В середине залитой солнцем палубы сидела на стуле леди Мэри, стараясь не замечать нескрываемое любопытство экипажа.
— Надо откинуться назад, — послышался голос Васко, стоящего у нее за спиной.
— Не считаю это необходимым, — чопорно возразила она, сложив руки на коленях.
Васко положил руку ей на плечо:
— Леди желает, чтобы ей вымыли волосы. Если леди чего-то желает, она это получит.
— Капитан Рамирез, я в состоянии вымыть волосы самостоятельно.
Васко нагнулся к ее уху и вдохнул цветочный аромат, исходящий от нее, — запах женщины среди мужчин.
Мэри почувствовала, как от звуков его голоса у нее набухли соски под блузкой. Она не посмела противиться: за неделю пребывания на судне она усвоила, что, если капитан чего-то хочет, он это получает.
К тому же ее волосы действительно надо было помыть.
Трясущимися пальцами она вынула шпильки, распуская замысловатую прическу. Мэри тяжело дышала, ощущая близость капитана Рамиреза. Она встряхнула волосами и провела пальцами по кудрям, чтобы распутать сбившиеся пряди.
Перешептывания экипажа стихли, и она стала объектом всеобщего внимания.
— Капитан, — сказала она, чуть дыша, — ваши люди смотрят на меня.
Васко не мог их винить. Волосы Мэри горели, как огонь, под палящим солнцем. Он взял один локон и слегка потянул, распрямляя. Отпустив его, Васко любовался, как он принимает первозданную форму.
— Они не часто видят женщину такой красоты, мадам.
— Я бы предпочла, чтобы они не смотрели, — высокомерно заявила она, хотя ее смутил комплимент, полный благоговения.
Правда, Васко тоже предпочел бы, чтобы моряки не смотрели на них, и, выкрикнув приказ разойтись, с удовольствием наблюдал за немедленным его исполнением.
— Спасибо, — кивнула Мэри.
Он залюбовался копной ее волос и представил, как будут смотреться локоны на фоне молочной груди.
Скоро она будет принадлежать ему.
— Откинь голову, — приказал Васко чересчур резко.
И теперь ждал возражений. Однако Мэри послушно выполнила приказ, и ее волосы волнами рассыпались по спине. В последний раз он был с женщиной много месяцев назад. А такой красавицы у него не было ни разу за все двадцать восемь лет. Васко взял ведро и осторожно вылил воду на ее волосы, наблюдая, как кудри намокают и темнеют, превращаясь в блестящий шелк. Вокруг его сапог образовалась лужа, но он не замечал этого. Его внимание привлекла одна-единственная капля, скользившая по лбу Мэри, по ее фарфоровой щеке к губам. Она высунула кончик языка и слизнула ее.
Васко чуть ли не отшвырнул ведро, сгорая от желания впиться в эти соблазнительные пухлые губы. Желание копилось уже несколько дней. Но, несмотря на дымку похоти, погрузившую его в кромешный ад, он понимал, что Мэри еще не готова. Что прелюдия не закончена.
Поэтому он взял мыло и намылил ее шелковые пряди. Бросив мыло в ведро, он принялся взбивать пену.
Мэри чуть не застонала, когда его руки погрузились в ее волосы. Мужские пальцы нежно массировали кожу. Ее соски и живот напряглись. По телу побежали мурашки. И она не понимала отчего. Ведь ей было жарко как никогда. Должно быть, из-за солнца.
— Как ощущения? — прошептал Васко.
В глубине души Мэри знала, что ей следует воздержаться от ответа, но волшебные прикосновения его рук, запах лаванды и чеснока и палящее солнце притупили голос разума.
— Удивительно, — выдохнула она, и Васко усмехнулся.
Дома мытье волос входило в обязанности прислуги, и никогда это действо не было таким… неприличным.
И уж конечно Васко не был слугой. У ее тети случился бы удар, если бы она увидела руки пирата в волосах своей племянницы. Но Мэри наслаждалась новым опытом. Она наклонила голову вперед, предоставив Васко возможность добраться до ее затылка.
Васко массировал ее голову, затылок, шею и сглотнул, когда с ее губ сорвался стон. Руки Мэри сжимали юбку, а бюст так и хотел выскочить из корсета. Васко почувствовал, что она испытывает незнакомые доселе ощущения.
Он вернулся к вискам, спустился к аккуратным ушкам, помассировал их большим пальцем и улыбнулся, услышав ее учащенное дыхание.
Он наклонился к ней:
— Мэри, ты прекрасна.
Его слова проникли в каждую клеточку ее тела. Тысячи ответных колкостей пришли ей на ум. Ему не следовало так с ней разговаривать. Но из-за его прикосновений ее тело жаждало того, что она не могла осознать. Мэри удалось вымолвить только:
— Как и ты, Васко, как и ты.
Потому что он действительно был самым красивым мужчиной, которого ей доводилось встречать.
Спустя два дня установилась солнечная погода, и Стелла смогла выбраться на палубу, где она находила больше всего вдохновения для своего нового романа.
В ненастье она много времени провела внизу, пытаясь что-то напечатать двумя здоровыми пальцами, в то время как остальные опухли и посинели. Рик, боясь, что она сломала что-нибудь, хотел повернуть к берегу и обратиться в больницу, но Стелла отказалась. Да, она упала, и да, боль усилилась после того, как появились отек и синяки, но пару лет назад она сломала лучевую кость, и эта боль — ничто по сравнению с той.
Она заверила Рика, что ей будет достаточно пары дней покоя.
А пока даже самые простые вещи стали непосильными, и ограниченные возможности сводили Стеллу с ума. Рик галантно предложил свою помощь в переодевании и мытье — точно, как Васко, — но она отказалась и от этого.
И мучилась в одиночестве, принимая душ и надевая саронг. Но более сложные вещи, как, например, эпиляция или мытье волос, казались недоступными.
Но, что самое ужасное, Стелла не могла работать. Из-за содранных костяшек и болезненных подушечек пальцев печатала она очень медленно и напряженно. Через десять минут боль усиливалась, и ей приходилось останавливаться.
Зато на палубе было очень приятно греться на солнце и любоваться спокойным океаном. Однако ее настроение испортилось, как только она открыла ноутбук. Бесполезные пальцы, несмотря на чудесный день, превратили работу в муку. Боль, как всегда, усилилась, и Стелла с отвращением закрыла крышку ноутбука.
Тем не менее сегодня ей было гораздо лучше. Синяки стали желто-зелеными, и отек наполовину спал.
Она даже была в состоянии приподнять руку.
— Ты как? — спросил Рик.
Он воспользовался хорошей погодой и снова снял рубашку. Стелла поморщилась.
— Нормально, — бросила она угрюмо, сдувая челку с глаз.
Даже волосы, жесткие от соленой воды и спутанные морским бризом, раздражали ее. Зная, что пресную воду нужно экономить, Стелла не мыла их после отплытия из Кэрнса.
Рик усмехнулся, садясь рядом:
— Что-то не похоже. Ну-ка, расскажи дядюшке Рику, что случилось.
— Я не в состоянии печатать.
— Я могу печатать вместо тебя, — предложил он, — а ты будешь диктовать. Получится, как у Барбары Картленд.
Стелла закатила глаза. Ни за что на свете она не подпустит его к Люсинде и Иниго.
Рик улыбнулся:
— Значит, нет. Что еще?
— Рука болит, — пожаловалась она, — и голова чешется, потому что я целую вечность не мыла волосы. А почесать я не могу, потому что болят пальцы.
Рик не поверил такому везению. Он перечитывал сцену, в которой Васко мыл волосы Мэри, раз десять. Он лениво осмотрел волосы Стеллы и прядки, выбившиеся из-под криво застегнутой заколки.
— Ну, с этим я справлюсь, — сухо сказал он.
Стелла бросила на него недовольный взгляд.
— Предлагать мне помощь в принятии душа уже было не смешно, — проворчала она.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Рик, — я думал, смешно. — Он поднял руку, останавливая ее протест. — Я не хотел. Давай я помою волосы на палубе, — предложил он, ухмыляясь. — Ты будешь одета, обещаю.
Стелла замерла, когда до нее дошел смысл сказанного. Еще одна сцена с Васко и Мэри! Она посмотрела Рику в глаза, пытаясь выяснить, знает ли он об этом. Он ответил все тем же кристально честным взглядом.
— Это как? Из ведра? — поинтересовалась Стелла.
Рику пришлось прикусить щеку, чтобы сохранить невозмутимость. Он изобразил непонимание.
— Нет… — Рик указал на корму. — Из душа.
Она вздрогнула, вспомнив душ, под которым стоял обнаженный Рик.
Он решил воспользоваться ее растерянностью и взять все в свои руки.
— Я принесу шампунь. Он в твоей каюте?
Стелла кивнула и не шелохнулась, когда Рик направился вниз. Может ли она поддаться искушению в третий раз? Поездка превращалась в некое исследование ее тайных фантазий.
Рик вернулся на верхнюю палубу и развеселился. Стелла сидела в той же позе и с тем же выражением лица.
— Давай, — поторопил он. — Я не могу этим весь день заниматься.
Рик двинулся к корме, и Стелла посмотрела на его обнаженную спину. Как по команде, она покорно встала и пошла следом, таща за собой стул. Совесть снова уколола ее: как же он похож на Васко!
— Мне кажется, это плохая идея.
Рику еще не приходилось слышать такой неуверенный протест.
— Ты с ума сошла? Это отличная идея! Солнце высоко, легкий бриз. Все высохнет мгновенно. Я не могу ничего поделать с твоей рукой, не могу помочь с романом, так что позволь мне хоть эту малость.
Он взял у нее стул и поставил его под душем. К этому времени Стелла окончательно сдалась на милость «Охоты за наслаждением». Она сползла на стуле так, чтобы удобнее было запрокинуть голову.
Конечно, ей пришлось для этого выгнуться, и саронг распахнулся, открывая ее бедра. Округлые, крепкие и гладкие, едва заметно тронутые золотистым загаром.
Рик включил воду и сначала окунулся сам. Потом снял душ со стойки, подкрался к Стелле сзади и направил струи воды на ее волосы. Женщина вздрогнула, а он сглотнул, заметив выступившие под саронгом соски.
— Слишком холодная?
Стелла попыталась усмирить биение сердца, когда он провел рукой по волосам. Как бы ей хотелось управлять и другими реакциями своего тела.
— Нет, просто неожиданно.
— Извини. — Рик уставился на две точки, натянувшие ткань саронга. — Надо было тебя предупредить.
И себя заодно.
Он мог бы превратить все в розыгрыш, если бы не чувствовал, как некоторые части его тела начинают напрягаться.
Стелла зажмурилась, как только Рик запустил руку в ее волосы и начал приподнимать и ласкать пряди, стараясь, чтобы каждый волосок был намочен. Когда его пальцы касались кожи головы, она сжимала ноги, как будто сигнал передавался прямиком заветной точке между бедрами.
Рик выключил воду и заставил себя перевести взгляд с сосков и бедер Стеллы на волосы. Это она должна застонать, а не он.
— Шампунь, — объявил он, выдавливая солидную порцию на ладонь, и от запаха кокоса — ее запаха — у него перехватило дыхание.
Рик распределил шампунь на волосах и начал тщательно взбивать пену.
Стелла чуть не задохнулась. Сначала его движения были резкими, но через пару минут они замедлились. Женщина внимала томному массажу всем телом.
Каждая ее клеточка отзывалась на прикосновения Рика. Стелла непроизвольно выгнула спину и еле сдержала стон. Боль в руке и пальцах куда-то улетучилась.
Рик наблюдал беспокойное ерзанье Стеллы на стуле. Он представил, как опускает руки на ее плечи, грудь, отбрасывает саронг, проводит ладонью по затвердевшим соскам и ласкает ее, пока она не достигает пика наслаждения. Желание погружало его в бездну.
Ему нужно было немедленно отвлечься.
— У тебя всегда были красивые волосы, — промямлил он. — Прямо как у русалки, которой ты мечтала стать.
Стелла открыла глаза, вспоминая те дни, когда они искренне верили в воображаемый мир.
— Тогда все было просто, — заметила она.
Рик кивнул. Тогда он был просто Риком, а она — дочерью Натана, без груди и округлых бедер.
А теперь он Васко Рамирез, Натан умер, а у Стеллы появились и грудь, и бедра, и много чего еще.
Она наклонилась вперед, и он подчинился, начав ласкать ее шею, спускаясь ниже.
— М-м-м, — вздохнула Стелла, — как приятно.
Она ничего не могла с собой поделать. Слова просто сорвались с ее губ. Это действительно было приятно, и Стелле захотелось повернуться и поцеловать Рика. Сделать то, о чем она мечтала долгие годы платонической дружбы и партнерства в бизнесе.
Рик сглотнул, ощущая невыносимое напряжение. К концу он был готов взорваться.
— Спасибо! — крикнула Стелла, выходя из душа.
Рик махнул рукой, не поворачиваясь: уж слишком недвусмысленным был его вид спереди.
— Всегда пожалуйста, — прошептал он.
Пятнадцатилетний Рик появился в Дартмуте с рюкзаком за спиной и четырьмя фунтами в кармане. Натан посмотрел на него с борта «Персефоны» и крикнул:
— София звонила мне!
Рик посмотрел на Натана глазами бунтаря. Он любил свою бабушку, но та не понимала, что океан у него в крови. Она хотела, чтобы внук поступил в университет, а ему был нужен морской бриз в волосах. Рик начал прогуливать занятия, и его выгнали из школы.
— Я не вернусь. Мое место здесь.
Натан внимательно посмотрел на него:
— Рик, жизнь в океане не такая, какой кажется с берега. Ты должен учиться.
Рик покачал головой. Молчаливая сдержанность Натана показала ему, что рассказы его отца были полны сантиментов и романтики, а в море им нет места. Он быстро понял, что морское дело на девяносто девять процентов состоит из тяжелого труда и только на один процент из триумфа.
— Мое место здесь. Половина бизнеса принадлежит мне.
Юридически Рик не мог вступить в наследство до совершеннолетия, но Натан даже не заикнулся об этом.
— Это верно. Но стал ли ты мужчиной?
Рик уверенно кивнул:
— Да, сэр.
— Тогда добро пожаловать на борт.
— Да, капитан!
— Но тебе придется закончить школу, — предупредил Натан. — Если ты мужчина, то должен знать, насколько важно образование. Либо так, либо никак.
Рик ощетинился, но все же неохотно согласился. И закончил школу заочно.
Много лет спустя он узнал, что София и Натан заключили сделку: Натан присматривает за Риком и следит за его учебой, а София ослабляет поводок.
Натан уважал его бабушку-испанку, которая самоотверженно взяла внука к себе, когда брак ее дочери Кармелы и Энтони Гранвиля распался, и ни один из них не знал, что делать с плодом их любви. Если бы София потребовала вернуть внука, Натан тотчас привез бы его в Лондон. Он говорил, что нельзя встревать между близкими родственниками, но ради Рика рискнул, став ему отцом, которого у него самого никогда не было, и семьей — после того, как год спустя умерла София…
Так что связь с дочерью Натана — не самый лучший способ отплатить ему за добро. Даже если это просто розыгрыш. Который выходил из-под контроля.
Рик снова напомнил, что самое важное — дыхание океана, бизнес, сокровища Иниго. Только так он действительно отплатит Натану.
Проще сказать, чем сделать. На яхте мало чем можно заняться, а рядом полуобнаженная соседка.
Но когда они доберутся до Микронезии, у него появятся другие дела, и некогда будет целыми днями смотреть на Стеллу.
Они будут нырять с аквалангом и корпеть над записями Натана.
А пока не надо перечитывать «Охоту за наслаждением».
Стелла откинула одеяло, прислушиваясь к тому, что творилось наверху. Двадцать минут назад, лежа в постели и таращась в потолок, вспоминая прикосновения рук Рика, она услышала его шаги на палубе. Как было бы хорошо, если можно было закрыть глаза и стать Мэри, а Рик был бы Васко. Тогда, перескочив через несколько глав, она оказалась бы привязанной к его кровати.
Стелла закрыла глаза и постаралась избавиться от навязчивого образа. К своему стыду, она использовала Рика, воплощая свои фантазии.
Однако, все еще находясь под воздействием гормонов, женщина не могла остановиться. Что еще он сделает? Как далеко зайдет? Будет ли кормить ее спелыми, сочными манго, купленными в Порт-Морсби и заполнившими ароматом желания камбуз? Ведь Васко кормил Мэри сладкой грушей. Поможет ли он ей унять зуд на спине, куда она не может дотянуться из-за травмы?
И что ей делать с зудом другого рода, который постоянно усиливается? С зудом, что появился где-то между бедер и сделал грудь такой тяжелой?
Облегчит ли он его, если она попросит напрямую?
Видит бог, она уже не могла это выносить и была готова взорваться.
Нет, мечтать о Рике — чистой воды сумасшествие. Это разрушит двадцатилетнюю дружбу, и только. Ей надо подняться на палубу и восстановить прежние отношения. Не лежать здесь, сходя с ума от фантазий, которым нет места в реальности, а там, наверху, вместе с Риком смотреть на звезды, как было уже миллион раз до этого.
Рик услышал звон колокольчика раньше, чем появилась сама Стелла, и молил Нептуна обуздать его желания.
— Эй! — окликнул он ее, упрямо не отрываясь от звездного неба.
— Эй! — Она подошла у нему. — Не спится?
— Типа того.
— Мне тоже. Составить компанию?
— Давай.
Он и так уже горит в адском пламени. Что ему стоит соврать еще раз?
Стелла легла рядом. Между ней и Риком оставалось расстояние.
— Уже падали? — спросила она.
— Да, одна.
— Ты загадал желание?
Не то, которое можно произнести вслух.
— Я загадал…
— Стой, — остановила его Стелла, приложив указательный палец к его губам. — Ты же знаешь, что говорить нельзя.
Рик застыл, чувствуя ее палец каждой клеточкой своих губ. Было много чего, о чем ему не стоило говорить. Или делать.
Зрачки Стеллы расширились, когда она заметила искру, несомненно, чего-то сексуального в его голубых пиратских глазах. Жар окутал ее грудь и живот.
И между ног.
И где-то глубоко-глубоко внутри.
Ее взгляд сосредоточился на губах Рика, а палец гладил их. Стелла чувствовала его дыхание, каждый вдох и выдох.
Рик приоткрыл рот, как бы давая разрешение этому любопытному пальчику. Потом слегка прикусил его прямо там, где была заноза.
То, как она смотрела на его губы, звук ее дыхания пронзили его тело до самого паха.
Сердце гулко стучало в висках и в груди.
— Стелла…
— А? — спросила она рассеянно, изучая его губы.
Губы Васко.
Рик попытался снова:
— Не думаю, что нам следует…
На этот раз Стелла не оборвала его, приложив палец к губам. На этот раз она остановила его своими губами, и Рик оказался к этому совершенно не готов.
Он всегда представлял их первый поцелуй нежным и мягким. Именно так он поцеловал бы Стеллу в шестнадцать лет. Однако этот поцелуй был другим — влажным и глубоким, выпускающим на волю желание, которое подавлялось все это время.
Стелла застонала, когда фантазии стали реальностью, и всепоглощающая страсть охватила ее.
Этот поцелуй был даже лучше, чем она могла предположить.
Их пари было забыто, каждый получил свой приз раньше срока. Желание текло по ее жилам, и Стелла снова застонала, когда Рик повернулся на бок и, опершись на локоть, оказался над ней.
Она жадно втянула в себя воздух, задохнувшись от поцелуя. Они оба задыхались. Губы требовали больше, и Стелла отдалась во власть его языка.
Она стиснула бедра: зуд стал невыносимым. Каждая мышца отзывалась на движение языка Рика. Стелла вжалась в палубу, чтобы облегчить эту приятную боль.
Можно ли испытать оргазм от одного поцелуя?
Она мечтала об этом поцелуе и в юности, и став писательницей, создающей на бумаге чувственные сцены.
Рик провел большим пальцем по ее виску, и у Стеллы закружилась голова. Она беспокойно двигала бедрами, чувствуя, что уже близка к пику.
Вероятно, одного поцелуя достаточно.
Рик провел большую часть жизни, не думая о том, на что может быть похож поцелуй Стеллы. Теперь ему стало ясно, что он не хочет останавливаться.
Вдруг этот поцелуй стал единственным, что имело смысл, — ни звезды, ни океан, ни сокровища Иниго.
Только Стелла.
И аромат кокосов.
Просто лежать рядом с ней было бессмысленно. Но приподняться, прижать ее к палубе, ощутить ее кожу, ее отчаянное дыхание, ритм ее тела, отвечающего на поцелуй, — вот что важно.
Но Рик жаждал больше. Он хотел ее всю.
Его рука опустилась, чтобы привлечь, обнять ее и прижать как можно крепче.
Но Стелла вдруг напряглась, вскрикнула и оттолкнула его.