Атлантический комплекс [Перевод любительский]

Глава 5 Вперед за пределы

Нижние уровни. Тюрьма строгого режима «Пучина», Атлантида.

Сейчас Финт Крут, развлекался так, как мог. Тюрьма строгого режима, как правило, не подразумевает веселья и легкомысленные развлечения. Охранники были грубыми и неуслужливыми. Кровати были жесткими, и не приятными для прыжков, а цветовая гамма была просто отвратительной. Оливково-зеленый везде. Отвратительно. В окрестностях как эти, наслаждаешься каждому перепавшему лучику света.

В течении многих месяцев после того как его арестовал его брат командир Джулиус Крутом и эта наивная добропорядочная Элфи Малой он просто кипел от злости. Он фактически провел эти недели, измеряя шагами свою камеру с отскакивающей от стен ненавистью. Иногда он громко пел, а иногда у него были припадки, и он ломал вдребезги мебель. В конце концов, он понял, что единственное существо, которому он приносит ущерб своими выходками — он сам. Точка была поставлена, когда он заработал язву, и, поскольку он давно утратил свою магию из-за злоупотребления и невежественности, ему пришлось позвать медика-колдуна чтобы привести его органы в порядок. Молодой щенок не казался старше тюремной униформы Финта и вел себя чрезвычайно покровительственно. Называл его дедулей. Дедулей! Разве они не помнят, эти щенки?

Кто он? Что он сделал?

«Я — Финт Крут!» — заорал бы он, если бы лечение не подорвало его силы полностью, — «Капитан Финт Крут, заклятый враг ЛеППРКОНа. Я украл все до последнего слитка золота из Первого Пруденциального Банка Пикси. Я был единственным, кто фальсифицировал Вековой Финал по Хрустьболлу. Как ты смеешь называть меня дедулей!»

— Нынешняя молодежь, Леонор, — пробормотал Финт своей отсутствующей любимой жене, — никакого уважения.

Он вздрогнул, как только произнес это.

— Боги правые, дорогая. Я говорю как старик.

И использование фраз типа «боги правые» совсем не помогают.

Когда жалости к самому себе стало достаточно, Финт решил воспользоваться наилучшим в сложившейся ситуации.

«В конечном итоге у меня будет шанс снова быть с тобой, Леонор. А до этих пор, почему бы не вести себя прилично, на сколько это возможно?»

Это не так уж и сложно.

После нескольких месяцев лишения свободы Финт начал контактировать с начальником тюрьмы, Тарпон Винийа, податливым выпускником университета который никогда еще не смывал крови из-под ухоженных ногтей и предложил Тарпону послать лакомые кусочки информации его сестре Рейн в ЛеППРКОН в обмен на некоторые безобидные удобства. Финта совсем не беспокоило, что он предает свои старые преступные контакты, и за его труды ему разрешили носить все что нравится. Он сам выбрал свою старую форму ЛеППРКОНа, в комплекте с потрепанной рубашкой и треугольной шляпой, но без знаков отличия. Предав двух изготовителей фальшивых виз работающих на Кубе, он получил компьютер, привязанный к тюремной сети. А адрес гнома-преступника, взломщика в Лос-Анджелесе, принес ему матрац вместо досок от кровати. Правда, начальник не согласился на кровать. За что его сестра однажды расплатится.

Финт потратил очень много счастливых часов, мечтая, как он, в один прекрасный день, убьет начальника тюрьмы в отместку за такое пренебрежение. Но, откровенно говоря, Финт не слишком беспокоился о судьбе Тарпона Винийа. Он был больше заинтересован в обеспечении своей собственной свободы, чтобы еще раз взглянуть в глубь глаз своей жены.

И для достижения цели Финту придется поиграть мягкого, глупого нечестивца еще немного. Он подхалимничал с начальником тюрьмы больше шести лет, так что для него еще несколько дней?

«Потом проявится мое истинное «я», — думал он, сжимая пальцы в тугой кулак. «И на это раз моего младшего брата не будет рядом, чтобы арестовать, если конечно этот маленький мерзавец Артемис Фаул не придумал, как воскрешать из мертвых».

Дверь камеры Финта зашипела и отворилась, по мере того как нагрузка ядерной энергии спровоцировала фазовый переход.

В дверях стоял мистер Дубец, постоянный охранник Финта уже на протяжении последний четырех лет.

Финту не нравился Дубец, на самом деле он ненавидел всех эльфов из Атлантиды с их рыбообразными головами, слюнявыми жабрами и толстыми языками, но Дубец раздражал его и, сам не зная того, стал рабом Финта.

Финт готов был терпеть кого угодно, кто помог бы ему бежать из этой тюрьмы, пока не стало слишком поздно.

«Пока я не потеряю тебя, моя дорогая».

— О, мистер Дубец, — с восторгом произнес он, вставая со своего неуставного офисного кресла (три спрайта с контрабандной скумбрией), — Хорошо выглядите. Жаберной гнили действительно меньше.

Рука Дубца взлетела к его тройным полосам чуть ниже его крошечного уха.

— Ты так думаешь, Финт? — булькнул он, хриплым и вымученным голосом, — Лита, сказала, что ей противно смотреть на меня.

«Какая новость Лита», — подумал Финт, — «было время, когда я мог выпороть тебя за то, что ты назвал меня по имени. Капитан Крут, если угодно».

Вместо того чтобы выразить в речь эту менее чем лестную мысль он взял Дубца за скользкий локоть, чуть вздрогнув от отвращения.

— Лита, не знает, как ей повезло, — мягко сказал он, — Вы, мой друг, настоящий улов.

Дубец даже не попытался скрыть вздрагивания.

— У-улов?..

Финт виновато вздохнул.

— Ах да, извините меня, Дубец. Водяные эльфы Атлантиды не любят думать о себе как об улове, или если на то пошло, как о пойманных. Я хотел сказать, что вы прекрасный экземпляр из эльфов и любая женщина в здравом уме будет считать себя счастливицей, если у нее такой приятель как вы.

— Спасибо Финт, — пробормотал Дубец успокоившись, — как продвигается дело? Твой план?

Финт сжал локоть водяного эльфа, чтобы напомнить, что везде есть уши и глаза.

— О, план построить модель акванавта «Ностремиус»? Этот план? Он продвигается довольно неплохо. Начальник Тарпон Винийа проявляет сотрудничество. Мы договариваемся насчет клея, — он потянул Дубца к экрану своего компьютера, — позвольте мне показать вам мой последний проект и могу я сказать, как ценю, что вы проявили интерес? Моя реабилитация зависит от взаимодействия таких достойных людей как вы.

— О… хорошо, — сказал Дубец не уверенный, комплимент это был или нет.

Финт махнул рукой перед экраном, пробуждая V-клавиатуру на столе (настоящее дерево: опознание воров, Нигерия)

— Вот, смотрите. Я решил проблему с балластными цистернами, видите?

Тремя пальцами он активировал шифровальное устройство, которое Дубец тайком пронес для него. Устройство было из органических пластин, которые производятся в отделении Атлантиды, ныне несуществующей Лаборатории Кобой. Шифратор был изъят из мусора, для эксплуатации ему был нужен только кремний.

«В промышленности так много отходов», — печалился Финт Дубец, — «стоит ли удивляться тому, что мы находимся в самом пике ресурсного кризиса?»

Крошечный шифратор был очень важен для Финта, потому что он делал все остальное возможным. Без него у него не было бы ссылки на удаленный компьютер; без него здесь, в «Пучине» органы власти могут регистрировать каждое нажатие на его клавиатуре и узнать над чем, в действительности он работает.

Финт постучал по экрану. Он был разделен на две части. Одна показывала видео, записанное несколько часов назад: сцена набитая загипнотизированными людьми, взбирающимися друг на друга. Вторая в режиме реального времени показывала с высоты полета робота, горящий шаттл в ледяной тундре.

— Одна цистерна исчезла, а остальные остались, поэтому я лучше привлеку третьих лиц, чем буду еще тратить на это время.

— Разумный подход, — сказал Дубец, который впервые начал понимать выражение вершков «в беспомощном состоянии».

Финт Крут, уперся подбородком в руку в стиле пожилого актера позирующего для фото.

— Да, мистер Дубец. Очень скоро моя модель будет закончена. Еще одна из важнейших составных частей находятся в пути сюда, и когда это случится, ни одного волшебного существа не останется в Атлантиде. Эээ, то есть, не останется ни одного волшебного существа неослепленного моей моделью.

Он знал, что это было слабое прикрытие. Есть вообще такое слово — «неослепленного»? Но не нужно паники, никто больше не сторожит его. Уже давно. Он уже не рассматривается как угроза. Весь мир забыл опального капитана Финта Крута. Тем, кто знал его сейчас, было бы трудно поверить, что этот убогий старикашка может быть так опасен, как написано в его досье.

«Опал Кобой то, Опал Кобой это…» — часто думал Финт с горечью.

«Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто сбежит из этого места первым».

Финт прогнал изображение одним щелчком пальцев.

— Вперед, за пределы Дубец. Вперед за пределы.

Дубец вдруг улыбнулся, что у морских эльфов сопровождалось с чавкающим звуком, когда они засовывали язык назад, освобождая место для зубов. На самом деле, улыбка, было неестественным выражением лица для морских эльфов, и они улыбались только чтобы дать знать другим, что они чувствуют.

— Да, у меня хорошие новости, Финт. Я, наконец, получил лицензию пилота после побега Мульча Рытвинга.

— Здорово, сэр.

Дубец был одним из сопровождающих Мульча Рытвинга, когда тот сбежал от ЛеППРКОНа.

Все члены экипажа подводного шаттла должны были получить квалификацию пилота в случае, если основной пилот стал недееспособным.

— Просто, для экстренных поездок. Но через год или два я вернусь в ротации.

— Хорошо, если учесть, как долго вы хотели управлять шаттлом снова. Надеюсь, нет никакой экстренной эвакуации, а?

Дубец почти подмигнул, что было сложно, так как у него не было век, и он скоро должен побрызгать свои нижние веки, чтобы смыть с них накопленный песок. Его версия подмигивания — весело склонить голову на бок.

— Экстренной эвакуации? Нет, мы бы этого не очень хотели.

«Глазной песок», — думал Финт. «Отвратительно. Этот рыбный мальчик такой же изысканный как паровой каток с сиреной на верхушке. Нужно сменить тему пока кто-то не удосужился, взглянул на монитор камер наблюдения. Вот тут-то бы мне повезло».

— Так, мистер Дубец. Я полагаю, никакой почты для меня сегодня?

— Неа. Никакой почты в сотый день подряд.

Финт потер руки, делая вид ожесточенной деятельности.

— Ну вот. Я не должен отрывать вас от ваших обязанностей, да и самому мне есть чем заняться. Я установил для себя график, и как видите, его следует соблюдать.

— Ты прав Финт, — сказал Дубец, который уже давно забыл, что он должен отделываться от Финта, а не наоборот, — Я просто хотел сообщить вам, что у меня снова есть лицензия. Потому что это было в моем расписании.

Улыбка Финта даже не дрогнула и он сохранял ее живой, обещая себе, что избавится от этого идиота, в ту же секунду, как только он станет непригодным для пользования.

— Хорошо. Спасибо что заглянул.

Дубец уже почти полностью скрылся в люке, прежде чем обернуться и проронить другую грубость.

— Надеюсь, здесь у нас не будет аварийной эвакуации, а, капитан Крут?

Финт застонал про себя.

«Капитан. Теперь он называет меня капитаном».

Ватнаекуль; настоящее время.

Новый парень, Орион Фаул, осматривал свои носки.

— Не уплотненные носки, — заявил он, — у меня было несколько полетов только за прошлые несколько недель, и все же Артемис никогда не носит уплотненные носки. Я знаю, он осведомлен он тромбозе глубоких вен, он просто игнорирует риски.

Это была вторая проповедь Ориона за несколько минут, и последняя детализировала использование Артемисом не гипоаллергенного дезодоранта. Элфи начинала уставать.

— Я могу успокоить тебя, — весело сказала она, будто это было самым разумным планом действий, — мы бьем тебя в шею и оставляем в ресторане для людей. Конец обсуждения носков.

Артемис ласково улыбнулся.

— Ты бы этого не сделала капитан Малой. Я мог бы замерзнуть до прибытия помощи. Я невинный. Более того, я тебе не безразличен.

— Невинный! — фыркнула Элфи из-за особенно диковинного заявления, — Ты — Артемис Фаул! В течении многих лет ты был врагом общества номер один.

— А не Артемис Фаул, — запротестовал Орион, — я разделяю его тело и его знание гномьего языка, и, между прочим, у меня совершенно другая личность. Я еще известен как альтер эго.

Элфи прыснула.

— Не думаю, что эта защита сможет встать перед судом.

— О, сможет, — счастливо сказал Орион, — обязательно.

Элфи поползла по склону из жидких нано-пластин к краю кратера, в котором компания пряталась.

— Никаких признаков противников. Кажется, они спустились в подземный кратер.

— Кажется? — сказал Жеребкинс, — не могла бы ты быть чуть более конкретной?

Элфи покачала головой.

— Нет. Я только на глаз. Вся наша техника отключилась. У нас ней связи за пределами нашей собственной локальной сети. Я думаю, зонд блокировал все соединения.

Жеребкинс был занят собой, оттряхивая длинные вереницы клейких нано-пластин с боков.

— Он сделан, чтобы создавать помехи широкого спектра, в случае нападения, и вырубать связь и оружие. Я удивлен, что пушка Артемиса выстрелила, и я бы предположил, что твое оружие изолировано сейчас и не работает.

Элфи проверила свое Нейтрино. Мертвое, как пень. Не было ничего, что считал бы ее шлем кроме медленно вращающегося красного черепа, который свидетельствовал о катастрофическом системном отказе.

— Д'Арвит, — прошипела она, — ни оружия, ни связи. Как мы собираемся остановить это?

Кентавр пожал плечами.

— Это зонд, а не броненосец. Его легко уничтожить, если радар поймает его. Если это заговор некоторых вдохновителей уничтожить волшебный мир, то он не очень-то и вдохновляет.

Орион поднял палец.

— Я чувствую, что должен отметить, поправьте меня, если это неправильные воспоминания Артемиса, но, разве ваши инструменты не вышли из строя чтобы уничтожить зонд?

Жеребкинс нахмурился.

— А ты начинал мне нравиться, немного больше чем тот, другой.

Элфи выпрямилась.

— Мы должны следить за зондом. Узнать куда он движется и как-нибудь послать известие в Гавань.

Орион улыбался.

— Ты знаешь, мисс Элфи, ты выглядишь очень впечатляюще вот так, в свете огня. Очень притягательно, я бы сказал. Я знаю, ты разделила момент страсти с Артемисом, который он впоследствии испортил своим типичным хамским поведением. Просто выброси все из головы и обдумай, пока мы преследуем зонд. Я разделяю страсть Артемиса, но не его хамство. Никакого давления, просто подумай об этом.

Этого было достаточно, чтобы вызвать минуту оглушительного молчания даже в разгар кризиса, который, кажется, не затронул Ориона.

Жеребкинс заговорил первым.

— Что это за взгляд на твоем лице, командир Малой? Что происходит в твоей голове сейчас? Не думай об этом, просто скажи.

Элфи проигнорировала его, но это не помешало кентавру говорить.

— У тебя был момент страсти с Артемисом Фаулом? — сказал он, — я не помню, что читал об этом в твоем рапорте.

Элфи может быть, покраснела, или может, это была та самая вышеупомянутая впечатляющая подсветка.

— Этого не было в моем рапорте. Потому что не было момента страсти.

Жеребкинс не сдался так легко.

— Так ничего не произошло, Элфи?

— Ничего о чем стоит говорить. Когда мы вернулись во времени, мои чувства были слегка запутанными. Это было временно, понятно? Мы можем сосредоточиться? Мы должны быть профессионалами.

— Не я, — весело сообщил Орион, — Я всего лишь подросток с вышедшими из-под контроля гормонами. И хотел бы сказать, маленькая эльфийка, что идут они в твоем направлении.

Элфи подняла забрало и взглянула подростку в глаза.

— Лучше чтобы это не было игрой, Артемис. Если у тебя и не будет серьезного психоза, то ты будешь сожалеть.

— О, ладно, я псих. У меня куча психозов, — весело сказал Орион, — Раздвоение личности, бредовые галлюцинации, обсессивно-компульсивное расстройство. У меня все это, но, прежде всего я без ума от тебя.

— Это не дурное поведение, — пробормотал Жеребкинс, — он, безусловно, не Артемис.

Элфи топнула, оттряхнув слякоть с ботинка.

— У нас есть две цели: во-первых, нам нужно скрыть все признаки волшебных технологий, то есть шаттла, от любопытных людей до тех пор, пока команда ЛеППРКОНа не буксирует ее вниз. И наша вторая цель: каким то образом оставаться на хвосте этого зонда и отправить о нем сообщение Полис Плаза, — она покосилась на Жеребкинса, — это может быть простой неисправностью?

— Нет, — сказал кентавр с абсолютной уверенностью, — и я говорю это с абсолютной уверенностью.

Зонд был перепрограммирован и аморфоботы тоже. Они никогда не были предназначены для использования в качестве оружия.

— Тогда у нас есть враг. Полис Плаза нужно предупредить.

Элфи обратилась к Ориону.

— Ну, какие идеи?

Брови мальчика поползли вверх.

— Палатка?

Элфи потерла то место на лбу, где расцветала головная боль.

— Палатка. Потрясающе.

Сзади раздался внезапный отвратительный звук — шаттл проваливался в лед как побежденный воин.

— Вы знаете, — задумчиво произнес Жеребкинс, — этот шаттл довольно тяжелый, а утес не очень то и…

Прежде чем он смог закончить, весь шаттл исчез из пейзажа, прихватив с собой и ресторан, как будто оба были поглощены подземным кракеном.

Секундой позже, Ледяной Куб Артемиса, упал в новорожденную пропасть.

— Это было невероятно тихо, — сказал Орион, — если бы я не видел, то никогда бы и не узнал.

— Эта местность как гномий сыр. Полно дыр, — сказала Элфи, потом встала и заскользила по льду в сторону нового кратера.

Орион и Жеребкинс тем временем прогуливались по леднику, непринужденно беседуя.

— Есть и положительная сторона, — сказал Жеребкинс, — наша первая цель достигнута. Признаков волшебства нет.

Орион кивнул и потом спросил:

— Гномий сыр?

— Сыр, сделанный гномами.

— А, — облегченно произнес Орион, — Они его делают. Это не…

— Нет. Какие ужасные мысли.

— Точно.

Отверстие на поверхности льда казалось глубокой и глухой преисподней.

Подземные реки пульсировали, срывая клочья от того, что осталось от ресторана Большой Поморник. Вода была темно-синей и двигалась с такой силой, что казалась живой. Огромные куски льда, некоторые размером со слона, откалывались от берега, падали против течения и тогда, покорившись ее воли, набирали скорость, пока не врезались в здание, превращая в порошок то, что осталось. Только был только бушующей воды, здание сдалось без стонов.

Шаттл стал прокалывать горный хребет под небольшим пластом в подземной реке. Пластом льда, который не сможет долго сдерживать напор воды.

Шаттл срывался вниз грубой силой природы, пока только небольшая часть не осталась, застряв во льду и камне.

— Аварийная спасательная капсула шаттла, — закричала Элфи, — ну конечно!

Цель вторая — оставаться на хвосте у зонда — сейчас вполне реальна. Если бы они могли сесть на борт капсулы, если она еще на что-то способна, и они могли бы преследовать зонд и попытаться отправить сообщение в штаб-квартиру ЛеППРКОНа.

Элфи попыталась просканировать маленькое судно своим шлемом, но лучи были все еще заблокированы.

Она повернулась к кентавру.

— Жеребкинс? Что ты думаешь?

Жеребкинсу не нужно было пояснять вопрос. Была только одна тема для раздумий: спасательная капсула, застрявшая во льду под ними.

— Эти штуки почти нерушимые и построены, чтобы перевозить весь экипаж в крайних случаях. Кроме того, источник питания — твердое ракетное топливо, поэтому не так много двигательных систем вышедших из строя. Все обычные средства связи на борту, плюс старое доброе радио, которое наш тайный враг мог не додуматься заблокировать но, учитывая, что он додумался, чтобы защитный экран зонда отражал наши собственные датчики, я сомневаюсь, что есть вещи, о которых он не думал.

Элфи легла и двинулась вперед, пока ее торс не повис над краем; от брызг подземной реки ее забрало заблестело.

— Это наш выход, если у нас получится.

Жеребкинс постучал передними копытами.

— Не у всех нас должно получиться. Некоторые из нас чуть менее гибкие, чем остальные, те, что с копытами, например. Ты можешь сесть на него отсюда, а потом поднять капсулу и забрать нас.

— Это имеет смысл, — сказал Орион, — но я должен пойти один. Рыцарство требует, чтобы я взял на себя риск.

Жеребкинс нахмурился.

— Давай, Элфи. Пожалуйста, дай успокоительное этому психованному идиоту.

Орион откашлялся.

— Ты не очень то чувствителен к моей болезни, кентавр.

Элфи серьезно рассмотрела предложение об успокоительном, и покачала головой.

— Артемис… Орион прав. Один из нас должен идти.

Элфи отмотала веревку с крюком от катушки на поясе и быстро завязала вокруг одного из стоявших стальных стержней от фундамента ресторана.

— Что ты делаешь? — спросил Орион

Элфи бодро шагала к дыре.

— То, что ты собирался сделать примерно пять секунд назад.

— Разве ты не читала классику? — крикнул Орион, — я должен пойти.

— Совершенно верно, — сказала она, — ты должен идти.

И она прыгнула в подземную пещеру.

Орион издал животный рык, как если бы тигру завязали хвост узлом, и даже топнул ногой.

— Вау, — произнес Жеребкинс, — топаешь ногами. Ты действительно зол.

— Кажется, это так, — сказал Орион, заглядывая через край.

— Как правило, Элфи топала ногами, когда ты выводил ее из себя. Другой ты.

— Я не могу сказать, что удивлен, — сказал Орион, немного успокаиваясь, — я могу быть невыносимым.

Юноша лег на лед.

— Ты в правильном направлении Элфи, — сказал он практически про себя, — Ты, во что бы то ни стало, должна пропустить эту большую стену изо льда.

— Сомневаюсь, — проворчал Жеребкинс и, как выяснилось, кентавр был прав.

Капитан Малой двигалась быстрее, чем ей того хотелось и это были только из-за неполадок оборудования. Если бы катушка на поясе не была повреждена во время недавнего нападения аморфоботов, то она бы автоматически замедлила ее движение, а так же, Элфи смогла бы избежать столкновения, которое, безусловно, произойдет. Она падала с тяжестью ее собственного веса и ничто не могла уменьшить воздействие кроме небольших напряженностей катушки.

Мысль пронзила голову Элфи быстрее, чем лед мог пронзить ее.

«Лишь бы ничего не сломать; у меня не осталось магии, чтобы исцелиться».

И тогда она приземлилась на ледяную стену коленями и локтями. Это было жестче, чем камень, и острее чем стекло прорезавшее ее форму словно бумажную.

Ее тело дрожало от боли и холода, и был слышен хруст, но это была ледяная поверхность, а не ее кости.

Стена постепенно наклонялась к берегу подземного ледника, и Элфи Малой беспомощно сползла, в конце концов, упав, и, по счастливой случайности, приземлившись на ноги. Последний глоток воздуха вырвался из ее легких, поскольку боль от столкновения распространилась по ногам. Она молилась об искре магии, но ничего не было, чтобы избавить от мучений.

«Шевелись, солдат» — сказала она себе, воображая приказ Джулиуса Крута.

Она карабкалась по ледовому берегу, видя свое собственное искаженное отражение на льду, с горящими глазами как у отчаявшегося пловца оказавшегося в замерзшем пруду.

Обычно, идея провести время на курорте спа приводила в ужас Элфи, сейчас это была самая привлекательная перспектива.

«Лечебная грязь и дольки огурца на глаза. Мило.

Хотя нет смысла мечтать об этом сейчас. Есть работа, которую предстоит сделать».

Элфи пробиралась к спасательной капсуле. Река хлынула мимо, ударив по фюзеляжу и отбивая трещины на льду.

«Я ненавижу холод. Я действительно ненавижу его».

Туман от замерзавшей воды превращался в облака, укрывавшие призрачным голубым занавесом массивные сталактиты.

«Призрачным голубым занавесом?», — думала Элфи, — «может мне нужно написать поему. Интересно, с чем рифмуется «раздавленная»?

Элфи отталкивалась ногами ото льда, маневрируя у подножья капсулы, очищая люк и радуясь, что дверь не была полностью под водой, потому что без ее Нейтрино она не смогла бы очистить ее.

Капитан направила все разочарования дня в яростные удары, длившиеся несколько минут. Элфи била по льду, будто тот каким-то образом несет ответственность за взрыв шаттла, будто его кристаллы были виноваты в нападении зонда. Каким бы ни был источник сил Элфи, ее усилия принесли свои плоды и вскоре очертания люка были видны под прозрачной оболочкой разбитого льда.

Сверху донесся голос.

— Элфи. Ты в порядке?

Была еще одна фраза. Приглушенная. Мог ли Орион, назвать ее снова маленькой эльфийкой? Элфи искренне надеялась, что нет.

— Я… в… порядке! — кряхтела она, сопровождая каждое слово ударом по корке льда.

— Постарайся не слишком нервничать, — сказал гулкий голос, — сделай несколько дыхательных упражнений.

«Невероятно», — думала Элфи. «Этот парень так долго жил в углу сознания Артемиса, что даже не знает, как жить в реальном мире».

Она протиснула пальцы к ручке и смахнула твердые комки льда блокирующие ее

Люк был чисто механическим, так что не было никаких проблем с погрузочным устройством, но вовсе не обязательно выносить решение в пользу управления капсулой.

Вышедший из под контроля зонд, мог поджарить систему наведения капсулы так же легко, как он заблокировал связь.

Элфи уперлась ботинком в корпус и потянула крышку люка. Поток розового дезинфицирующего геля вывалился наружу, окружил ее второй ботинок и быстро испарился в туман.

Дезинфицирующий гель. В случае, какой бы то ни было поломки, шаттла был бы загрязнен.

Она сунула голову внутрь, и датчики движения зажгли пару фосфоресцентных ламп на панели потолка.

«Хорошо. Хотя бы аварийное питание».

Спасательная капсула была полностью перевернута и направлена прямо к центру земли. Интерьер был сдержанным, учитывал солдат, а не обычных пассажиров.

«Ориону это понравится», — думала она, закрепляя на себе ремни безопасности пилота.

Здесь было шесть отдельных ремней безопасности; этот шаттл был слишком мал, если дело касается гироскопов или зависания.

«Возможно, у меня получится вытрясти Артемиса наружу. И мы сможем сосчитать до пяти вместе».

Она согнула пальцы и позволила им парить над панелью управления.

Ничего не произошло. Ни активации, ни предупреждающего сигнала. Ни иконки запрашивающей стартовый код.

«Каменный век», — подумала Элфи и наклонилась к месту, где заканчивались ее ремни, чтобы добраться до расположенного ниже старого доброго штурвала и ручного управления двигательной установки.

Она нажала на запуск поршня, и двигатель кашлянул.

«Давай же. У меня куча дел».

Еще одно нажатие и жалкий двигатель спасательной капсулы спохватился и завертелся, порывисто как дыхание умирающего человека, но он все же завертелся.

«Спасибо».

Эта мысль промелькнула у Элфи как раз, перед тем как струи черного дыма ворвались через вентиляционный клапан в кабину.

Небольшое повреждение, но все должно быть в порядке.

Элфи раздраженно открыла крышку бортового иллюминатора и встревожилась тем, что увидела. Она ожидала увидеть синюю воду подземной реки, брызгающую через прозрачный полимер, но вместо этого увидела пропасть.

Капсула пробилась в огромную подземную пещеру, которая, казалось, следовала прямо через ледник и превращалась в крутой головокружительный обрыв к фундаменту ниже.

Под ней растянулись дрожащие ледяные стены, освещенные далеким мерцанием синих огней от двигателей зонда, который устремлялся в глубь пещеры.

«Вот он где. Направляется вниз».

Элфи ударила по кнопке нагрева топлива и нетерпеливо стучала пальцами, пока оно нагревалось.

«Что мне сейчас нужно», — пробормотала она про себя, — «возвращаться. И побыстрее.

Но возвращение произошло не скоро».

Вода сорвала ледяной хребет, поддерживающий спасательную капсулу. На мгновение зонд завис, а потом бессильно упал в дыру.

Несколькими минутами раньше, мальчик с лицом Артемиса Фаула, стоял на поверхности, глядя вниз на Элфи Малой. Оценивая ее труды и любуясь внешностью.

— Она смелая, разве нет? Посмотри на ее боевые навыки.

Жеребкинс постучал копытами.

— Да ладно Артемис. Ты не сможешь одурачить меня. Что ты делаешь?

Лицо Ориона было беззаботным. Так, черты лица Артемиса казались открытыми заслуживающими доверия. Это был изящный трюк, потому что у Артемиса, эти же черты лица казались почти зловещими, некоторые сказали бы, подлыми. Действительно, один учитель музыки использовал этот термин в отчете об успеваемости Артемиса, что было, не очень профессионально, но на самом деле Артемис перепрограммировал его синтезатор так, что он всегда играл «Jingle Bells» в независимости от того, какая клавиша была нажата.

— Я ничего не делаю, — сказал Орион, — я жив и нахожусь здесь. Вот и все. У меня воспоминания Артемиса, но ни его характер. Я считаю, что обязан своему внезапному появлению тому, что вы называете Комплекс Атлантиды.

Жеребкинс пригрозил пальцем.

— Хорошая попытка, но Комплекс Атлантиды проявляется через навязчивые идеи и бред.

— Вторая стадия.

Жеребкинсу понадобилась минута, чтобы проконсультироваться со своей фотографической памятью.

— Вторая стадия Комплекса Атлантиды приводит к демонстрации признаков совершенно другой отдельной личности.

— И?.. — подтолкнул Орион

— Вторая стадия может быть инициирована одним или двумя психическими травмами или физическим потрясением, как правило, электричеством.

— Элфи выстрелила в меня. Вот так то.

Жеребкинс поскреб копытом в снегу.

— Вот проблема с нашим интеллектом. Мы можем аргументировать свои точки зрения целый день без какой-либо существенной выгоды. Вот что случается, если ты гений, — кентавр улыбнулся, — смотри, я нацарапал «Ж» для «Жеребкинс».

— Это потрясающе, — сказал Орион, — такие прямые линии. Это требует хорошего владения копытами.

— Я знаю, — сказал Жеребкинс, — у меня настоящий талант, но пока нет сообществ для выражений такого рода.

Жеребкинс хорошо понимал, что болтал о чертеже копытами, для того чтобы отвлечься от происходящего.

Он часто помогал Элфи во время кризиса, но в другой форме. Он редко сам бывал в поле боя, будучи свидетелем такого кризиса. Видеожурнал не улавливает всех эмоций, — думал он. Я даже внешне очень испуган, но нет шлема с камерой, чтобы передать это.

Жеребкинса пугало, что кому-то удалось взломать его космический зонд и перепрограммировать аморфоботов. Его пугало, что эту персону совсем не заботит жизнь — волшебного существа, человека или животного. И его ужасно пугало что, Элфи, боги упаси, может быть ранена или еще хуже, и тогда, ему и этому глупо улыбающемуся альтер эго Фаула нужно предупредить Гавань, и у него не было идеи, как сделать это, если конечно таланты хама и быстрого управления V-клавиатурой как-то ему не помогут.

Артемис бы знал, что делать, но сейчас Артемиса видимо не было дома.

Жеребкинс вдруг осознал что нынешняя ситуация довольно близка к его худшим ночным кошмарам, особенно если это привело к тому что Кобылина побреет его.

Самообладание было очень важно для Жеребкинса, а сейчас он застрял на леднике с больным человеком и наблюдал за тем, как их единственная надежда на спасение борется в подземной реке.

Его наихудший ночной кошмар вдруг отошел на второй план, когда лед целиком поглотил спасательную капсулу, в которой находилась Элфи. Отломанные глыбы быстро заполнили дыру и до того как Жеребкинс смог ахнуть в шоке, все стало так, будто судна никогда и не было.

Жеребкинс опустился на передние колени.

— Элфи! — отчаянно звал он, — Элфи!

Орион был не менее расстроен.

— Ох, капитан Малой. Я так много хотел сказать тебе о чувствах, Артемиса и моих. Ты так молода, и тебе еще столько предстоит сделать.

Слезы обильно катились по его щекам.

— О, Артемис, бедный глупый Артемис. У тебя было так много, а ты этого не понимал.

Жеребкинс был опустошен внезапным, мучительный горем. Элфи не стало. Их последнего шанса предупредить Гавань. Как он мог надеяться на успех с помощью мечтательного вершка, который начинал свое каждое второе предложение со слова «Ох»?..

— Заткнись, Орион! Закрой рот. Ее нет. По-настоящему.

Лед был жестким под коленями Жеребкинса, и это делало ситуацию еще более отчаянной.

— У меня нет большого опыта с реальностью, — признал Орион, упав рядом с Жеребкинсом, — или чувствами, которые переносят в мире. Но, думая, мне сейчас очень грустно. И одиноко. Мы потеряли друга.

Это были слова от чистого сердца, и Жеребкинс почувствовал взаимность.

— Ладно. Это не твоя вина. Мы оба потеряли кого-то особенного.

Орион шмыгнул.

— Ладно. И так, благородный кентавр, может, ты позволишь мне поехать в деревню на твоей спине. Я смогу заработать пару пенни своими стихами, пока ты будешь строить нам хижину и выполнять цирковые трюки для прохожих.

Это было столь удивительное заявление, что Жеребкинс кратко рассмотрел идею прыжка в отверстие, чтобы смыться.

— Это не Средиземье, ты знаешь. Мы не в сказке. Я не благородный и у меня нет в репертуаре цирковых трюков.

Орион казался разочарованным.

— Может, хотя бы жонглировать умеешь?

Тупости Ориона было достаточно, чтобы встряхнуть Жеребкинса от горя.

Он вскочил и начал ходить вокруг Ориона.

— Что ты такое? Кто ты такой? Я думал ты разделяешь воспоминания Артемиса. Как можно быть таким тупым?

Орион был спокоен.

— Я разделяю все. Воспоминания и фильмы одинаково реальны для меня. Ты, Питер Пен, Лохнесское чудовище, я. Это все реально, наверное.

Жеребкинс потер лоб.

— Мы в огромной беде. Боги, помогите нам.

Орион оживился.

— У меня есть идея.

— Да? — сказал Жеребкинс, посмев надеяться, что осталась еще искра Артемиса.

— Почему бы нам не поискать камень, исполняющий желания? Или, если не сработает, ты можешь поискать на моем голом теле какую-нибудь таинственную родинку, которая означает что я на самом деле принц чего-нибудь.

— Хорошо, — вздохнул Жеребкинс, — почему бы тебе не заняться волшебными камнями, а я пока поскребу магические руны на снегу.

Орион хлопнул в ладоши.

— Отличная мысль, благородное существо.

И он начал опрокидывать камни, чтобы увидеть какой-либо волшебный.

«Комплекс прогрессирует», — понял Жеребкинс. «У него не было этого пунктика только минуту назад. Чем более отчаянной становится ситуация, тем дальше от реальности он оказывается.

«Если мы не вернем Артемиса в скором времени, он исчезнет навсегда».

— Я нашел один! — вдруг крикнул Орион, — Волшебный камень!

Он наклонился, чтобы рассмотреть свое открытие.

— Нет. Подожди. Это какой-то моллюск, — он виновато улыбнулся, — я видел, как он бежал вот и решил…

Жеребкинс думал о том, о чем он даже не думал, что когда-либо будет думать.

«Я бы предпочел быть с Мульчем Рытвингом».

Эта идея заставила его содрогнуться.

Орион громко вскрикнул и отбежал назад.

— Я нашел его. На этот раз, действительно. Смотри Жеребкинс. Смотри!

Жеребкинс посмотрел и вопреки себе был удивлен увидев, что камень, кажется, действительно танцует.

— Это невозможно, — сказал он, интересуясь: неужели он втянул меня в свой бред?

Орион торжествовал.

— Все по-настоящему.

Камень сделал сальто высоко в воздухе и покатился по замерзшему озеру. Там где это произошло, черный корпус спасательной капсулы пробил лед. Он поднимался, гул двигателей возрастал, и заставлял пласты льда сыпаться на куски от вибрации.

Несколько секунд ушло у Жеребкинса, чтобы понять, что происходит, но потом он тоже восторжествовал.

— Элфи! — крикнул он, — ты сделала это! Ты не оставила нас.

Спасательная капсула вырвалась на поверхность и опрокинулась на бок. Крышка иллюминатора была открыта, и лицо Элфи появилось в кадре. Она была бледна, и десятком мелких порезов лилась кровь, но взгляд у нее был ясный и решительный.

— Топливный блок разрушается, — объяснила она нарастающий шум двигателя, — залезайте внутрь оба и пристегивайтесь. Мы должны поймать это огнедышащее чудовище.

Это был простой приказ и Жеребкинс и Орион могли повиноваться без существенных конфликтов.

«Элфи жива», — думал Жеребкинс.

«Моя принцесса в порядке», — ликовал Орион. «И мы гонимся за драконом».

— Жеребкинс, — позвал он кентавра, — я действительно думаю, что мы все же должны найти мое таинственно родимое пятно. Драконы любят такие вещи.

Разум Артемиса Фаула; настоящее время.

Артемис не пропал окончательно. Он был помещен в небольшую виртуальную комнату в его собственной голове. Комната была похожа на его офис в поместье Фаулов, но не было экранов на стене. Там где были установлены экраны и цифровое телевидение, сейчас висело окно в реальность. Он мог видеть то, что видел этот глупый Орион, и слышал нелепые предложения, вытекающие из его собственных уст, но не мог контролировать действия этого романтика-размазни, который кажется, был в сиденье водителя.

В комнате Артемиса был стол и стул. На нем был один из его легких сшитых на заказ костюмов Зегна. Он мог видеть переплетения нитей на рукаве и чувствовать вес материала как в реальности, но Артемис знал, что все эти вещи были иллюзией, построенной его разумом, который решил навести порядок в хаосе его сознания.

Он сел на стул.

Перед Артемисом, было то, что его разум решил назвать экраном и проигрывал события в реальном времени. Он вздрогнул, когда самозванец Орион выдал все свое неуклюжее обаяние.

«Он окончательно разрушит мои отношения с Элфи», — думал он.

«Сейчас он относится к Жеребкинсу, как какому-то виду мистического домашнего питомца».

Орион был прав в одном, — у него была вторая стадия Комплекса Атлантиды, психического заболевания вызванного комбинацией неправильного обращения с магией и чувства вины.

Чувство вины прибавилось, когда он подверг свою мать нападению Опал Кобой.

Артемис вдруг понял, что когда оказался в этой ловушке, числа перестали господствовать над ним. Он так же не чувствовал никакого желания переставить предметы на своем столе.

«Я свободен».

Метафорическая тяжесть спала с его аллегорической груди, и Артемис Фаул снова почувствовал себя собой.

Энергичным, резким, целенаправленным, впервые за много месяцев. Идеи вылетали из его разума как летучие мыши из пещеры.

«Столько всего нужно сделать. Так много планов. Дворецки… мне нужно найти его».

Артемис почувствовал силу и мощь. Он поднялся со стула к экрану.

Он хотел протиснуться сквозь него, выйти и отправить этого Ориона туда, откуда он прибыл. Следующим в его списке вещей, которые нужно сделать было: извиниться перед Жеребкинсом и Элфи за грубость, а затем разобраться с этим захваченным космическим зондом. Его Ледяной куб был разорван в подземной реке, но его можно сделать заново. За месяц проект может быть уже работоспособным. И когда ледники будут в безопасности, возможно, он будет подвержен небольшой регрессивной терапии, у одного из менее известных психотерапевтов. Конечно не у той кучки членов научного сообщества, ведущих собственное ток-шоу.

Когда Артемис достиг экрана, то нашел его менее прочным, чем показалось поначалу. По сути, это была глубокое вязкое вещество, напоминавшее Артемису трубопровод с плазмой, по которому, но он пролезал в кабинет Опал Кобой пару лет назад.

Тем не менее, он шел вперед и вскоре оказался погруженным в холодный вязкий гель который оттолкнул его назад.

— Меня не устрашишь! — воскликнул Артемис убедившись, что может кричать за этим экраном, — Я нужен большому миру!

И тут…

«Устрашишь»? «Большой мир»? «Я начинаю говорить как этот кретин Орион».

Эта мысль придала ему сил, и он разорвал завесу этой дряни, которая делала его пленником.

Он чувствовал себя хорошо, будучи активным и уверенным. Артемис чувствовал себя наследником Фаула, в прежние времена. Неудержимым.

Потом он заметил что-то в воздухе прямо перед ним. Яркое и шипящее как бенгальский огонь на Хэллоуин. Их было много, десятки, все вокруг него, медленно проникающие через гель.

«Что это такое? Что эти штуки означают?»

«Я их придумал», — думал Артемис. «Я должен знать».

Через минуту он узнал. Шипящие бенгальские огни на самом деле оказались крошечными золотыми цифрами. Одними и теми же цифрами.

Все четверки. Смерть.

Артемис отпрянул, но затем, взял себя в руки.

«Нет. Я не буду рабом. Я отказываюсь».

Маленькая четверка задела его локоть, послав ток по всему телу.

«Это память, не более. Мой разум реконструировал трубопровод с плазмой. Все это нереально».

Но ток ощущался реально. Когда одна из маленьких четверок поняла, что он был рядом, они собрались как стая злобных рыб, выталкивая Артемиса назад, к безопасности своего кабинета.

Он упал спиной на пол, тяжело дыша.

«Мне нужно попробовать еще раз», думал он.

«Но не сейчас».

Четверки будто следили за ним, за его движениями.

«Пять», — подумал Артемис. «Мне нужна пятерка чтобы остаться в живых. Скоро я попытаюсь еще раз. Скоро».

Артемис почувствовал тяжесть в груди, которая была слишком тяжелой, чтобы быть игрой воображения.

«Я постараюсь в ближайшее время. Держитесь, друзья мои».