Артефакт катаклизма

Глава XIII Артефакт катаклизма

У генерала Модзалевского был большой просторный кабинет, но он не шёл ни в какое сравнение с воистину огромным залом совещаний, где собралось всё руководство организации, как между собой называли эту структуру посвящённые.

Во главе широченного длиннющего стола сидел сам Анатолий Георгиевич. По правую руку находились Николай Андреевич Тихомиров и полковник Моховчук, по левую — полковник Рогозин. Остальные семнадцать стульев были заняты офицерами и учёными из различных отделов. Аналитик разговаривал по телефону:

— Да… Так точно… Мы не уверены… Есть. — Он бросил трубку на стол. — Это был министр обороны.

— Украины? — спросил генерал.

— Наш министр. Москва недовольна. Президент уже вылетел в зону бедствия.

— Да что мы можем сделать? — завопил один из майоров, сидящих поодаль от генерала.

На стене висела огромная плазма. Молодой крепкий парень, корреспондент с новостного канала «Россия-24», стоя на фоне разрушенных домов и поваленных деревьев, вёл репортаж:

— На самом деле никто не ожидал такого. Всё началось мгновенно и закончилось через несколько минут. Но за это время случилось непоправимое. Все разрушения, вы можете видеть их у меня за спиной, — не павильон со съёмок блокбастеров, как ни хотелось бы верить в обратное. Шторм налетел в один миг, потом сразу три урагана пронеслись по городу, уничтожая всё на своём пути. Жертвы исчисляются десятками, и это только в данном регионе.

Тем временем на нижней новостной строке одна за другой менялись записи:

«Президент РФ: На юге страны введён режим чрезвычайной ситуации»;

«Глава МЧС: Продовольствие в пострадавшие регионы будет выслано в ближайшее время»;

«Землетрясение на севере Индии магнитудой десять баллов. Сотни погибших, около тысячи человек считаются пропавшими без вести»;

«Цунами у берегов Японии. Масштабные разрушения на побережье»;

«Вулкан в Исландии. Уничтожены близлежащие населённые пункты»;

«Пентагон» потерял связь с одной из подводных лодок»;

«В Риме в ближайшие часы будет собран саммит по предотвращению последствий мировых катастроф, произошедших накануне ночью».

— Сколько человек погибло в этом аду? — спросил Модзалевский.

— Сотни тысяч, — сдавленно ответил Моховчук. — Это те, кого удалось опознать. Ещё без вести пропавшие.

Репортаж с Юга России сменился панорамой Вашингтона. Повсюду горели свечи в память о жертвах катастроф. В кадре появился старик в круглых очках. Похоже, у него брали интервью:

— Судя по тому, что катаклизмы пронеслись практически по всей Земле, можно смело предположить, что это не совпадение. Знаю, мои слова оспорят многие коллеги, но я считаю всё произошедшее целенаправленной атакой. Не секрет, что ведущие страны в течение многих лет работали над изобретением оружия, способного влиять на погоду, устраивать бедствия и катастрофы там, где правительство сочтёт нужным. Такое оружие стало бы намного опасней ядерного хотя бы тем, что направь его на стратегические ядерные объекты — и появятся новые Чернобыли образца восемьдесят шестого года. В настоящий момент ясно, что ни у одного государства нет столь мощного оружия. Им не располагают ни Россия, ни Китай, ни даже Соединённые Штаты.

— Выключите телевизор, — приказал генерал.

Аналитик тяжело вздохнул и тихо промолвил:

— Вот, значит, какой он — апокалипсис.

— Николай Андреевич, не ожидал от вас, — сделал замечание Модзалевский.

— Анатолий Георгиевич, мы ведь с вами понимаем, кто за этим стоит. Могу даже предположить, как он сотворил такое.

— Я о вашей догадке знаю.

— Пока в Зоне «Гидра», у нас есть шанс всё исправить, — вставил Рогозин.

— Полковник, посмотрите на мир. Вернее, на то, что от него осталось. До сих пор верите в своего человека? — надменно спросил Тихомиров.

— Орлов выполнит задание или погибнет. Он по натуре такой. Я его лично вербовал.

— Уверяю вас, тот, кто смог разрушить мир, с лёгкостью убьёт вашего капитана и всех его бойцов.

— Увидим, — буркнул полковник.

— Во всяком случае, отряд «Гидра» — наша последняя надежда, — сказал Модзалевский. — Всё в их руках. Заседание окончено.

Уже на лестнице генерала перехватил полковник Моховчук.

— Есть новости?

— Так точно, товарищ генерал. Правда, сейчас такое творится…

— Это ничего не меняет. Пока мир отвлечён на угрозу, наш крот спокойно сливает информацию.

— Вот поэтому я подошёл к вам. — Особист собрался с духом. — Могу с уверенностью сказать: я вычислил предателя.

— Да? Он близок к нашему окружению?

— Не представляете, насколько.

— Мне нужно лишь имя. И доказательства у меня на столе.

— Они уже там. Я занёс их перед совещанием. Думал, застану вас в кабинете, но вы уже ушли.

— Хорошо. Я изучу их. Так назовите имя, полковник.

***

Припять. Сосредоточение животрепещущего страха, граничащего с непроглядной тьмой, последний рубеж на пути к легендарному четвёртому энергоблоку, символ той жизни, которую уже не вернуть.

Вокруг нетронутые руины некогда заселённых высоток. Ещё двадцать шесть лет назад здесь жили люди. Теперь лишь холодный ветер бродит по квартирам, завывая в память о покинувших свой кров домочадцах. На дороге до сих пор стоят грузовики и легковушки. Вернее, насквозь проржавевшие от постоянных ливней остовы. В небе пролетела стая ворон, противным карканьем предупреждая хозяев города о приходе чужаков. Хозяева не заставили себя ждать.

Третьяков отреагировал быстрее. Едва заметив странный отблеск в одном из окон жилого помещения, он привёл снайперскую винтовку в боевое положение, прицелился и выстрелил. Тело вывалилось наружу и, пролетев четыре этажа, разбилось о землю. Я думал, что разбилось. Монолитовец продолжал шевелиться. Явно переломал все конечности, позвоночник, расшиб органы, но он пытался встать. Я не мог поверить в увиденное.

— Ненавижу их, — бросил снайпер.

— Как он выжил? — с ужасом в голосе спросил Енот. — Ты ж его подстрелил!

— Пуля прошла навылет, через лёгкое. Падение с двенадцати метров, — начал Третьяков, — но он до сих пор жив. Невозможно, да?

— И всё же?

— Они не чувствуют боли, неподвластны страху. Все боевые качества на высоте. Элита сектантов, — ответил Орлов. — Ликвидаторы. — Контрольный выстрел из командирской «Гюрзы».

— Много их? Ликвидаторов, — спросил я.

— Нет. Слишком сложный процесс создания, я думаю. Но глупо было бы полагать, что они не стремятся сделать непобедимыми всех солдат.

— Как им это удалось?

— Можно добиться чего-то схожего с применением артефактов, — предположил профессор Бондарев. — Правда, такого количества не напасёшься, плюс излучаемая ими радиация…

— Обсудим это позже. Алексей, далеко до источника?

— На другом конце города, товарищ капитан, — отозвался лейтенант, следя за сигналом в КПК.

У военных персональные компьютеры особенные, на порядок лучше наших, сталкерских. Их приборы неплохо отслеживают посторонние устройства в радиусе до пятисот метров. Даже представить не могу, как удалось создать настолько мощную систему пеленгования для наладонника. Наша-то рухлядь нужна нам только для связи между собой да ориентирования на местности. Никаких пеленгов.

Во время дальнейшего продвижения мы не встретили ни одного монолитовца. Их всех словно отозвали с позиций. Никому это не нравилось. Похоже, нам приготовили ловушку. Командир каждый раз отсылал вперёд разведчиков, но те возвращались ни с чем. Путь был чист, и мне казалось, что таковым он будет прямиком до источника сигнала. Все это понимали, а потому готовились к худшему.

Раскрошившаяся лестница, проржавевшие перила и разбитые стёкла — вот что встретило отряд, когда мы подошли к входу на стадион. Нас ожидал «Авангард».

— Источник ровно посередине поля, — известил Кальмаренко. –Место как-будто специально выбирали.

— Может, выбирали, — бросил командир. — Вперёд! Контролируйте сектора. Профессор, готовьтесь, скоро ваш выход.

Тот кивнул в ответ.

Трибуны давно пришли в негодность, от беговой дорожки осталась лишь асфальтная крошка, а некогда ровное поле покрылось бесчисленными ямами. В центре из-под земли лился голубоватый свет.

— Это оно! — обрадовался Бондарев. — Источник! Артефакт неизвестной природы!

Профессор уже направился к цели, как Орлов схватил его за рюкзак и удержал на месте.

— Вы чего? Осталось чуть-чуть!

— Стойте, говорю! У нас гости.

Со всех сторон приближались вражеские солдаты. Бледно-серые комбинезоны с обилием элементов, окрашенных в чёрный. Уплотнённая экипировка, на лица надеты противогазы советского образца, идеально подогнанные десантные рюкзаки. В руках американские пулемёты M60E4.

— А в прошлый раз они с ДПМ бегали, — усмехнулся Третьяков. — Эволюционируют?

— Вот сейчас нам покажут, где раки зимуют, — поёжился Кальмаренко.

— Тоже ликвидаторы? — уточнил Енот.

— Они самые.

Сектанты окружили «Гидру», взяли на прицелы пулемётов. Около десятка бойцов. Мы мгновенно нацелили своё оружие на них. Было ясно, что убивать нас сейчас они не намерены: уже давно могли бы это сделать.

С дальнего конца стадиона приблизился ещё один ликвидатор. Экипировка такая же, как у остальных, разве что вместо советского противогаза американский M50 с тонированным очковым моноблоком, а в кобуре пистолет Colt M1911. Монолитовец встал в трёх метрах от Орлова.

— А ты изменился, Инквизитор, — усмехнулся командир. — Променял шевроны «Долга» на нашивку сектантов.

— Миротворец, — проревел фанатик, — не тебе меня судить.

— Капитан Свиридов жаждет отмстить за убийство Крылова.

— Свиридов — пешка. Как любой другой. У меня теперь новое руководство.

— Я думал, ты единолично правишь «Монолитом».

— Я — полководец непобедимой армии. Моя цель — уничтожение неверных нашему делу. Но у всех нас, слуг великого Монолита, есть верховный.

— Кто же?

— Сейчас увидишь. Я имею честь представить тебе Харона, нашего предводителя.

К Инквизитору медленно приблизилась ещё одна фигура. За спиной висит ВСС «Винторез». Длинный чёрный плащ, армейские сапоги, печатки, глубокий капюшон. Неизвестный стянул его, и нашему взору представился шлем экзоскелета.

— Эта маска припаяна к моему лицу. Я обречён пожизненно носить её. Такова моя цена за служение великому делу. А ты, Миротворец, свою заплатил? — Голос механический, пропущен через мембрану шлема.

— Не представляешь, какую, — бросил капитан.

— Я знаю о твоей жертве, Виктор Орлов. Мне жаль, что так вышло. Но не будем ворошить прошлое, а лучше взглянем на настоящее. Признаться, я ожидал иного.

— Разочаровали?

— Во всяком случае, в слово «элита» я вкладываю куда большее значение. Взгляните на моих ликвидаторов. Они — настоящий образец непобедимости. Даже «Гидре» до них далеко.

— Откуда ты всё знаешь?

— Хочешь услышать? Думаю, стоит кое-что разъяснить. Когда образовалась аномальная Зона, стало ясно, что кто-то должен её контролировать. Поначалу Украина хотела самолично взяться за это дело. Позже в правительстве поняли, что это совсем не просто и очень дорого. Тогда они впустили сюда НАТО. Те построили «Чёрную Цитадель». В их планах был полномасштабный захват Зоны для своих целей. Страны содружества забили тревогу, и вскоре была создана организация. Как там звучит её полное название?

— Альянс независимых государств по предотвращению критических ситуаций в Чернобыльской аномальной Зоне.

— По предотвращению критических ситуаций… Вы даже войну группировок остановить не в силах. Снабдить «Долг» новым оружием — далеко не прорыв в нашем деле. «Свобода» уже разрушила лагерь «Долга» в окрестностях Армейских складов. Проект не оправдался. — Механический голос усмехнулся. — Не будем отвлекаться от темы. Между альянсом и «Цитаделью» началась конфронтация. Вы решили завязать дружбу с лояльными должниками, фактически сделав их таковыми. Натовский офицер связался с наёмным синдикатом, использую его, чтобы время от времени вставлять вам палки в колёса.

— К чему всё это?

— К тому, что Зона стала местом стычек сильных мира сего. Но никто не спросил мнения остальных. «Свобода» пытается удержаться на плаву, прочие группировки давно распались. Остались монолитовцы. Уже год мы контролируем Припять и ЧАЭС, а теперь наши планы стали куда масштабнее. Скажем, отхватить Зону — и это только начало. Но кто поможет мне в этом? Правильно, один из руководителей АНГ, с которым мы нашли общий язык. Именно он все эти месяцы сливал нам информацию прямиком из организации. Его усилиями провалилась операция отряда «Ястреб». Он спланировал вашу. Пойми, Орлов, вся твоя миссия — лишь часть глобального плана.

— Тебе нужен артефакт? — спросил командир. Его совершенно не смутило услышанное.

— Восхищён твоей выдержкой, вымпелец. Артефакт хочет заполучить мой коллега из организации.

— Ты его отдашь?

— Это уже другая история. Главное, вы выполнили свою задачу: привели к нам человека, который сможет изъять артефакт из архианомалии, что поддерживает его в равновесии. — Харон повернулся к Бондареву. — Артефакт катаклизма.

— Почему «катаклизма»?

— Всё дело в его связи с ноосферой. Артефакт полностью повторяет форму нашей планеты. Любое внешнее воздействие на него наносит неисчислимый ущерб реальному миру. Один из выживших солдат «Свободы», Грач, накануне ночью дотронулся до Артефакта. Мы даже не думали, что кто-то из того отряда выжил. Прикосновение привело к землетрясениям и цунами на Большой земле, а в Зоне начался выброс. Второй за сутки. Артефакт подверг Землю масштабным разрушениям по чистой случайности. А что будет, если его контролировать?

— Это огромная сила, верно?

— Да. Артефакт катаклизма — самое могущественное оружие, которое когда-либо видел свет. Потому он мне и нужен. Тогда мир встретит один-единственный катаклизм. Тот, что положит конец войне. Достаньте его! — Тон монолитовца резко сменился на агрессивный. — Я не могу ждать вечно!

— Отдать тебе такую силу? — недоверчиво спросил командир. — Думаешь, мы согласимся?

— Взамен я подарю вам жизни. Обойдёмся без лишнего кровопролития. Достанете артефакт — сможете уйти.

— Значит, у нас нет выбора.

Профессор испуганно посмотрел на Орлова.

— Виктор Константинович, вы серьёзно?

— Да. Приступайте.

Бондарев подчинился. Он стянул со спины рюкзак и выудил из него огромный стальной куб. Затем контейнер. Открыв его, профессор вытащил на свет странное приспособление. Больше всего оно напоминало перчатку, выполненную из металла. На месте ладони располагалась пластина. Провода, выходящие из блока питания, тянулись к ней. Профессор водрузил данное устройство себе на руку, щёлкнул предохранителем. Пластина в момент осветилась бледным светом, воздух возле неё стал колыхаться, будто над костром. В свободную руку Бондарев взял куб, оказавшийся контейнером для Артефакта, и медленно двинулся к архианомалии.

— Соколов. — Командир кивнул в сторону профессора и пошёл за ним. Я отправился следом.

— Паладин не опоздает? — озвучил я свои опасения.

— Должен успеть.

Архианомалия. Кратер посреди стадиона. Глубина около трёх метров, не больше. На дне голубоватым светом переливался странный сгусток. Он буквально парил над землёй. Монолитовец сказал, что это аномалия поддерживает его в таком состоянии.

— Дар Зоны, — восхитился Бондарев

— Скорее, проклятие. Профессор, поторопитесь.

Эколог медленно спустился в кратер, приблизил свою навороченную перчатку к Артефакту. Тот медленно подплыл к пластине. Бондарев приподнял руку. Артефакт послушно парил над ней.

— Эффект гравитационной аномалии. — Восторгу учёного не было предела. В то же время он понимал всю серьёзность затеи.

— Спустите контейнер.

Я взял в руки куб, протянул его профессору. Тот принял его и положил на землю. На специальном табло ввёл код, и верхняя часть отделилась от основной. Внутри контейнера так же колыхался воздух. Бондарев медленно перевернул руку с артефактом, и тот успешно занял своё место посреди стенок куба. Похоже, каждая грань излучает такую же гравитационную энергию, как перчатка. Профессор водрузил отделившуюся верхнюю часть.

— Теперь он под защитой контейнера. Энергии хватит на двенадцать часов. Мы должны поторопиться. Если артефакт соприкоснётся с любой из стенок…

— Мы все умрём, — закончил мысль Орлов. — Берегите контейнер.

Мы втроём вернулись к отряду.

— Теперь вы можете отдать мне Артефакт, — произнёс Харон.

Бондарев не сдвинулся с места. Виктор медленно коснулся наладонника, закреплённого на левом запястье.

— Я вижу, нам не удалось договориться, — бросил предводитель «Монолита». — Инквизитор, изъять контейнер!

Сектант уже хотел броситься к профессору. Монолитовцы приникли к пулемётам. Случившееся заставило их остановиться.

***

— От выброса как спрятался? — Фантом держал на прицеле «Вала» Умника, вцепившегося в ненаглядную «Энигму». Они шли по одной из улиц Припяти.

— Когда убегал от твоего приятеля, свалился в яму. Оказалось, это водосток. Спрятался в туннеле. Рука, блин, саднила. Хорошо, бинты с собой были.

— Сарацин подстрелил? А я на ДОТ напоролся. Под ним склад вырыли, там и засел.

— Повезло-то, — со злостью бросил Умник. — Наёмник, может, отпустишь?

— Не-а. Я тебе не верю, — заулыбался снайпер.

— Чего лыбишься?

Короткая очередь из АС едва не прострелила сталкеру ногу.

— Будешь дерзить — получишь пулю в затылок. Усёк?

— Усёк.

— Тогда двигай поршнями. Умник, блин. Чего ты вообще в Припять полез?

— Дорогу перепутал. Понёсся, куда глаза глядят. Не думал, что на город напорюсь.

— А тут я из-за угла выбираюсь.

— Ага. Петух…

— Чего?!

— Тихо-тихо! Я так, нечаянно!

— Смотри у меня! — пригрозил Фантом. — Мы здесь одни, так что…

— Одни? — раздался посторонний голос. — Оружие на землю! — Сзади послышались шаги. Как минимум два человека. В висок упёрся чей-то ствол. Чужая ладонь сместила «Вал» в сторону.

Вперёд вышёл сталкер в чёрной «Заре». В руках импортная немецкая винтовка, а за спиной висит «Выхлоп».

— Смотри-ка, Нокаут, сталкер и наёмник.

— Бывший наёмник. Может, уберёшь ствол?

— Ах, да. — Нокаут так же вышел на обозрение. Оба неизвестных продолжали держать Фантома и Умника на прицеле.

— Ну, Саблезуб, что будем делать?

— Только не убивайте! — засуетился Умник.

— За сектантов принял? Зря ты так…

— Хватит подкалываться, — бросил Фантом. — Вы были с военсталами. Я вас видел.

— Свидетель, значит, — констатировал Саблезуб.

— У вас снайпер погиб.

— Следопыт, пусть ему земля будет пухом. Ты к чему клонишь, наёмник?

— Бывший наёмник! Сколько можно повторять? В общем, я снайпер. Помогал вам отстреливать наёмников и мутантов.

— Я тебя не заметил.

— Хорошо маскируюсь.

— Пойдём, — бросил Саблезуб. — Только без лишних телодвижений, а то пришьём за милую душу.

Конвой пересёк пару улиц, прошёл через несколько проулков, пока не оказался у магазинчика.

— За покупками пришли? — поинтересовался Фантом.

— Ты мне пошути, — пригрозил Саблезуб. — Это склад снаряжения «Монолита».

Из здания выбрались ещё два бойца в чёрных «Зорях».

— Паладин, тут к тебе дело имеют.

— Не сейчас. Отойдём подальше.

Отряд укрылся за зданием на противоположном конце улицы. Пискнул КПК Паладина.

— Егерь, давай.

— Ух, не зря я столько взрывчатки тащил! — вскрикнул подрывник и нажал на кнопку детонатора.

Взрыв превратил устоявшуюся тишину города-призрака в ничто. Пламя рвануло вверх, осколки полетели во все стороны, стёкла в близлежащих домах разлетелись вдребезги. Ударная волна опрокинула столбы и остовы легковушек.

— Это был мой лучший подрыв! — восхитился Егерь. Остальные не разделяли его восторга: они только-только приходили в себя.

Паладин уставился в одну точку.

— Теперь всё зависит от тебя, Миротворец.

— Командир! — отвлёк его Саблезуб. — Что с ними будем делать? — Он указал на Фантома и Умника.

— Так что вы хотели обсудить? — спросил Паладин.

***

Мощнейший взрыв сотряс город. Одновременно с ним сто двадцать первый батальон «Долга», отделившийся от «Гидры» ещё у подходов к городу, ударил с фланга, открыв огонь по ликвидаторам. Наши бойцы тоже были готовы к сигналу Паладина. Сектантов застали врасплох.

Орлов дал очередь по Харону. Я собственными глазами видел, как тот, получивший не менее десятка пуль в упор, не просто выжил, но устоял на ногах. Внезапно меня бросило в холод. Нет, не просто холод — лютый мороз. В голове вдруг загрохотал чужой голос:

— Ты совершаешь опасную ошибку, Орлов!

Уже потом я услышал механический, пропущенный через голосовую мембрану приказ:

— Ликвидаторы, уничтожить их всех!

Пока наш отряд спешно покидал стадион, «Долг-121» продолжал борьбу с выжившими ликвидаторами.

— Капитан, их всех там положат! — обратился Кальмаренко.

— Такова их миссия, — ответил Виктор. — Не уйдём сейчас — отдадим артефакт в руки фанатиков.

Мы выбрались на перекрёсток.

— Отряд! Держаться…

Приказ капитана перекрыл рёв РПГ-7. Ракета потянулась с крыши одного из жилых домов. Бойцы мгновенно разбежались в стороны. Граната накрыла перекрёсток, уничтожила бывший гастроном. Кого-то задело осколками и взрывной волной. Меня, оглушённого, тряхнул за плечо Енот.

— Уходим! Беркут! Быстрее!

Я побежал следом за сталкером и лейтенантом Третьяковым. Мы быстро пересекли улицу.

— Видите то здание? — Снайпер указал на девятиэтажку. — Засядем там и прикроем основную группу.

— Мы там будем лёгкой мишенью! — запротестовал Енот.

— По-другому никак! Мы должны их прикрыть!

— Он прав, Миха. Я видел, что представляет собой наш Артефакт. Попадет не в те руки — всем крышка.

— Вот и отлично, — сказал Третьяков. — Давайте к точке.

Мы добрались до постройки, вбежали в крайний подъезд и поднялись на седьмой этаж. К слову, марш-бросок по узким коридорам и кривым ступеням в бронекостюме и с оружием в руках — занятие малоприятное.

— Засядем на балконе девятого и прикроем наших, — распорядился Третьяков.

На уровне восьмого этажа отсутствовала одна из внешних стен. На её месте зияла огромная дыра. То ли стена рухнула от старости, что маловероятно, то ли ей помогли обвалиться из гранатомёта. Енот остановился у прорехи и осмотрел город.

— Вон, кажись, наши. Совсем близ…

На соседней крыше сверкнула вспышка, и сталкер повалился вниз через дыру.

— Нет! — Я рванулся было за ним, но меня схватил Третьяков.

— Давай назад, а то и тебя прибьют!

— Что это, мать их, было?!

— Вражеский снайпер. Давай сюда!

Он втащил меня на лестничную клетку.

— Миха!

— Его не вернуть! Лучше вышибем ту гадину, пока он других не перебил.

Внезапно военстал притих, поднял руку, призывая к безмолвию. На следующие его действия я отреагировать не успел. Он скинул меня с площадки, и я съехал по ступеням, чуть не сломав шею. Лейтенант бросился к лестнице, но внезапный взрыв смёл его вместе с площадкой и всем девятым этажом. Я, забыв об ушибах, вскочил и бросился вниз. Тем временем новый реактивный снаряд из РПГ-7 ударил по зданию. Волна обрушила хрупкие лестницы, меня выбросило сразу на четвёртый. Оттуда я кое-как выбрался наружу, выбежал из подъезда. Ещё одна ракета ударили по седьмому. Огромные блоки вместе с мелкими осколками лавиной рушились вниз. Громадный кусок бетона и арматуры рухнул в метре от меня.

Вокруг пыль и дым. Где-то ревёт пламя. Кажется, на мгновение потерял сознание. Я лежу среди обломков. На этот раз мне повезло более чем основательно. Любой из блоков мог упасть на меня, мгновенно превратив в кровавый лоскут, но я всё же жив. Если бы не респиратор в шлеме, давно бы задохнулся от цементной пыли и радиоактивных частиц, которые теперь всем скопом летают вокруг. Чёрный дым захватил всё пространство. Я попытался встать. Осколки посекли ногу, ещё и локоть кровоточит. Я всё же встал и на ощупь побрёл вперёд. Вроде как выбрался из тьмы. Здесь хотя бы воздух чище и солнце светит. Я вышел на свет, словно первобытный человек, в кой-то век решивший покинуть пещеру. И, как тот страдалец, наткнулся на своего саблезубого тигра.

Ликвидатор налетел внезапно. Он вынырнул из дыма и подсечкой повалил меня на землю. С ранениями и лёгкой контузией я не мог оказать достойного сопротивления. Ещё и автомат потерял. Он склонился надо мной. В его руках покоилось странное оружие. Вокруг ствола расположены катушки, к ним прилегают провода, а на месте магазина прикреплён аккумулятор. Зато оптический прицел обычный — ПСО-1.

— Это я убил вашего дружка, — хохотнул ликвидатор. Его лицо не было закрыто противогазом, а потому я отчётливо видел противную ухмылку. — Он был идеальной мишенью. Стоял в проёме, оглядывался. — Сектант направил на меня оружие. — А потом я выстрелил из РПГ. Три раза. Ты везучий. Умрёшь быстро.

Меня охватила ярость. Вот кто убил Енота! Я ведь вместе с ним Зону топтать начинал, и из передряг мы на пару выпутывались. Кажется, у меня вырвался вой.

— Твоего эха никто не услышит. — Фанатик приник к прикладу винтовки.

— Эха, говоришь? — Я зло улыбнулся.

Быстро нащупал пульт управления на предплечье, вжал кнопку. Миниатюрные сервоприводы, спрятанные под бронепластинами, разом встали в пазы. Монолитовец что-то сказал, но я уже ничего не слышал, ведь работает режим звукоизоляции. Потом я опустил забрало на очковый моноблок шлема. Вытащил из кармашка разгрузки чёрный цилиндр, выдернул чеку и бросил экспериментальную светошумовую гранату «Эхо-5» к ногам противника. Все движения заняли у меня не более трёх секунд. Яркая вспышка показалась мне лишь далёким отблеском: забрало работало на ура. Я поднял его и увидел, как ликвидатор отползает в сторону, причём весьма неумело. Он ослеп и потерял слух. Полностью. Я отключил режим звукоизоляции и услышал громкий хрип сектанта. Поднялся, приблизился к поверженному, достал из кобуры FNP-45 и выстрелил в его затылок. Ликвидатор распластался на земле.

Я подобрал оружие монолитовца и двинулся к проспекту. Из проулка выбежали два человека. Направил на них винтовку, но, узнав в них Кальмаренко и пулемётчика Семёнова, сразу же опустил её.

— Павел! — вскрикнул Алексей. — Жив? Остальные?

Мой взгляд поник.

— Третьяков и Миха мертвы. Их убийца тоже.

— Жаль и твоего приятеля, и Игоря, — произнёс лейтенант. — А что это у тебя за ствол?

— Трофей. Странное оружие. Никогда такого не встречал. — Я протянул пушку Кальмару.

— Неужели они её доделали?!

— Что? — спросил я.

— Принцип Гаусса. — Он выудил из оружия металлическую коробочку. — Использует ферромагнитные снаряды. Разгоняет их до огромной скорости. Превосходная убойная сила и никаких пороховых газов. — Он вставил обойму со снарядами обратно. — В аккумулятор они «Вспышку» запихали. Интересно…

— Лёха, закончишь исследования позже, — поторопил его Семёнов. — Нам пора выдвигаться.

Я забрал гаусс-винтовку обратно.

— У тебя четыре снаряда в обойме, — предупредил Кальмаренко. — Береги.

— Нужно найти командира и присоединиться к нему, — сказал Семёнов. — Сможешь засечь?

— Уже, — ответил Алексей, по обыкновению отслеживая сигналы в КПК. — Они с остатками группы в квартале отсюда. Ведут перестрелку с противником.

— Вот чёрт! Бегом!

Мы ринулись к основной группе. За двадцать минут пересекли жилой район. Пару раз пришлось сворачивать с пути из-за большого скопления аномалий. Когда добрались до своих, выяснилось, что те уже справились с превосходящими по численности вражескими солдатами, хоть и ценой необратимых жертв. В перестрелке погибли двое наших. Остались лишь Виктор Орлов и Владимир Бондарев. Профессор крепко прижимал к себе куб-контейнер.

— Командир! — крикнул Семёнов. — Только вы? Где остальные?

— Ромашов и Братченко попали под выстрел из РПГ. А Третьяков и Дьяченко?

— Пали, — проронил я.

— Значит, остались только мы. — Орлов перезарядил автомат. — Харон не позволит нам выйти из города. Значит, нужно продёлать всё здесь.

— Что именно? — спросил я.

— Уничтожить Артефакт катаклизма, — бросил Миротворец, — чтобы никакая тварь не завладела им.

— Не стоит медлить, — вмешался профессор. — Нас могут убить в любую минуту.

Командир огляделся по сторонам.

— Засядем в той постройке. — Он указал на одноэтажную железобетонную конструкцию. — Вокруг пустырь, мы сможем просматривать местность. Стены должны выдержать пули.

— Если саданут из гранатомёта, нам конец, — заметил Семёнов.

— Не саданут. Они знают, что случится, если повредить контейнер с Артефактом.

— Тогда почему они выстрелили с крыши, когда мы покинули стадион?

— Профессор стоял далёко от места попадания. Артефакт остался бы цел. Сейчас они рисковать не станут. Постараются взять штурмом.

Мы двинулись к постройке. Нас было двадцать пять человек: ОСН «Гидра» с профессором и двумя сталкерами, группа Паладина, «Долг-121». Теперь нас лишь пятеро. Я высматривал противника с левой стороны в прицел гаусс-винтовки. Семёнов прикрывал тыл с помощью «Печенега». Кальмаренко следил за правым флангом. Профессор, находившийся в центре отряда, оберегал контейнер. Орлов, держа наготове АЕК-971, вёл нас к цели. Пожалуй, только он до сих пор не сбился с пути. Да, он сожалел о погибших товарищах, обдумывал речи врага о предателе в организации, на которую работает, но ещё у него есть задание. Когда на тебе ответственность перед всем миром, у тебя нет права на ошибку. Ты должен сделать всё возможное, чтобы события потекли в мирное русло. Твой промах — гибель тысяч. Твоё поражение — конец всему. Наверное, по такому принципу жил Виктор Константинович Орлов. Тот человек, который не отступится ни перед чем, ринется даже в роковую для него схватку, если того потребуют обстоятельства.

Из бетонной постройки выбежал монолитовец. Обычный, не обладающий повышенным болевым порогом или отсутствием страха смерти. Хотя, все фанатики в какой-то мере не страшатся гибели. Их поддерживает вера, которой они продали свои души. Сектант одет в бледно-серый комбинезон с мелкими тёмными пятнами. Поверх него бронежилет цвета хаки, а не чёрный, что носят ликвидаторы. Орлов сразу встретил сектанта очередью из автомата, но тот за считанные секунды до смерти успел выпустить три одиночных из «Вала».

— Вот зар-раза! — прорычал Семёнов и свалился на землю. Рука замерла на животе, зажимая рану. Второе ранение, чуть левее от первого, продолжало сочиться кровью. Даже такая совершенная защита, как «Булат-2М», не смогла уберечь носителя от бронебойных пуль СП-6.

Кальмаренко быстро проверил признаки жизни бойца, покачал головой.

— Виктор, быстрее! — застонал профессор.

Я взглянул на того. Он держался за бок, сквозь его пальцы выступали капли крови. Я мгновенно подставил ему плечо, помог устоять.

Командир ворвался в здание, проверяя его на наличие врагов. После отмашки «чисто», мы все забрались вовнутрь. Тело Семёнова перенесли сюда же. Капитан взял «Печенег», перекинув автомат за спину.

Бондарев, облокотившись на стену, вытащил из рюкзака новое устройство. На этот раз круглая платформа. Эколог водрузил на неё контейнер. Сняв верхнюю часть куба, к которой была присоединена ручка для переноски, он по очереди отделил его грани-стенки. Осталась лишь нижняя часть, в купе с платформой ставшая единым прибором. Именно над этой конструкцией парил Артефакт катаклизма: его поддерживал генератор гравитационной энергии, которым являлась та самая нижняя грань контейнера.

— Алексей, — подозвал профессор. — Помогите.

Кальмаренко подбежал к учёному.

— Вас нужно перевязать.

— Поздно... Что делать дальше… вы знаете… — Бондарев зашёлся в хрипе, а после замер. Голова свесилась на грудь.

— Профессор! — заорал лейтенант.

— Кальмаренко, соберись! — приказал Орлов. — Они уже близко.

Лейтенант вынул из рюкзака профессора шесть трубообразных устройств, каждое по двадцать сантиметров в длину. Эти столбы он вставил в специальные отверстия, расположенные по краям платформы. Теперь трубы окружали тот светящийся сгусток, за которым в последние дни охотились все, кому не лень. Голубоватая сфера, прожилки на ней повторяют рельеф всей планеты. Одно лишнее прикосновение, и на другом конце света начнётся хаос.

— Значит, целью миссии было уничтожение Артефакта? — спросил я. — Мы пришли сюда, в Припять, чтобы покончить с ним?

— Нет, — ответил Виктор. — Учёные из АНГ создали контейнер для переноски и устройство изъятия. Нам приказали найти источник сигнала и доставить его в штаб. — Орлов нахмурился. — Но мы с профессором Сахаровым решили поступить иначе. Зная, что источник такого мощного сигнала таит в себе немалую опасность, мы решили уничтожить его. Бондарев создал установку для расщепления аномальной энергии.

Я посмотрел на платформу с Артефактом.

— Вы намеренно ослушались приказа руководства, чтобы предотвратить катаклизмы, которые может создать эта штука.

— Всё верно, — подтвердил Кальмаренко. — Мы догадывались о неимоверной энергии Артефакта, но даже не предполагали, на что конкретно он способен. Бондарев взял меня в ассистенты, научил пользоваться его устройствами.

— Этот предмет положил начало сотням тысяч жертв всего за минуту, — промолвил Миротворец. — Пора его уничтожить.

Кальмаренко активировал устройство. По тонким цилиндрам-столбам пронёсся ток, а потом сразу шесть дуговых разрядов ударили по Артефакту. Внезапно раздался страшный грохот, в небе сверкнули тысячи молний.

— Ничего себе! — вырвалось у меня.

Гроза улетучилась так же быстро, как появилась. Тем временем разряды продолжали испепелять Артефакт. Тот перестал светиться, заметно потускнел, от него начали отпадать мелкие фрагменты. Расщепление протекало стабильно.

— Ликвидаторы, — сказал Орлов. — Я отвлеку их.

— Я с вами! — Кальмаренко вскочил с места.

— Никак нет! Вы оба должны остаться здесь. Охраняйте установку.

Командир приготовил пулемёт к бою.

— Артефакт катаклизма должен быть уничтожен. Убедитесь, что всё пройдёт именно так.

Орлов выскочил из укрытия, дал короткую очередь по отряду монолитовцев и ринулся в дальний проулок. Те погнались за ним. Что ж, отвлечь их он смог, но долго это продолжаться не будет. Я устроился у окна, вскинул гаусс-винтовку и нацелил её на бойца в экзоскелете. Вжал спуск. Первые две секунды катушки накапливали энергию, и лишь на третьей ферромагнитный снаряд вырвался из канала ствола. Главное, не было никакой отдачи. Вражеский солдат повалился замертво. Новая цель, три секунды, новый труп. Снайпер на крыше соседнего гастронома — теперь и он «двухсотый». Грохот «Печенега» всё отдалялся вглубь города. Орлов уводил основную группу противника от нас и Артефакта.

Я направил оптический прицел на одну из крыш высоток. Увиденное, думаю, не забуду никогда. Сталкер в чёрном плаще вмиг подбежал к краю, вскинул «Винторез». Винтовка вздрогнула в руках Харона, а через секунду смолк грохот «Печенега».

— Чёрт!

Я нажал на спусковой крючок. Две секунды, выстрел. Гаусс-винтовка разгоняет снаряд до неимоверной скорости, чем и объясняется её убойная сила. И всё же… Я отчётливо видел, как фигура в чёрном плаще буквально уклонилась от пролетевшего снаряда. Снова вжал спуск. Катушки накопили заряд, но винтовка лишь издала сухой щелчок. Кальмар ведь предупреждал, что у меня всего четыре выстрела. Зато противник не заставил себя ждать. Я вовремя откинулся в сторону, потому как по моей позиции ударили пули «Винтореза».

— Кто ты такой?! — вскрикнул я.

— Что?

Теперь Артефакт не был той переливающейся голубым свечением сферой. Он стал серой бесформенной массой, от которой то и дело отлетали мелкие фрагменты.

— Всё? Он потерял свою силу?

— Нет! — ответил Кальмар. — Он всё ещё опасен. К тому же, я заметил, что Артефакт пытается восстановить первоначальную форму. Вырубим установку, и со временем он станет прежним.

— А ускорить процесс нельзя?

— Не знаю. Бондарев полагал, что под воздействием физической силы его можно уничтожить, но для этого он должен выгореть как минимум на девяносто процентов. То есть, потерять аномальную связь с ноосферой. И, пока он не восстановится, попытаться полностью его сокрушить.

— Сколько выгорело сейчас?

— Половина, не больше.

— М-мать! Готовься, сейчас они придут.

Алексей вскинул автомат, я приготовил FNP-45.

В проход ворвались сразу три ликвидатора. Кальмар успел подранить одного, но тот даже не согнулся под пулями. Он выбил автомат и уже хотел всадить в спину военстала нож…

— Стоять! — проорал я.

Они замерли. Кальмаренко высвободился из захвата и отошёл ко мне. Два ликвидатора взяли нас на прицелы, третий, стоявший между ними, заговорил:

— Ты этого не сделаешь, сталкер.

— Уверен? — спросил я, держа Артефакт на мушке пистолета.

— Ты не сможешь убить всех людей. Тебе не хватит решимости, — сказал Инквизитор.

— Я эти семь миллиардов знать не знаю. Многие из них живут в настоящем аду, а другие на них наживаются, загребая всё больше и больше. Я сделаю им всем одолжение.

— Рехнулся?! — вскрикнул Алексей.

— А заодно я похороню вас вместе с вашим Монолитом, будь он неладен.

— Наивный глупец. Великий Монолит спасёт нас. Артефакт — его воля и его оружие.

— И кто из нас наивен? Я хотя бы не верю в чёртов камень, ведь его не существует. Все это знают, и только вы продолжаете молиться фантазии.

— Как ты смеешь? — прорычал Инквизитор. — Монолит реален! Я слышал его голос! В общем, сталкер, убери оружие и отключи установку. Отдай нам Артефакт катаклизма, и сможешь уйти. Военстал останется тут, но ты будешь жить дальше. Харон предлагает тебе выгодные условия. Решай.

— П-павел! Мы должны его уничтожить! Любой ценой!

— Любой ценой… — повторил я слова лейтенанта. — Инквизитор, знаешь, в чём вы ошиблись? Ты, Харон, ликвидаторы. Да вся ваша секта!

— В чём?

— Вы убили много хороших людей. Одного из них звали Миротворцем.

— Хватит! Так же, как и твой командир, ты просто тянешь время. Я уже говорил, ты не возьмёшь на свою совесть жизни всех людей на планете. Не убьёшь их всех. Не выстрелишь в Артефакт.

— Как знать. — Я пожал плечами.

Инквизитор выхватил «Кольт».

— Ликвидаторы! Огонь на поражение! Во имя Харона!

Мы выстрелили одновременно. Монолитовцы в нас, а я в Артефакт. Не смогу объяснить, что произошло потом. Может, выброс адреналина. Может, что ещё, но я видел всё в мельчайших подробностях. Наблюдал, как моя пуля проходит сквозь Артефакт, и тот рассыпается в пепел. Видел пули сектантов. Они ещё не достигли нас. Заметил застывшее выражение гнева на лицах ликвидаторов. У Инквизитора было такое же, хоть он закрылся маской противогаза. Все фанатики одинаковы, так что о мыслях монолитовского полководца и гадать не стоит. А ещё я видел свет. Белый, ослепляющий и так манящий к себе. Он вырвался из Артефакта катаклизма в тот момент, когда пуля поразила его. С каждым мгновением сияние становилось всё ярче. Вдруг оно накинулось на меня и Алексея. Проникло в каждую клеточку организма, пропитало собой кровь и органы, а потом интенсивность свечения достигла пика, в голове раздался страшный гул, глаза застил свет. Не думал, что погибну в аномалии, исполняя долг перед всем миром. Но если тому суждено быть, пусть всё именно так и пройдёт. По крайней мере, я не дал фанатикам завладеть страшнейшим оружием на Земле. Свет и гул всё нарастали. Я медленно терял восприятие. Вот какой он — мой закат.

***

Беломестных отворил квартиру. Зайдя в свой кабинет, бросил ключи на стол, скинул китель. Его взгляд остановился на ноутбуке. Тот был раскрыт, на мониторе мелькала запись: «Одно непрочитанное сообщение». Беломестных навёл курсор на изображение с конвертом, и перед ним предстали строки:

«Операция провалена. Люди из вашей организации успешно выполнили работу. Сигнал пропал, источник уничтожен. Дж. Х.».

Внезапно входная дверь слетела с петель, и в квартиру ворвались спецназовцы. Следом за ними вошёл полковник СБУ.

— Моховчук, что это значит? — возмутился хозяин квартиры.

— Генерал-майор Беломестных, вы обвиняетесь в нарушении государственной тайны, передаче секретной информации противнику, а также в преследовании личных интересов на занимаемой должности.

— Раз так… — Беломестных протянул руки. Его сразу заковали в наручники.

— Не ожидал от вас, — бросил особист.

— Я от вас тоже не ожидал, Моховчук, — ответил арестант.

***

Сначала я почувствовал боль. Именно она сковала всё тело. Потом стал возвращаться слух. До меня донёсся шелест травы, далёкие отзвуки аккордов, переносимые ветром. Где-то вдалеке играли на гитаре. Я попытался открыть глаза. Всё застилала пелена, но и она вскоре исчезла. Взору поддались пожухлая трава, корявые деревья, белые густые облака посреди чистого неба. А главное, я увидел мост. Тот самый, построенный над несуществующей рекой. Когда-то нас с Енотом там поймали бандиты. Енот… Жаль, ты больше не увидишь славных пейзажей предбанника Зоны. Прискорбно, что бойцы спецназа из ОСН «Гидра» больше не вернутся домой, что солдаты из «Долга-121» не возвратятся на свои посты.

Я жив. Не знаю почему, каким образом, но всё же жив. Поглядев по сторонам, я заметил в траве отблеск. Оказалось, огромная царапина на раме пистолета. Он снова со мной. Уже и не припомнить, из скольких передряг я выпутывался вместе с моим счастливым пистолетом. Именно из него был произведён выстрел, окончательно и бесповоротно уничтоживший Артефакт катаклизма.

— Сначала я хотел убить тебя. — Алексей подошёл со спины. — Но потом решил дождаться твоих объяснений. Откуда ты знал, что выстрел не затронет связь Артефакта с ноосферой?

— Честно?

— Желательно.

— Ничего я не знал. Просто сделал это наугад. Чувствовал, что всё обойдётся, что пора действовать. Что он выгорел, и теперь на него можно надавить.

— Значит, чувствовал?

— У нас это называется сталкерским чутьём. — На лице заиграла усталая улыбка. — Надо думать, что будем делать дальше.

— Не надо. Я уже отослал сообщение в штаб. Нас ждут.

— Кто ждёт?

— Руководство. Один из начальников организации лично посетил третий блокпост.

— Тогда тебе пора в путь.

— Ты не понял. Нас обоих там ждут.

— Это ты не понял. Мне никак нельзя связываться с властями. Восемнадцать трупов, многочисленные разрушения. Не знаю, что ещё мне приписали за это время. Плюс незаконное проникновение за Периметр, и за это тоже срок полагается.

— Не беспокойся. АНГ хоть и правительственная контора, но с особистами за ручку не держится. У них к тебе претензий нет. К тому же, у меня приказ.

— Приказ?

— Да. Сопроводить Павла Соколова к блокпосту номер три. Так что…

— Ясно. Мне не отвертеться.

— Как-то так, — добродушно ответил Кальмар.

Блокпост №3. Огромные механизированные ворота, целый батальон солдат, пулемётные расчёты, снайперские позиции. Я обомлел, когда увидел Т-90, проезжавший вдоль ограждения. Нас уже ждали, а потому пропустили без всяких задержек. Позади блокпоста проложена дорога. Она ведёт к магистрали, а уже там начинается Большая земля. Сейчас мы стоим на самой периферии Чернобыльской Зоны Отчуждения.

На дороге стояли три чёрных «Патриота». Из внедорожников высыпали солдаты в чёрной экипировке. Они подбежали к нам.

— Лейтенант Кальмаренко, вам во вторую машину, — отчеканил боец.

— Что ж, Павел, пришло время прощаться.

— Если и увидимся, то, надеюсь, не в такой мясорубке.

Мы пожали руки. Алексей прошагал к УАЗу, сел на заднее сиденье. Машина вырулила из ряда и понеслась вдаль.

Бойцы остались на месте. Из третьего «Патриота» вышел высокий человек в чёрном костюме. На глазах очки в тонкой прямоугольной оправе. Он подошёл к нам.

— Свободны.

Бойцы рассосались по машинам. Мы остались наедине. Он долгое время вглядывался в одну точку: закатное солнце, что висело тёмно-рыжим диском посреди облаков. Наконец, человек нарушил тишину:

— Чернобыль. Вы в Зоне сколько уже?

— Полгода, — сухо ответил я.

— Николай Андреевич Тихомиров. — Тот протянул руку. — Аналитик из отдела исследований и один из руководителей АНГ.

— Альянс независимых государств.

— Вы хорошо осведомлены, Павел Антонович.

— Харон всё рассказал. Вы его знаете?

— Да, — вздохнул аналитик. — Когда-то у него было другое имя, было воинское звание. Он охранял секреты Зоны.

— Секреты?

— Тайны той, первой зоны, когда она ещё не была аномальной, а просто закрытой от посторонних. Скажите, Павел, вам что-нибудь известно о лабораториях с префиксом «Икс»?

— Владимир Бондарев как-то упоминал «Икс-16». Я не придал этому особого значения.

— Зря. Их построили ещё во времена Союза. Там проводились разные опыты, создавались инфекции, вакцины от них, психотронные установки, орудия нового поколения. Произошла Чернобыльская катастрофа, территорию оцепили, но лаборатории продолжили функционировать. И тогда в них стали проводить новые эксперименты. На этот раз учёные пытались создать непобедимых солдат с неординарными навыками. Не мне рассказывать вам, опытному сталкеру, о кровососах, контролёрах, бюрерах и прочей гадости, но даже вы не знаете, что всех их создали мы, люди.

— Не удивлён, — бросил я.

— В то время один обычный офицер занимался охраной такой лаборатории. Внезапно учёные потеряли интерес к подопытным, состоявшим из заключённых, и решили провести ряд опытов над тем офицером, что они и сделали.

— Дайте угадать. Тот офицер сейчас возглавляет самую опасную группировку Зоны, так?

— Так. Харон жаждет мести за всё, через что ему пришлось пройти. Потому он объявил нас, АНГ, своим ярым врагом. Поначалу мы не обращали внимания на сбрендившего вояку, но когда «Монолит» получил огромное влияние не только в Зоне, но и на события Большой земли, мы приняли вызов. Теперь между организацией и сектой идёт война. Незаметная для окружающих, но очень опасная, если Альянс проиграет.

— Вы упомянули солдат с неординарными навыками. Ликвидаторы к таковым относятся?

— Личная гвардия Харона? Тут немного другая история. Отдел исследований АНГ основал проект под названием «Полигон». Цель: создание нового поколения оружия, в том числе повышение боевых качеств солдат. Дело в том, что бывший руководитель организации, генерал-майор Беломестных, выдал все результаты исследований «Монолиту», и сектанты наштамповали ваших ликвидаторов. Эти бесчувственные твари — далеко не то, что создавали наши учёные, но Харону не нужны изыски — лишь грубая сила.

— Стало быть, Беломестных — тот человек, который работает с Хароном?

— Да. Жаль, узнали мы об этом только сегодня. Сразу же арестовали. Кстати, генерал-майор работал не только с фанатиками. Он так же сливал информацию натовцам с военной базы «Чёрная Цитадель», что воздвигнута на другом конце Зоны. Получал немалые деньги.

— Ваш просчёт.

— Согласен. Никто даже не подозревал в Беломестных предателя.

— Причём здесь НАТО? Они следили за сигналом?

— Да. И отправили наёмников по вашу душу. Планировали остановить «Гидру», чтобы Артефакт остался на своём месте.

— Хотели стабильности?

— Верно. Они и не помышляли охотой за источником сигнала, лишь бы нам он не достался.

— Почему вы считаете, что им самим не нужен источник?

— Что вы, конечно нужен, но пока у «Black Citadel» нет разрешения на проведение военных действий, они не смогут ворваться куда-либо и забрать что-либо. Их наёмники такую масштабную операцию не проведут.

Я кинул взгляд в сторону Зоны.

— Что теперь?

— Теперь, Павел, я предложу вам вакансию в АНГ. Вы обладаете боевыми навыками, получили опыт борьбы с ликвидаторами, разбираетесь в аномалиях. Станьте военным сталкером. Работайте на нас. Вы принесёте огромную пользу, я уверен.

— Я всё же откажусь.

— Почему?

— Не хочу возвращаться в систему. В вашу или какую-либо другую. Лучше уж сам о себе позабочусь.

— Я вас понимаю. Но неужели вы не видите, что вся Зона — одна глобальная система, на которую работает Большая земля? Посмотрите как-нибудь новости экономики: бизнес уже давно специализируется на артефактах, органах мутантов и прочей мути. Где легально, где нет. Фармацевтика, прикладные науки, энергетика. Зона дала человечеству гигантский толчок к развитию. Сталкеры давно стали важной частью этой системы. А ещё здесь идёт война, о которой я уже рассказывал. Пока ваша братия ничего не знает, но когда Зона вспыхнет, будет уже поздно, и им придётся воевать. И вы всё ещё хотите вернуться, снова стать нелегалом, когда я предлагаю начать жизнь с чистого листа?

— Боюсь, приняв ваше предложение, вся моя жизнь будет состоять лишь из вашей войны.

— Хорошо, — оборвал разговор аналитик. Он полез во внутренний карман пиджака, достал конверт. — Сахаров обещал оплатить ваши старания. Здесь номера счетов. Доля Михаила Дьяченко прилагается. Но пока вы не с нами, прощение грехов я вам устроить не смогу.

— И не нужно. Спасибо.

— Подумайте над моим предложением. Оно всё ещё в силе. Если захотите вернуться в Зону, солдаты с блокпоста стрелять не будут. По крайней мере, сегодня.

Николай Андреевич Тихомиров сел в машину, и джипы в момент устремились к штабу Альянса. Я стоял посреди дороги, смотря им в след. У меня в руках двести тысяч долларов, за мной никто не следит. Казалось, могу спокойно зажить в какой-нибудь маленькой стране, где нет экстрадиции, забыть о каждодневных кошмарах, уйти на покой. Я всё же повернулся и взглянул на Зону. Такая безобидная, когда видишь её за рядами колючей проволоки. Бескрайние поля, чистое небо, закатное солнце. Даже не подумать, что в её недрах скрываются три сотни вооружённых нелегалов. Они принадлежат разным кланам, исповедуют противоречащие друг другу идеи, но что их объединяет — так это образ жизни. Все они сталкеры. Все они с Зоной навсегда. А она… Она совсем близко. Она ждёт.