Атлантический комплекс [Перевод любительский]

Глава 7 Как я люблю тебя?

Ватнаекуль; настоящее время.

Орион Фаул пристегнулся ремнями безопасности непосредственно рядом с Элфи и шептал ей на ухо, пока она вела спасательную капсулу через червоточину ледника, расколотую угнанным зондом.

Когда кто-то бубнит прямо в ухо, раздражаешься и в более счастливые времена, но когда этот человек извергает романтическую ерунду, в то время как владелец уха пытается совладать с управлением двадцатилетней спасательной капсулы в скоростном преследовании, то это вызывает немного больше чем просто раздражение — это опасно отвлекает.

Элфи протерла рукавом ее костюма иллюминатор. Снаружи единственный луч освещал путь в червоточине.

«Прямо», — думала она. «Пока прямо»

— Как я люблю тебя? — спросил Орион, — дай-ка подумать. Я люблю тебя страстно и бесконечно. Естественно, «бесконечно» — это и так понятно.

Элфи сморгнула пот с глаз.

— Он это серьезно? — обратилась она через плечо к Жеребкинсу.

— О, абсолютно, — сказал кентавр, его голос дрожал наряду с движениями капсулы, — если он попросит поискать его родинки, тут же говори «нет».

— Ох, я бы никогда не стал, — заверил ее Орион, — Леди не ищут родинок, это работа для веселых ребят типа милого зверька или меня. Леди, как мисс Малой, делают достаточно своим существованием. Они излучают красоту и этого вполне достаточно.

— Ничего я не излучаю, — процедила Элфи сквозь зубы.

Орион похлопал ее по плечу.

— Я позволю себе не согласиться. Ты прямо сейчас излучаешь потрясающую ауру. Она светло-голубая, с маленькими дельфинчиками.

Элфи крепче сжала руль.

— Мне плохо. А он просто сказал «светло-голубая»?

— И с маленькими дельфинчиками, — сказал Жеребкинс, который был рад отвлечься от того факта, что теперь они гонятся за зондом, который взорвал их шаттл, что походило на мышь, гоняющуюся за кошкой, гигантской кошкой-мутантом с лазерными глазами и со злобными котятами поменьше в животе.

— Помолчи, милый зверек. Помолчите вы оба.

Элфи не могла себе позволить отвлекаться, и чтобы перекрыть лепет Ориона она разговаривала сама с собой, и все это записывалось в судовом журнале.

— Все еще проходим через лед, в невероятно широкой вене. Нет ни радаров, ни гидролокаторов, следуем за светом.

Световой шоу, которое демонстрировал иллюминатор, было одновременно жутким и красочным.

Двигатели зонда стреляли лучами вдоль высеченного льда и посылая радуги, мерцающие на всех плоскостях. Элфи была уверена, что видела целую стаю китов замороженных в леднике и возможно какую-то огромную морскую рептилию.

— Зонд поддерживает курс в диагональном спуске. Мы отходим от ледника без заметных препятствий.

И это было правдой: повышенная плотность казалось, никак не влияла на лазерные резаки зонда.

Жеребкинс не смог удержать свой самодовольный комментарий.

— Я знаю, как они устроены, — сказал он.

— Но не как их контролировать, — ответила Элфи.

— Ты злишь принцессу, — воскликнул Орион, борясь со своим ремнем безопасности, — если бы ни эти чертовы оковы…

— Ты был бы мертв, — закончил за него Жеребкинс.

— Верно подмечено, — признался Орион, — и принцесса уже спокойна, так что никаких жертв, милый зверек. Я должен умерить свой рыцарский пыл. Иногда так и рвусь в драку.

Уши Элфи зудели, и она знала, что это только от стресса, что совсем ей не помогало.

— Мы должны вылечить Артемиса, — сказала она, мечтая о свободной руке, чтобы почесаться, — это все что я могу сказать.

Обрыв скалы сверкал с внешней стороны запутанной смесью серого и темно-синего.

Зола, измельченный камень и обломки пород спиралью снижались на стенки аэродинамической трубы и мешали обзору Элфи.

Она проверила пункт связи капсулы без особой надежды.

— Ничего. Никакого контакта с Атлантидой; мы все еще изолированы. Должно быть, зонд уже видел нас. Почему нет никаких агрессивных действий?

Жеребкинс ерзал в своем ремне безопасности спроектированном для двуногих существ.

— О да, почему нет агрессивных действий? Я так тоскую по агрессивным действиям.

— Да я живу ради агрессивных действий! — загремел Орион, что было очень необычно, — ох, как я хочу, чтобы этот дракон вернулся и тогда я смог бы поразить его!

— Поразить его как? — спросил Жеребкинс, — с помощью твоего тайного родимого пятна?

— Не смей смеяться над моей родинкой, которой у меня возможно и нет.

— Заткнитесь, вы оба, — рявкнула Элфи, — свет изменился. Что-то надвигается.

Жеребкинс прижался щекой к заднему иллюминатору.

— Ах да. Я этого ожидал.

— Ожидал чего?

— Ну, сейчас мы должны быть ниже уровня моря, так что, то, что надвигается должно быть огромной частью океана. Сейчас мы только будем следить за тем, как хорошо я спроектировал этот зонд.

Свет, отражающийся на стенке аэродинамической трубы, внезапно стал тусклым и мерцающим и от оглушительного растущего звука падения, стены капсулы завибрировали. Даже Орион был лишен дара речи, потому что труба сплошной воды приближалась прямо к ним.

Из своей подготовки Элфи знала, что должна расслабить мышцы и поддастся воздействию, но каждая клеточка в ее теле хотела напрячься перед ударом.

«Держи носовую часть прямо» — сказала она себе. «Проруби поверхность. Внизу спокойно»

Вода, охватившая их как кулак, встряхнула капсулу, взбив его пассажиров.

Все что не было прикреплено болтами, стало реактивным.

Набор инструментов одарил Жеребкинса отвратительным рубцом, а лоб Ориона был проколот вилкой, оставив небольшие раны на месте удара.

Элфи сквернословила как моряк, пока удерживала носовую часть внизу, борясь с яростью природы, и разговаривая с капсулой, как будто это была необъезженная полудикая лошадь.

Винтик со свистом вылетел из своего отверстия и отрикошетил по всей кабине, отбив осколок от экрана визуального наблюдения и посылая паутину сверкающих трещин по стеклу.

Элфи вздрогнула.

— Д'Арвит. Не хорошо. Не хорошо.

Орион положил ей руку на плечо.

— По крайней мере, мы участвуем в огромном приключении вместе, а мисс?

— Пока нет, — сказала Элфи, выравнивая задние закрылки и пробивая судно через волнения в широкий спокойный океан.

Экран наблюдения держался еще мгновение, и Элфи взглянула на него в поисках бликов предательских двигателей зонда. Несколько секунд она не видела ничего неуместного в Атлантическом океане и тогда, к юго-западу ниже на десять морских сажней или около того, она заметила четыре пылающих синих диска.

— Вот! — воскликнула она, — Я вижу их.

— Разве мы не должны направиться в ближайший порт? — поинтересовался Жеребкинс, — попробовать установить связь с Гаванью?

— Нет, — ответила Элфи, — Мы должны держать его в поле зрения и попытаться рассчитать, куда эта штука направляется. Если мы упустим его, то благодаря твоей камуфляжной фольге, он смешается с огромным количеством воды и скроется.

— Это очередная насмешка, юная леди, — обиженно сказал Жеребкинс, — не думай, я не подсчитывал.

— Подсчет, — сказал Орион, — Артемис постоянно делал это.

— Я хочу, чтобы у нас сейчас был Артемис, — мрачно сказала Элфи, — Пятерки и тому подобное. Он бы знал что делать.

Орион надулся.

— Но у тебя есть я. Я могу помочь.

— Дай угадаю. Палатка? — выражение лица Ориона было настолько несчастным, что Элфи смягчилась, — Ладно. Слушай Орион, если ты действительно хочешь помочь, следи за экраном связи. Если поступит сигнал, дай мне знать.

— Я не подведу тебя, красавица, — пообещал Орион, — этот экран для меня теперь святой Грааль. Я буду мечтать о сигнале из этого холодного сердца проводов и конденсаторов.

Жеребкинс собирался вмешаться и объяснить, как экран каналов связи обходится без проводов и конденсаторов, но, заметив, как Элфи стрельнула в него ядовитым взглядом, кентавр решил держать рот закрытым.

— А ты, — сказала Элфи тоном соответствующим ее взгляду, — постарайся объяснить, как великого Жеребкинса умудрились так глобально одурачить, и, может быть, тогда мы сможем взять под контроль этот зонд, до того, как кому-то будет больно.

Еще одна насмешка, — подумал Жеребкинс, но он был достаточно умен, чтобы не произнести это вслух.

Следуя вниз и вниз, они перешли в глубокую, темную синеву. Зонд строго придерживался своего курса ни отклоняясь, ни к рифу ни к скале, и кажется не подозревая о маленькой спасательной капсуле позади.

«Они должны заметить нас», — думала Элфи, продвигая капсулу к зонду не отставая.

Если зонд и засек их, то он не подавал знака, просто рассекал океан с постоянным коэффициентом морских узлов, неуклонно приближаясь к своей цели, где бы она ни была.

У Элфи появилась идея.

— Жеребкинс. У тебя же есть коммуникатор, не так ли?

Кентавр вспотел из-за пониженного содержания кислорода в атмосфере; его голубая рубашка теперь по большей части темно-синяя.

— Конечно, есть. Я уже проверял сигнал. Ничего.

— Я знаю, но у тебя там есть что-то вроде мини-программ? Что-нибудь для навигации?

Жеребкинс вытащил свой телефон и пролистал на нем перечень приложений.

— У меня есть навигационное приложение. Автономное, сигнал не нужен.

Кентавру не нужно было объяснять, что делать: он отстегнулся от ремня безопасности и положил свой телефон на Омни-датчик на приборной панели. Его экран мгновенно вывелся на маленьком экране бортового иллюминатора.

Проявился З-D компас и потратил несколько секунд на построение движений капсулы, которые, в чем Элфи была уверена, отражали курс зонда.

— Хорошо, — сказал кентавр, — мы синхронизировались. Я сделал это приложение, между прочим. Я заработал больше от этого маленького чуда, чем от всей работы в ЛеППРКОНе.

— Просто скажи мне.

Жеребкинс перетаскивал маленькую иконку судна вдоль прямой линии на экране, пока она не достигла дна океана. Здесь был мигающий красный круг в точке столкновения.

— Симпатичный кружок, — сказал Орион.

— Это пока, — сказал Жеребкинс бледнея.

Элфи на полсекунды отвела взгляд от зонда.

— Скажи мне Жеребкинс. Что там?

Кентавр внезапно почувствовал всю тяжесть своей ответственности. Что-то давило на него с тех пор как их атаковал зонд… его зонд.

— Атлантида. О боги, Элфи, зонд направляется прямо к Атлантиде.

Глаза Элфи вернулись к четырем кругам света.

— Он смог бы проломить купол?

— Он не был разработан для этого.

Элфи дала ему мгновение подумать о том, что он только что сказал.

— Ладно, я признаю, что он делает многое, для чего он не был разработан.

— Ну, и?

Жеребкинс проделал несколько расчетов на экране, расчетов которые понял бы Артемис, находись он рядом.

— Это возможно, — сказал он, — От зонда бы ничего не осталось. Но на этой скорости он может лишь оставить трещину на куполе.

Элфи утешила немного большая скорость капсулы.

— Мы должны предупредить Атлантиду. Орион, есть что-нибудь в системе связи?

Человеческий пассажир капсулы оторвался от экрана.

— Не смейся принцесса, но этот огонек мигает будто экстренней. У этого есть какой-то особенный смысл?

Жеребкинс заглянул ему через плечо.

— Должно быть, корпус проломился в туннеле. Наш запас кислорода истощается.

На секунду у Элфи опустились плечи.

— Не важно. Мы продержимся.

Жеребкинс сложил обе руки вокруг головы, сдерживая свои мысли.

— Нет. Сейчас мы попытаемся выйти из участка радиопомех. Мы должны перейти на поверхность.

— Что если он изменит курс?

— Тогда он не поразит Атлантиду, и никто не утонет или не будет раздавлен. И если даже он вернется, то все будут готовы к этому.

Это шло вразрез с инстинктами Элфи.

— У меня ощущение, что мы бросаем тех людей там.

Жеребкинс указал на экран.

— С такой скоростью зонд достигнет Атлантиды через три часа. А наш кислород иссякнет через пять минут. Мы будем без сознания через шесть, а умрем через двенадцать и уже никому не поможем.

— Я чувствую, что у меня немного кружится голова, — сказал Орион, — но у меня очень хорошее настроение. Чувствую, что нахожусь на грани найти рифму к слову «апельсин».

— Гипоксия, — сказал Жеребкинс, — или может это просто он сам.

Элфи закрыла дроссельную заслонку.

— Мы сможем сделать это?

Жеребкинс вычислил сложное уравнение

— Если мы пойдем в противоположном направлении сейчас же. Может быть. Если тот, кто все это делает, расширит помехи, то нет.

— Может это лучшее, что можно сделать?

Жеребкинс устало кивнул.

— Самое лучшее.

Элфи развернула капсулу тремя ловкими маневрами.

— Весь день у меня были только лучшие шансы, — сказала она.

Теперь это была необычная гонка, где соперники бежали друг от друга. Цель была проста: теперь, когда они знали, куда зонд направлялся, у Элфи было шесть минут чтобы увести капсулу из участка радиопомех.

Кроме того, было бы неплохо получить немного кислорода, чтобы дышать. К счастью зонд был в крутом спуске, таким образом, капсула должна двигаться в крутом подъеме. Если им удастся добраться до поверхности, прежде чем эти шесть минут истекут, то это потрясающе. Они будут вести радиовещание, пока Гавань не перехватят сигнал. В противном случае, поскольку капсула не оборудована автопилотом и средствами радиопередачи, зонд может быть на верхушке башен службы безопасности Атлантиды, до того как они даже заметят его и еще одна маленькая неприятность это то, что они будут уже мертвы.

«Забавно», — думала Элфи. «Не думаю, что мой сердечный ритм уж очень сильно повысился. Эти ситуации «жизни или смерти» стали практически нормальными, с тех пор как я встретилась с Артемисом Фаулом»

Она краем глаза взглянула на романтика носившего лицо Артемиса, и он перехватил ее взгляд.

— Пенни за вашу мысль, принцесса. Хотя они стоят королевского выкупа.

— Я мечтала о том, чтобы ты исчез, — прямо сказала Элфи, — и вернул нам Артемиса. Он нам нужен.

Орион хмыкнул.

— Эта мысль не так ценна, как я воображал себе. Почему ты хочешь, чтобы Артемис вернулся? Он противный и всех хамит.

— Потому что Артемис может вытащить нас отсюда живыми, спасти людей в Гавани и возможно найти того, кто убил всех тех офицеров из ЛеППРКОНа.

— Я предоставлю вам это, — раздраженно сказал Орион, — но его сонеты бессердечны, а тот оперный театр, который он спроектировал, был полностью потворствующим.

— Ага, это то, что нам сейчас нужно, — вмешался Жеребкинс, — навыки проектирования оперный театров.

— О да, вероломный конь, — сказал Орион вспыльчиво, — навыки проектирования зондов оказались более полезными.

Элфи быстро нажала на клаксон, чтобы привлечь внимание.

— Извините меня господа. Все эти споры потребляют кислород, так не могли бы вы оба, пожалуйста, утихнуть?

— Это — приказ, любимая?

— Да, — зловеще прошептала Элфи, — это приказ.

— Очень хорошо. Сейчас будет тихо. Я бы лучше отрезал свой собственный язык, чем изрек хоть еще одно слово. Я скорее отрублю себе голову ножом для масла, чем скажу одно единственное…

Элфи поддалась низменным инстинктам и ударила Ориона в солнечное сплетение.

«Это было неправильно», — подумала она, когда мальчик свис со своих ремней безопасности, задыхаясь. «Потом я буду чувствовать себя виноватой из-за этого»

Если у них было это «потом».

В топливном баке было много энергии, но никакого кислорода в резервуарах и никаких средств для рециркуляции, чтобы вычистить углекислый газ из выдыхаемого воздуха. Капсула как предполагалось, была только краткосрочным средством. Она не была разработана для настоящих миссий; корпус мог расколоться от давления в крутом подъеме, задолго до того как закончится топливо.

«Так много вариантов смерти», — думала Элфи. «В конечном счете, нас ждет один из них»

Цифровой футшток вращался назад с 10 000 метров. Они были в траншеи Атлантиды, никогда ранее не видимой человеком. Множества странных ярких рыб кишели вокруг них, легко держа темп, бодая корпус своими толстыми светящимися выпуклостями на своих прозрачных животах.

Тогда, свет изменился, и рыбы исчезли, уносясь так быстро, будто они просто дематериализовались. На их месте были тюлени и киты, а рыбы, словно серебряные наконечники стрелы. Мимо скатился кусок синего льда, и Элфи увидела лицо своей матери в его тенях.

«Кислородное голодание», — сказала она себе. «Вот и все»

— Сколько еще? — спросила она Жеребкинса.

Кентавр проверил уровень кислорода.

— Если учесть троих бодрствующих существ — нервных и бодрствующих, я бы добавил — быстро потребляющих воздух, то минута или две.

— Ты сказал, что у нас получится!

— Отверстие в резервуаре расширяется.

Элфи ударила кулаком по приборной панели.

— Д'Арвит, Жеребкинс. Почему все всегда должно быть так сложно?

Жеребкинс спокойно заговорил.

— Элфи, мой друг. Ты знаешь, что должна сделать.

— Нет Жеребкинс. Я не знаю.

— Да, знаешь.

Элфи знала. Здесь было трое тяжело дышащих бодрствующих существ. Жеребкинс потреблял больше кислорода, чем самец тролля. И только одно существо, которое могло управлять кораблем и отправить сообщение.

Это был тяжелый выбор, но не было времени, чтобы мучится над ним. Она нащупала короткий металлический цилиндр в одном из колец на поясе и вытащила его.

— Что это, сладкая? — спросил Орион, который только что оправился от удара в живот.

Элфи ответила на его вопрос собственным вопросом.

— Ты сделаешь для меня кое-что, Орион?

Лицо мальчика, казалось, засветилось.

— Конечно. Все что угодно.

— Закрой глаза и сосчитай до десяти.

Орион был разочарован.

— Что? Никакого задания? Даже убить дракона?

— Закрой глаза, если ты меня любишь.

Орион немедленно сделал это, и Элфи ткнула ему в шею электрошокером на батарейках. Оглушенный мальчик резко повалился в своих ремнях, два ожога слегка дымились на его шее.

— Красиво сработано, — нервно сказал Жеребкинс, — мне не в шею, если не возражаешь.

Элфи проверила электрошокер.

— Не волнуйся. Заряда хватало только на одного.

Жеребкинс не смог сдержать вздох облегчения, и когда он виновато взглянул на Ориона, зная, что только он один должен быть без сознания, Элфи ударила его в бок вторым зарядом. У Жеребкинса даже не было времени подумать «ты — подлая эльфийка!» перед тем как сползти в угол.

— Извините ребята, — сказала Элфи, а затем дала себе невербальный обет молчать, пока было время, чтобы отправить сообщение.

Капсула двигалась к поверхности, ее нос рассекал воду. Элфи, проводила ее через огромный подводный каньон, который создал свою собственную экологию, полностью защищенный от эксплуатации человеком. Она видела огромных волнистых угрей, которые могли бы раздавить автобус, странных крабов со светящимися панцирями и какое-то двуногое существо, которое скрылось в расщелине, прежде чем она смогла тщательно рассмотреть его.

Она взяла самое прямо направление через каньон, найдя скалистую расщелину, которая позволила ей выйти в открытое море.

С блоком радиопередач ничего не случилось. Плотно заблокированы. Ей нужно было взять немного дальше.

«Я могла бы что-то сделать с некоторым количеством колдовской магии», — думала Элфи. Если бы здесь был Номер Первый, он бы мог задействовать свои руны и превратить углекислый газ в кислород.

Вода, рыба и пузыри мелькали мимо окна, а могло ли это быть лучом света с поверхности? Неужели судно достигло световой зоны?

Элфи снова проверила радио. На этот раз она услышала некоторые помехи, возможно с какими-то голосами.

«Хорошо», — думала она, но в голове было мутно. «Мне это показалось?»

«Нет, ты хорошо слышала это», — сказал бессознательный Жеребкинс, — «Я когда-нибудь рассказывал тебе о своих детях?»

«Кислородное голодание. Вот что это было».

«Почему ты выстрелила в меня, сладкая?» — спросил Орион в отключке, — разве я тебе не нравлюсь?»

«Слишком поздно. Слишком».

Элфи затрясло. Она глуюоко вдохнула, но этого было не достаточно из-за загрязненного воздуха. Стены капсулы вдруг вогнулись, наклоняясь чтобы задавить ее.

— Этого не происходит, — сказала она, нарушив свой обет молчания.

Она снова проверила связь. Есть какой-то сигнал. И определенно мелькали слова среди помех.

«Достаточно ли этого чтобы транслировать?»

Есть только один способ проверить это.

Элфи подключилась к линии связи через параметры приборной панели считывания и выбрала трансляцию только чтобы узнать, что внешняя радиосеть была недоступна. Компьютер посоветовал ей проверить связь. Элфи прижалась лицом к правому борту и увидела, что связь была практически несущественна, поскольку уцелевшие детали были просто выбиты из своих гнезд при каком-то из столкновений.

Почему у этого буксирного ведра, куска металлолома каменного века, нет внутренней антенны?

Даже у древних телефонов есть внутренняя антенна.

Телефоны! Конечно.

Элфи ударила по кнопке отцепления ремня безопасности на своей груди и упала на колени. Она скользила вдоль палубы, перемещаясь к Жеребкинсу.

«Здесь плохо пахнет. Затхлый воздух».

За одну секунду поручень отрастил змеиную голову и зашипел на нее.

«Твое время заканчивается», — сказала змея. «Твои шансы слишком малы, Малой»

«Не слушай змею», — сказал Жеребкинс, не шевеля губами.

«Я все еще люблю тебя» — сказал Орион во сне, дыша медленно и стабильно, едва потребляя какой-либо кислород.

«На этот раз я действительно схожу с ума», — думала Элфи.

Она потянулась к телу Жеребкинса, доставая из кармана его рубашки его телефон. Кентавр никогда никуда не выходил без своего драгоценного телефона, и гордился его модифицированной громоздкостью.

«Я люблю этот телефон», — гордо говорил Жеребкинс. «Более пяти тысяч приложений. Моего собственного изобретения. Одно я назвал «Потомство». Допустим, вы нашли любовь всей своей жизни: все что нужно — сделать фото себя и вашего любимого, и «Потомство» покажет, как будут выглядеть ваши потенциальные дети.»

Захватывающе. Надеюсь, что когда-нибудь мы поговорим об этом реально.

Телефон был включен, таким образом не было никакой необходимости в пароле, хотя, зная Жеребкинса, Элфи предполагала, что пароль может быть какой-нибудь версией его собственного имени. На экране был сумасшедший беспорядок с приложениями, который вероятно имел смысл для кентавров.

Проблема со всеми этими программами состояла в том, что иногда нужно сделать быстрый звонок. Где иконка вызова?

И тогда значки начали махать ей.

«Выбери меня», — хором кричали они, — «сюда»

«Это не галлюцинация», — гордо сказал Жеребкинс. «Они анимированы»

— Вызов, — крикнула Элфи в микрофон коммуникатора, надеясь на голосовое управление. К ее облегчению расплывчатый старомодный значок телефона расширился и заполнил весь экран.

«Он не расплывчатый. Мое зрение ухудшается»

— Вызвать Полис Плаза, — приказала она иконке.

Телефон пикнул и затем спросил

— Вы хотите вызвать «Пицца Полли»?

— Нет. Вызвать Полис Плаза.

Мчавшаяся мимо вода теперь была определенно более лазурной, пронизанной пузырями и искривленными полосками света.

— Вы хотите вызвать «Полис Плаза»?

— Да, — задыхалась Элфи, — Да, хочу.

Было много толчков, потому что капсула проходила по поверхностному волнению, и подбрасывался волнами.

— Соединяю с Полис Плаза.

Телефон мягко жужжал, пока пытался осуществить соединение, а затем комично грустно сообщил:

— У вас недостаточно сигнала. Не хотели бы вы оставить для меня сообщение, чтобы сразу же послать, как только сигнала будет достаточно?

— Угу, — хрипела Элфи.

— Вы сказал «уй»? Это не подходящий ответ в данной ситуации.

Элфи взяла себя в руки.

— Да. Я хотела бы оставить сообщение.

— Потрясающе, — весело сказал телефон, — Начните запись после сигнала, и помните — за хорошие манеры не нужно платить, поэтому всегда представляйтесь и говорите «до свидания».

«Говорите до свидания», — подумала Элфи. «Забавно»

Элфи записала короткое сообщение, содержащее немного кашля и бессвязной речи, чтобы представить себя, как и советовал телефон, и так же описала угрозу направляющеюся к Атлантиде. Почти в тот же момент как она закончила Элфи упала в обморок на спину, обмякнув, словно выброшенная на берег рыба.

Перед ее глазами плыли пятна, которые росли и становились тусклыми кругами, теснясь вместе и затуманивая ее зрение. Она не видела цветов за иллюминатором, меняющихся с голубого в зеленый, и в тусклое перламутровое белое северное небо.

Она не слышала треск вентилей давления, не почувствовала как прохладный воздух затопил кабину, Капитан Малой не знала что спустя пятнадцать минут как капсула поднялась на поверхность ее сообщение для Полис Плаза будет наконец передано и почти немедленно принято во внимание.

Оно было бы принято во внимание сразу же, если бы не спрайт на коммутаторе, некий Цып Треплоу, первоначально полагавший что сообщение было телефонным розыгрышем его приятеля по покеру Круза, издевающимся над его гнусавым голосом. Цып решил передать это сообщение командиру Трубе Келпу, когда ему пришло в голову что это может быть карьерной лестницей вниз, если он проигнорирует предупреждение, которое может спасти Атлантиду.

— Мне нравится твой подход, — сказал Надгробник.

«Пучина», Атлантида; настоящее время.

Финт Крут был занят, симулируя свою занятость над его моделью акванавта Ностремиус, чтобы казаться как можно невиннее, когда они придут забрать его, что как он предполагал, произойдет очень скоро.

«Симулировать занятость занимало больше энергии, чем сама занятость», — понял Финт и жутко воодушевился, потому что это было остроумное наблюдение, одно из тех, на которые его возможные биографы обратят внимание. Но остроумные наблюдения сейчас должны занимать последнее место в плане. В конце концов, остроумные наблюдения были бы намного приятнее, если бы был кто-то еще помимо Дубца чтобы их слушать. Леонор обожала его комментарии и постоянно записывала их в своем дневнике.

Взгляд Финта рассредоточился, и руки застыли в пространстве, когда он вспомнил их первое лето вместе на том прекрасном острове в тихом океане. Она, похожая на мальчика в своем жилете и брюках для верховой езды и он, статный и легкомысленный в куртке ЛеППРКОНа.

— Не получится, капитан. Как это вообще может получится? Прежде всего, я человек, а ты, безусловно, нет.

И быстро, словно вспышка, он взял ее руки в свои.

— Любовь может разрушить любые преграды. Любовь и магия.

Это был тот момент, когда он заставил ее полюбить себя.

Леонор слегка подпрыгнула, но не убрала руки.

— Я почувствовала искру, Финт, — сказала она.

— Я тоже ее почувствовал ее, — пошутил он, а затем объяснил, — статическое электричество. Это всегда со мной происходит.

Леонор поверила и влюбилась в своего капитана.

«Она бы в любом случае полюбила бы меня вскоре», — сердито думал Финт. «Просто я ускорил процесс».

Но он знал в душе, что стимулировал чувства Леонор магией, и сейчас, когда она была так далеко от своей настоящей смерти, его власть над ней ускользала.

«Будет ли она без магии любить меня так же как я ее?» — поинтересовался он в тысячный раз за день и знал, что боится узнать ответ.

Чтобы сохранить свои жизненные показатели устойчивыми, Финт вернул свои мысли к своему рабу, мистеру Дубцу.

Дубец бесспорно был омерзительным болваном, но Финт Крут питал слабость к парню и возможно даже оставит его в живых, когда все это закончится или, по крайней мере, убьет его быстро.

Их всех великих планов и невероятных ограблений, в которые Финт был вовлечен в качестве нечестивого полицейского, скрывающегося от правосудия или заключенного, манипулирование Дубцом было самым амбициозным. Это требовало идеальные сроки, смелость и месяца лести. Финт часто думал об этом плане, который он пустил в ход почти четыре года назад…. Этого бы не случилось, если бы Дубец был человеком с коварным характером. Дубец был эльфом, а большинство представителей волшебного народца, за исключением гоблинов, не склонны к преступной жизни.

Простые правонарушители как этот тип Рытвинг, были достаточно распространены, но умных прозорливых преступников было мало.

Промах Дубца был в том, что он был нытиком и пока месяцы шли, он постепенно распускал охрану Финта Крута и рассказал ему все своем понижении в должности после побега Мульча Рытвинга. Он так же выразил горечь по поводу выговора ЛеППРКОНа, и свое желание сделать что-то, чтобы снова вернуться к ним.

Финт увидел свой шанс — свой первый шанс сбежать с момента ареста. Он разработал план по вербованию Дубца.

Первым этапом была притворная симпатия к водному эльфу, хотя на самом деле, если бы он был у власти, он бы вымыл его из воздушного шлюза за его поведение в инциденте с Рытвингом.

— Мне так нравится общаться с вами, — сказал он, — как я хочу, чтобы мы смогли поговорить свободно.

Дубец тут же замолк, вспомнив, что каждое слово записывалось.

На его следующий визит, Дубец вошел, самодовольно наклонив свою рыбью голову, и Финт знал, что его план удался.

— Я отключил микрофон, — сказал тюремный надзиратель, — теперь мы можем говорить о том, о чем хотим.

И тогда Финт знал, что он завладел им. Все, что было нужно — немного магии Финта Крута чтобы сделать Дубца рабом.

Только вот у Финта не было магии. Это была одна неизменная цена, которую платили преступники: потеря магии, навсегда. Это бы штраф, который не возвращали и преступники пытались сделать это на протяжении веков.

Они покупали зелья, пытались колдовать, устраивали песнопения при луне, спали головой вниз, купались в навозе кентавра. Ничего не помогало. После того как вы нарушили правила волшебного народца, волшебства не было. Это было отчасти психологическая вещь, но в основном это был результат векового заклинания колдуна, которое последующая администрация не хотела разблокировать.

Этот запрет основных прав всегда раздражал Финта, и во время его пребывания в бегах, он потратил целое состояние на десятки знахарей и шарлатанов, которые утверждали, что могут наполнить его магией до краев, если он примет это зелье или прочтет то-то заклинание задом на перед в глухую ночь держа в руках жабу-сквернослова. Ничего не помогало. Ничего, пока век назад, Финт не нашел изгнанного спрайта, проживающего в городе Хошимин, которому каким-то образом удалось сохранить искру магии, ровно настолько, чтобы удалять бородавки. За огромную цену, которую Финт заплатил бы еще миллион раз, она открыла свою тайну:

«Корень мандрагоры и рисовое вино. Это не вернет тебе всю сладкую магию назад капитан, но каждый раз, когда ты примешь эти два компонента, они дадут тебе искру магии. Используй этот трюк мудро, мой капитан, или искры не будет, когда вы будете в ней нуждаться больше всего.»

Это жемчужина спрайта-алкоголика.

Этот трюк он использовал раньше, но с тех пор как его арестовали — нет. До сих пор. И вот, на его день рождение в этом году, Финт попросил обед из рыбных оладий, ягод фо-фо, нарезанной мандрагоры с графином рисового вина и кофе-заменителем.

Эта просьба сопровождалась откровением о местонахождении пресловутой банды контрабандистов оружия, которая стала настоящим пером в шляпе надзирателя.

Тарпон Винийа согласился на предложение. Когда Дубец прибыл с едой, Финт пригласил его остаться и поболтать. И пока они беседовали, Финт из заказанной еды ел только мандрагору и выпивал только вино, аккуратно укрепляя мнение Дубца о ЛеППРКОНе.

— Да, мой дорогой Дубец, они бесчувственные хамы. Я имею в виду, что ты мог еще сделать? Этот бандит Рытвинг не оставил тебе выбора кроме как бежать.

И когда настал нужный момент, когда Финт почувствовал одну искру магии, сконцентрировавшуюся в его кишечнике, он слегка положил руку на плечо Дубца, что позволило ему мизинцем коснуться голой шеи водяного эльфа. Обычно, прикосновение к шее было не таким уж большим делом. Войны редко начинались из-за прикосновения к шее, но именно это прикосновение было злонамеренным. Потому что на подушечке пальца Финт нарисовал своей собственной кровью руну раба черной магии. Финт был очень суеверен, что касается рун. В идеале, для достижения максимального эффекта, личность, на которую распространялось заклинание, должна распластаться на гранитном постаменте, облитая маслом от забродивших слез единорога, и татуированные с ног до головы символами, а затем получать магию три минуты прямо в лицо. Но остается пользоваться тем, что есть, и надеться на лучшее.

Так, Финт коснулся шеи Дубца и провел одну искру через этот контакт.

Дубец шлепнул по своей шее как ужаленный.

«Ой! Что это было? Я почувствовал искру, Финт»

Финт быстро отдернул руку.

— Статическое электричество. Это всегда со мной происходит. Моя мама даже боялась поцеловать меня. Вот, Дубец, выпей вина, чтобы компенсировать шок.

Дубец жадно следил за содержимым графина. Алкогольные напитки обычно запрещались в тюрьме, так как длительное их потребление подвергает волшебные рецепторы атрофии.

Но некоторые представители волшебного народца, совсем как люди, не могут сопротивляться тому, что на них плохо влияет.

— Я твой эльф, — сказал он, охотно принимая чашку

«Да», — думал Финт. «Теперь, да»

Финт знал, что это сработает. Оно действовало раньше и на более сильные сознания, чем Дубец.

И так Дубец понял, что не может говорить «нет» Финту Круту. Все начиналось с простых невинных просьб: дополнительное одеяло, прочитать какой-то материал не в тюремной системе. Но вскоре Дубец стал неразрывно связан с планами побега Финта и, что еще важнее, казался непричастным. Казалось, поступал рассудительно.

В течении последующих четырех лет Дубец ушел из охранников в соучастники. Он был связан с несколькими заключенными, которые были по-прежнему верны Финту, и подготовил их к великому побегу. Он совершил несколько налетов на то, что некогда было Лабораторией Кобой, и использовал свой охранный код доступа к заводу по деликатной переработке, где он нашел среди прочего, шифратор и гораздо более ценный, диск управления для зонда «Марс». Где-то в глубине души, Дубец знал что, в конце концов, кто-нибудь узнает об этих кражах, но он никак не мог заставить себя тревожится.

Почти все, что он нашел в Лаборатории Кобой, было не нужным или слишком безнадежным, чтобы починить, но диск управления требовал лишь легкой отчистки от окалины и подключения нового омни-датчика. Это были настолько простые задачи что Дубец, по просьбе Финта, сделал это у себя дома под некоторым контролем с веб-камеры, разумеется.

После, Финт имел рабочий диск управления в своем распоряжении; было сравнительно просто синхронизироваться с зондом «Марс» перед его взлетом, и затем он начал трудную задачу перепрограммирования характеристики полета. Это была задача, которую он не мог выполнить, прежде чем корабль покинет Землю, но он сходу мог придумать десять способов, сделать космический корабль полезным. Но не на марсе.

«Марс? О нет, нет Леонор. Это слишком далеко, да и ни к чему. Подождем, пока он полетит на свою миссию, а затем повернем этого большого типа назад»

Его истинный план относительно зонда был непосредственно прост: использовать его в качестве большого и очень громкого отвлечения своим возвращением с Марса. Но поскольку сообщения Леонор становились короче и холоднее, Финт понял, что должен ускорить свой график и усовершенствовать заговор. Было крайне важно сбежать, но было еще важнее, укрепить свою власть над Леонор до того, как ее человеческое начало полностью восстановится. Ее старение протекало сейчас так быстро, что потребуется некоторое особое волшебство, чтобы предотвратить это. И было только одно место, чтобы получить такую магию. Если бы Джулиус был жив, то Финт бы беспокоился о том, что его младший брат может как-то помешать его плану, но даже когда Джулиус мертв был еще весь ЛеППРКОН для беспокойства. Ему нужно было вывести из строя вооруженные силы, отрезать голову змее и возможно хвост тоже.

И так, Финт следил за связью начальника тюрьмы Винийа, использую пароль, который Дубец украл для него. Он был особо заинтересован в звонках сестре начальника, командиру Винийа Рейн из ЛеППРКОНа.

Голова змеи.

Командира Винийа было трудно убить, особенно если оружие было тупым предметом в космосе, а командир, казалось, неохотно шла на палубу, где она была особо уязвима.

И тогда, в прошлом месяце она совершила видеозвонок брату взволнованным голосом информирующий его о том, что она не позволит никому услышать об ее поездке в Исландию на встречу с вершком Артемисом Фаулом. Видимо, мальчишка собирается спасти мир.

Знаменитый Артемис Фаул, командир Винийа и Элфи Малой собрались в одном месте. Потрясающе.

Финт активировал свой диск управления и обеспечил зонд совершенно новыми параметрами курса, в которых этот зонд даже не усомнился, ведь они поступили с его собственного диска. Перефразируя: «возвращайся на Землю и раздави командира и как можно больше существ из ее элитной бригады. Раздави их, сожги до углей»

Как забавно.

И потом, Артемис Фаул. Он был наслышан об этом мальчике, и, судя по всему, этот особенный человек был намного умнее большинства. Финт использовал код надзирателя чтобы получить доступ к видеонаблюдению ЛеППРКОНа более чем с двухсот видео-жучков установленных в поместье Фаулов и к своему величайшему восхищению, обнаружил, что у Артемиса Фаула кажется, развивался комплекс Атлантиды.

«Атлантида» — волшебное слово для этой миссии», — думал он.

Финт был в равной степени обеспокоен гигантским телохранителем этого вершка, казалось, как раз тот человек, который выследит и прикончит убийцу своего патрона.

Знаменитый Дворецки. Человек, который уложил тролля.

К счастью, Артемис сам исключил Дворецки из игры, когда его паранойя усилилась, и он придумал основание отправить телохранителя в Мексику.

Даже при том, что это слегка усложнило его планы, Финт решил немного позабавиться с Дворецки только чтобы устранить все возможные концы мщения.

«Я знаю, что ты бы не одобрила все эти смерти, Леонор», — думал Финт пока сидел за своим компьютером и посылал инструкции через базу Дубца. «Но они необходимы, если мы хотим быть вместе всегда. Эти смерти незначительны по сравнению с нашей вечной любовью. А ты никогда не узнаешь цену нашего счастья. Все, о чем ты будешь знать — что мы снова вместе.»

Но, откровенно говоря, Финт знал, что чрезвычайно наслаждался всеми этими махинациями, и ему было почти жаль посылать приказы на убийства. Почти, но не совсем. Лучше, чем интриги, было бы проводить все время с Леонор; прошло так много времени, с тех пор как он видел прекрасное лицо своей жены.

Так, он послал приказ убить зонду и до отвала наелся мандрагорой и напился рисовым вином.

К счастью, чтобы загипнотизировать людей, хватало одной искры магии. Потому что они безвольные и глупые. Но забавные, как обезьянки.

Когда Дубец пришел к нему в тюрьму в этот финальный день, Финт сидеть на руках, стараясь сдержать свое волнение.

— А, мистер Дубец, — сказал Финт, когда дверь отворилась, — ты рано. Есть какие-то препятствия, о которых я должен беспокоиться?

Бесстрастное рыбье лицо Дубца было немного более эмоциональным, чем обычно.

— Сестра начальника умерла. Командир Винийа и целый шаттл ЛеППРКОНа разорвало на куски. Это сделали мы?

Финт лизнул кровавую руну на своем пальце.

— Что бы мы ни сделали — это неважно. Тебя не должно это беспокоить.

Дубец рассеянно ощупал свою шею, где все еще горело слабое очертание руны.

— Меня это и не беспокоит. Почему же должно? Это никак не влияет на нас.

— Хорошо. Потрясающе. Я полагаю, у нас есть большая рыба для жарки.

Дубец вздрогнул при упоминании о рыбе.

— Ой. Упс, извини мистер Дубец. Я должен быть более деликатным. Ну-ка, скажи мне, какие новости?

Дубец захлопал жабрами на мгновение, формируя предложения в своей голове. Капитану Круту не нравится, когда запинаются.

— Там космический зонд надвигается прямо на Атлантиду, так что мы должны эвакуировать город. Вполне вероятно, что корабль на самом деле не проникнет в купол, но Совет не может рисковать. Меня призвали управлять шаттлом, а ты один из моих… э… п-пассажиров.

Финт разочарованно вздохнул.

— Ох… п-пассажиров? На самом деле?

Дубец закатил глаза.

— Извини капитан. Пассажиров, конечно же, один из моих пассажиров.

— Заикаться — так непрофессионально.

— Я знаю, — сказал Дубец, — я работаю над этим. Я купил одну из этих… э… ау… аудио книг. Я сейчас нервничаю.

Финт решил дать Дубцу продолжить; позже будет еще много времени для дисциплины, когда он будет убивать водяного эльфа. Последнее наказание.

— Это нормально, — сказал он великодушно, — первый день по возвращении в кресло пилота. И потом, здесь этот таинственный зонд, плюс вы должны транспортировать нас всех, опасных заключенных.

Дубец казалось, еще больше занервничал.

— Именно так. Ну, дело в том… Я не хочу этого делать Финт но…

— Но ты должен надеть на меня наручники, — закончил Финт, — конечно. Я полностью понимаю, — он протянул руки с перевернутыми запястьями, — вы же не собираетесь застегивать наручники, так ведь?

Дубец мигнул и коснулся шеи.

— Нет. Зачем мне застегивать их? Это было бы варварски.

Водяной эльф надел комплект стандартных сверхлегких наручников из пластмассы и полимера поперек запястий Финта.

— Удобно? — спросил он

Снова Финт почувствовал благодушие.

— Я буду в порядке. Не беспокойся обо мне. Сконцентрируйся на шаттле.

— Спасибо, капитан. Это большой день для меня.

Кода Дубец отворил дверь, Финт был поражен тем, как подсознание охранника могло предать все, во что он так верил. Дубец просто притворялся, что все было, так как должно быть, до того момента как все становилось не так. Водяному эльфу так или иначе удалось сохранить две жизни, текущие одновременно, рядом.

«Удивительно, что личность готова сделать, чтобы избежать вины», — думал Финт, следуя за Дубцом через дверной проем и делая свой первый вдох отчищенного воздуха свободы за эти годы.

По человеческим меркам Атлантида была небольшим городом. С населением около десяти тысяч он даже не квалифицировался как город вершков, но для волшебного народца это был второй управленческий и культурный центр, первым была столица — город Гавань.

Существовал растущий митинг, чтобы снести Атлантиду вообще, поскольку само содержание стоило целого состояния из денег налогоплательщиков, и это был всего лишь вопрос времени, прежде чем люди затопили одну из своих дистанционных подводных лодок и получили удар купола. Но бюджет для такого колоссального проекта переселения и разрушения был настолько огромен, что дальнейшее содержание всегда казалось более привлекательным вариантом для политиков. Это было намного дороже в долгосрочной перспективе, но политики полагали, что к времени как эта долгосрочная перспектива приблизится, кто-то другой будет стоять у власти.

Дубец вел Финта Крута по узкому коридору со стенами из плексигласа, через которые он мог видеть десятки кораблей выстроенных в линию.

Здесь, кажется, не было никакой паники. И почему ей быть? Жители Атлантиды готовились к нарушению купола, начиная с последнего, больше восьми тысяч лет назад, когда астероид перегрел океаническую волну длиной в три километра, прежде чем потратить свою последнюю энергию и отколол от купола, который не был тогда сверхпрочным, кусок размером с мяч для хрустьболла. Менее чем через час весь город был затоплен с более чем пять тысяч жертвами.

Потребовалось сто лет или около того, чтобы построить новую Атлантиду поверх фундамента из руин старой Атлантиды, и на сей раз, стратегия эвакуации была крупно изображена на чертежах города. Все, из которых говорят что в случае крайней необходимости все представители волшебного народца, будь то мужчина, женщина или ребенок могут быть вне города уже меньше чем через час. Учения проводились каждую неделю, а в детском саду первыми рифмами, которые учил каждый подопечный, были:

Этот купол голубой

Защищает нас с тобой

Если вздумает сломаться

Торопись в эвакуацию.

(The blue dome

Protects our home;

If it should crack,

Prepare for evac.)

Финт Крут вспоминал эту песенку, следуя за Дубцом по коридору.

«Сломаться и эвакуацию? Что это за рифма такая? «Эвакуация» вообще был военным термином. Именно это слово использовал бы Джулиус.

Я так рад, что Леонор никогда не приходилось терпеть хамского поведения моего брата. Если бы это было так, то никакое количество магического убеждения не смогли бы заставить ее выйти за меня замуж.»

Какая-то часть Финта знала, что он удерживал Леонор от общества, потому что знал что десятиминутная беседа с любым эльфом покажет ей, что ее муж был не совсем благородным революционером, каким он притворялся. К счастью это была лишь часть его, которую Финт мог мастерски игнорировать.

Другие заключенные волочились из своих камер через узкие мосты на главную дорожку. Каждый из них был в оковах, и одет в известково-зеленый тюремный комбинезон. Большинство из них выказывали браваду, передвигаясь с важным видом и тривиальной усмешкой, но Финт знал по опыту: беспокоиться стоило о тех, кто выглядел спокойным. Кто обходился без особого попечения.

— Ну, давайте, каторжники, — произнес особенный, гигантский, похожий на кроманьонца пикси, вида, зародившегося в Атлантиде из-за давления окружающей среды, — остановитесь тут. Не заставляйте меня прибегнуть к шокеру.

«По крайней мере, я ношу свою парадную униформу», — подумал Финт, игнорируя охрану, но не почувствовал утешения. Униформа или нет, он сейчас маршировал по этой дорожке, как и остальные заключенные. Он успокаивал себя решением как можно скорее убить Дубца и возможно отправить сообщение по электронной почте Лите и поздравить возлюбленную Дубца со статусом свободной девушки. Она, вероятно, будет в восторге.

Дубец поднял кулак, в результате чего процессия остановилась на перекрестке. Заключенные были вынуждены ждать, как скот, в то время как большой металлический куб с титановыми полосами проплыл мимо них на телеге с подъемником.

— Опал Кобой, — объяснил Дубец, — она так опасна, что ее даже не выпускают из своей клетки.

Финт ощетинился. Опал Кобой. Здешние целыми днями болтали об Опал Кобой. Ходят слухи, что есть еще одна Опал Кобой когда-то прибывшая из прошлого, чтобы спасти себя в настоящем. Люди смогли бы сделать больше, если бы перестали быть одержимыми этой проклятой Опал Кобой. Если кто-то и должен беспокоиться о Кобой, то это был Финт. В конце концов, она убила его младшего брата. Опять же — не стоит. Говоря о прошлом можно снова спровоцировать возвращение его язвы.

Передвижение куба заняло целый век, и Финт насчитал три двери по бокам.

«Три двери. Моя камера имеет одну единственную дверь. Зачем Кобой нужна такая огромная камера, что в ней целых три двери?»

Это не имеет значения. Он собирался убраться отсюда довольно скоро и тогда он сможет обращаться с собой как с членом королевской семьи.

«Мы с Леонор вернемся на остров, где мы впервые так драматично встретились»

Как только перекресток стал пуст, Дубец привел их к бухте шаттлов. Сквозь прозрачный пластик Финт заметил толпы гражданских лиц, которые быстро, но без паники, направлялись к своим собственным спасательным капсулам. На верхних уровнях, группы более богатых граждан Атлантиды прогуливались к своим частным эвакуационным шаттлам, которые вероятно стоят больше чем Финт смог бы украсть за неделю.

«Суматоха вернулась», — отметил Финт с некоторым удовольствием. «Я знал это»

Коридор открылся в трюм, где группы заключенных с нетерпением ждали тамбура, который отправлялся прямо в море.

— Все это так излишне, — сказал Дубец, — водяные пушки собираются взорвать этот зонд в щепки. Мы все вернемся обратно через несколько минут.

«Не все из нас», — думал Финт, даже не скрывая улыбки. «Некоторые никогда не вернутся».

И он знал на тот момент, что это было правдой. Даже если его план провалится, он никогда не вернется. Так или иначе, Финт Крут будет на свободе.

Шаттл издал сигнал, когда Дубец открыл люк своими ключами и закованные в наручники заключенные подались внутрь. Как только они уселись, Дубец активировал предохранительную решетку, которая выступала в качестве очень эффективной меры пресечения. Осужденных пригвоздили к их местам, все еще закованных в наручники.

— Всех взял, Рыбец? — спросил пикси-кроманьонец

— Да всех. И меня зовут Дубец!

Финт ухмыльнулся. Манипулирование издевательствами — еще одна причина, по которой было так легко управлять Дубцом.

— Я так и сказал Зубец. Теперь, почему бы тебе не увести это ведро отсюда и не позволить мне следить за этими жуткими каторжниками.

Дубец ощетинился.

— Ну, погоди еще…

У Финта Крута не было времени на выяснение отношений.

— Это отличная идея мистер Дубец. Ты найдешь правильное применение своей лицензии пилота, и пусть твой коллега останется здесь, следить за нами, жуткими каторжниками.

Дубец дотронулся до шеи.

— Конечно. Почему бы и нет? Мне нужно увезти нас отсюда, что я и сделаю.

— Именно так. Ты же знаешь, это разумно.

— Иди, Голец, — глумился большой охранник, чей именной жетон был немного изменен и гласил «К-Макс», — делай, что каторжник сказал.

Дубец сел за приборы управления и задействовал предпусковую подготовку, тихо посвистывая через жабры, чтобы заглушить насмешки К-Макса.

«Этот парень К-Макс даже не знает, в какой он передряге оказался, — думал Финт; эта мысль ему чрезвычайно понравилась. Он почувствовал себя уполномоченным.

— Извините, мистер К-Макс, так ведь?

К-Макс прищурился, как ему казалось в угрожающей манере, но фактически было впечатление, что он близорукий или страдает запором.

— Так точно, каторжник. К-Макс. Король охраны Максимального уровня.

— О, я вижу. Прозвище. Как романтично, с вашей стороны.

К-Макс повертел своей электрошоковой дубинкой.

— Во мне ничего романтичного, Крут. Можешь спросить об этом моих трех бывших жен. Я здесь чтобы причинять неудобства.

— Упс, — игриво произнес Финт, — Извините, что заговорил.

Эта небольшая беседа дала Дубцу шанс увести шаттл из доков и одному из других пассажиров шаттла момент, чтобы ориентироваться и понять, что его старый руководитель собирается сделать ход. На самом деле из двенадцати бесцеремонных субъектов запертых между решетками десять когда-то служили Финту, и большинство из них делали это очень хорошо вплоть до их захвата. Как только Дубец тронулся, он легко гарантировал, что этим заключенным уже зарезервированы посты.

«Будет неплохо, если у капитана будут друзья рядом во время кризиса», — рассуждал он

Наиболее важным другом был спрайт Юникс Б'лоб, который сидел непосредственно по ту сторону вулканизированной дорожки от Финта. Юникс был приземленным спрайтом с выжженными бугорками вместо крыльев. Финт вытащил Юникса из тролльей западни, и спрайт был его правой рукой до сих пор.

Он был самый лучшим лейтенантом, потому что никогда еще не подвергал сомнению его приказы. Юникс не находил оправданий и не устанавливал приоритетов: он в равной степени был готов умереть доставая Финту кофе, как он крал ядерную боеголовку.

Финт подмигнул своему подчиненному, чтобы дать ему понять, что сегодняшний день был знаменательным днем. Юникс не реагировал, но впрочем, он вообще редко реагировал, ледяное безразличие являлось его отношением практически ко всему.

«Выше нос, Юникс, старик», — хотелось сказать Финту. «Скоро последуют смерть и увечья»

Но на данный момент он вынужден был довольствоваться подмигиванием.

Дубец нервничал, и это было заметно.

Шаттл кренился и подскакивал, царапая крыло вдоль стыковочного причала.

— Прекрасно, Дубец, — прорычал К-Макс, — Хочешь угробить нас до того, как это сделает зонд?

Дубец покраснел и схватил рычаг управления так крепко, что костяшки пальцев позеленели.

— Все в порядке. Теперь под контролем. Нет проблем.

Шаттл пробирался из укрытия массивных стабилизаторов, которые направляли сильнейшие из подводных течений прочь от купола, а Финт наслаждался убывающим пейзажем новой Атлантиды. Ландшафт был мрачной мешаниной традиционных шпилей и минаретов наряду с современными пирамидами из стекла и стали.

Сотни планчатых фильтрующих подвесных контейнеров находились в углах громадных полимерных пентагонов, что сплачиваются в паз, и формируют защитный купол над Атлантидой.

«Если зонд ударит по фильтрующему контейнеру, то купол мог бы пойти», — думал Финт, а затем, — «Ой, только посмотрите, они использовали рисунки школьников чтобы украсить стабилизаторы. Как забавно»

Они проплыли мимо водяных пушек, которые стояли на своих опорах, дожидаясь координат.

«Прощай, мой зонд», — думал Финт. «Ты оказал мне хорошую службу, и я буду скучать по тебе».

Целая флотилия покидала находящийся под угрозой город: развлекательное судно, общественные шаттлы, бронетранспортеры и транспортеры заключенных, все перелетали к десятимильному указателю, где, как заверили умники, ударная волна будет рассеиваться до крошечной ряби. И хотя полет казался хаотичным, это был не так. У каждого судна был указатель к пирсу, в десятимильном кольце.

У Дубца росла уверенность, и он быстро пролетая по мрачным глубинам к их указателю и обнаружил, что гигантский кальмар прицепился к пульсирующему бую и клевал светящийся маяк.

Водяной эльф развернулся выхлопной трубой шаттла к существу, и оно смылось в суматохе колышущихся щупалец. Дубец позволил автодоку вступить во владение, понижая шаттл на его магнитный бакен стыковки.

К-Макс презрительно усмехнулся.

— Тебе не следует стрелять в своих двоюродных братьев, Рыбец. Тебя не захотят пригласить на семейный ужин.

Дубец размахнулся с ударом.

— С меня достаточно!

— С меня тоже, — сказал Финт и потянулся, чтобы незаметно стянуть электрошоковую дубинку у К-Макса с его пояса. Он мог бы шокировать слоноподобного спрайта сразу, но не хотел чтобы тот понял что происходит. Это заняло какое-то время.

— Эй, — произнес К-Макс, — что ты?.. Ты забрал мою… — и тут просветление, — ты не в наручниках.

— Какой сообразительный мальчик, — сказал Финт и сунул электрошоковую дубинку в живот К-Максу и отправил десять тысяч вольт затрещавших по телу пикси. Охранник затрясся на мысках, словно рехнувшийся балетный танцор, а затем словно бескостный, рухнул в кучу.

— Ты оглушил моего напарника-офицера, — тупо сказал Дубец, — что должно было расстроить меня, но я в порядке, более чем в порядке, даже если ты не можешь определить это по моему голосу.

Финт снова стрельнул в Юникса игривым взглядом, который говорил: «смотри на своего босса за работой».

— Тебе не нужно что-либо чувствовать, мистер Дубец. Все что тебе нужно — открыть решетки три и шесть.

— Только три и шесть? Разве ты не хочешь освободить всех своих друзей? Ты был одинок так долго, Финт.

Решетки три и шесть поднялись, и Финт встал, с наслаждением разминая ноги, как если бы он сидел целый век.

— Пока нет, мистер Дубец. Некоторые из моих друзей, возможно, забыли меня.

Юникс тоже был свободен и сразу же принялся за работу, снимая с К-Макса его ботинки и ремень. Он стянул с себя верхнюю часть своего костюма и завязал ее вокруг талии, чтобы бугристые шрамы от его сожженных крыльев могли получить немного воздуха.

Финт почувствовал беспокойство. Юникс был разрушительным парнем, лояльным к смерти, но с запредельными странностями. У него была возможность срезать эти обрубки крыльев, но он предпочел носить их как трофеи.

Если он покажет малейший признак нелояльности, я должен уложить его как собаку. Без колебаний.

— Все в порядке Юникс?

Бледный спрайт коротко кивнул и потом продолжил обыск К-Макса.

— Отлично, — сказал Финт и принялся за главный этап своей речи, — Господа, мы стоим на пороге того, что пресса часто называет «массовый побег». Некоторые из нас выживут, некоторые, к сожалению, нет. Хорошая новость заключается в том, что выбор — за вами.

— Я выбираю жизнь, — сказал Чинг Майл, угрюмый гоблин со следами от укусов на черепе и мускулистый до самых ушей.

— Не так быстро Майл. Это прыжок в неизвестность.

— Вы можете рассчитывать на меня капитан.

Эта фраза принадлежала Боббу Рэгби, гному, снабженному дополнительным пресечением в виде кольца на рот. Он служил на Финта во многих передрягах, в том числе той роковой, на острове Терн, где Джулиус и Элфи Малой, наконец, арестовали его.

Финт щелкнул Боба по кольцу на рту, заставив его зазвенеть.

— Я могу, мистер Рэгби, или может, тюрьма смягчила тебя? У тебя осталась твоя смышленость?

— Просто снимите это кольцо и сами увидите. Я проглочу этого охранника целиком.

— Какого охранника? — спросил Дубец, нервный, не смотря на руну раба, что пульсировала на его шее.

— Не тебя, Дубец, — сказал Финт успокаивающе, — мистер Рэгби не имел в виду тебя, так мистер Рэгби?

— Вообще-то имел.

Пальцы финта взлетели к его рту.

— Как печально. Я в смятении, мистер Дубец. Ты бесполезен и Бобб Рэгби хочет тебя съесть, что будет очень занимательно, плюс — он будет раздражительным, если мы не накормим его.

Дубец хотел быть испуганным, принять какие-то радикальные действия, но руна на его шее запрещала ему эмоции сильнее легкой тревоги.

— Пожалуйста, Финт, капитан. Я думал мы друзья.

Финт Крут задумался.

— Ты предатель своего народа, Дубец. Как я могу дружить с предателем?

Даже заколдованный Дубец смог увидеть иронию в этом. В конце концов, разве Финт Крут не предавал свой народ неоднократно, даже жертвуя членами преступного братства за земные блага в своей камере?

— А как же части макета, — слабо возразил он, — и компьютер. Ты назвал мне имена…

Финту не нравилось, куда вел разговор, и он сделал два быстрых шага и ударил электрошокером Дубца в жабры. Водяной эль боком упал в кресло пилота и свесился со своего ремня безопасности с болтающимися руками и трепещущими жабрами.

— Бла-бла-бла, — весло произнес Финт, — все эти охранники одинаковые, — всегда тычут на недостатки, а ребята?

Юникс крутанул кресло Дубца и начал тщательные поиски, забирая все, что годиться для потенциального пользования, даже небольшой пакет таблеток от несварения желудка, ведь никогда не знаешь, что может произойти.

— Вот и выбор, господа, — сказал Финт своей аудитории, — шагнуть наружу сейчас или остаться и ждать обвинения в нападении, которое будет добавлено к вашему приговору.

— Просто шагнуть наружу? — сказал Бобб Рэгби, посмеиваясь.

Финт легко улыбнулся, очаровательный как дьявол.

— Вот именно парни. Просто шагнуть наружу, в воду.

— Я читал что-то о давлении под водой.

— Я тоже слышал об этом, — сказал Чинг Майл, облизывая глазное яблоко, — разве нас не расплющит?

Финт пожал плечами, оттягивая момент.

— Доверьтесь мне, парни. Все дело в доверии. Если вы не доверяете мне, оставайтесь здесь и сгнивайте. Мне нужны те, на кого я могу положиться, особенно те, на которых я планировал положиться. Подумайте об этом как об испытании.

Раздалось несколько стонов.

У капитана Крута всегда были испытания. Было недостаточно просто быть беспощадным хищником — нужно пройти через все его испытания.

Однажды он заставил всю группу есть сырых червей-вонючек чтобы доказать что они были готовы подчиняться в любом порядке, каким бы ни был приказ нелепым. Уборная их укрытия была слегка разгромлена в те выходные.

Чинг Майл почесал следы от укусов на черепе.

— Это наш выбор? Оставайтесь здесь или выйдите наружу?

— Кратко говоря, мистер Майл. Иногда ограниченный словарный запас может стать преимуществом.

— Можно подумать?

— Конечно, столько, сколько нужно, — сказал Финт великодушно, — пока ваши размышления не займут больше двух минут.

Чинг нахмурился.

— Мои размышления могут занять несколько часов, особенно если у меня есть красное мясо.

Большинство из волшебного народца находили мясо животных отвратительным, но в каждом узком кругу найдется всеядная группа.

— Две минуты? Серьезно капитан?

— Нет.

Бобб Рэгби вытер бы лоб, если бы смог до него достать.

— Слава богам.

— Теперь сто секунд. Ну, господа. Так-так.

Юникс прервался со своего поиска и молча встал на сторону Финта.

— Это один. Кто еще готов доверить свои жизни мне?

Чинг кивнул.

— Я, наверное, да. Я вам понадоблюсь, капитан. Я даже не дышал свежим воздухом, пока не встретился с вами.

— Включите меня, — сказал Бобб Рэгби, гремя решетками, — Я боюсь, капитан. Я не отрицаю но я лучше умру чем снова вернусь в Пучину.

Финт поднял бровь.

— И?

Голос Рэгби стал гортанным от страха.

— Что «и» капитан? Я говорю, что выйду наружу.

— Это ваша мотивация, мистер Рэгби. Мне нужно больше чем нежелание возвращаться в тюрьму.

Рэгби ударил головой ограничительную решетку.

— Больше? Я хочу поехать с вами капитан. Честно. Клянусь. Я никогда не встречал такого командира как вы.

— Неужели? Я даже не знаю. Ты кажешься вынужденным.

Рэгби не был самым острым шипом на спине ежа, но его нутро подсказывало ему что следовать за капитаном было намного более безопасным чем пребывание здесь.

Финт Крут был известен своими отношениями с уликами и свидетелями в серьезной форме. В пабах для беглых преступников ходил слух, что капитан однажды сжег целый торговый комплекс просто из-за отпечатков пальцев, которые он, возможно, оставил в кабинке Легендарной Фалафели.

— Я не вынужден. Возьмите меня, пожалуйста. Я ваш верный Рэгби. Кто подстрелил того эльфа на Терн Мор? Это был я. Старый добрый Бобб.

Финт стер мнимую слезу с одного глаза.

— Твое выступление растрогало меня, дорогой Бобби. Очень хорошо, Юникс, освободи мистеров Рэгби и Чинга.

Изуродованный спрайт сделал это и потом отстегнул ремень безопасности Дубца и поднял его в вертикальное положение.

— Ренегат? — произнес Юникс

Финт вздрогнул, когда услышал рептилий голос Юникса. Он понял, за всё время он, возможно, не слышал от спрайта больше ста слов.

— Нет. Оставь его. Меня тошнит от рисового вина.

Другие лейтенанты могли бы попросить разъяснения, но не Юникс, который никогда не хотел знать вещи, которые ему знать не нужно, потом, информация будет изгнана из его мозга, как только полностью изживет себя. Спрайт просто кивнул, а затем бросил Дубца в сторону как мешок с мусором.

Рэгби и Чинг встали со своих мест так быстро, будто их оттолкнули сиденья.

— Я чувствую себя странно, — сказал гоблин, проникая мизинцем в один из шрамов от зубов на его голове, — хорошо, потому что я свободен и совсем немного плохо, потому что я может быть, скоро умру.

— У тебя никогда не было никакого фильтра между мозгом и ртом, мистер Майл, — простонал Финт, — ничего, я один тут должен думать, — он посмотрел на остальных заключенных, — кто-нибудь еще? Осталось двадцать секунд.

Четыре руки поднялись вверх. Две принадлежали одной и той же персоне, которая была доведена до отчаянья возможностью остаться здесь.

— Слишком поздно, — сказал Финт и жестом пригласил своих троих выбранных помощников встать рядом с ним, — подойдите поближе, нам нужно обняться.

Ни у кого, кто был знаком с Финтом Крутом, или когда-либо общался с ним, не было привычки обниматься. Капитан однажды пристрелил эльфа за предложение «дать пять» и поэтому для Боба и Чинга было огромным усилием сдержать свои лица от шока. Даже Юникс приподнял свою неровную бровь.

— Ну что вы господа, я так же страшен как все это?

«Да», — хотелось закричать Боббу. «Ты страшнее, чем мамаша-гномиха с половником».

Но вместо этого он скривил рот в неком подобии улыбки и шагнул в объятия Финта. Юникс тоже приблизился, как и Чинг.

— Разве мы не странная компания? — весело сказал Финт, — честно говоря, Юникс, тебя обнимать точно доску. А ты, мистер Рэгби действительно очень плохо пахнешь. Кто-нибудь говорил тебе об этом?

Рэгби пробормотал признание:

— Немного. Папа и все мои бывшие партнерши.

— Я не первый, слава богам.

— Я не против подтверждать плохие новости, но я ненавижу опровергать их.

Бобу Рэгби хотелось заплакать: почему-то бессмысленная болтовня его пугала.

Гул прокатился по металлической коже шаттла. Шум становился все громче, пока не заполнил все это небольшое пространство.

Из ничего во всё, за пять секунд.

— Две минуты истекли, — крикнул Финт, — время выходить наружу.

Корпус над этой небольшой группой вдруг загорелся красным, будто что-то плавило его снаружи. Несколько сигнализаций ожили на дисплее безопасности экрана.

— Вау, — воскликнул Финт, — такой хаос вдруг. Что же может происходить?

Верхняя часть уже расплавилась и она должна была капать вниз, на компанию, обжигая их тела, но каким-то образом она откачивалась. Раскаленная добела крыша капля за каплей всасывалась, пока не осталось ничего удерживающего море кроме какого-то геля.

— Мы должны задержать дыхание? — спросил Бобб Рэгби, стараясь не разрыдаться.

— В этом нет смысла, на самом деле, — ответил Финт, который очень любил поиграть.

«Как приятно знать больше чем все остальные», — думал он.

И тогда, четыре аморфобота, которые слились в одну большую студенистую каплю, опустили толстое щупальце внутрь шаттла и начисто поглотило капитана Крута и его бригаду, как гном улитку из ракушки. Секунду они были на месте, а потом не осталось ничего, кроме небольшого пятна вязкого вещества на полу и эха от слюнявого чавканья.

— Я так рад, что остался здесь, — сказал один из оставшихся заключенных, который никогда не служил Финту. На самом деле, он заработал свой шестилетний срок, за качественную подделку коллекционных ложек «герой мультфильма», — эти круглые штуки выглядели жутко.

Никто их остальные не заговорил, потому что все сразу же поняли, что за катастрофа будет из-за этих круглых штук разрушивших изолирующий слой в большой дыре корпуса.

Как оказалось, ожидаемая катастрофа так и не произошла, потому что как только аморфоботы освободили пространство, его занял вышедший из-под контроля зонд, который внезапно отклонился от своего курса чтобы пропахать шаттл хороня его глубоко в почву на дне океана, полностью раздавливая его.

Что касается пассажиров шаттла, то они были в основном расплавлены. Пройдут месяцы, прежде чем останки будут найдены и еще больше, прежде чем эти останки будут опознаны. Глубина кратера от удара составила более пятнадцати метров и практически столько же — ширину.

Удар, как от хлыста, заструился рябью по дну, уничтожив местную экологию и взгромоздив полдюжины спасательных судов, друг на друга как строительные блоки. о касается пассажиров шаттла, то они были в основном разжижены. л хороня его глубоко в

Огромный аморфобот быстро уносил Финта и его соратников от места столкновения, прекрасно имитируя движения гигантского кальмара даже отрастив гелевую оснастку, которая придавала воде форму герметичного конуса позади себя. Внутри основного гелевого тела два представителя волшебного народца были совершенно спокойны: Финта можно было справедливо назвать безмятежным, а Юникса не смутило происшедшее чудо, будто он уже видел подобное в своей длинной жизни. С другой стороны, Бобб Рэгби на самом деле был вне своего крошечного сознания от ужаса. В отличие от Финта, который призвал аморфоботов и имел четкое представление о том, чего ожидать, Рэгби был обеспокоен тем, что их проглотил желейный монстр и теперь нес в свое логово, чтобы съесть долгой холодной зимой. Все о чем снова и снова думал Чинг Майл, было одним предложением: «Прости, что я украл конфету» которое, скорее всего, упоминало об инциденте, который имел большое значение для него и для того, у кого эта конфета была украдена.

Финт пролез в мешанину электронной аппаратуры в животе аморфобота и выудил небольшую беспроводную маску, которую нацепил на свое лицо. Можно было говорить через гель, но маска упрощала эту задачу.

— Ну, мои смелые парни, — сказал он, — сейчас мы официально погибли и вправе попытаться украсть самый мощный природный ресурс ЛеППРКОНа. Что-то действительно волшебное.

Чинг прервал свою «конфетную» цепочку. Он открыл рот, чтобы заговорить, но быстро понял если гель как-то и снабжал кислородом его легкие, то он не позволит ему нормально говорить без маски.

Мгновение он булькал, но потом решил задать свой вопрос позже.

— Я догадываюсь, что ты хочешь сказать, мистер Майл, — сказал Финт, — «зачем, черт возьми, нам ссорится с ЛеППРКОНом? Конечно, мы должны держаться от полиции так далеко насколько это возможно»

Янтарный свет в животе робота отливал зловещие тени на лицо капитана.

— Я говорю, нет. Я говорю, что мы нападем сейчас и украдем то, что нам нужно прямо из-под их носов, хотя нам и придется внести немного разрухи и хаоса, чтобы прикрыть наш трюк. Вы видели, что я могу сделать из тюремной камеры — представьте, что я могу сделать на свободе.

Трудно было поспорить с этим аргументом, особенно когда тот, кто этот аргумент предоставил, управлял каким-то гелевым роботом, который поддерживает их жизни, и, кроме того, никто не знал, мог ли он заговорить, или нет. Финт Крут всегда умел выбрать свой момент.

Аморфобот быстро снизился позади зубчатого рифа, спасаясь от сильнейшей ударной волны. Осколки скал и куски кораллов повалили через мутную воду, но были отражены гелем. Кальмар решившийся подступить слишком близко был угощен ударом наэлектризованной гелевой оснасткой. Из-за возвышающихся стен подводный утес мелькал полосами серого и зеленого цветов. Финт вздохнул в маску, звук был усиленным и искаженным.

«Я иду, любовь моя», — думал он. «Скоро мы будем вместе»

Он решил не произносить это вслух, так как даже Юникс сможет найти это немного мелодраматичным.

Резко дернувшись, Финт понял, что абсолютно счастлив, и цена этого счастья не беспокоило его ни на йоту.