Атлантический комплекс [Перевод любительский]

Глава 9 Запретная любовь

Финт Крут встретил Леонор Кэрсби на далеком гавайском острове Лехуа, летом 1938. Леонор была там, потому что ее Локхид Электра совершил аварийную посадку в северном наклоне вулканического горного хребта острова и въехал без использования привода в естественный канал странной формы, известный так же как «Замочная Скважина», который просекал весь остров. Финт был там, поскольку его зимнее место жительство было на противоположном необитаемом острове, где он любил пить вино и слушать джазовые записи во время планирования своего очередного грабежа.

Они вряд ли были парой, но их первая встреча состоялась в чрезвычайных обстоятельствах, которые часто заставляют сердца биться быстрее и поверить в свою любовь.

Леонор Кэрсби была не только человеком, манхэттенской наследницей, но и одной из членов «Девяносто-Девяти», организации женщин в авиации под предводительством Амелии Эрхарт. Когда Эрхарт пропала в Тихом Океане, Леонор Кэрсби пообещала, что сама завершит свое путешествие, которое ее подруга, героиня Амелия, начала.

В апреле 1938 она вылетела из Калифорнии со штурманом и очень большими топливными баками. Шесть недель спустя Леонор Кэрсби прибыла в «Замочную скважину» без обоих, потеряв их у жестокого хребта Лехуа в форме полумесяца. То, что она, защищенная только кабиной Лохида, выжила — было чудом.

В один из своих ежедневных патрулей, Юникс наткнулся на наследницу, распластавшуюся на плоском камне, на краю воды. Она была в очень плохой форме: обезвоженная, со сломанной ногой, в бреду и на краю гибели.

Спрайт позвонил ему, ожидая приказа уничтожить, но что-то в человеческом лице женщины на своем экране заинтересовало Финта. Он поручил Юниксу не делать ничего и ждать его прибытия.

Финт взял на себя труд побриться, собрать волосы в хвост и надеть свежую гофрированную рубашку, прежде чем подняться из подземной пещеры на поверхность. Там, он нашел Юникса сидящего на корточках над существом, великолепнее которого он никогда не видел. Даже неестественно изогнутая и покрытая кровью и синяками, Финту было ясно, что она была совершенной красавицей.

Когда он стоял над Леонор, под солнцем, бросающим длинные тени на его лицо, летчица открыла глаза, взглянула на Финта и сказала два слова: «Боже мой». А потом она снова канула в бреду.

Финт был заинтригован. Он чувствовал оттепель в сердце, которое было заморожено в течении десятилетий. Кто же эта женщина, упавшая с неба?

— Занеси ее внутрь, — сказал он Юниксу, — используй любую магию, чтобы привести ее в порядок.

Юникс сделал так, как было сказано, без комментариев, как всегда. Много других лейтенантов, возможно, подвергли бы сомнению мудрость использования истощающихся запасов магии банды на человека. В группе был новичок, все еще наполовину наполненный магией. И когда она закончилась, кто знал, как много пройдет времени, прежде чем у них снова будет сила?

Но Юникс не жаловался, и этого не делали и остальные, зная, что Финту Круту не нужны нытики, которые, как правило, оказываются в каком-нибудь очень неудобном месте, ожидая, что с ними случится что-то очень болезненное.

Так Леонор Кэрсби была отведена в подземную пещеру и вылечена.

На ранних стадиях Финт не вмешивался часто, предпочитая появляться, только когда Леонор собиралась приходить в себя, и тогда он мог притвориться что был с ней все время. Поначалу Леонор не делала ничего кроме как спала и лечилась, но спустя несколько недель она начала говорить, сначала нерешительно, но потом вопросы сыпались из нее так быстро, что Финт едва успевал за ней.

— Кто вы такой?

— Что вы такое?

— Как вы меня нашли?

— Мой штурман Пьер, жив?

— Когда я смогу снова ехать?

Как правило, Финт разделывался с теми, кто задает много вопросом, так же как и с нытиками, но любой вопрос Леонор Кэрсби вызывал у него снисходительную улыбку и подробный ответ.

«Почему это происходит?» — интересовался он. «Почему я терплю этого человека, а не просто выброшу его акулам как обычно? Я трачу время и магию на нее в огромных количествах»

Финт начинал думать о лице Леонор, когда не смотрел на него.

Ее смех напоминал ему звуки воды. Иногда он был уверен, что мог слышать, как она зовет его, хотя он был на другой стороне острова.

«Повзрослей, идиот», — говорил он себе. «Твое сердце — не сердце романтика»

Но сердце не может лгать, и Финт понял, что влюблен в Леонор Кэрсби.

Он отменил два нападения на правительственные хранилища, чтобы быть рядом с ней и даже переместил свой кабинет в ее комнату, чтобы работать, пока она спит.

Леонор тоже любила его. Она знала, что он не человек, но все равно любила. Он рассказал ей обо всем кроме насилия. Финт представил себя как революционера, скрывающегося от несправедливого государства, и она поверила.

Почему бы и нет? Он был ее храбрым героем, который спас ей жизнь, и Финт сделал так, чтобы никто из его близкого окружения не разрушили ее иллюзию.

Когда Леонор была в достаточной форме, Финт взял ее на гору Эверест на своем шаттле, и она заплакала от изумления. Когда они зависли там, затянутые холодным белым туманом, Финт задал ей вопрос, который хотел задать уже два месяца.

— В тот первый момент, дорогая, когда твои глаза встретились с моими, ты сказала «боже мой»… Почему ты это сказала?

Леонор вытерла глаза.

— Я была на краю смерти, Финт. Ты будешь смеяться и подумаешь что я глупая.

Крут взял ее за руку.

— Я никогда так не подумаю. Никогда.

— Ладно. Я скажу тебе. Я сказала те слова, Финт, потому что думала, что умерла, а ты был жестоким красивым ангелом, который пришел забрать меня на небеса.

Финт не смеялся и не подумал что она глупая.

Он подумал в тот момент, что эта великолепная маленькая женщина была любовью всей его жизни, и что она должна быть его.

И так, когда Леонор начала говорить о своем возвращении в Нью-Йорк и как Финт может стать сенсацией в городе, оно уколол подушечку своего большого пальца иглой, нарисовал руну раба кровью и приготовил ужин из рисового вина и мандрагоры.

Венеция, Италия; настоящее время.

Гигантский аморфобот нес Финта Крута к его возлюбленной, которая ждала его на пирсе в подвале их дома в Венеции. Дом был четырехэтажным, был заказан Финтом в 1798 и построен из лучшего реконструированного итальянского мрамора вместе с волшебным полимером, который поглощал постепенные изменения города без единой трещины.

Потребовалось несколько часов, чтобы совершить поездку, во время которой аморфобот поддерживал жизнь Финта и его людей, периодически всплывая для пополнения своих клеток кислородом и вводя в их руки физиологический раствор для питания. Как только они поехали, Финт начал работу с компьютером в животе аморфобота, чтобы гарантировать, что все было готово к следующему этапу его плана.

Финт счел, что было очень удобно работать в этой защищенной среде с миром проносившимся мимо. Он был изолирован и все еще держал все под контролем.

В безопасности.

Уголком глаз, через мутную максу геля Финт видел, что Бобб Рэгби и Чинг Майл сейчас смотрят на него с чем-то вроде благоговения, после их эффектного бегства. Благоговение.

Он любил это.

Когда они приблизились к берегу Италии, Финт почувствовал, как спокойное самодовольство покидало его, как нервная змея скользнула в его желудок.

«Леонор. Как же я скучал по тебе».

День, когда Финт приобрел компьютер, едва не стал тем днем, когда они не писали друг другу, но Леонор отказалась от видео звонков, и конечно Финт знал почему.

«Ты всегда будешь прекрасной для меня, моя дорогая»

Аморфобот дребезжал по всей длине Большого Канала Венеции, обходя горы мусора, пока не остановился перед единственными подводными воротами с омни-датчиком. Робот мигнул на датчик и датчик сверкнул в ответ, и когда оба обменялись «приветствиями» ворота открылись, без выстрелов из встроенных в столбы Нейтрино.

Финт подмигнул своей команде.

— Слава богам за это, а? Иногда эти ворота немного враждебны, — было сложно говорить с тягучим гелем на зубах, но Финт чувствовал, что комментарий стоил того. Леонор бы понравилось.

Экипаж Финта ничего не ответил, их размещение внутри гелевого робота было намного теснее, чем их капитана. Они были сплющены друг с другом как морские слизняки в конусе.

Робот удлинился, чтобы легко протечь вниз по узкому каналу к подземной пристани Финта. Полосы света пылали во мраке, отчерчивая нижнюю часть дома. Они двигались все глубже и глубже пока, наконец, робот не скинул аккуратно Финта на наклонный слип. Он поправил свое пальто, натянул свой конский хвост и медленно направился вдоль ската к хрупкой фигурке ждущей в тени.

— Уложи остальных спать, — сказал он роботу, — мне нужно поговорить со своей женой.

Плазменные заряды затрещали через робота, оглушив тех, кто был внутри. Юникс успел только закатить глаза, перед тем как потерять сознание.

Финт шел, спотыкаясь, нервно, словно подросток эльф перед своим первым полетом на луну.

— Леонор? Милая. Я пришел домой, к тебе. Ну же, поцелуй меня.

Жена заковыляла вперед из черноты, тяжело опираясь на трость из слоновой кости. Ее пальцы были искривленными, с горящими ревматоидными костяшками пальцев, ее тело было угловатым и неестественным, с тонкими костями, обтянутыми кружевами ее юбки. Один глаз опустился, другой был полностью закрыт и морщинки глубоко избороздили ее лицо временем и темными тенями.

— Финт. Красив как никогда. Это так прекрасно — видеть тебя свободным, — голос Леонор был скрипучим, затрудненным и болезненным, — теперь, когда ты дома, — скала она, запинаясь, — я могу позволить себе умереть.

Сердце Финта дрогнуло. Его сердце неистово билось, и полоса тепла сжала его лоб. Все что он, когда-либо делал, вдруг оказалось зря.

— Ты не можешь умереть, — яростно сказал он, потирая подушечку большого пальца, согревая руну, — я люблю тебя, ты нужна мне.

Веки Леонор дрогнули.

— Я не могу умереть, — повторила она, — но почему бы и нет, Финт? Я слишком стара, чтобы жить. Только мое желание увидеть тебя снова сохраняло мне жизнь, но мое время прошло. Я не жалею ни о чем, кроме того что не летала больше. Я хотела но не сделала этого… Почему?

«Моя власть ослабевает. Старое заклинание умерло»

— Ты выбрала жизнь со мной, моя дорогая, — сказал он, пересекая последние шаги в ее сторону, — но теперь, когда я нашел секрет вечной молодости, ты сможешь стать снова молодой и вскоре сможешь полететь куда захочешь.

Финт почувствовал крошечное давление, так ее хрупкая рука сжала его пальцы.

— Я хотела бы, мой дорогой.

— И ты сможешь, конечно же, — сказал Финт, уводя жену к лифту подвала, — а сейчас тебе нужно отдохнуть. Мне нужно много чего наладить, прежде чем уйти.

Леонор позволила себе быть уведенной чувствуя, как всегда, что не в силах устоять перед ее харизматичным мужем.

— В этом мой Финт. Всегда придет мне на помощь. Когда-нибудь и я спасу тебя.

— Ты спасаешь меня, — искренне сказал Финт, — каждый день.

Вина уколола его сердце, потому что он знал, что никогда не позволит Леонор летать снова. Ибо, если она сможет летать, то она сможет улететь навсегда.

Финт был потрясен тем, как Леонор стала слаба.

Почему-то простой акт брака с эльфом замедлили процесс старения, но теперь казалось, что он больше не может отсрочивать ее конец. Финт собрал его страх за жену и, превратив его в ярость, направил на свою команду.

— У нас есть легендарная возможность, — кричал он на небольшую группу, собравшуюся на втором этаже, в библиотеке, — нанести удар в сердце нашему древнему врагу, а также обеспечить поставки магии, которая не иссякнет никогда. Если один из вас, бесполезных тюремных крыс не выполнит свою задачу, то не будет места на земле, где вы сможете от меня скрыться. Я буду охотиться на вас и сдеру скальп с ваших голов. Вы меня поняли?

Они поняли. Обычно, угрозы Финта были неопределенными и элегантными, а, приступая к специфике, капитан был очень близок к сказанному.

— Хорошо. Отлично. — Финт перевел дыхание, — все готово интендант?

Интендант Арк Сул шагнул вперед. Сул был необычайно высоким гномом, который до недавнего времени был офицером внутренних дел в ЛеППРКОНе. Получив понижение до рядового после проведения расследование в этике своих собственных методов, Сул решил, что использует накопленные десятилетиями знания уголовного расследования, чтобы сделать себе немного золота, к которому гномы были почти гипнотически привязаны. Он рекламировал свои услуги в «Пьяном Попугае» и был скоро подобран Финтом, сначала анонимно, но теперь они встретились лицом к лицу.

— Все готово капитан, — сказал он резким тоном и с прямой спиной, — мы достали шаттл у ЛеППРКОНа оснащенный в качестве скорой помощи Атлантиды. И я совсем немного урезал бюджет и взял на себя смелость заказать несколько новых костюмов для вас.

— Отличная работа интендант, — сказал Финт, — твоя доля только что возросла на три процента. Инициатива платит. Никогда не забывайте об этом.

Он потер руки.

— Как скоро мы можем ехать?

— Как только вы скажете, капитан. Скорая помощь на причале и готова трогаться.

— Лазер?

— Модифицированный, как и просили. Достаточно маленький чтобы поместиться в ваш карман.

— Я начинаю немного симпатизировать тебе, Сул. Держись в том же духе и скоро будешь полноправным партнером.

Сул слегка поклонился.

— Спасибо, сэр.

— Были потери, пока вы делали покупки?

— Не с нашей стороны, сэр, — сказал Сул.

— А кто заботиться о другой стороне, а?

Финту нравилась идея кровопролития. Оно делало весь процесс стоящим.

— Теперь, мы все знаем что я — эгоистичный эльф, и это помогает нам оставаться в живых и процветающими, не считая нашего недавнего пребывания в усмотрении Совета. Если я получаю то, чего хочу — то процветают все. И то чего я хочу — это источник магии достаточной силы, чтобы сделать мою жену снова молодой. И если этот источник магии сможет превратить ваши мечты в реальность — тем лучше. До недавнего времени не было такого вечного источника, но теперь демоны вернулись из Гибраса и вместе с ними сильный колдун. Молодой демон, который взял необычное имя «Номер Первый».

— Маленькая вкрадчивая выскочка, — сказал Сул, — не хочет здороваться и носить форму.

— Я забираю у тебя один процент твоей доли за перебивание, — мягко сказал Финт, — сделай это снова и я возьму оружие.

Сул открыл рот, чтобы извиниться но, подумав, решил, что еще одного небольшого поклона будет достаточно.

— Ты новичок. Ты еще научишься. А если нет, по крайней мере, мистеру Рэгби достанется неплохая закуска. Он любит конечности.

Рэгби подчеркнул это, скрежеща своими огромными зубами.

— Так, продолжим без перебивания. В настоящее время демон-колдун в Гавани. Если мы сможем взять его, то он обеспечит нас защитным экраном до конца дней и вернет мне обратно мою Леонор. Вопросы?

Бобб Рэгби поднял палец.

— Да, мистер Рэгби?

— Разве до этого Номера Первого не будет трудно добраться?

— Ах, отличный вопрос, мистер Рэгби. Ты не совсем так глуп, как кажешься, в конце концов. И ты прав. Как правило, персона такого масштаба должна быть спрятана как последний червь-вонючка в грязевом бассейне на вечеринке гномов, но в случае аварии в море, где медицинский персонал иссякает, такой сильный колдун будет включен в службу как медик колдун. Таким образом, мы найдем его в акванавте Ностремиус, в плавучем госпитале.

Широкая ухмылка растянулась на лице Рэгби.

— И у нас есть поддельная скорая помощь.

— Да неужели, Бобб. Ты схватываешь на лету.

У Чинга тоже появился вопрос.

— А персона как эта, со всей его силой… ЛеППРКОН последует за таким?

Это был как раз то вопрос, который хотел задать Финт. Он был восхищен тем, как идет его презентация.

— Позволь мне ответить на твой вопрос одним из своих собственных, лишь бы ваш разум заработал, потому что я верю, что вы не простой глупый гоблин. Знаешь ли ты, зачем я разбил космическим зондом тюремный шаттл?

Лицо, походившего на рептилию Чинга, морщинилось пока он концентрировался, и он рассеянно лизал глазные яблоки, пока думал.

— Думаю, вы это сделали, чтобы лепрконцы решили, что мы умерли.

— Верно, мистер Майл. Я организовал огромную катастрофу, чтобы все подумали, что мы мертвы, — Финт пожал плечами, — я не грущу по этому поводу. Мы находимся в состоянии войны с лепрконцами, как ты их называешь. Если в войне вы принимаете, какую-то сторону, значит, можете рассчитывать на цель. Мне может быть немного грустно из-за следующей катастрофы. Я немного сентиментален по поводу всего, что касается больниц. Я родился в ней.

Бобб снова поднял палец.

— Э, капитан, это была шутка?

Финт просиял очаровательной улыбкой.

— Да, да это была шутка, мистер Рэгби.

Бобб Рэгби начал смеяться.

Траншея Атлантиды; настоящее время.

Артемис Фаул чувствовал, как щупальца гигантского кальмара напряглись вокруг него. Сферические присоски размером с блюдца прицепились к его гермокостюму, обслюнявив поверхность и нащупывая точку захвата.

Каждая чашечка была обведена кольцами острых как бритва зубов хитина, которые злобно скрежетали по защищенным конечностям и туловищу Артемиса.

«Восемь рук, если я правильно помню», — думал Артемис. «То есть — две четверки. Умри! Умри!»

Артемис почти захихикал. Даже в мертвой хватке самого крупного кальмара, какого когда-либо видел человек, он оставался со своим навязчивым поведением.

«Оно не будет медлить, пока я считаю свои слова»

Когда укусы присосок кальмара не смогли получить доступа к нежному мясу внутри, он оттащил Артемиса на расстояние от своего гигантской мантии.

Следующим этапом нападения кальмара состояла в том, чтобы смять Артемиса одним из своих самых длинных щупалец которыми он качал как булавами. Артемис почувствовал резкий удар, но его костюм не разорвался.

— Один, два, три, четыре, пять! — демонстративно крикнул Артемис, — надел костюм чтобы выживать.

Числовая поэзия. Обратно, к исходной точке.

Кальмар ударил в три раза сильнее, а затем привлек Артемиса ближе к закрученным полосам жирных щупалец и схватил всю его голову своим скрежещущим клювом. Звук был именно таким, как Артемису казалось, будет звучать, если гигантский кальмар попытается взломать его шлем.

«Если я выберусь отсюда, то начну думать о девушках как обычный пятнадцатилетний»

Через несколько ужасающих минут, кальмар, по-видимому, сдался и бросил Артемиса вниз, в гнездо костей и морских отбросов, что он построил на высоком шельфе на стороне подводной скалы.

Артемис лежал на спине и смотрел, как существо расширило свою мантийную полость, наполнила ее сотнями литров морской воды, затем сузила ее и, скрылось в ближайших черных как смоль глубинных водах.

Артемис почувствовал, что в данных обстоятельствах жаргонное слово будет оправданно.

— Ух, ты, — вздохнул он, — из всех вещей, что чуть не убили меня, это было самым жутким.

Через несколько минут частота сердечных сокращений Артемиса замедлилось достаточно, чтобы погасить мигающее устройство считывания сердечного ритма на его костюме, и он почувствовал, что может двигаться без тошноты.

— Я сменил позицию, — сказал он в шлеме, в случае если телефон Жеребкинса в шлеме все еще функционировал, — Я намерен попытаться определить свое местоположение, и вы сможете спасти меня.

— Сменил позицию? — сказал голос Жеребкинса, который был передан от вибрации через полимер шлема, так что казалось, он слышится отовсюду, — это мягко сказано. Мы постараемся наверстать упущенное.

— Поищи ориентиры, — сказал другой голос, голос Дворецки, — мы можем использовать их для триангуляции с телефона Жеребкинса и определить твое местоположение.

Этот план был обнадеживающим, но Артемис считал, что лучше что-то делать, чем просто ждать, когда воздуха становится все меньше.

— Сколько у меня кислорода на данный момент?

Жеребкинс конечно был единственным, кто ответил на этот технический вопрос.

— В костюме есть функционирующие жабры, которые берут кислород из океана, так что ты будешь дышать даже после смерти, так сказать. Ну, не то чтобы ты умрешь…

Артемис повернулся набок и приподнялся на четвереньки. Любые трудности которые он испытал, происходила из-за тела находящегося в шоке от нападения головоногого, а не от костюма, который функционировал отлично, и который позже получит премию в сфере промышленности за свою работу в этот день.

«Сделай пять шагов», — убеждал себя Артемис. «Всего лишь пять. Что бы ты ни делал, никогда не останавливайся на… одним меньше пяти»

Артемис шаркая, сделал пять шагов, нащупывая дорогу вдоль рифа стараясь не упасть в пропасть. Он вероятно бы пережил падение, но у него было желания снова взбираться обратно.

— Я на длинном плоском выступе, на краю роя, — тихо сказал он, стараясь не беспокоить каких-либо чувствительных на вибрации существ — акул, например.

Он понял, что кальмар бросил его во что-то вроде гнезда. Возможно, существо не спит здесь, но это казалось местом для раздачи бесплатных обедов и коллекционирования вещей, которые нравились ему. Здесь было несколько скелетов, в том числе и гигантские ребристые останки кашалота, которые Артемис сначала принял за обломки корабля. Здесь были небольшие лодки, огромные латунные винты, большой кусок блестящего кварца, фосфоресцентные породы, различные автомобили и даже изуродованная оранжевая глубоководная субмарина с оскаленными скелетами внутри.

Артемис быстро двинулся назад от корабля, хотя его логика заверяла его, что скелеты не могут причинить ему вред.

«Уж извините, в последнее время я не очень доверяю своей логике»

Он заметил, что во всех этих руинах не наблюдалось ничего сделанного волшебным народцем, несмотря на то, что Атлантида была непосредственно выше гребня.

Но Артемис понял что ошибался. Здесь, не более чем в десяти метрах от него, маленький ловкий металлический компьютерный куб с несомненно волшебной маркировкой, который казалось просто плывет над поверхностью выступа.

«Нет, постой, не плывет. Он завис в геле»

Артемис осторожно дотронулся до геля, а когда никакой реакции кроме легких шипящих искр он сунул руку в оболочку геля до плеча, схватив куб за угол. С помощью сервоприводного мотора костюма он легко вытащил ее обратно.

«Возможно, это обломок зонда», — подумал он, а затем сказал вслух:

— У меня есть кое-что. Это может быть важно. Ты видишь это Жеребкинс?

Ответа не последовало.

«Мне нужно вернуться к кораблю или к разрушенному кратеру. Куда-нибудь подальше от гигантского кальмара, который хочет сгрызть мою плоть и высосать мой мозг»

Артемис тут же пожалел о мыслях типа «высосать-мой-мозг», так как они были слишком красочными, и он почувствовал, что его снова тошнить.

«Я даже не знаю куда идти», — понял он. «Вся эта затея была нецелесообразной. Каковы были шансы, что я смогу найти разгадку на дне океана?»

Это было ироничное заявление, как потом оказалось, ведь он держал эту разгадку в своих руках.

Артемис повертел головой, чтобы увидеть что-либо, что попадет под лучи его шлема и вызовет идею. Ничего. Только почти прозрачная рыба, передвигающая свое раздутое тело короткими плавниками и пропуская планктона через свои круглые ноздри.

«Мне нужно, чтобы что-нибудь произошло», — думал Артемис немного отчаянно. Ему пришла мысль, что он сейчас один под шестью милями сокрушительного океана, без единой мысли, что же делать дальше. Артемис всегда был под давлением, но, как правило, это было интеллектуальное давление, с которым человек может столкнуться в конце напряженной шахматной игры, но не то, которое могло раздробить человеческие кости и выжать каждый пузырек воздуха из легких. Давление воды.

Как выяснилось, что-то все же произошло: кальмар вернулся и он нес в тисках своих больших щупалец, то, что должно быть носовым конусом космического зонда.

«Интересно, для чего ему это?», — думал Артемис. «Это было почти, как если бы он на самом деле манипулировал оружием»

Но с какой целью? Какой орех хочет разломить этот гигантский кальмар?

— Меня, — выпалил Артемис, — я и есть орех.

Артемис мог бы поклясться, что кальмар подмигнул ему, прежде чем принести пятитонный кусок корабля, откидывая его к куску мяса на своем голубом шельфе.

— Я орех! — закричал снова Артемис, немного истерично, надо сказать. Он дал задний ход по рифу, двигатели костюма придали ему немного скорости. Достаточно просто фута в секунду чтобы почувствовать силу размаха, но не самого металла.

Нос зонда прорезал скалу как топор мягкое мясо и вырезал V-образную борозду, которая побежала между подошв ног Артемиса.

«Какая польза от того, что я гений?», — думал Артемис с горечью. — «Одно грандиозное движение и я — корм для рыб»

Кальмар выдернул свое оружие из скалы и поднял его высоко, накачивая свою мантийную полость водой для следующей задачи. Артемис был буквально прижат спиной к стене. Ему было некуда идти, и он стал легкой мишенью.

— Дворецки! — позвал Артемис по привычке. У него не было реальных ожиданий, что его телохранитель может чудесным образом материализоваться рядом с ним, и даже если бы он это сделал, то только чтобы погибнуть.

Кальмар закрыл один глаз, прицеливаясь.

«Эта штука умнее, чем считают ученые», — думал Артемис. «Как бы я хотел написать статью»

Носовая часть осадила ударом молота, сжимая воду и отталкивая ее в стороны.

Металл заполнил все зрительное пространство Артемиса, и ему пришло в голову, что это был второй раз, когда этот конкретный нос почти раздавил его.

Правда, сейчас нет никакого «почти».

Хотя и должно быть «почти».

Оранжевый круг замигал на считывающем устройстве в шлеме Артемиса, и он молился, чтобы это знак означал, что его электромагнитная связь между его костюмом и кораблем была установлена.

Так и было. Артемис почувствовал мягкий рывок и затем резкий, который сдернул его с шельфа прямо к зависшему шаттлу наемников. В свете лучей его костюма он мог видеть магнитные пластины в чреве судна. Под ним кальмар оставил свой импровизированный молоток и вступил в преследование.

«Я вероятно замедлюсь прежде чем врежусь в эту пластину», — с надеждой подумал Артемис.

Но этого не произошло, хотя столкновение причинило ему намного меньшую боль, чем от удара вооруженного гигантского кальмара.

Как правило, водолаз должен быть принят внутрь немедленно, но в этом случае Элфи решила, что было бы лучше оставить Артемиса там, где он был и проложить некоторое расстояние между ними и кальмаром, что позже Артемис признает правильным решением, хотя в тот момент он вопил. Артемис вытянул шею назад, чтобы увидеть массивный купол головы кальмара летящего за ним, щупальца позади него легко колебались как скакалки — скакалки с окаймленными бритвами присосками и достаточной силой, чтобы придавить бронированное транспортное средство, не говоря уже о способностях управлять орудием.

— Элфи! — кричал он, — если ты меня слышишь — быстрей!

Очевидно, она слышала.

Элфи везла судно глубоко в кратер крушения и когда была абсолютно уверена в том, что кальмар был за его пределами, щелкнула магнитной пластиной, и Артемис был свален в воздушный замок, все еще прижимая волшебный куб к груди.

— Эй, смотрите, — сказал Мульч, когда воздушных замок осушился, — это же орех, — он забежал маленькими кругами по отсеку визжа, — я — орех! Я — орех! — гном остановился, чтобы отсмеяться, — он сводит меня с ума, серьезно.

Дворецки поспешил заступиться за Артемиса.

— Будь к нему снисходительнее, Рытвинг. Он просто ругался с гигантским кальмаром.

Мульч не был впечатлен.

— Однажды я съел одного из этих штук. Большого, а не рыбешку, как тот парень.

Дворецки помог Артемису со шлемом.

— Что-нибудь сломано? Можешь пошевелить пальцами на руках и ногах? Какой город является столицей Пакистана?

Артемис откашлялся и вытянул шею.

— Ничего не сломано. Пальцы подвижные и столица Пакистана — Исламабад, который, стоит заметить, был построен, чтобы быть столицей.

— Хорошо, Артемис, — сказал Дворецки, — ты в порядке. Я не буду просить тебя сосчитать до пяти.

— Я бы предпочел бы сосчитать до пяти, если не возражаешь. Жеребкинс поздравляю с созданием такого прочного телефона с отличной программой слежения.

Элфи отпустила водные закрылки, чтобы замедлить движение вперед судна.

— Ты нашел что-нибудь?

Артемис протянул ей куб.

— Обломок зонда. Был покрыт каким-то гелем. Интересная текстура, загруженная кристаллами. Что-то твое, Жеребкинс?

Кентавр приблизился и взял небольшой металлический ящик.

— Это сердце аморфобота, — ласково сказал он, — эти маленькие ребята идеальные фуражиры. Они могут вобрать в себя все, включая друг друга.

— Может быть, они и поглотили этого парня Финта и его друзей? — сказала Джульетта полушутя.

Артемис хотел было покровительственно объяснить простыми словами, почему это было невозможно, пока ему в голову не пришло, что это было действительно возможно, более того — вероятно.

— Они не были запрограммированы в качестве спасательных транспортных средств, — сказал Жеребкинс.

Элфи сердито взглянула на него.

— Если ты еще раз скажешь, на что эти аморфоботы не были запрограммированы, то я обрею твой зад, пока ты спишь.

Артемис подполз к стальной скамье.

— Вы хотите сказать, что знали об этих аморфоботах все это время?

— Конечно, знали. Они напали на нас в Исландии. Помнишь?

— Нет. Я был без сознания.

— Точно. Кажется что век назад.

— Так я перенес это испытание с кальмаром даром?

— О нет. Не даром. Это заняло бы целые минуты, чтобы наладить связь, и даже тогда это была бы только теория, — Жеребкинс ввел свой код, в телефон, освобождая его от гермошлема, — если сейчас мы можем проверить программирование.

Жеребкинс подключил свой телефон к мозгу робота и был очень счастлив, увидеть как «считывание» загорается. Он провел несколько проверок и без труда смог определить точную теневую программу.

— Это немного сбивает с толку. Роботу отправили новые параметры миссии диском управления. Достаточно очаровательно, он фактически говорит гелю убить нас прямо сейчас. Именно поэтому мы никогда не обнаружили бы внешнего вмешательства — его просто не было. Это — простая теневая программка, несколько строк кода и все. Просто убить.

— И где этот диск управления? — спросил Артемис.

— У меня в лаборатории, в Гавани.

— Возможно, что его подделали?

Жеребкинсу не нужно было думать об этом долго.

— Невозможно, и я не просто пытаюсь быть типичным собой и отрицать что мое оборудование надежное. Я проверяю это почти каждый день. Я запускал систему проверки вчера, и в истории диска управления не было ничего необычного. Кто бы ни сделал это, он скармливал зонду инструкции в течении нескольких недель если не месяцев.

Артемис закрыл глаза, чтобы прогнать блестящие четверки, которые появились в его поле зрения, плавая по интерьеру судна злобно шипя.

«Мне удалось пережить нападение гигантского кальмара, а теперь я беспокоюсь о шипящих четверках. Великолепно»

— Мне нужно чтобы все сели в линию по росту, на противоположной скамье.

— Это Комплекс Атлантиды, вершок, — сказала Элфи, — борись с этим.

Артемис нажал нижней частью ладоней на глазницы.

— Пожалуйста, Элфи. Ради меня.

Мульч был в восторге от этой игры.

— Нам нужно взяться за руки или петь? Как насчет: «пять — не дает мне умирать, четыре — задница болит опять»?

— Числовая поэзия? — скептически произнес Артемис, — Это просто смешно. Пожалуйста, сядьте, где я прошу.

Они сделали это, неохотно и ворча; Жеребкинс и Мульч спорили мгновение кто из них меньше. Не было ни одного аргумента по поводу того, кто был самым высоким. Дворецки сел сгорбившись в самом конце с подбородком почти между колен. Рядом с ним села Джульетта, затем Жеребкинс, Мульч и, наконец, Элфи, которая поставила судно на нейтрал.

«Пять», — думал Артемис. «Пять друзей, чтобы сохранять меня в живых».

Он сел, все еще одетый в гермокостюм, смотря на своих друзей концентрируясь и позволяя своим идеям формироваться.

Наконец он сказал:

— Жеребкинс, где-то должен быть второй диск управления.

Жеребкинс кивнул.

— Он и был. Мы всегда делаем резервные копии. В данном случае мы использовали клон, потому что оригинал был поврежден. Незначительный ущерб, правда, но нельзя рисковать с космическими путешествиями. Первый был отправлен на переработку.

— Куда?

— В Атлантиду. Лаборатория Кобой получила контракт. Это видимо было до того, как мы поняли насколько Опал ненормальная.

— Так, если мы признаем, что Финт Крут достал второй диск, и он был отремонтирован Дубцом, или кем-то, кто еще на него работал, то будет ли зонд подчиняться приказам этого диска?

— Конечно. Без единого вопроса. Они могут быть направлены на любом компьютере со спутниковой связью.

Дворецки поднял палец.

— Могу я сказать кое-что?

— Конечно, старина.

— Жеребкинс. Ваша охрана — отстой. Когда же вы, ребята научитесь? Несколько лет назад гоблины построили шаттл, а сейчас каторжники управляют космическими программами.

Жеребкинс стукнул копытом.

— Эй, приятель, поменьше субъективностей! Мы оставались в тайне в течение тысяч лет. Вот насколько хороша наша охрана.

— Пять, десять, пятнадцать, двадцать! — воскликнул Артемис, — Пожалуйста. Мы должны действовать быстро.

— А мы можем подразнить тебя потом? — произнес Мульч, — у меня есть великолепная тема.

— Потом, — сказал Артемис, — в настоящее время мы должны узнать, куда Финт направляется и что является его конечной целью.

Поскольку аргументов не последовало, он продолжил.

— Если мы предположим, что Финт использовал свой диск для управления зондом, и использовал аморфоботов чтобы сбежать, мы сможем отследить этих аморфоботов?

Движение головы Жеребкинса были чем-то между кивком и качанием.

— Может быть. Но не долго.

Артемис понял.

— Гель рассеивается в соленой воде.

— Верно. Трение между водой и роботом изнашивает гель, но как только он отделяется от мозга, он начинает растворяться. Ни искры, ни связи. Ну, очень преувеличено я бы сказал, что ты можешь получить несколько часов.

— Эти несколько часов уже идут. Сколько у нас есть?

— Может быть уже слишком поздно. Если бы ты разрешил мне встать со своей школьной парты я мог бы тебе сказать.

— Конечно, пожалуйста.

Жеребкинс качнул руками, поднимая себя со своего неуклюжего сидячего положения, и прошел в кабину, где он быстро занес химическую структуру геля в простейший компьютер шаттла и понизил фильтр над иллюминаторами.

— К счастью для вас наемники решили оставить сканнеры нетронутыми. Каждый выберете окно. Я запускаю сканирование специфических излучений, следы от геля должны показаться ярко зелеными. Кричите, если что-то увидите.

Все они выбрали иллюминатор за исключением Элфи, которая сидела в кресле пилота готовая к взлету, в каком бы направлении не повела бы тропа.

— Я вижу! — сказал Мульч, — Нет, подождите. Это очень злой кальмар ищет свой маленький орешек. Извините. Я знаю, это было неуместно, но я голоден.

— Там, — позвала Джульетта, — я вижу что-то, левый борт.

Артемис переключился на ее окно.

Извилина из глубин кратера было тонким потоком светящихся пузырей, которые исчезали, пока они смотрели на них, меньшие пузырьки делились еще на более мелкие пятна и так к самому концу тропы, а некоторые исчезали совсем.

— Быстро Элфи, — незамедлительно произнес Артемис, — следуй за пузырями.

Элфи открыла дроссель.

— Это был приказ, который я никогда не думала получить от тебя, — сказала она.

Они устремились вслед за пузырьковой тропой на гироскопическом шаттле наемников, хотя Жеребкинс утверждал, что технически это были не пузырьки, а капельки, и за эту информацию он получил удар по плечу от Джульетты.

— Эй, ты ударила меня, — протестовал кентавр.

— Технически, я тебя стукнула, — поправила Джульетта, — а вот теперь… теперь, я тебя ударила.

Тропа слабела на глазах и Элфи быстро программировала прогнозируемый курс, когда бы капельки не изменили направление, просто, в случае если они исчезнут совсем.

Артемис сидел в кресле второго пилота, с одной рукой на одном глазу и другой перед лицом.

— Большой палец — общепризнанно является пальцем, — сказал он Элфи, — в этом случае мы в безопасности, потому что это дает нам пять пальцев. Но некоторые эксперты утверждают, что большой палец совершенно иной и является одним из тех вещей, которые отличают нас от животных, а в этом случае мы имеем только четыре пальца на каждой руке. И это плохо.

«Ему становится хуже», — с тревогой думала Элфи.

Дворецки был в тупике. Если кто-то угрожает Артемису, правильное защитное действие было обычно довольно очевидно: вырубить плохого парня и забрать у него оружие. Но теперь плохим парнем был собственный разум Артемиса, и он обернул его против всех, включая Дворецки.

«Как я могу доверять любому приказу, который мне поручает Артемиса?», — интересовался телохранитель. «Это может быть просто уловкой, чтобы избавиться от меня. Такая же, как и Мексика»

Он присел на корточки рядом с Артемисом.

— Ты доверяешь мне сейчас, не так ли Артемис?

Артемис пытался посмотреть ему в глаза, но ему не удалось.

— Я пытаюсь старина. Я хочу, но знаю, что скоро у меня не будет сил. Мне нужна помощь и поскорее.

Они оба знали то, что Артемис не договорил: «мне нужна помощь, пока я не сошел с ума окончательно»

Они следовали за гелевой тропой в восточном направлении через Атлантику и вокруг вершины Гибралтара в Меду. В первой половине дня тропа внезапно исчезает. Последний зеленый пузырек лопнул и вдруг они уже оказались в пятидесяти футах под водой, в двух милях от Венецианского залива ни чем кроме яхт и гондол в диапазоне шатлла.

— Должно быть, это Венеция, — сказала Элфи, вводя судно в перископную глубину погружения, пользуясь возможностью заполнить воздушные резервуары и выровняться, — она прямо перед нами.

— Венеция — большой город, — заметил Дворецки, — и не очень удобный для поиска. И как мы собираемся отыскать этих ребят?

Мозг аморфобота в руке Жеребкинса вдруг издал сигнал, установив связь со своими братьями.

— Я не думаю, что это будет проблемой. Они близко. Очень близко. Очень-очень близко.

Артемис не был доволен с этим мелодраматическим заявлением.

— Очень-очень близко? Действительно, Жеребкинс? Ты же ученый. Насколько близко?

Жеребкинс указал на люк шаттла.

— Вот так близко.

Следующие минута или две были ужасными, и, казалось, что все ужасные моменты дня, сжались в эти несколько мгновений. Для Артемиса и Жеребкинса все это было лишь вспышками света и размытыми движениями. Дворецки Элфи и Джульетта видели намного больше, будучи обучены как солдаты. Дворецки даже удалось встать со скамьи, что не принесло ему вообще никакой пользы.

Люк шаттла издал звук, будто пластиковая бутылка, на которую наступила нога великана и потом внезапно исчезла. Скорее показалось, что исчезла. На самом деле она просто отодралась титанической силой и была отброшена в небо. Люк, в конце концов, упал в шахту колокольни Площади Святого Марка, что вызвало немалый ужас в городе, особенно для художника, чей трос был разорван вращающимся люком и который упал с тридцатиметровой высоты на землю, на спину своего брата. Братья и так воевали друг с другом, и это не привнесло в их ситуацию ничего хорошего.

В судне же, вода сразу начала затапливать весь интерьер, но большую часть свободного пространства занимали шесть круглых тел аморфоботов, которые втекли в отсек, чирикая и выбирая свою цель. Все было кончено меньше чем за секунду. Роботы набросились на свои цели, быстро поглотили их своим разбухшим гелем и унесли их в лазурную синеву средиземного моря.

Пока они быстро уносились к мутным очертаниям волшебного шаттла на глубине, каждый заключенный имел собственные мысли насчет того, что произошло.

Артемис был поражен тем, насколько это похищение напоминало ему о его сражениях в собственном разуме с экраном.

Элфи интересовалась, сработает ли ее оружие внутри этой дряни, или оно снова будет неработоспособным.

Жеребкинс не мог избавиться от нежных чувств к аморфоботу, что взял его в плен, в конце концов, он вырастил его в лабораторной мензурке.

Джульетта пыталась держать в поле зрения Дворецки. Пока она могла видеть своего брата, она чувствовала себя в относительной безопасности.

Дворецки поначалу боролся, но быстро понял, что его усилия были тщетны, он сравнил себя с новорожденным, сохраняя свою энергию на одно взрывное действие.

Мульч также рассматривал взрывные движения. Может он и не сможет сбежать, но он, безусловно, заставит эту круглую штуку пожалеть о своем выборе. Гном медленно потянул колени к груди и позволил газу в своем туннеле собраться в многочисленные пузырьки. В конце концов, он будет достаточно силен, чтобы пробиться, иначе, он останется плавать в том что будет походить на крупнейший в мире гелевый светильник.

***

Финт Крут довольно неплохо проводил время. Он бог бы проводить время потрясающе, но его милая Леонор была не в том состоянии, в каком хотелось бы, и он опасался, что если он будет в состоянии восстановить способности Леонор, то она быстро придет к тому факту что он не был принципиальным революционером, которым он притворялся и он потеряет ее любовь. У Леонор было сильно развитое чувство морали, и она обязательно поднимет шум при мысли, что он похитил демона колдуна, чтобы сохранять ее молодой вечно.

Финт поглядел на руну раба на своем большом пальце. Сложный набор спиралей и символов, которые удерживали Леонор на крючке, но мощность, которой постоянно слабела. Бросила бы она его без нее? Может быть. Наверное.

Финт, возможно, был мировым выдающимся экспертом по рунам. Они подходили его ситуации, поскольку требовали только крошечную искру магии, чтобы подтолкнуть их, а затем работали сами за счет силы символов.

Разные люди по-разному реагируют на руну контроля. Некоторыми можно манипулировать в течении десятилетий а другие отвергают черную магию и сходят с ума. Леонор была идеальным рабом, так как значительная часть ее хотела верить в то, что Финт говорил ей.

С его модифицированным лазером Финт мог поработить, кого желает на столько времени, сколько ему понадобиться, независимо о того, что они чувствовали к нему и без необходимости использования искры магии.

Как и этих новых заключенных, например. Настоящее сокровищница талантов в его распоряжении. Никогда не знаешь, как могут пригодиться выдающийся ум подростка или техник кентавр, особенно когда хорошо известно, что маленький демон доверяет им обоим. С этими двумя и колдуном он мог бы начать свое собственное правление, если ему нужно.

«Да, я довольно неплохо провожу время», — думал Финт. «Но скоро буду проводить его восхитительно. Просто убить ещё один комплект людей. Может два…»

Аморфоботы вошли в шаттл скорой помощи через воздушный замок и превратились в одного в одном только отсеке скорой помощи. На самом деле робот, переносивший мульча Рытвинга состоял исключительно из морфов, но другие роботы не могли определить химический состав газовых пузырьков внутри тела гнома, и хотя он пытался слиться с другими, робот был отвергнут, и одиноко качался в углу.

Финт Крут с важнейшим видом, спустился по винтовой лестнице с моста, чтобы позлорадствовать.

— Посмотри-ка, — сказал он Юниксу, который стоял за его плечом, как всегда мрачный, — лучшие волшебные и человеческие умы собрались все вместе.

Они зависли перед ним в умном геле не в силах сделать ничего кроме мелких вдохов и двигались как сонные пловцы.

— Не стоит беспокоиться об усилиях позвать на помощь или прострелить себе дорогу на свободу, — продолжил Финт, — я заблокировал ваши телефоны и оружие, — он наклонился к мерцающей поверхности робота, — вот и один из маленьких щенков Джулиуса. Разве мы в нее уже не стреляли Юникс?

Хитрая улыбка сжала челюсть спрайта, хотя это не делало его более похожим на милого парня.

— И великий Жеребкинс. Спаситель народа. Хотя уже нет, мой маленький пони. Скоро ты станешь моим рабом и будешь этому несказанно рад.

Финт пошевелил своими пальцами перед пленными, и они увидели красные руны нарисованные на них.

— А это у нас кто? — Финт остановился перед Дворецки, — Сумасшедший медведь и Нефритовая Принцесса. Однажды я упустил вас, но этого больше не произойдет.

— А что насчет меня? — удалось произнести Мульчу, и робот перевел колебания его голоса в звук.

— А что насчет тебя?

— Я не получу описание? Я тоже опасен.

Финт рассмеялся, но тихо, чтобы не разбудить Леонор, которая спала наверху.

— Ты мне нравишься гном. У тебя есть душа но, тем не менее, я убью тебя, когда ты мне не будешь нужен, если конечно тебе не нравится роль шута. Толстого вонючего шута. Я, конечно, предполагаю, что ты плохо пахнешь. Ты выглядишь так, что вполне можешь.

Финт перешел на Артемиса.

— И конечно Артемис Фаул. Бывший криминальный выдающийся ум и теперешний псих. Как твой Комплекс, Артемис? Бьюсь об заклад, что у тебя есть несчастливое число. Какое, пять? Четыре? — Артемис должно быть вздрогнул, поскольку Финт знал что угадал правильно, — Четыре. Откуда я знаю, что ты страдаешь Комплексом Атлантиды? Спроси своего друга, Жеребкинса. Он снабжает меня информацией.

Артемис был вовсе не удивлен тем, что некоторые из его параной были полностью оправданными.

Финт ходил вдоль линии как генерал, ведущий ободряющий разговор перед сражением.

— Я рад, что вы все здесь, действительно в восторге. Потому что вы можете оказаться полезными для меня. Видите ли, моя жена очень стара, и чтобы спасти ее жизнь и вернуть ей молодость, мне нужна очень мощная магия.

Артемис округлил глаза. Он сразу же понял все. Все это нужно чтобы выманить Номера Первого из гавани.

— Ваш друг, Номер Первый поможет мне с потерпевшими в Ностремиус и мы собирались пойти туда под видом пациентов, и вывести его с помощью моего супер-пупер модифицированного лазера, но всегда могут возникнуть проблемы с маленьким парнем: возможно он магически удерет до того, как я порабощу его. Но теперь Элфи Малой, одна из его лучших друзей во всем мире, пойдет за ним для меня.

Финт обратился к Юниксу.

— Скажи роботу отпустить капитана Малой.

Юникс проконсультировался с компьютерным обеспечением робота и информацией на стенном экране. Одним движением пальца он вытащил Элфи из геля. Почти мгновенно робот сделал то же самое. Элфи чувствовала, будто она была рвотой из чрева зверя на холодном металлическом полу. Она лежала, задыхаясь пока ее легкие, снова привыкали дышать чистым воздухом. Открыв глаза, она увидела улыбающегося Финта нависшего над ней.

— Со временем я вспоминаю тебя все больше, — сказал он и резко ударил ее в бок одним из своих черных ботинок, — и помню, что это ты посадила меня в тюрьму. Но ничего. Сейчас ты можешь загладить вину, сделав для меня добро.

Элфи выплюнула каплю геля на палубу.

— Вряд ли, Финт.

Финт ударил ее еще раз.

— Ты будешь обращаться ко мне по моему званию.

— Сомневаюсь, — процедила Элфи

— Я не сомневаюсь, — сказал Финт и поставил ботинок на ее горло. Из кармана он вытащил что-то вроде фонарика, — похож на фонарик, не так ли?

Элфи не могла говорить, но могла догадаться, что этот тонкий цилиндр делал что-то более зловещее, чем свет.

— Но он намного значительнее. Ты, наверное, догадалась, что магия черных рун является чем-то вроде моего хобби. Незаконно, да, но практически все, что я делаю — незаконно, так зачем же сейчас об этом беспокоиться? Этот маленький лазер выжигает руны прямо на коже персоны, которую мне надо поработить. Не требуется никакой магии. Пока на этой персоне соответствующая руна, то он мой раб навсегда.

Финт показал свой палец Элфи, с руной Дубца все еще нарисованной на подушечке, с магией, которая может передаться ей сейчас, когда Дубец мертв.

— А что ты думаешь, моя дорогая? В моей организации только что открылась новая вакансия.

Крут активизировал лазер, жужжавший мгновение пока кончик не покраснел, а потом прижал его к шее Элфи, выжигая клеймо со своей руной раба.

Элфи брыкалась и кричала в приступе черной магии.

— Не так нежен, когда касается, — заметил Финт, выходя из диапазона рвоты, на всякий случай.

Приступ длился меньше минуты и оставил Элфи лежать неподвижно на полу, дыша аномально быстро и с дрожащими веками. Финт лизнул кровавую руну на своем большом пальце.

— Ну, мисс Малой, что ты скажешь, если мы пойдем и похитим колдуна?

Элфи встала, прижимая руки к бокам и с несфокусированным взглядом.

— Да, капитан, — сказала она.

Финт хлопнул ее по спине.

— Так-то лучше, Малой. Разве это не избавляет от ответственности? Ты просто делаешь то, что я говорю и никакой вины.

— Да капитан. Избавление.

Финт протянул ей нейтрино.

— Можешь убить любого, кто попадется на пути.

Элфи мастерски проверила уровень заряда.

— Любой, кто попадется на пути. Я убью его.

— Я люблю этот лазер, — сказал Финт играясь с рунной ручкой, — давай сделаем кого-нибудь еще. Юникс, скажи роботам высунуть юного Фаула из его пузыря. Было бы прекрасно иметь гениального питомца.

Юникс провел пальцем по сенсорному экрану и Артемис задыхаясь, плюхнулся на пол, как рыба, вытащенная из воды.

Акванавт Ностремиус, Траншея Атлантиды; настоящее время.

Молодой демон-колдун который решил назвать себя Номер Первый чувствовал себя очень грустным. Он был чувствительным пареньком — хотя сложно так думать, смотря на его серую бронированную кожу и на его маленькую, но широкую голову, которая казалось, протолкнулась из его бугристых плеч — и чувствовал боль других и это свойство, по словам его мастера, делало его отличным колдуном.

Сейчас, в волшебном мире было много боли. Марсианский зонд, катастрофы в Исландии и Атлантиде были худшими бедствиями волшебного народца за последнее время. Для людей, потери такого масштаба, вероятно, не доберутся до больших новостных станций, но волшебный народ был небольшим по численности и бережным по натуре, и перенести две катастрофы с зондом подряд было ужасно. Но, по крайней мере, самого огромного бедствия удалось избежать путем эффективной эвакуации Атлантиды. Номер Первый едва начал скорбеть о потере свих друзей в Исландии когда ЛеППРКОн сообщил ему что Элфи, Жеребкинс и Артемис на самом деле спаслись.

Командующий Труба Келп попросил его прийти к Атлантиде на корабле Ностремиус, чтобы помочь вылечить раненых от взрывной волны зонда. Бесенок сразу же согласился, надеясь, что он сможет отвлечься на короткое время, по крайней мере, использует свои возможности, чтобы помочь другим. И вот просочилась новость, что спасательная капсула Элфи спустилась в море, и весь экипаж был предположительно потерян. Это было уже слишком для обработки: мертвы, живы, и опять мертвы. Если бы у Элфи было бы немного магии в ее теле, Номеру Первому удалось бы почувствовать ее где-то там, но он ничего не чувствовал. Так, за последние несколько часов Номер Первый довел себя до измождения, кладя руки на раненых. Он сращивал кости, запаивал порезы, восстанавливал разорванные органы, вытягивал соленую воду из легких, успокаивал истерию и в некоторых исключительных случаях стирал память. Впервые, с тех пор как он добился успеха как колдун, Номер Первый действительно чувствовал себя немного истощенным.

Но он не мог уйти прямо сейчас, потому что только что через динамики акванавта пришло сообщение что еще одна скорая помощь подошла к пристани.

«Мне нужно поспать», — думал он устало. «Но без снов. Они были бы об Элфи. Я не могу поверить, что ее нет»

Что-то заставило его поднять взгляд в этот момент, и он увидел Элфи Малой, шедшую по коридору к двери «карантин». Зрелище было настолько неожиданным что Номер Первый странно не удивился.

Это была Элфи, но двигалась она жутко. Будто под водой.

Номер Первый закончил сращивать кости, над которыми он в это время работал, и оставил зачистку врачу. Он побрел к охранной двери, где Элфи проводила сканирования сетчатки. Компьютер принял ее полномочия ЛеППРКОНа и открыл с пневматическим шипением.

Номер первый прыгнул наружу, чтобы избежать входа Элфи.

— Мы должны сохранять эту область от микробов, — сказал он, сожалея, что это были первые слова, которые он произнес своему воскресшему другу, — а ты выглядишь словно только что сбежала с токсичной свалки, — он крепко обнял ее, — да ты и пахнешь как токсичные отходы, но ты жива. Слава богам. Скажи, Жеребкинс жив? Пожалуйста, скажи «да». А Артемис? Я не мог вынести, когда услышал, что вы все мертвы.

Элфи не встречалась с его взглядом.

— Артемис болен. Мне нужно чтобы ты пошел со мной.

Номер Первый сразу поник, его настроение колебалось быстро как у маленького ребенка.

— Артемис болен? О нет. Приведи его, и мы сможем позаботиться о нем здесь.

Элфи повернула в сторону, откуда пришла.

— Нет. Его нельзя привезти. Ты должен следовать за мной.

Номер Первый побежал трусцой за своим другом Элфи не колеблясь ни на секунду.

— У него сломаны кости, да? Артемиса нельзя привезти? А Жеребкинс в порядке? Где же вы ребята сейчас?

Но бесенок не получил никакого ответа, и все что он мог сделать — следовать за широкими плечами Элфи через толпы раненых, мимо кроватей которые были возведены в коридорах. От запаха дезинфицирующих средств горели ноздри, а плачь потерпевших обжигал его сердце.

«Я просто приведу в порядок Артемиса. Может, прилягу на минуту, а затем вернусь к работе»

У Номера Первого была добрая душа и ему ни на мгновение не приходило в голову немного изучить Элфи чтобы убедиться что она в себе. Ему никогда не приходило в голову, что один из его самых ближайших друзей может вовлечь его в рабскую жизнь.

Финт сидел у постели Леонор в украденном шаттле скорой помощи, держа ее за руку пока она спала. Он чувствовал легкое головокружение из-за изменений его плана в последнюю минуту. Это был довольно романтичный жест, и прилив адреналина напомнил ему об его молодости.

— Все это было только по инстинктам, до того как я попал в тюрьму, — признался он спящей Леонор, — я был капитаном в ЛеППРКОНе и в то же время занимался преступностью. Честно говоря, это была не такая уж и преступностью, пока я не продвинулся вперед. По утрам я председательствовал на заседании специализированного полицейского подразделения, которая пыталась задержать меня, а вечером я делал на черном рынке сделки с бандами гоблинов, — Финт улыбнулся и покачал головой, — хорошие деньки.

Леонор никак не отреагировала, так как Финт подумал, что лучше дать ей немного седативного препарата, пока колдун не вернет ей молодость. Он знал от ее разговоров о смерти, что он теряет контроль над своей женой, и она не была достаточно сильна, чтобы пережить еще одну руну раба.

«Спи, моя дорогая. Спи. Скоро все будет как раньше».

Как только капитан Малой вернется с демоном. А если нет? Тогда он поднимется на борт Ностремиуса и возьмет колдуна силой. Может он и потеряет одного или двух членов экипажа, но они должны быть рады умереть за жену своего капитана.

Одним уровнем вниз, в помещении для арестованных, Бобб Рэгби выполнял свой долг дежурного, долг который имел для него огромное значение, поскольку считал, что это расплата за все те годы, которые он сам провел под охраной. Ему было все равно, что эти связанные гелем заключенные не были теми непосредственными охранниками, что смотрели за ним: это было просто их неудачей. Особое удовольствие он получал дразня Мульча Рытвинга, кого он долго считал конкурентом за верхушку в преступном соревновании гнома что он проводил в своем воображении в течении долгих часов проведенных на унитазе благодаря диете на обработанной пищи.

Финт приказал ему разделить аморфоботов для безопасности, и сейчас в каждом углу зависло по одному как гигантские колеблющиеся мешочки с яйцами.

Финт говорил, что если кто-то будет плохо себя вести, то можно воспользоваться шокером по своему усмотрению. А если они попытаются прострелить себе путь наружу, то нужно удостовериться что у нас есть это на видео, чтобы посмеяться позже.

Рэгби решил, что он определенно использует шокер на первой же провокации, может быть до первой провокации.

— Эй, Рытвинг, почему бы тебе не попробовать поесть немного геля, чтобы у меня был повод ударить тебя током?

Мульч не тратил свои силы на разговор: он просто обнажил свои огромные зубы.

— Да ну? — произнес Рэгби, — Они не такие уж и большие. Чем больше я смотрю на тебя Рытвинг, тем меньше верю, всей этой чуши, что извергают твои фанаты в Пьяном Попугае. Ты ни на йоту не похож на взломщика Рытвинг. Я думаю, ты жулик. Обманщик, сказочник-лжец.

Мульч поднес руку к лицу и зевнул.

Артемис был возвращен в тиски его аморфобота, как только маркировка руной была завершена, и ему ничего не осталось кроме как думать в своих липких складках. Он чувствовал, что все, что осталось от его разрушенной личности ускользает. Руна на шее завладела его волей зловещей хваткой и, хотя он мог думать и говорить на данный момент, это требовало много усилий, и он догадался, что имел лишь эти рудиментарные функции, поскольку Финт не дал ему никаких конкретных инструкций. А когда он даст ему приказ, он не в силах будет сопротивляться.

«Финт сможет приказать мне сделать что угодно», — думал он.

Через искажающий участок геля Артемис видел, что Рэгби дразнит Мульча, и подумал, что возможно, было бы неплохо, если он вступит в спор.

Говорить через гель было занятием непростым, которое подразумевает формирование слов сквозь стиснутые зубы, чтобы не допускать гель, но позволить ему забрать вибрацию в горле.

— Привет, мистер Рэгби, — сказал он. Аморфобот отрастил гелевые динамики и перевел колебания в слова.

— Эй, посмотрите-ка, — сказал Рэгби, — раб заговорил. Что тебе нужно вершок? Небольшой заряд, тебе это нужно?

Артемис решил, что вести интеллектуальную беседу с этим человеком бесполезно и перешел прямо на личные оскорбления.

— Мне нужно чтобы ты помылся. Ты вонючка.

Рэгби был рад поменять направление.

— Вау. Это уже практически взрослая ссора. Ты знаешь, что твой телохранитель не в форме?

Если бы у Дворецки были лазерные глазные яблоки, то у Боба Рэгби были бы отверстия, просверленные прямо сквозь его череп.

«Что ты делаешь, Артемис? — задавался вопросом Дворецки, — такие оскорбления не в твоем стиле»

— Мне не нужен телохранитель чтобы избавиться от тебя, Рэгби, — продолжил Артемис, — только ведро воды и проволочная щетка.

— Забавно, — сказал Рэгби, хотя это звучало менее забавно, чем раньше.

— Возможно, некоторые дезинфекторы чтобы твои микробы не распространялись.

— У меня грибок, — сказал Рэгби, — это реальное медицинское показание и очень болезненное, если ты его подхватишь.

— Оооу, — произнес Артемис, — большой жестокий гном страдает от боли?

Рэгби потерял терпение.

— Не так как ты, — сказал он и поручил роботу послать через гель заряд.

Артемис был атакован осколками белого света. На мгновение он задрожал, как марионетка в руках ребенка, а потом ослаб, плавая без сознания в геле.

Рэгби засмеялся.

— Не очень забавно, да?

Дворецки зарычал, что было бы угрожающе, если бы динамики робота не перевел это как урчание, и начал атаковать. Это должно было быть бесполезно для него, осуществить какое либо воздействие без тяги, но почему-то ему действительно удалось раздуть гель, в результате чего робот зачирикал, будто от щекотки.

— Вы, ребята, веселые, — сказал Рэгби и позволил Дворецки изнурить себя за несколько минут до того, как он заскучал и поразил его электрошоком.

— Двое в ауте, — весело сказал он, — кто следующий?

— Я, — сказал Мульч, — я следующий.

Бобб Рэгби повернулся, чтобы найти Мульча, свернутого в клубок, задняя часть была направлена прямо на Бобба.

Эта задняя часть не была прикрыта материалом, или другими словами, это был голый зад и с серьезными намерениями.

Рэгби, как гном, и подписчик еженедельного «Куда Дует Ветер» точно знал что должно произойти.

— Не выйдет, — вздохнул он. Он должен был шокировать Рытвинга, он знал, что это было слишком большое развлечение, чтобы пропустить. Если ситуация выйдет из-под контроля, он сможет нажать на кнопку; пока что ничего плохого не предвидится. Как раз вовремя он вспомнил нажать на запись камер наблюдения, если капитан захочет посмотреть позже.

— Давай, Рытвинг. Если ты действительно освободишься, то я подставлю свой собственный зад для хорошего пинка.

Мульч не ответил: дышать было слишком тяжело внутри геля, чтобы терять драгоценную энергию и обмениваться оскорблениями с Бобом Рэгби. Вместо этого он обхватил руками ноги и надавал на свои кишки, которые были раздуты как очень длинный воздушный шар-змея.

— Давай Мульч! — воскликнул Рэгби, — сделай так, чтобы твой народ гордился! К твоему сведению, это будет в Интернете примерно через пять минут.

Первый пузырь вышел размером с канталупу. Эти большие пузыри были известны среди туннельных гномов как «пробка» еще в те времена, когда пробки использовались для закупоривания бутылок. Часто «пробка» служит очищением, до того как можно начать основной поток.

— Хорошая пробка, — признал Бобб Рэгби.

После того как пробка вышла из тела, Мульч сопроводил его шквалом взрывов поменьше, которые появились с начальной скоростью и были задержаны гелевым роботом.

— И это все? — сказал Бобб, даже немного разочаровавшись, — Это все что у тебя есть?

Но это не все, что было у Мульча. Быстро последовала сотня разнообразных зарядов, некоторые сферы, некоторые эллипсы и Рэгби мог поклясться, что видел куб.

— Да ты просто выпендриваешься! — сказал он

Пузыри все шли и шли различных размеров и форм. Некоторые из них были прозрачными, некоторые подозрительно темные, и несколько были с газом внутри, что лопались, когда попадали в гель.

Робот нервно чирикал, металлические сердца мигали оранжевым, пока их встроенный спектрометр пытался анализировать компоненты газа.

— Я такого никогда не видел, — произнес Бобб, его палец завис над кнопкой шокера.

Тем временем пузыри текли, раздувая аморфобота в два раза больше обычного. Его чириканье поднялось на октавы пока, в конце концов, они не разрушили ближайшие медицинские мензурки и не поднялись на сверхзвуковые волны, слишком высокие для кого-либо чтобы услышать.

«Визг остановился», — подумал Бобб. «Значит, опасность миновала»

Он не мог ошибаться сильнее.

Мульч был практически незаметен за пузырями, его изображение исказилось и преломилось их изогнутыми поверхностями.

Производилось все больше и больше пузырей. Мульч был, словно гномий эквивалент машинки клоуна, которая может перевозить намного больше пассажиров чем, казалось бы, позволяли законы физики.

Аморфобот был натянут до предела, его поверхность была пятнистой от давления. Он начал подпрыгивать на месте, испуская взрывы таинственных дымчатых газов.

— Ладно, Мульч, это было забавно, — сказал Бобб Рэгби и неохотно нажал на кнопку электрошока, что оказалось неправильным.

Даже аморфобот пытался отвергнуть приказ, но Рэгби настойчиво тыкал кнопку снова и снова, пока знакомый треск не заискрился от двух узлов на металлическом сердце. Любой школьник на своем первом уроке химии мог бы сказать Рэгби, что никогда не нужно вызывать искры рядом с таинственными газами.

К сожалению Рэгби никогда не встречал такого школьника, и было полной неожиданностью для него, когда газ Мульча рытвинка воспламенился, пузырь за пузырем в цепной реакции мини-взрывов.

Робот растянулся и разорвался, гель струями извергался с его поверхности. Он отлетел от пола к потолку, и начал отскакивать от поверхностей по всей камере, полетев в Рэгби, как гигантская покрышка. Это было свидетельством дизайна и эталона Жеребкинса, чтобы аморфобот сохранился в целостности даже в таких экстремальных обстоятельствах.

Ошеломленный Рэгби лежал на палубе, в то время как бот остановился поперек люка, вздрагивая и вздымаясь. В подобных случаях был укоренившийся закон самосохранения, которое Финт не подумал запретить. В случае если объект переносимый аморфоботом оказался опасным для систем робота, тогда этот предмет должен быть немедленно извлечен. А этот гном был определенно опасным, и так что поврежденный аморфобот откашлял Мульча Рытвинга на почерневшую палубу, где он лег дымясь.

— Я никогда не должен есть то мышиное карри, — пробормотал он, а затем потерял сознание.

Бобб Рэгби был первым пришедшим в себя гномом.

— Это было что-то, — сказал он и выплюнул кусок обугленного геля, — ты освободился, черт побери, поэтому полагаю, по праву я должен подставить свое заднее место для пинка.

Рэгби опустил свой широкий зад к лицу бессознательного Мульча, но не получил никакой реакции.

— Ничего? — произнес он, — Ладно, но не говори, что я не предлагал.

— Сюда, — сказал голос позади него, — позволь мне дать тебе пинка.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромный ботинок движется к его заднице, а позади это ботинка была сердитая голова, несмотря на то, что была не в фокусе из-за ближайшей перспективы Бобба, явно принадлежала человеку Дворецки.

Мульч даже не верил, что на самом деле выйдет из чрева аморфобота, но он надеялся отвлечь Боба Рэгби на несколько мгновений, чтобы Жеребкинс мог, пустит в ход один из своих гениальных планов.

Но именно это и произошло.

Пока Рэгби был занят, наблюдая за тем, что творит желудок такого же, как он гнома, Жеребкинс занимался синхронизацией сердцевины робота, которую Артемис принес с места крушения, с сердцевиной его аморфобота. В лаборатории это заняло бы около десяти секунд, чтобы связаться и отправить строку кода и запретить инструкции украденного диска управления, но у зависнувшего внутри аморфобота кентавра это заняло, по крайней мере, полминуты. Как только считывающее устройство загорелось зеленым, Жеребкинс связался с остальными роботами и поручил им раствориться.

Половиной секунды позже Джульетта и Жеребкинс плюхнулись на пол со слезами на глазах и гелем в трахее. Артемис лежал неподвижно все еще без сознания после электрического тока.

Дворецки приземлился на ноги, сплюнул и атаковал.

***

У бедного Боба Рэгби просто не было шанса, не то что бы Дворецки много ему учинил. Все что потребовалось — один удар, и он схватил гнома и швырнул его прямо в металлическую койку. Он рухнул с удивительно детским стоном.

Дворецки быстро повернулся к Артемису и проверил его пульс.

— Как сердце Артемиса? — спросила Джульетта, нагибаясь, чтобы обследовать Мульча.

— Бьется, — ответит ее брат, — это все что я могу сказать. Нам нужно перенести его до того госпитального судна. Мульча тоже.

Гном кашлянул и пробормотал что-то о пиве, сыре и пироге.

— Ты имеешь в виду пиво и пирог с сыром? Или пирог с сыром и пивом? — Джульетта взглянула на брата, — Мульч может быть бредит — трудно сказать.

Дворецки взял пистолет Бобба Рэгби с его ремня и бросил его тело на широкую спину Жеребкинса.

— Ладно. Вот стратегия. Мы берем Артемиса и Мульча в больницу Ностремиус, и тогда я верну Элфи.

Голова Джульетты резко повернулась.

— Но Жеребкинс может…

— Двигайся! — прогремел Дворецки, — Иди немедленно. Я не хочу говорить об этом.

— Ладно. Но если тебя не будет с нами через пять минут, я иду за тобой.

— Я был бы признателен, — сказал Дворецки подперев, Мульча на спине Жеребкинса и бессознательного Артемиса, — и если ты сможешь привезти какие-нибудь отряды что найдешь на пути, это было бы здорово.

— Отряды на госпитальном судне? — произнес Жеребкинс, пытаясь не нюхать то, что было на его спине, — тебе очень повезет.

Язык Мульча вывалился изо рта на шею кентавра.

— Ммм… — пробормотал он, — Лошадь. Вкусно.

— Идем, — нервно сказал Жеребкинс, — идем сейчас же.

Шаттл скорой помощи был небольшим по сравнению с массивным акванавтом, что маячил выше. У небольшого корабля было два уровня: изолятор, отсек внизу, и на вершине винтовой лестницы мост с маленькой кабиной пилота и кроме пары уголков для хранения и переработки, комната, в которой они были заключены. к счастью для Дворецки и других связующий коридор с Ностремиусом была на нижнее уровне.

Чинг Майл всматривался через переход, очевидно ожидая возвращения Элфи с демоном колдуном.

— Пожалуйста, — прошептала Джульетта, когда они увидели гоблина в люке, — позвольте мне.

Дворецки придерживал Артемиса и Мульча на спине Жеребкинса; Бобб Рэгби его так не беспокоил,

— Перебори себя, — сказал он, — или лучше, поборись с другими парнями.

Будучи рестлером, Джульетта не могла просто побежать на Чинга Майла, и нокаутировать его — она добавил немного драмы.

Она побежала по коридору истерически плача.

— Помогите мне, мистер гоблин. Спасите меня.

Чинг убрал пальцы со шрамов от укусов на черепе, которые он постоянно чесал и, что конечно означало, что они никогда не заживали должным образом.

— Эээ… спасти от чего?

Джульетта всхлипнула.

— Здесь большой уродливый гоблин пытается остановить нас покинуть корабль.

Майл потянулся за пистолетом.

— Там — что?

— Большой уродливый парень с воспаленными рубцами на голове.

Чинг облизал глазные яблоки.

— Воспаленными рубцами? Эй, подожди-ка…

— Наконец, — сказала Джульетта и сделала пируэт как фигуристка, ударяя Чинга Майла своим фирменным нефритовым кольцом. Он упал в связующий проход, сползая к нижней точке. Джульетта поймала его оружие, прежде чем оно упало на палубу.

— Еще один, — сказала она.

— Ты же не могла просто ударить его по голове, — проворчал Дворецки, ведя Жеребкинса мимо нее, — бууэээ… «Помогите мне, я девчушка». Какая же ты современная женщина?

— Умник, — сказала Джульетта, — он даже не выстрелил.

Дворецки не был впечатлен.

— Он не должен был даже касаться оружия. В следующий раз просто ударь гоблина. Тебе повезло, что он не бросил в тебя огненным шаром.

— О нет, — произнес Жеребкинс продвигаясь сквозь канатную занавес, которая, казалось, была покрыта дезинфицирующим средством, и в связующий проход, — никакого пламени вблизи коридора. Это герметический туннель со смесью гелия и кислорода, тяжелый относительно кислорода из-за давления. Одна искра и сначала мы взорвемся, а потом туннель разорвется, и океан расплющит нас.

Один за другим они вошли в коридор. Это была невероятная конструкция.

Туннель с двойными стенками прозрачного супер-прочного пластика укреплял восьмигранный проволочный каркас. Компрессоры громко гудели по всей длине, световые шары привлекали глубоководных существ, в том числе и гигантского кальмара Артемиса, который обернулся вокруг себя центральный пролет туннеля и грыз проволочную раму клювом. Его присоски царапали пластик, нанося длинные рубцы вдоль туннеля.

— Не волнуйтесь, — уверенно сказал Жеребкинс, — это существо не сможет проникнуть. Мы сделали тысячи тестов.

— С настоящим гигантским кальмаром? — спросила Джульетта, заинтересованная по вполне понятным причинам.

— Нет, — признался Жеребкинс.

— Просто компьютерных тестов что ли?

— Естественно нет, — обиделся Жеребкинс, — мы использовали нормальных кальмаров и крошечную модель туннеля. Это срабатывало очень хорошо пока один из моих ассистентов в лаборатории, гном, не захотел немного каламарии.

Джульетта вздрогнула.

— Дело в том, что у меня небольшой пунктик насчет гигантских кальмаров.

— А разве не у всех нас? — сказал Жеребкинс и проскакал мимо нее вниз по коридору.

Проход был пятьдесят метров в длину, с легким наклоном в обоих концах. Дорожка под ногами была покрыта слегка липким веществом для предотвращения случайных искр и там были бомбы разбрасывающего типа для пожаротушения на равномерных промежутках, чтобы

автоматически покрыть трубу порошком в случае воспламенения.

Жеребкинс указал на одну из бомб пожаротушения.

— Честно говоря, это только для виду. Если хотя бы одна искра, прорвется сюда, даже кальмар не спасется.

Они шагали к акванавту, чувствуя холод океана исходящий от стен, дыша богатым кислородом воздухом. Госпитальное судно Ностремиус маячила выше на четыре этажа, изогнутые зеленые стены испещрены тысячами светящихся иллюминатором, закрепленный к морскому дну десятками якорей размером с автобус.

Туннели простирались от нескольких портов, и можно было увидеть затемненные фигуры, переходящие через них к Ностремиусу. Это была мрачная, сюрреалистическая картина.

Жеребкинс возглавлял, неся Артемиса, Мульча и храпящего Боба Рэгби, жалуясь на каждом шагу всего пути.

— Пассажиры. Кентавры не перевозят пассажиров. Просто потому что у нас лошадиный торс не означает что у нас лошадиный темперамент. Это унизительно, вот как это.

Ни Джульетта, ни Дворецки не обратили внимания.

Они сейчас находились в опасном пространстве и любая конфронтация должна быстро сдерживаться, ибо это может означать водную могилу для них.

На спине Жеребкинса Артемис застонал и пошевелился. Дворецки похлопал его по плечу.

— Просто спи, юноша. Не нужно просыпаться сейчас.

Как бы Дворецки не уважал умственные способности Артемиса, он не знал, как они помогут в этой ситуации, особенно со зловещей руной выжженной на его шее.

Это были две трети пути, когда люк Ностремиуса открылся и Элфи ступила через порог в сопровождении Номера Первого.

В глаза Элфи не было ни единой эмоции, но она спокойно оценив ситуацию, вытащила Нейтрино из кобуры, держа лоб Дворецки на мушке. Судя по выражению ее лица, она могла бы кинуть дротик в цель на ярмарочной площади.

— Нет, капитан Малой, — сказал голос Финта позади Дворецки, — никакого оружия здесь.

Финт стоял у входа в скорую помощь как всегда с Юниксом по одно плечо, и Арк Сулом по другое.

Джульетта была в режиме арьергарда.

— Это же веселый пират, — сказала она своему брату, — и его счастливые идиоты. Я думаю, что и без оружия мы в довольно хорошей форме. Мне подойти и вбить им некоторое уважение к жизни?

Дворецки поднял два пальца. «Подожди»

Это был кошмарный сон для любого телохранителя: застрять посередине прозрачной трубки, несколькими милями под водой, со смертоносной бандой преступников на одной стороне и порабощенным, и в то же время высококвалифицированным офицером полиции на другой.

Бедный Номер Первый понятия не имел в какую драму он попал.

— Элфи что происходит? Неужели мы в самом центре одного их твоих больших приключений? Я должен кого-нибудь замочить?

Элфи стояла бесстрастно дожидаясь указаний и Дворецки услышал что сказал Номер Первый.

— Никакого волшебства. Одна искорка магии может взорвать всю эту платформу, — он вздохнул, — разве вы не можете просто пойти на пикник или что-то вроде того? Почему обязательно должны быть взрывы?

Артемис снова застонал и соскользнул из-под Мульча, со спины Жеребкинса, и на дорожку.

Стоя в дверях украденного шаттла скорой помощи, глядя снизу туннеля на Дворецки, Финт понял, что у него есть несколько крапленых карт в колоде.

— Ах, — произнес он, — мой маленький гений просыпается. То должно сделать нашу игру интересной.

Дворецки повернулся боком, чтобы сделать себя меньшей мишенью. В этом столкновении не должно быть оружия, но могут быть ножи.

— Вернись назад, — сказал он Номеру Первому, — войди и закрой люк.

Демон колдун похлопал по плечу Элфи.

— Я должен войти? Это будет наилучшим решением?

Элфи не ответила, но этим прикосновением он почувствовал заклинание руны, которая засела в ее разуме как паразит. Для него она казалась фиолетовой, зловредной и какой-то изощренной. В его воображении руна как рептилия кралась на мозг Элфи, зарычала на него и укусила своими ядовитыми зубами.

— Ох, — произнес он, резко отнимая палец.

«Я мог бы отменить заклинание», — думал он. «Но это была бы такая тонкая работа, чтобы избежать повреждений мозга и, несомненно, будут искры»

Он сделал несколько медленных шагов назад, но Элфи быстро обошла его и ударила нижней частью ладони дверной механизм, уплотняя до тех пор, пока он не обеспечил удерживание демона снаружи.

— Не убегай, юный Мастер Демон, — отозвался Финт, — мне нужна твоя магия.

«Моя магия», — думал Номер Первый. «Должно быть, что-то, что я могу сделать. Гипноз не требует никакой искры»

— Послушай меня Элфи, — сказал демон колдун, с магией его голос стал многослойным, — посмотри мне в глаза.

Это все что он сделал до того, как Элфи не произвела ребром ладони рубящее движение которое поразило Номера Первого точно в зазор между пластинами брони на груди и шее. Прямо в трахею. Демон рухнул на землю, задыхаясь. Пройдут минуты, прежде чем он сможет издать что-то больше чем скрип.

Финт жестоко рассмеялся.

— Руна превосходит гипноз, хотелось бы отметить.

Дворецки пытался игнорировать более чрезвычайные обстоятельства, такие как взрывчатый газ, который они вдыхали и гигантский кальмара злобно глядящий на него снаружи туннеля и разобраться с ситуацией, как с обычной дракой в переулке.

«Я был в такой ситуации десятки раз. Правда мы окружены, но Джульетта и я можем взять этих и еще плюс десяток. Элфи может драться, но она загипнотизирована и это будет ее тормозить. Почему Финт так самоуверен только с гномом и спрайтом на своей стороне?»

— Готова, сестренка? — сказал он

— Скажи слово.

— Я возьму Финта и его дружков. Ты задержи Элфи, без ущерба, если удастся.

— Хорошо, брат.

— А что мне делать? — спросил Жеребкинс, стараясь не допустить ржания в своем голосе.

— Стой над Артемисом и Мульчем. Держи их в безопасности.

— Отлично Дворецки, — сказал кентавр, ощущая себя совершенно бесполезным, как и всегда в насильственных ситуациях, — можешь рассчитывать на меня.

Дворецки и Джульетта поменялись местами, мимолетно касаясь руками.

— Будь осторожна. Элфи быстрая.

— Ты тоже. Я не доверяю этому парню, Финту.

Оба этих заявления вскоре проявили свою надобность. К сожалению Дворецки сформулировал свой план действий без двух жизненно важных частей информации.

Во-первых, Элфи не была загипнотизирована, а была порабощена руной, и когда гипноз притуплял способности, руны, конечно же, нет. На самом деле они давали жертве доступ к большим жизненным силам, чем они, как правило, имеют, поэтому долгосрочным рабам не было позволено быть в возбужденном состоянии слишком долго, иначе они буквально могут выжечь себя полностью. Второй частью информации был тот факт, что Финт ожидал, что он будет пробивать себе путь через туннель, и был вооружен соответствующим образом.

Дворецки отбежали друг от друга с точностью до секунды. Джульетта сломя голову побежала на Элфи без болтовни или утрированных приемов рестлера — Элфи была серьезным противником.

Серьезный противник стоял с унылым видом, со свободно свисающими руками до последнего момента, и увернулась так быстро, что казалось призрачное изображение, зависло в пространстве там, где она была и снесла ноги Джульетты из-под нее. Джульетта сильно ударилась головой на дорожке, и к тому времени как ее зрение прояснилось Элфи уже была на ее груди с Нейтрино, нацеленным в голову Джульетты.

— Не надо искр, — задыхалась Джульетта, — без искр.

— Без искр, — тупо повторила Элфи и наставила ствол оружия в область трико Нефритовой Принцессы Джульетты и нажала на спусковой крючок. Джульетта содрогнулась и затем рухнула. Без единой искры.

На другом конце туннеля Дворецки не бросился вперед с таким огромным удовольствием. Если бы все было бы так же легко, как казалось, то он мог бы без труда победить Финта и его маленьких адептов. Может быть, угрожающего подхода было бы достаточно, чтобы напугать их до бегства.

Финт казался немного раздраженным и совсем не напуганным.

— Мистер Дворецки, как слуге великого стратега, разве вам не приходило в голову, что другой великий стратег, такой как я, может ожидать этого момента?

Желудок Дворецки ухнул вниз. Финт вооружен.

Единственным вариантом для Дворецки было сократить оставшееся расстояние, до того как Финту удастся наставить на него свое оружие. Он почти достиг его и почти начал борьбу, такую же бесполезную как резиновая игла на конкурсе вышивания.

Финт отцепил от ремня за своей спиной короткое и толстое оружие и выстрелил в Дворецки восемь раз, в грудь и в голову.

Глаза телохранителя закатились назад, но его инерция толкнула его вперед, и Финт ловко отпрыгнул в сторону во избежание быть раздавленным. Арк Сулу и Юниксу не так повезло. Дворецки приземлился на них как метеор, забрав из их тел последний вдох воздуха и сломав несколько ребер.

— Olé! — сказал Финт, который считал для себя обязательным посещение корриды всякий раз, когда он был в Испании, и не выглядел слишком расстроенным утратой своей команды.

Из-за колебаний один из пакетов с огнетушительным порошком, который, должно быть, был на спусковом механизме требующим слабого нажатия, отвалился и засыпал плавающим в воздухе порошком туннель.

— Ох, погода снаружи отвратительная, — пропел Финт, указывая пистолетом на Жеребкинса, который пытался хотя бы выглядеть храбрым, — тебе нравится мое оружие? Оно было разработано для борьбы с массовыми беспорядками при первом бунте гоблинов. Чисто химическое. Стреляет пилюлями с тартратом золпидема. Газовое, с растворимыми оболочками. Никаких искр. Иногда высокие технологии — то, что надо.

Артемис вдруг сделал глубокий вдох, будто только что оказался на поверхности океана.

— Ах, мой гений всплывает. Вставай, Артемис. Я приказываю тебе.

Артемис покачиваясь, поднялся; его голова и одежда были матовыми от белого порошка.

— Ты задушишь этого кентавра ради меня, не так ли?

Последовала неудобная минута, пока Артемис пытался найти подходящую точку опоры на широкой шее Жеребкинса и сжал пальцами со всей силой, которой было не так уж много. Жеребкинс был больше смущен, чем поврежден.

Финт вытер стер слезы с глаз.

— Ох, это уже слишком. Но я побаловал себя — Леонор ждет. Иди сюда Артемис, и ты тоже капитан Малой. Возьмите демона. Мы должны уйти отсюда до того как генераторы скорой помощи взорвутся.

Артемис и Элфи сделали, так как им сказали с эмоциями автоматов. Элфи дернула бедного задыхающегося Номера Первого за воротник кителя и Артемис шагнул мимо Жеребкинса не взглянув. Снаружи туннеля рыбы и кальмары уделяли пристальное внимание этому увлекательному отклонению от скуки повседневной жизни подводных.

Финту не терпелось уйти.

— Ну же, мои рабы. Где та скорость, которой вы знамениты?

Артемис ускорился, показывая живость, которую любой, кто знал мальчика, не ассоциировал бы с ним.

— Это уже лучше, — сказал Финт, — я могу тебя оставить, Артемис.

— Мило, — сказал мальчик, — я передам ему, когда увижу.

— Эмм… — произнес Финт в недоумении, а затем мальчик, который выглядел, как Артемис Фаул ударил Финта в живот окаменевшими пальцами.

— Дворецки показывал это Артемису тысячу раз, — сказал мальчик, — он не слушал, зато я — да.

Финт хотел что-то сказать, но он запыхался, хотя даже если и нет, то все равно не знал бы что сказать.

— Ибо я не Артемис Фаул, злой эльф, — сказал Орион, выкручивая пистолет из пальцев Финта, — я — молодой романтик, который всегда знал, что его день настанет, поэтому слушал Дворецки и сейчас готов.

Финту хватило дыхания только на одно слово: «как?»

— Артемис знал, что должен освободиться от сил руны, которая контролировала его разум, но не мой, так что он подтолкнул твоего слабоумного миньона ударить его электрошоком, чтобы освободить меня.

Финт хватался за живот.

Конечно. Комплекс Атлантиды, вторая стадия. Он уперся обоими локтями в колени и прохрипел Элфи:

— Убей его. Убей мальчишку.

Орион развернулся и направил пистолет на Элфи.

— Пожалуйста, сладкая. Не форсируй события, или я выстрелю в тебя во благо всех.

Элфи бросила Номера Первого в сторону и, сломя голову, побежала.

— Артемис не умеет стрелять, — зарычала она

Орион расправил плечи и вытянул руку, поддерживая его левой рукой правую. И Артемис и Орион были амбидекстрами но, в отличие от Артемиса, Орион больше располагал правой рукой. Он вспомнил, что говорил Дворецки снова и снова: «Взгляд вдоль руки. При выдохе выжать».

Первая пилюля попала Элфи в щеку, вторая в лоб, а третья в плечо и уже за секунду они растворились.

Элфи задержалась в пол-оборота к изогнутым стенам, пока ее тело не сдалось, и она не упала лицом вниз.

Орион повернулся к Финту, который подкрадывался к нему.

— Не шуми, подлый демон.

— Эй, — произнес Номер Первый который вернул себе дыхание.

— Прости благодушный маг, — сказал Орион, — Я обращался к моему разбойному врагу.

— Четыре, — сказал Финт с некоторым отчаянием, — четыре, четыре, четыре.

Орион закатился смехом надменного героя.

— Не тут то было, Финт Крут. Твои зловещие планы сорвались. Прими свою судьбу.

Лицо Финта медленно становилось лиловым; семейная черта.

— Мне нужен демон! — заорал он, брызжа слюной, — отдай его или мы все умрем.

— Слишком поздно для пустых угроз мой друг. Тебя перехитрили. Теперь, сиди тихо пока мой приятель, благородный конь, связывает тебе руки.

Финт судорожно вздохнул и выпрямился.

— Нет. У меня осталась еще одна карта. Скорая помощь оснащена взрывчаткой. Автопилот разбит, а генератор уязвим — пути назад нет. Отдайте мне демона, и я увезу шаттл далеко в траншею и дальше через чрево аморфобота. Есть место и для еще одного кроме Леонор. Я могу взять тебя вместо Номера Первого.

Жеребкинс закусил губу.

— Ах. Ладно. Маленькая проблема с этим планом. Я распустил роботов.

— Так вот какой у тебя план, — с яростью сказал Орион, размахивая пистолетом как саблей.

— Ты можешь забрать все, что захочешь, а потом похоронить доказательства во взрыве.

Финт пожал плечами, неожиданно спокойно. Он всегда знал, что такой день настанет.

— Раньше он работал на меня, — он проконсультировался с таймером в компьютере на запястье, — через пять минут шаттл взорвется, и мы все умрем. Если позволите, я должен пойти к постели моей жены.

Он повернулся, чтобы найти свою жену ближе, чем ожидалось. Леонор стояла обрамленная занавесом туннеля, тяжело опираясь на свою трость, и с бледным лицом, сияющем в световых шарах.

— Финт, что происходит? — спросила она, ее дыхание было затруднено, но оба глаза были открыты и ясны. Яснее чем он были, когда они впервые познакомились.

Финт бросился к ней, поддерживая одной рукой.

— Да, моя дорогая. Тебе нужно прилечь. Скоро все будет хорошо.

Леонор огрызнулась, чего она не делала с очень давних времен.

— Ты только что сказал, что судно взорвется!

Глаза Финта расширились от удивления — его любимая жена никогда не огрызалась на него прежде — но он сдержал нежную улыбку.

— Какое это имеет значение пока мы вместе? Даже смерть не сможет разлучить нас.

Откуда-то Леонор нашла в себе силы, чтобы стоять прямо.

— Я готова для долгого сна, Финт. Но ты молод, эти люди молоды, и разве мы не к госпитальному судну причалили?

— Да, да это так. Но эти люди — мои враги. Они преследовали меня.

Финт лизнул руну на большом пальце, но теперь Леонор была за пределами этих сил.

— Я думаю, возможно, ты был далеко не безупречен мой дорогой, но я была ослеплена любовью. Я всегда любила тебя, Финт. И всегда буду.

Ориону становилось тревожно. Секунды убегали, а он не желал видеть свою возлюбленную Элфи в самом сердце взрыва.

— Шаг в сторону, мадам, — сказал он Леонор, — я должен увезти это судно глубоко в траншею.

Леонор неуверенно подняла свою палку.

— Нет. Я возьму это путешествие в одиночку. Я злоупотребила гостеприимством на этой земле и закрыла глаза на то, что происходит вокруг меня. Теперь я, наконец, буду летать там, где никогда и не думала что это возможно, — она погладила мокрую щеку Финта и поцеловала его, — наконец, я могу летать Финт.

Финт нежно обнял плечи жены.

— Ты можешь летать, ты будешь. Но не сейчас. Этот полет — смерть, а я не могу без тебя. Разве ты не хочешь того, что у нас было?

— Те времена прошли, — просто сказала Леонор, — может их никогда и не должно было быть. Теперь ты должен позволь мне уйти или же ты должен попытаться остановить меня.

То был ультиматум, которого Финта боялся с первого применения руны на шее Леонор. Он вот-вот потеряет свою жену и ничего не может с этим сделать. Его эмоции играли на его лице, и линии появились вокруг глаз, как будто кто-то нарисовал его невидимой ручкой.

— Я должна идти, Финт, — мягко сказала Леонор.

— Лети, любимая, — сказал Финт, и он казался в этот момент старым как его жена.

— Позволь мне сделать это для тебя, любовь моя. Позволь мне спасти тебя, как ты спасал меня все это время.

Леонор снова поцеловала его и вышла через занавесь.

Финт стоял мгновение с содрогающимися плечами и подбородком вниз, затем взял себя в руки.

Он посмотрел на Ориона и махнул большим пальцем в сторону машины скорой помощи.

— Я должен идти. Леонор не удастся спуститься с лестницы самостоятельно.

И с таким повседневным заявлением он ушел, люк уплотнился позади него.

— Сдержанно, но изящно, — сказал Орион, — хороший уход.

Дворецки оба были без сознания, что позже будет источником некоторых подшучиваний и смущения, поэтому они не видели украденный шаттл скорой помощи отделивший себя от туннеля и отчалившего от Ностремиуса. Леонор и Финт были ясно видны в кабине пилота. И они полностью опустили шаттл глубоко в Траншею Атлантиды, в длинной изящной дуге.

— Эта женщина действительно пилот, — сказал Орион, — я представляю, как они держаться за руки теперь смело улыбаясь.

Через несколько мгновений расцвет адского огня вырос из глубины траншеи и был быстро погашен миллионами тонн воды обрушившихся на него. Ударный поток, однако, промчался вдоль возвышающегося горного хребта, сбивая многовековой коралл и слегка колебля свободный конец туннеля, как ребенок скакалку, отправляя кальмара сновать в поисках безопасности.

Пассажиры туннеля были перемешаны вместе, как герои, так и злодеи, и были сметены к двери Ностремиуса которая несколько мгновений спустя была открыта изнутри смятенным техническим сотрудником, закаленным морским гномом, который к его вечному позору визжал как ребенок эльф, когда столкнулся лицом к лицу с гигантским человеком, покрытым белой пылью.

— Зомби! — вопил он и, к сожалению, для него, двое его приятелей стояли в воздушном шлюзе за его спиной, и их молчание стоило ему трехнедельные порции пудинга.

ЭПИЛОГ

Артемис проснулся и увидел Элфи и Жеребкинса склонившихся над ним. Элфи казалась озабоченной, в то время как Жеребкинс сосредоточенно осматривал его, будто тот был лабораторным экспериментом.

«Ничего не болит», — думал Артемис, — «должно быть, они что-то дали мне»

А потом: «Нужно поднять настроение»

— Ах, моя принцесса. Благородный конь. Как же это утро разыскало вас?

— Д'Арвит, — сказала Элфи, — это рыцарь в сияющих доспехах.

— Хмм… — произнес Жеребкинс, — вот так проходит Комплекс. Когда он прогрессирует, ты никогда не можешь предсказать, какой из психозов будет. Я думал, что коктейль из лекарств вернет Артемиса но, по крайней мере, Орион скажет нам как дела у Артемиса, — он придвинулся ближе, — Орион, ты, благородный юноша. Ты случайно не знаешь, какой пароль в системе доступа Артемиса?

— Конечно, знаю, — сказал Артемис, — это «И-Н-О-П-Л-А-Н-Е-Т-Н-Ы-Й О-С-Л-И-К»

Жеребкинс был на середине записи, когда до него дошло.

— Ох, ха-ха-ха, Артемис. Очень весело. Я знал, что это ты.

Элфи не смеялась.

— Это было не смешно, Артемис. Комплекс Атлантиды — не шутка.

При одном упоминании о болезни, Артемис почувствовал гнездо злобных четверок кишевших в его затылке.

«Только не опять», — подумал он.

— Было бы лучше, если бы вы оба поменялись местами, — сказал он, стараясь казаться спокойным и под контролем, — кроме того, вы не могли бы закрыть жалюзи на иллюминаторах до конца? И совсем открыть, чтобы они не были на середине? В этом же нет смысла.

Элфи хотелось потрясти Артемиса, чтобы он опомнился, но она разговаривала с доктором Аргоном из Профсоюза Психологов, и он сказал проявлять снисхождение к человеку, пока они не смогут проверить его в клинике.

Старая палата Опал Кобой была по-прежнему свободна, — весело сообщил доктор, и Элфи подозревала, что тот уже думает о названии для своей неминуемой книги.

Поэтому она сказала:

— Хорошо, Артемис. Я подниму жалюзи.

Когда Элфи нажимала на маленький значок солнца около жалюзи, освещая стекло, она заметила, как стаи экзотических рыб купаются в свете от кормовых стабилизаторов Ностремиуса. «Мы плывем к свету, — поняла она и поинтересовалась, когда это она стала таким философом.

Слишком много мыслей — одна из вещей, которые привели Артемиса туда, где он сейчас находится. Мы должны разобраться с этой проблемой.

— Артемис, — сказала она, заставляя свой голос звучать позитивнее, — доктор Аргон интересовался, есть ли у тебя какие-либо записи…

— Моего перехода к безумию? — закончил Артемис

— Ну, вообще то он сказал «прогресса Комплекса». Он сказал, ведение своего дневника распространено среди больных. Они чувствую огромную необходимость быть понятыми после…

И снова Артемис завершил предложение:

— После смерти. Я знаю. Я чувствую эту необходимость до сих пор, — он стянул кольцо со своего среднего пальца, — Это мой волшебный коммуникатор, помнишь? Я вел видео дневник. Должно быть ужасающее зрелище.

Жеребкинс взял кольцо.

— Позволь мне отправить это Аргону. Это поможет ему немного разобраться, прежде чем он посадит тебя на электрический стул для психов, — кентавр понял, что сказал только что, — Извини. Кобыллина всегда говорила, какой я нечувствительный. Там нет электрического стула для психов, это больше похоже на диван или японский матрас, футон.

— Мы поняли Жеребкинс, — сказала Элфи, — большое спасибо.

Кентавр поскакал к автоматической двери больничной палаты.

— Хорошо. Я пошлю его. Увидимся позже, и следи за этими противными четверками.

Артемис поморщился.

Элфи была права: Комплекс Атлантиды — совсем не забавно.

Элфи села на стул рядом с кроватью. Это была высокотехнологичная кровать со стабилизаторами и уплотненными подушками но, к сожалению маловата.

— Ты взрослеешь, Артемис, — сказала она.

Артемис слабо улыбнулся.

— Я знаю. Но недостаточно быстро, в некотором роде.

Элфи взяла его за руку.

— Ты можешь попытаться волноваться, если захочешь, но не сможешь. Жеребкинс накачал тебя достаточным количеством седативных средств, чтобы усыпить лошадь.

Они оба улыбнулись на мгновение, но Артемис был в подавленном состоянии.

— Это приключение было совсем иным, Элфи. Обычно кто-то побеждает и мы в достатке в конце. Но на это раз погибло очень много невинных, и никто не получил выгоду. И все это ради любви. Я не могу даже думать о Финте как о злодее, ведь все чего он хотел — спасти жену.

Элфи сжала пальцы Артемиса.

— Все было бы намного хуже без нас. Номер Первый жив благодаря тебе, не говоря уже всех на этом госпитальной судне. И как только мы вернем тебя в твое старое «я», мы сможем работать над сохранением мира с твоим Ледяным Кубом.

— Хорошо. Это все еще моя основная задая, хотя возможно я захочу пересмотреть свой гонорар.

— Хмм. Я думаю, ты можешь.

Артемис сделал глоток воды из чашки из его шкафчика.

— Я не хочу возвращаться к своему «я» полностью. Мое старое «я» спровоцировало Комплекс Атлантиды, в первую очередь.

— Ты сделал много плохих вещей, Артемис. Но ты не сделал бы их снова. Отпусти их.

— Действительно? Ты можешь просто отпустить свои поступки?

— Это не так легко, но ты сможешь сделать это с нашей помощью, если это то чего ты действительно хочешь.

Артемис закатил глаза.

— Зелья и терапия, боги помогите мне.

— У доктора Аргона слава негодяя, но он хороший. Лучший. Кроме того, я уверена что Номер Первый может дать тебе магическую детоксикацию, забрав последнюю искру из твоего тела.

— Звучит болезненно.

— Может быть. Но рядом будут твои друзья. Хорошие друзья.

Артемис сел на подушках.

— Я знаю. Где Мульч?

— А ты как думаешь?

— Думаю, он в камбузе. Возможно в одном из холодильников.

— Я думаю, ты прав.

— А что насчет Джульетты?

Вздох Элфи был полон ласки и разочарования.

— Она организовала бойцовский поединок между собой и слоноподобным пикси упустившим комментарий об ее хвостике. Я же сейчас делаю вид, что ничего не знаю об этом. Скоро я должна пойти и прекратить это.

— Мне жаль пикси, — сказал Артемис, — А как Дворецки? Как ты думаешь, он сможет мне доверять, когда-либо снова?

— Я думаю, он уже доверяет.

— Мне нужно поговорить с ним.

Элфи взглянула в сторону коридора.

— Тебе следует дать ему минуту. Он делает деликатный телефонный звонок.

Артемис мог бы догадаться, кому он звонит. Он должен сделать аналогичный звонок в ближайшее время.

— Что ж, — произнес он, стараясь казаться более беззаботным, чем на самом деле с Комплексом Атлантиды кипящем в основе его височной доли.

«Уладь это», — говорил он.

«Сосчитай»

«Остерегайся четверки. Четыре — это смерть»

— Я слышал, что ты была на свидании с Трубой Келп. Вы двое планируете строительство своей палатки в ближайшее время?

Дворецки думал, что у него может развиваться клаустрофобия. Ему определенно казалось, что стены приближаются. И то, что коридор, в котором он согнулся, был построен для людей размера в половину его, совсем не помогало. Единственным местом, в котором он мог встать прямо был спортзал и он не был тем местом, где он сможет сделать личный звонок, поскольку его младшая сестра, вероятно, решила сбить спесь со слоноподобного пикси в данный момент, с поддержкой собравшейся толпы пациентов и медиков, которые скоро будут обожать Нефритовую Принцессу.

Дворецки скользнул вниз присев и вытащил телефон Артемиса.

«Может, нет сети», — с надеждой подумал он.

Но она была. Четыре деления. Артемис включил в своём телефоне доступ ко всем возможным сетям, в том числе военной и сети волшебного народца. Надо быть на Луне, чтобы телефон Артемиса не поймал сеть.

«Ладно. Прекрати откладывать. Звони»

Дворецки прокрутил контакты и выбрал мобильный телефон Ангелины Фаул. Потребовалось несколько секунд, чтобы связаться, пока вызов прошел через Гавань до спутника и в Ирландию, и когда звонок был сделан, раздался тройной звуковой сигнал.

«Может быть она спит»

Но Ангелина взяла на втором гудке.

— Артемис? Где ты? Почему ты не звонил?

— Нет, миссис Фаул. Это Дворецки.

Ангелина поняла, что Дворецки звонил ей с телефона Артемиса, и естественно сделала худшие выводы.

— О мой бог! Он мертв, да? Я не должна была позволять ему ехать.

— Нет, нет. Артемис в порядке, — поспешно сказал Дворецки, — на нем ни царапины.

Ангелина плакала в телефон.

— Слава богу. Я бы винила себя. Пятнадцатилетний уехал чтобы спасти мир с волшебным народцем. О чем я думала? Теперь, все. Конец. Отныне нормальная жизнь.

«Я даже не помню нормальной жизни», — думал Дворецки.

— Я могу поговорить с ним?

«Пошло-поехало».

— На данный момент нет. Он… Эээ… под снотворным.

— Снотворное! Ты сказал, что он не пострадал, Дворецки. Ты только что сказал, что на нем ни царапины.

Дворецки поморщился.

— На нем действительно ни царапины. Снаружи.

Дворецки поклялся, что слышал, как Ангелина Фаул дымилась.

— Что это должно означать? У тебя старческий психоз? Артемис болен или нет?

Дворецки предпочел бы быть осажденным командой полицейского спецназа, чем докладывать эту новость, поэтому он подбирал слова очень осторожно.

— У Артемиса развилось заболевание, психическое заболевание. Это немного похоже на обсессивно-компульсивное расстройство.

— О нет, — сказала Ангелина, и на мгновение Дворецки показалось, что она уронила телефон, но он услышал ее дыхание, быстрое и поверхностное.

— С этим можно бороться, — сказал он, — мы едем с ним в клинику прямо сейчас. Лучшую клинику, что имеет волшебный народ. Он абсолютно вне опасности.

— Я хочу увидеть его.

— Увидите. Они посылают кого-то за вами, — на самом деле это было не так, но он поклялся, что так и будет через секунду, после того как повесил трубку, — а что насчет близнецов?

— Няня может остаться на ночь. Отец Артемиса в Сан-Пауло, на саммите. Я должна рассказать ему обо всем.

— Нет, — поспешно сказал Дворецки, — не принимайте это решение сейчас. Поговорите с Артемисом в первую очередь.

— О-он узнает меня?

— Конечно, узнает, — ответил Дворецки.

— Хорошо Дворецки. Я соберу вещи сейчас. Скажи, чтобы мне позвонили, когда будут в десяти минутах от меня.

— Так и сделаю.

— И, Дворецки?

— Да миссис Фаул?

— Смотри за моим мальчиком, пока я не прибуду. Семья — это все, ты же знаешь.

— Я знаю миссис Фаул. Хорошо.

Связь прервалась, и фотография Ангелины Фаул исчезла с маленького экрана.

«Семья — это все», — думал Дворецки. «Если ты везунчик».

Мульч просунул голову в дверь, некоторая вязкая жидкость капала с бороды в ловушку которой, казалось, попали целые репы. Его лоб был покрыт ярко-синим гелем против ожогов.

— Эй, телохранитель. Сходи лучше в спорт зал. Этот парень, гигантский пикси, убивает твою сестру.

— Правда? — сказал Дворецки не убежденно.

— Правда. Джульетта кажется сама не своя. Она не может уложить вместе два движения. Это жалкое зрелище, правда. Все делают ставки против нее.

— Ясно, — сказал Дворецки, выпрямляясь настолько, насколько может в тесном пространстве.

Мульч удержал дверь.

— Будет очень интересно, когда ты покажешься чтобы помочь.

Дворецки усмехнулся.

— Я не буду помогать. Я просто хочу быть там, когда она перестанет притворяться.

— А, — произнес Мульч, понимание расцвело на его лице, — так что, я должен перевести свои ставки на Джульетту?

— Определенно должен, — сказал Дворецки и загромыхал по коридору, обходя лужу репового супа.