Аватара гоблина или играющая семья в другом мире

Интерлюдия семь. Воин, снабженец, философ. Кентавр.

Рекер, будучи очень редким в рядах кентавров пацифистом, слыл уважаемым воином, что несколько противоречило его жизненным принципам. Однако он принимал это как неизбежность, ведь без репутации прославленного бойца у него не было бы возможности разрешать бесчисленные конфликты, постоянно возникающие в жизни его племени и соседних племен. Мало кто замечал, что прославленный воин Рекер на самом деле редко прибегал к убийству, и дело было не в отсутствии способностей, а скорее в нежелании лишний раз проливать кровь.

— Ты почему их так легко отпустил-то, Рекер Седое Копыто? — официальное обращение от младшего патрульного несколько покоробило старшего, ведь субординация есть субординация, даже если ты не согласен с решением вышестоящего.

Потому что либо они не врут, либо… Сколько нас там не было? Полчаса от силы? — ответил Рекер, многозначительно приподняв бровь. — Значит, эти двое, по-твоему, за какие-то полчаса ухитрились вырезать целый лагерь? Даже если они напали врасплох, это просто смертоносный результат. И он таким может быть и для нас.

— Но… Наша честь? Наш долг? — не унимался младший патрульный, все еще кипятясь от возмущения. — Мы же не можем вот так просто спустить им это с рук!

— Какая честь, какой долг? — осадил его Рекер, закатывая глаза. — Нас и так, считай, впихнули в отряд кентавров-водовозов. Охранять обозы, проверять караваны — разве к этому мы стремились, выбирая путь воина? Нет, я понимаю Великого Черно-Белого, без подвоза воды нет армии, но это не меняет того факта, что мы остались далеко позади.

— Но… — попытался возразить подчиненный, но был бесцеремонно прерван.

— Никаких «но», — отрезал Рекер, грозно сдвинув брови. — Или ты предпочтешь, чтобы Ракк не увяз копытами в трясине? Ты же, как и все мы, хочешь увидеть, как он наступит на гнилую подкову?

Младший патрульный примолк, не найдя что возразить. Перспектива навлечь позор на так доставшего их своим хвастовством Ракка даже его вводила в сильное искушение.

— То-то же, — удовлетворенно хмыкнул Рекер, видя, что его довод возымел нужный эффект. — Наша задача — охранять и присматривать, а не вершить скорый суд, который, ко всему прочему, может оказаться крайне опасным для нас.

Устало потерев переносицу, Рекер внезапно ощутил весь груз прожитых лет и тяжесть ответственности, лежащей на его плечах. Быть командиром, пусть даже небольшого патруля, — это не шутки. Здесь и за себя в ответе, и за каждого своего бойца.

— Ладно, проехали, — махнул рукой Рекер, давая понять, что разговор окончен. — Вернемся к нашим двурогам, то бишь к патрулированию. Нечего тут лясы точить, дел невпроворот. Глядишь, еще какую диковину углядим, пока солнце не село.

Подчиненные дружно закивали, признавая его правоту и авторитет. Спорить дальше никто не решился, да и не с руки это было — раз уж командир сказал свое веское слово, значит, так тому и быть. Все же Рекер Седое Копыто слыл не только умелым воином, но и мудрым предводителем, чья интуиция не раз спасала их от больших неприятностей.

Погрузившись в раздумья, Рекер размышлял о том, что Великий Черно-Белый, несомненно, сделал очень много для народа кентавров: прекратил распри племен, увеличил их возможности добывать пищу, отменил некоторые чрезмерно жестокие обычаи, ввел строгую дисциплину и организацию. Однако цели, ради которых Великий Черно-Белый все это использовал, Рекер не одобрял. По его мнению, разорение соседей вместо торговли с ними не могло привести ни к чему хорошему в будущем.

Пропустив подчиненных вперед, Рекер потрусил за ними следом, глубоко вздыхая во всю мощь четверных легких. Возможно, народу кентавров было бы полезнее проиграть в грядущей битве, но не так, как в прошлый раз, когда коварные тролли и подлые минотавры загнали их в почти бесплодные пустоши. Ведь сосредоточение на выживании не способствует развитию. Нет, кентаврам нужно поражение, но такое, после которого с ними стали бы договариваться, и самим кентаврам, даже Великому Черно-Белому, пришлось бы вести переговоры с соседями.

Рекер считал, что война намного хуже торговли, но также прекрасно понимал, что его мысли разделяют немногие.