросительно смотрела на него.

— Те, с кем я целовалась, совсем не похожи на тебя.

— Занесешь меня в свой список поклонников? — сердито осведомился Алекс: ему не понравилось, что она вспомнила, как целовалась с другими мужчинами.

— Ты будешь первым.

Она сказала это с таким воодушевлением, что он расхохотался. Ей всегда удавилось исправить его настроение.

— Теперь ты понимаешь, что я не могу взять тебя с собой? — спросил он.

— То есть потому, что ты хочешь меня сильнее всего на свете, потому, что от меня у тебя в жилах закипает кровь?

— Вроде того, — ответил Алекс. — Теперь ты сама видишь, что мы не можем путешествовать вместе и тем более жить в одной палатке.

— У тебя действительно большие проблемы. — Она на мгновение отвернулась, потом снова посмотрела на него. — Ты влюблен в меня?

— Я буду честен с тобой. Я не уверен, что когда-нибудь снова смогу полюбить. Возможно, настоящая любовь встречается человеку один раз в жизни.

Кей попыталась скрыть свое разочарование. Она тоже не влюблена в него, но девушкам приятно думать что как минимум полдюжины мужчин умирают от любви к ним.

— Значит, это просто… природа, она мешает нам вместе отправиться в путешествие.

— Точно, природа.

Кей растянула в стороны бриджи.

— А то, что я одета в мужской наряд, не приглушает твои чувства?

— Напротив, только усиливает. Если все женщины станут носить мужскую одежду и демонстрировать всем свои ноги, не знаю, как мы, мужчины, это выдержим.

— Это потому, что вы не видите женские ноги так часто, как я, — сказала Кей. — Уверяю тебя, неприглядных гораздо больше, чем красивых.

— Неужели?

— Ты уже смеешься надо мной?

— Боюсь, что так, леди. Кажется, это уже вошло у меня в привычку.

Кей положила руки ему на грудь.

— А что, если я пообещаю не делать ничего, что может… волновать твою кровь? — Она приблизилась к нему еще на полшага. — Что, если я поклянусь, что буду хорошо себя вести?

Алекс взял ее за плечи и отодвинул от себя.

— Один поцелуй — и ты превращаешься в женщину. Давай покончим с этим, не прикасайся ко мне.

Кей, довольно улыбаясь, пошла по тропе. С Алексом она почувствовала себя полноценной женщиной. После стольких недель, когда ей приходилось изображать из себя парня, после приставаний близняшек ей было ужасно приятно сознавать, что ее считают женщиной. И знать, что она желанна.

Она обернулась.

— Пожалуйста, Алекс, разреши мне поехать с тобой. Я очень сочувствую тебе, твоему мужскому желанию, но обещаю сделать все, чтобы не вызывать его. Я буду противной и гадкой, я буду пинать тебя, если ты приблизишься ко мне на три фута. Не забывай, я спасла тебе жизнь. Я помогла тебе, когда ты нуждался в помощи. Могла поехать Хоуп, а поехала я, мне было ужасно страшно, но я все равно поехала. И я всегда была добра к тебе, если не считать того момента, когда я хотела перерезать тебе горло.

— То есть ты хочешь сказать, что я в долгу перед тобой? — Лицо Алекса было абсолютно серьезным.

— Ну, в общем, да.

— Скажи, ты действительно хочешь поехать или просто боишься своего брата?

— Тэлли? Я совсем его не боюсь, но он обязательно станет издеваться надо мной, и мне будет очень плохо. — Кей раздраженно всплеснула руками. — Разве ты не понимаешь, что все это для меня значит? Если я сейчас поеду домой, отец больше никогда не выпустит меня! Он так испугается, что запрет меня в комнате и выбросит ключ в колодец. Моей горничной придется подавать мне еду через окно по веревке.

— И таким же образом выносить ночной горшок.

— Благородные дамы не говорят о таких вещах. Смейся, если хочешь, но если мне придется сидеть здесь и ждать, когда за мной приедет Тэлли, когда Адам и Нат раскроют убийство, то отец станет воспринимать меня как человека, которого надо постоянно контролировать. Он решит, что меня надо посадить под домашний арест, чтобы защитить. — Кей разочарованно вздохнула. — В конечном итоге он выдаст меня за какого-нибудь шотландского кузена, такого, которому под силу до завтрака сразить трех драконов.

— А для тебя брак с шотландцем хуже смерти?

— Издевайся надо мной, издевайся. Только я серьезно. Если я могу всерьез относиться к твоей, безудержной страсти, то и ты должен всерьез воспринимать мои проблемы.

— Безудержной… — медленно повторил Алекс. — Ладно, расскажи мне, чем тебе поможет путешествие по джунглям…

— Возможно, если я совершу что-нибудь стоящее, я заставлю своих родных пропустить тот факт, что я пересекла несколько штатов, убегая от вооруженных людей.

— И рисование поможет тебе в этом?

— Думаю, да. Я хотела бы, чтобы отец гордился мной. Я хотела бы, чтобы моему будущему мужу было что рассказать нашим детям обо мне.

— Примерно то же, что ты рассказываешь о фруктовой компании своей матери?

— Да, именно. Некоторые из женщин, работавших у нее, сейчас живут в Эдилине, они вышли замуж за мужчин, которых знает мой отец.

Алекс посмотрел в сторону. Он действительно перед ней в долгу. Можно сколько угодно шутить над этим, но если бы не отвага Кей, его сейчас уже не было бы в живых. Если честно, ему очень хотелось, чтобы она поехала с ним. Несмотря на все то, что говорил ее брат Адам — Кей, кажется, считает его святым, которого отправили на землю управлять простыми смертными, — у него становилось неспокойно на душе при мысли, что надо оставить ее здесь одну. Его воображение тут же рисовало картины того, что с ней может случиться. Не все же слышали, что ее доброе имя не пострадало. А что, если кто-нибудь догадается, что она не парень, а девушка? Он сразу попытается выяснить, для чего весь этот маскарад, и без Труда сопоставит свое открытие со скандальными событиями в Чарлстоне.

Алексу было страшно думать, что произойдет с Кей, если она встретится лицом к лицу с тем, кто не слышал последние новости.

Была в этом во всем и личная заинтересованность. Ему нравилась ее компания. Ему с ней хорошо, весело. В тот день, когда он женился на Лилит, он сидел с бокалом шампанского и наблюдал, как его красавица жена общается с гостями. Тогда он считал себя счастливейшим человеком на земле. Гостей пришло немало, все они желали ему добра, и он мечтал, что теперь у него в Америке будет много друзей. Все смеялись, пили за его здоровье и будущее счастье, а он улыбался. Они хлопали его по спине, обсуждали лошадей, планировали вместе с ним инвестировать деньги. В тот день Алекс чувствовал себя частью мира богатых и счастливых людей. Он больше не был оборванцем, бедным хозяином трех лошадей, только что сошедшим с корабля. Он стал личностью, молодым человеком, который ступил на путь, ведущий наверх.

Однако на следующий день рядом с ним было обнаружено тело Лилит, и с того мгновения все изменилось. Город обрушил на него всю свою ярость. Пока он сидел в грязной камере, ни один из так называемых друзей не навестил его.

Пришел только Ти-Си. Алекс попросил принести бумагу и ручку, и Ти-Си выполнил его просьбу. Алекс был одержим желанием рассказать людям, которых считал своими друзьями, что он невиновен, что он просто не смог бы убить Лилит. Что он очень сильно любил ее. Он излил душу на бумагу, и Ти-Си лично разослал всем письма.

Но ни один ему не ответил. Алекс вынудил Ти-Си рассказать правду, и выяснилось, что все письма вернулись нераспечатанными. Никто не хотел иметь дело с Александром Макдауэллом после того, как его арестовали. Создавалось впечатление, что никто даже не допускает мысли о его невиновности.

Целых три недели он лихорадочно строчил письма людям, с которыми познакомился по приезде в Америку, а потом написал Нату. Возможно, потому, что они дружили с детства и постоянно пытались произвести впечатление друг на друга, ему не хотелось признаваться ему в том, что он потерпел неудачу, — сейчас Алекс именно так оценивал тот факт, что написал Нату только через три недели. Он приехал в Америку, уверенный в том, что добьется, всего. Всю жизнь он слышал рассказы отца о том, какие возможности предоставляет эта страна. К тому же именно в Америке отец заработал свои деньги. Много лет назад компания «Огайо» наградила Мака участком земли в тысячу акров, но Ангус, отец Ната, уговорил его продать землю некоему капитану Остину, который скупал землю, чтобы создать поместье для любимой женщины. В конце концов оказалось, что эта сделка была лучшим из всего, что когда-либо совершил Мак, потому что король Англии так и не подписал бумаги. Людям, имевшим свидетельства о собственности на те участки, не досталось ни клочка земли. А капитан Остин потерял все.

Алексу новая страна казалась землей богачей — до того утра, на следующий день после свадьбы, когда у него все отобрали, в том числе и дружбу с теми, с кем он успел познакомиться. Только после того как его «друзья» показали свою истинную суть, он и написал Нату. На письмо ушел не один день. Ти-Си разрешали свидания только на несколько минут, а иногда его вообще не пускали. Он тайком проносил перо и чернила в сапоге, а бумагу прятал под сюртук. Алекс хотел написать о многом, а писать надо было быстро. Он рассказал Нату все, причем очень подробно, в надежде, что тот отыщет в его рассказе ключик. Он знал, что у Ната тут же возникнет множество вопросов. Кто тот таинственный человек, который расспрашивал о Лилит? Алекс его не видел, он был так влюблен в Лилит, что не замечал никого вокруг, кроме нее. Но кто-то расспрашивал, и этот человек ненавидел ее настолько сильно, что пошел на убийство.

— Ты здесь? — спросила Кей.

Алекс не сразу вернулся к действительности. Он так углубился в прошлое, что даже ощутил запах камеры. Ему захотелось обнять Кей и почувствовать под руками ее молодое тело, зарыться лицом в ее волосы.

Кажется, она поняла, какие эмоции им владеют.

— У тебя опять «женин вид».

— Какой вид?

— Когда ты думаешь о ней, твои глаза превращаются в щелочки и ты весь как бы сникаешь. Если любовь творит такое с людьми, я не хочу иметь с ней ничего общего.

— Это не любовь. Это… — Алекс замолчал, догадавшись, что Кей пытается вывести его из того состояния, когда он начинает жалеть себя. — Хочешь сказать, что с твоим Абрахамом ты так себя не чувствуешь?

— С Эфраимом. Нет, не чувствую, но скоро почувствую. — С этими словами она пошла по тропе к поселку.

Алекс постоял некоторое время, улыбаясь.

— Приходи к лодке к пяти утра и прихвати с собой ящик Ти-Си! — крикнул он вслед.

Кей кивнула, но не обернулась, и тогда Алекс улыбнулся еще веселее. Да, истина в том, что ему очень хочется, чтобы она поехала с ним просто ради того, чтобы он мог наслаждаться ее компанией.

А еще он… Вожделеет ее? Да, это тоже немаловажный фактор, но он знает, что сможет контролировать себя. Позже, когда все это закончится и когда его репутация будет восстановлена, они, возможно… Нет, нельзя думать о будущем. Сейчас есть только настоящее, и нужно оперировать словами «здесь» и «сейчас».