Артефакт катаклизма

Глава II Клинок Немезиды

— Вот ответь, Могильщик, зачем всё это.

— Я думал, ответ тебе не понадобится.

Мы стояли посреди поляны возле костра. Его тепло буквально десять минут назад согревало двух сталкеров, устроивших стоянку. Третий скрывался в палатке. Теперь они мертвы. Две очереди по целям снаружи, светошумовая под матерчатый навес. Они не ожидали атаки. И смерть не заслужили. Так мне казалось.

Неверное пламя отсвечивало от лица Могильщика. Суровый лик человека средних лет, короткая бородка, впалые щёки, ничего не выражающие глаза, ёжик коротких волос. Высокий, широк в плечах. Сейчас он сжимал АК-104, большую редкость для этих краёв. Не то, что я со своим MP-5.

Мы напали на стоянку вольных сталкеров, хотя я считался таким же. И кто я теперь? Мародёр, позарившийся на чужой хабар? Стрелять приказал Могильщик, а его я не ослушаюсь. Просто потому, что благодаря ему я всё ещё жив. Какой бы подготовкой в СОБРе я ни овладел, но без знаний о Зоне, впитанных от сталкера, долго бы здесь не продержался. И в тот пятый день в Зоне тоже бы не продержался.

— Если тебя это успокоит, Беркут, их подозревали в предательстве. Они сдали бандитам лагерь одиночек. Десять человек вырезали, а те ничего не успели сделать, — произнёс он. У Могильщика голос всегда ровный, без эмоций.

— Просто так было нужно. Погибли мои знакомые. У многих семьи…

Стоявший на коленях, тот самый, из палатки, затараторил:

— Могильщик, не я это! Сам в шоке, наших же порешили! Я с бандитами не якшаюсь. Не моё это, не моё. — Он бешено вертел головой, срывался на крик, пытался убедить то ли нас, то ли самого себя. Только Могильщику не нужны оправдания. Приговор уже вынесен.

Предатель ещё долго что-то орал. Постепенно слова перешли в завывания, потом в мольбу.

— Кто ж о дочурке моей позаботится? Совсем одна, в детдоме…

Могильщик выудил из кобуры настоящую реликвию — пистолет FNP-45. Наверное, из всех сталкеров только у него есть эта машинка. Орудие он выкрал у одного из натовских наблюдателей, в качестве трофея.

— О дочери раньше думать надо было, мурло.

Выстрел.

Я очнулся на полу бетонного кубрика. Под головой неудобный рюкзак, рядом автомат. Снаружи рассветало. Собравшись, я вышел на свежий воздух. Восход взбудоражил всё моё существо: уже месяц никакого солнца. Одни свинцовые тучи. Но сегодня…

Неподалёку гремел яростный спор. По голосам я узнал двух вольных бродяг, двинулся к ним.

Мутантов Зоны есть нельзя. Заражённая кровь, радиация и прочие факторы. Но вечно голодным сталкерам удалось-таки приспособить желудки под один вид местной фауны, а именно плоть. Центнер бегающего мяса убивают, зажаривают на кострах и поедают под стопочку «Казаков». Я к этой кухне не привык, но многие группы именно так и поступают. У плоти достаточно мяса, чтобы прокормить отряд здоровых мужиков.

Спор рослого Ракетчика и низенького Масона был посвящён плоти, покоящейся на арматуре над костром. Масон утверждал, что мясо нужно медленно прокручивать. Ракетчику же было откровенно в лом корпеть над едой. Он просто оставил «шашлык» на произвол огня.

— Всё должно прожариться! Как ты не понимаешь?

— Успокойся. Пропечём ей бок, потом повернём.

— Неравномерно — значит не абсолютно.

— Любишь ты, Масон, всё закрутить.

— Приветствую, сталкеры! — Я подошёл к спорящим.

— Беркут, здорово! Рассуди нас, как лучше будет. Масон говорит…

— Я слышал. Не знаю, в кулинарии не сильно шарю. Вы тут без меня решайте. Скажите лучше, вокруг всё по-тихому? Вчера, вроде, военные взбунтовались.

— Крот их успокоил. Дали пару очередей по институту, те и заглохли.

Мы находились на территории котельной. Неподалёку НИИ «Агропром», занятый военными. Месяца два назад территорию отбили десантники. Позже на их место прислали срочников, спецназ увезли на другие объекты, а сталкеры мгновенно начали контратаку. В первое время отряду Крота было сложно оттеснить их с окрестностей «Агропрома», но им всё-таки удалось это сделать. Военные окопались в здании института. Там их, между прочим, постигла странная напасть: половину перебила группа неизвестных. Как они это сделали, выбрались ли, неясно. Но факт остаётся фактом: смуту в рядах ВС Украины весьма успешно посеяли какие-то бродяги. Я слышал утверждение, будто это и вовсе одиночка, но, ясное дело, не поверил.

Зона влияет на людей. Давит на нервную систему. Неподготовленные срочники попали под её ментальное воздействие. Начались дезертирства, самострелы, и теперь в стенах института прячется десяток бойцов, ждущих заветного вертолёта. Только эвакуировать их никто не собирается. Солдат давно списали со счетов. Здесь это привычное дело.

Попрощавшись со сталкерами, я двинул по дороге в сторону «Свалки». Мозг сканирует местность, руки готовы в любой момент направить автомат на источник угрозы во всех её проявлениях. Хорошее оружие АКС-74. Это в Афганистане металлический приклад перегревался на солнце, доставляя неприятности солдатам. А в Зоне-то какое солнце? Даже если тучи расступятся перед ним, позволяя полюбоваться на восход, то тепла уж точно не будет. Тем более такого, как в Афганистане. Автомат мой уже староват, но чтобы разжиться новым оружием, надо очень сильно постараться. Караулить других, чтобы убить ради ствола, я не привык. Не моё. Зато пистолет в кобуре — настоящая реликвия. Не думаю, что найду такой же у кого-нибудь в округе. FNP-45, снятый с покойного наблюдателя, теперь принадлежит мне. Подарок Могильщика, на память. С пистолетом я не расстаюсь. Он столько раз спасал меня в экстренных ситуациях, что могу сказать с полной уверенностью: он мой талисман. По крайней мере, стал таковым.

Шорох позади. Я резко обернулся, одновременно вскидывая автомат. Два горящих яростью глаза на плоской седой морде. Огромная лапа, сокрушившая асфальт одним движением. Мускулистое тело, плохо сочетающееся с проплешинами на шерсти. Пси-пёс, выжидая, уставился на меня. С обеих сторон от чернобыльца расположились два слепца. Мне показалось, что на уродливой морде седого пса появилось подобие ухмылки. Его короткий рык, и собаки ринулись на меня со всей скоростью. Первая очередь угробила слепую тварь, вторая перебила лапы следующей собачонки. А ведь пока я отвлёкся на приманку, Чернобылец скрылся из виду. Я прислушался к окружению, надеясь засечь посторонние шорохи, но раненый слепец перебивал все звуки жалобным скулением. Меня накрыла волна. Холодный, всеобъемлющий вихрь нёсся в мою сторону и развеялся в долю секунды. Любой другой увидел бы сейчас стаю чернобыльцев. Фантомы бы окружили жертву, заставили истратить все патроны, а потом пси-пёс просто перекусил ходоку горло. Ментальная атака сработала бы с любым, но только не со мной. Приключилась однажды история, о которой вспоминать совсем не хочется.

Мутант понял, что призракам меня не взять, и сражаться придётся честно. Никогда не видел таких больших чернобыльцев. Обычные псевдопсы и так немалых габаритов, но этот больше похож на волка. Серебристый окрас только усиливает сходство между моим противником и огромным хищником. Единственным в своей природе способным на кровную месть.

Чернобылец выбрался на середину дороги, встал напротив меня. Нас разделяла пара десятков метров, а то и меньше. Могу заручиться, он точно посмотрел мне в глаза, а потом ринулся вперёд. Задними лапами могучее тело оттолкнулось от асфальта. Я вовремя повалился на землю. Мутант пронёсся прямо надо мной. Запоздалая очередь из автомата, и подлый щелчок. Магазин исчерпан, патроны кончились. Чернобылец уже занял новую позицию. Смотрит, выжидает, готовится. Перезаряжать оружие времени нет: нападёт как раз в этот момент. Я аккуратно снял автомат с плеча и положил на асфальт, рука потянулась к кобуре и вынула пистолет. Мутант не атаковал. Он словно давал мне возможность подготовиться к новой близкой встрече. Никогда ещё не сражался с такими. Обычно монстры прут напролом, или, в крайнем случае, пытаются обойти с фланга. Но чтобы так, с честью и достоинством — впервые. И, признаться, подобное поведение пугает. Умный противник представляет наибольшую угрозу, ведь не удастся ни сыграть на его инстинктах, ни просчитать будущие ходы.

Я удобнее перехватил орудие, привёл его в боевую готовность и приготовился к броску. Чернобылец злобно рыкнул, завыл и снова взлетел в прыжке, намереваясь вонзить когти в мою грудную клетку. Я резко извернулся в сторону, и пока пси-пёс приземлялся на землю, вскинул пистолет и выпустил три пули. Первая прошила бок, вторая задела позвоночник, а третья ушла выше и покорёжила асфальт. Но даже с такими ранениями мой противник нашёл в себе силы подняться и нырнуть в кусты. Я выстрелил вдогонку, понимая, что не попаду. И за ним не помчусь: найти его среди зарослей будет несколько сложно. Да и не особо мне это нужно. Точно знаю, в ближайшее время он меня не потревожит. Скорее всего, загнётся от таких ран. С разрывом желудка и повреждениями позвоночника долго не живут.

Между прочим, подраненная слепая собака до сих пор продолжала скулить. Я прицелился и выпустил очередной снаряд. Многие сталкеры лишь упрекнули бы меня за трату дорогих боеприпасов, но такова моя натура: на быструю смерть патронов не жаль. Гибель — это приговор, а агония — лишь его отсрочка.

Приговор… В ту ночь Могильщик вынес вердикт всей группе предателей. Не церемонясь, он вырезал иуд подчистую. Быть может, они даже не успели понять, за что на них опустился клинок Немезиды, но это не важно. Найдутся те, кому придётся страдать за ошибки, совершённые изменниками. А кто-то останется в живых, потому что они больше не смогут никого предать. Тогда я понял Могильщика, понимаю сейчас и следую всему, что он в меня вложил. Ветеран войны в Чечне не нашёл себе места в обычном мире, не стал шестерёнкой в огромной системе. Когда появилась Зона, он одним из первых пришёл сюда. А позже нашёл здесь такого же.

Примерно через три часа после стычки с мутантами я входил в бар. Негласное правило: сдай оружие на хранение. Кладовая смерти находилась у лестничного пролёта. Зарешёченная комнатка, а в ней вечно хмурый парень Жорик. Передо мной стоял огромных габаритов сталкер в сером брезентовом плаще. На лице чёрная вязаная маска. Он, похоже, как раз собирался в дорогу: оружейник передавал тому через лавку ПКМ и патронную ленту к орудию. Никогда не видел этого сталкера. Хотя, много ли я видал?

Святая святых сталкерского общества: узкое прокуренное помещение, тусклый свет ламп накаливания под низким потолком, высокие столики и пара пьяных в стельку сталкеров. «Сто Рентген» во всём его великолепии. За массивной барной стойкой стоял, протирая стаканы, упитанный невысокий мужчина средних лет с залысиной и глазами навыкат. Бармен бросил на меня мимолётный взгляд.

— Ну, как оно? — спросил он, когда я приблизился к стойке.

Порывшись в своём десантном рюкзаке, я выложил контейнер для артефактов.

— Держи.

— «Пружина»?

— Она самая. Всю ночь её с болот выковыривал.

Бармен приподнял верхнюю створку контейнера и заглянул вовнутрь.

— Хорошая работа, сталкер. Три штуки.

— Грабёж, — ответил я и сразу же назвал цену:

— Шесть тысяч и два рожка «пять сорок пятых», за срочность.

— Когда же ты торговаться научился, смельчак? Даю три пятьсот, плюс десять патронов.

— Жук ты, бармен, — покачал я головой.

— А ты с оскорблениями осторожнее. Косарь, пятнадцать патронов и номер на сутки. Твоя аренда как раз сегодня к концу подошла.

Я изобразил недовольство и изрёк:

— Договорились.

Получил ключ от одного из подвальных помещений. Маленькая комнатка с матрасом, самодельным обветшалым столиком и железным ящиком всяко лучше ветки на дереве. Ночевать приходилось по-разному.

Я собирался оставить в «гостиничном номере» часть снаряжения и пуститься в рейд, но меня перехватили по дороге. За одним из столиков возвышался Енот: такой же вольный стрелок, как и я. Ростом около метра восьмидесяти, лохматые русые волосы и неизменные чёрные полосы на лице, за что тот и получил своё прозвище.

— Беркут!

— Здорово. Давно тебя не было.

— Да, тут заказчик один попался, деньги предложил, вот сегодня всё закончил. Сразу сюда, а ты и сам в рейде.

Стоит ли объяснять, что с Енотом мы хорошо знакомы. Собственно, Зону топтать начинали вместе. И чуть не погибли тогда, на пятый день.

— Заказ на артефакт поступил.

— И много наш барыга платит?

— Ну… Не жалуюсь.

— Ясно, брат. С патронами и провизией как?

— Почти на исходе, — признался я.

— Тогда не могу не предложить. На задание только меня вербовали, но деньги уж пополам поделим. Сумма немалая, затариться необходимым можно.

— Что надо делать?

— Банда одна. Человек шесть-семь где-то.

— Нет, — сразу отрезал я.

— Знаю, у тебя принципы, людей за деньги не убиваешь. Хотя, как по-другому назвать то, что ты делаешь с конкурентами, не знаю.

— Тех, кто зарится на мой хабар, я истребляю. Ненавижу мародёров. Это совсем другое.

— Я не говорил, что та банда состоит из отморозков, сгубивших уже десяток сталкеров? Простых бродяг, как ты и я. А ещё... Впрочем, ладно, забудь.

— Что ещё? Договаривай уже, — потребовал я.

— Кажется, это и есть те бандиты, что вас с Могильщиком тогда гоняли.

От Енота не скрылась перемена моего настроя.

— Ну что?

— Место и время.

— Свалка, стоянка меж холмов, что позади от «кладбища» техники. Выдвигаться надумывал ночью.

— Не пойдёт. Активность мутантов, карательные отряды «Долга». Лучше на рассвете. Светлее хотя бы будет.

— Ты прав.

— Встретимся на барахолке. Оттуда и двинем.

— Хорошо. А что сегодня?

— Вздремнуть надумывал. В рейде всего на час глаза сомкнул. Работал, кстати, ночью. Хорошо, что вояки на «Агропроме» выстрелами всю живность на болоте распугали.

— Значит, до завтра время есть. Может, по стопочке? За встречу.

Приговор вынесен. Могильщик будет отмщён. Немезида получит ещё несколько душ для расправы, уж я постараюсь.