Аватары тьмы

Глава 13. Радужная дверь

Дома было хорошо: тихо, спокойно и уютно — спасибо, вылепленная собственными руками из «киселя» мебель вышла удобной. Может быть, потому что Славик отличный дом ему сделал — Андрей чувствовал, что прямые углы, прекрасно слепленные ровные стены помогли соорудить шкафы, стол со стульями и кровать, ибо было от чего оттолкнуться. Даже перина получилась пухлой и мягкой, — Андрей с удовольствием завалился на неё прямо в одежде и ботинках — какая разница, если грязи тут не существует? Ха! А что здесь, на изнанке, вообще существует? И что значит само это слово «существовать»?..

Недавний спор с Крысой всплыл в сознании, лишая покоя и возможности расслабиться. Он взял с прикроватной тумбочки настольное зеркало — произведение Светкиного искусства и посмотрел на своё отражение: оно выглядело так же, как и на Земле, хотя, если зреть в корень, и стекло, и тело были всего лишь киселём. Причём зеркало сформировала Крыса, а лицо Андрея сорганизовалось само собой — сразу, как он сюда провалился. Он оттянул щёку на сантиметр и понял-почувствовал, что может тянуть её и дальше, вообще в нитку вытянуть, наверное, и оторвать даже получится?! Мысль была неприятна, и проверять никакого желания не возникло: Андрей просто отпустил щёку — она тут же вернулась на место — и поставил зеркало обратно на тумбочку, решив подумать о чём-нибудь другом.

Мишка-ворон, значит, пошёл искать его, потому что увидел какое-то мерцающее «знамение» — может, это связано с неправильным формакодом? Ворон, однако, при встрече почему-то про это ничего не сказал — видно, насмешек боялся. Хотя со Светкой поделился — ну, ещё бы! — парит Мишке мозг, что серьёзно к его бредням относится… А на самом деле ни ему, ни вообще кому бы то ни было, включая Андрея, не верит! «С чего ты взял, что это факт?» — «Да с того, чёртова пасючина, что я это помню!» — мысленно возопил Андрей, гоня от себя подспудную мысль: а вдруг крыса права?! Что если все его воспоминания — всего лишь фантазии? А сам он — пациент какой-нибудь психбольницы, давно утерявший связь с объективной реальностью.

Кровать внезапно вздрогнула. Землетрясение? Андрей сел и, свесив ноги, почувствовал волны вибрации — нет, не в полу, — а повсюду вокруг. Ну, правильно! — какое, на фиг, землетрясение, если на изнанке нет никакой земли? Зато есть «кисель»! Серия новых толчков заставила тумбочку развалиться, превратившись в невразумительное, всплывшее над полом завихрение. Чёрт! Андрей выбежал на улицу. Навстречу ему бежал, смешно подскакивая на птичьих ногах, Ворон.

— У меня апельсины слетели! — увидев теловика, завопил он.

— А у меня — тумбочка!

— Что это такое?! — заорала выскочившая из самого роскошного во всей деревне дома Светка.

Следом за ней, оправляя на ходу одежду, выбежал сам обладатель шикарного жилища — Славик. Остальные к тому времени были уже на улице, так что все селяне, галдя и размахивая конечностями самого разного вида, оказались в сборе — все десять обитателей изнанки, включая Андрея.

— Киселетрясение! — крикнул Андрей, не в силах отделаться от непрошенной картины того, чем человек с крысой занимались в доме Славика. Пусть это не настоящая крыса, а женщина в зверином теле, и ростом она со Славика, но всё же…

В небе взорвались всполохи разноцветного сияния, выкинув посторонние мысли из головы.

— Знамение! — тыча туда крылом, воскликнул Мишка. — Ага! Я же вам говорил! А вы не верили! Теперь-то видите?!

— Вижу, — сказал Андрей и вздрогнул, почувствовав, как в спину дохнуло свежим ветром.

Он повернулся и побежал за деревню.

— Куда?! — Ворон бросился за ним.

— На кудыкину гору, — пробормотал Андрей, ловя источник ветра: да — это совсем близко — щель за деревней!

Крыло стукнуло его по плечу, опрокинув на землю.

— Совсем идиот?! — он вскочил и замахнулся на Мишку, намереваясь врезать, но Ворон проворно отскочил, вытаращил глаза и, развернув маховые перья на концах крыльев, словно ладони поднял, затараторил:

— Прости, прости, я снова не рассчитал, хотел только узнать…

— Потом, всё потом, мне сейчас некогда!

«Чёртова курица!» — выругался про себя Андрей и рванул было к щели, но тут кисель снова задрожал, да так сильно, что все обитатели повалились.

— Можно мне с тобой? — подкатившись, будто пингвин на брюхе, спросил Мишка.

— Нет, это слишком опасно! — поднимаясь и вновь убегая навстречу стремительно холодевшему ветру, прокричал через плечо Андрей. — Сдохнуть хочешь?!

Полежав немного на животе, Ворон толкнулся крыльями от дороги — слепленной из киселя совместными усилиями всех жителей деревни — и встал.

— Может быть, и хочу, — глядя вслед скрывшемуся за домами теловику, задумчиво проронил он.

Но Андрей этого уже не слышал: щель приближалась, и воздух вокруг неё был уже не просто холодным — ледяным! Теловик едва успел протиснуться внутрь, как брызнула первая струя «пара» — он вдохнул её с некоторой опаской, но обошлось: это оказалась обычная крыса. Едва он выдохнул формакод, как струя ударила снова. Ещё крыса! А потом ещё, ещё и ещё! Что же это за мор там у них такой, о господи?! Андрей едва успевал заполнять сосуды, а когда тара кончилась, стал дуть туда по второму и третьему кругу. В итоге, в каждом пакете оказалось сразу несколько крысиных формакодов — такого урожая за все полгода ещё не случалось ни разу!

Не зная, радоваться ли этому странному явлению, учитывая киселетрясение и радужные всполохи в небе, Андрей пополз из щели назад, когда сзади вновь налетел ледяной ветер, и теловик понял: это ещё не всё. Он обернулся, и в лицо ударила такая острая, игольчато-ледяная крупа, что Андрей зажмурился, стараясь перетерпеть разрывавшую глаза боль. «Это было только начало!» — осознал он и на ощупь ринулся наружу. Ветер внезапно стих и резко похолодало. А потом щель затряслась, и сзади послышался гул, словно с огромной горы сходила лавина. «О, это точно не крыса!!»

На улице было хорошо — пасмурно, но с высокой, не предвещавшей дождя, облачностью, без изнуряющей летней жары. Антон с Верой вышли из дома — тянуть с этим походом, как считал закройщик, значило давать лысорям время для их розыска и более тщательной подготовки к захвату.

— Если я прав, и тот устранитель с языком-клювом был их аватаром, то лысори самолично видели, на что ты способна, стало быть, наверняка предпримут соответствующие меры. Да и управление телом, я думаю, тоже вопрос времени и тренировки, — говорил Антон, с подозрением оглядывая окрестности из окна, ещё до того, как они вышли из дома. — Всё тихо вроде. Пока. Только обычные люди со своими обычными делами… ну, насколько я могу судить по их светотеням. Хочешь, сама посмотри!

— Да ладно, пошли, — Вера надела рюкзак. — Я в браслете.

— Браслет браслетом, но ведь они знают тебя в лицо, твоё фото, сто процентов, уже есть у всех лысорских людей-агентов!

— Пусть только сунутся! Отвечу — мало не покажется!

— Я ценю, что ты так быстро избавилась от пагубной жалости к врагам, как было после ателье, — улыбнулся Антон, открывая дверь, — но не зарывайся: лысори не идиоты, тупо людьми разбрасываться не станут.

— Они убили бабулю! Твари поганые…

— Да… Клава была дорога и мне, поверь! Но мы всё равно не должны забывать об осторожности.

— А похороны? — словно не слыша его слов, воскликнула Вера. — Я даже не знаю, когда похороны — надо позвонить дяде с тётей!

— Ну, похороны точно ещё не сегодня, поэтому давай сейчас на другом сосредоточимся, а дальше видно будет. — Антон распахнул перед ней дверь подъезда. — Главное, ты сообщила им, что жива и здорова, и этого пока достаточно.

«Да уж, достаточно!» — саркастически фыркнула Вера, вспомнив, как едва дядя с ней поздоровался, быстро, чтобы он не успел перебить, сообщила о необычайной удаче: её, мол, нежданно-негаданно отобрали для стажировки заграницей, и она срочно уезжает — ну и бред! «Потом, потом, всё расскажу потом, дядь Миш, сейчас совершенно нет времени, пока-пока, тёте Соне привет…» После разгрома ателье Антон выкинул Верин телефон, сказав, что по нему её отследит любой дурак, даже если он выключен, поэтому звонила она с городского таксофона — оказалось, работает ещё такая связь в Москве — вот удивительно! В интернете нашёлся даже список адресов, где есть действующие таксофоны, и они воспользовались одним по дороге к бабушке в клинику. А теперь бабуля мертва, а до внучки не дозвониться «абонент сейчас недоступен…». После той перестрелки на дороге родственников наверняка пытают, где же их двоюродная племянница, да ещё и платье это на бабушке осталось — тётя, как узнает, сразу в запой уйдёт, дяде одному с похоронами крутиться придётся.

— Клавдия не хотела бы, чтобы ты из-за неё подставлялась, — сказал Антон, расценив это молчание и вперенный в землю взгляд, как глупое упрямство ребёнка, который не понимает, чем рискует. — Они с Павлом очень любили тебя и делали всё, чтобы оградить от опасности.

— И оба погибли! Из-за меня! — Вера подняла глаза от земли, и в них не было слёз, только ярость, и Антон подумал, что — нет! — она, хоть и очень молода, но давно уже не ребёнок.

— Да не из-за тебя! — искренне возмутился закройщик. — Из-за лысорей! Во всём виноваты исключительно эти чёртовы твари! Не будь их, Клава с Павлом прожили бы совершенно нормальную жизнь, согласна?

— Ну, наверное, — подумав, признала она, потом обратив внимание, что они прошли уже пару кварталов, спросила: — А мы что, так и пойдём пешком?

— Да. Дверь здесь недалеко, минут двадцать идти. Я потому подходящую квартиру именно тут, в этом районе и искал, как знал, что такая близость пригодится.

— А сколько их вообще, дверей этих?

— Точно не знаю, в Москве я за полгода только две обнаружил, но прицельно на этот счёт весь город не прочёсывал, вот в центре искал специально, чтобы в случае чего из ателье туда добраться, но нашёл только одну. Вторую случайно обнаружил — был в этом районе и наткнулся.

— Одна есть в арке около моей квартиры, значит, уже, как минимум, три — подытожила Вера.

— Нет, есть и ещё: в лесу, около бассейна, да и в городе тоже — Женя, тот парень-«лампочка», с которым я сегодня связался, точно понял, про что я говорю, другое дело, будет ли он пытаться пройти или мой совет в одно ухо влетел, а в другое — вылетел…

— Или его уже съели, — мрачно проронила Вера.

— Могли, — вынужден был согласиться Антон. — Браслета у него нет — нашли по свечению — и каюк.

— Почему они жрут только «лампочек»?

— Как почему, — удивился закройщик столь глупому вопросу. — Потому что если их просто убить, то их души мимо проскочат.

— Нет, я имею в виду, почему они, помимо «лампочек», не жрут ещё и обычных людей? Ведь изначальная их цель именно в этом? Жрать души умерших людей? Бабуля показала мне, как это пиршество детям демонстрируют.

— Возможно, начнут, кто этих тварей знает, хотя, скорее всего, нет. Люди — их постоянная кормовая база, понимаешь? Если они сейчас всех их здесь перебьют и сожрут, то сразу нарушат давно устоявшееся равновесие, которое позволяет, ничего не делая, иметь постоянный приток пищи. Зачем рисковать, так глобально нарушая установленный порядок вещей, в который они сумели давно и очень удачно встроиться? Души плывут мимо них, они их потрошат и отправляют дальше, а те потом снова возвращаются на Землю, набирать новый сок, чтобы после смерти опять попасть к лысорям в клюв. Бесконечный круговорот. Единственные, кто туда не попадает, это «лампочки», они после смерти проскакивают мимо лысорей, сохраняя весь накопленный душой багаж, и за череду Земных воплощений могут так преумножить его, что скопят огромную духовную силу. Вот почему лысори их боятся и хотят изничтожить, всех до единого! Ибо если этого не сделать, то однажды, с Божьей помощью, появится такая «лампочка», которая положит конец их пиршеству.

— Жалко, что это не я, — вздохнула Вера.

— Как знать, — совершенно серьёзно откликнулся Антон. — Радужная дверь на соседней улице, за поворотом сразу после банка, видишь?

И Вера увидела. На углу стоял человек, будто бы ждал кого-то. На вид совершенно обычный мужчина, и светак его тоже не выражал никакого волнения, в нем не плавали ядовито-жёлтые разводы гнева, не горели красным всполохи скрываемой, но готовой в любой момент проявиться, агрессии, он был спокоен. Лица Веры коснулся ветер, мягко так, необычно, но в то же время знакомо. «Дедушка?» Дрогнула крона растущего возле банка дерева, сбросив на стоявшего рядом человека пару листьев, один застрял в волосах, но человек не стал его стряхивать. Он спокойно смотрел в сторону поворота к радужной двери, и светак его был спокоен. Странно спокоен. Чересчур!

Вера остановила Антона, схватив за руку. Он всё понял и попятился назад, чтобы спрятаться за остановкой, но до неё оказалось слишком далеко. Человек на углу уже повернулся в их сторону.

— Бежим! — Вера развернулась и промчалась назад по улице. Антон не отставал ни на шаг. Нырнув в первую попавшуюся арку, они пробежали через двор и метнулись за мусорные контейнеры.

— Что ты увидела? — спросил закройщик.

— Засада!

— Устранитель?!

— Нет, пока только люди.

— Чёрт, это я виноват! Зря я сказал Жене Морозову про двери.

— Почему?

— Если лысори его сожрали, то знают, что мы туда сунемся, чёрт! какой же я болван! Они выставили посты! Возле каждого прохода!

— Сейчас я всё узнаю.

«Раз-два-три-четыре-пять…» — стянув браслет, она сунула его Антону, и, закрыв глаза, бросила свой светак через арку на улицу. Никогда раньше Вера так не делала, мысль, что у светака есть собственное зрение, даже не приходила ей в голову, но она действовала так, словно знала об этом всегда. Инстинкт или наитие, но это сработало: Вера и правда увидела, что происходит там, за аркой, только сейчас в приоритете были светаки, а сами люди будто померкли, скользя малозаметными тенями. Вот тогда-то и стало понятно, почему светак того человека выглядел таким неестественно спокойным: он был закрыт! Человек быстро шёл по улице в сторону арки, и его светак был закрыт для воздействия, Вера поняла это по странному прозрачному налёту, ясно видимому теперь, когда она смотрела не человеческими глазами, а через светака.

— Защита! — громко прошептала она Антону. — Вот блин! Они поставили от меня защиту!

Она хотела исследовать эту бликующую субстанцию, но та вдруг пришла в движение, и Вера дёрнула свой светак назад, уходя от контакта. И очень вовремя! Налёт на чужаке уже собрался в складку, из которой выстрелило прозрачное щупальце.

— Чёрт!

— Что?!

— Я ничего не могу сделать, Антон! — прибрав светак к себе, сказала Вера. — Нельзя контактировать — оно… оно кусается!

— Проклятье! Этого-то я и боялся!

— Что же нам делать?!

— Дверей наверняка больше, чем устранителей, но постовые с ними на связи! Тебе надо бежать обходными путями, пока они не вызвали сюда ближайшего аватара.

— А ты?

— Я задержу их здесь! — Антон достал пистолет. — Беги к двери!

— Куда? — Вера растерянно озиралась, пытаясь прикинуть, где тот поворот у банка. — Блин! Куда?!

— Туда! — махнул рукой закройщик, открывая огонь по показавшемуся в арке человеку. Тот прыгнул за припаркованный во дворе автомобиль. На улице раздались крики.

— Беги, я прикрою!

Вера стремглав бросилась в узкий проход между домами, сзади гремели выстрелы, а в спину вдруг ударил ветер, толкая вперёд.

«Дедуля, помоги!»

Что-то пощекотало щёку, скрутилось в тонкий вихрь и вдруг — нырнуло прямо в ухо!

«Не бойся! — голос деда, казалось, раздался прямо внутри головы, а потом ноги словно обрели собственное сознание, самостоятельно выбирая дорогу. — Я поведу тебя, отключись от тела, следи за световой обстановкой».

Вера подтянула к себе светак и, закрыв глаза, скользнула внутрь него. Дух захватило, будто с горы вниз ухнула. И сразу же ярко вспыхнули вокруг светотени, а сами люди померкли, едва заметно скользя рядом. Справа появился окутанный прозрачной дрянью чужак, и ведомое дедулей тело успело среагировать, скрывшись за огромным толстым тополем, прежде чем из-за домов показался сам человек. Он пробежал мимо, прозрачные щупальца его светака мерзко шлёпнули, дёрнувшись к недостижимой, не засечённой хозяином, цели. Дождавшись, когда он скроется за поворотом, Вера рванулась вперёд, обгоняя собственное бегущее тело и стараясь смотреть сразу во все стороны, выслеживая залитых слизью светаков. Впереди их не было, зато, когда она посмотрела назад, увидела сразу двоих: один новый, а другой — тот, что недавно шлёпнул щупальцем возле тополя. Вернулся, гад! Верино тело сделало резкий рывок, уходя за детскую площадку, пригнулось, перемещаясь вдоль улицы под прикрытием припаркованных машин. К счастью, в отличие от Вериного, залитые светаки не могли двигаться самостоятельно, тупо болтаясь на коротком поводке человеческой тени. Они разделились, обегая площадку с двух сторон, а Верино тело уже нырнуло в ближайший проход к следующему двору. Но агенты больше не старались её найти, они и так знали, куда бежит девчонка и, смысла хватать её уже не было, потому что неслась она прямо в лапы прибывшему минуту назад устранителю.

Прыснули из-под ног голуби, шарахнулись в сторону прохожие, с изумлением пропуская девушку, которая с закрытыми глазами умудрялась нестись, сломя голову, через дорожки, газоны, бордюры и ни разу не споткнуться.

Впереди, прямо в торцевой стене дома, рядом с чёрным входом в супермаркет, где громоздились набитые отходами контейнеры, уже сияла радужная дверь.

Ведомое дедулей тело вдруг резко затормозило и бросилось в сторону, пока светак, повинуясь переселившейся в него хозяйке, перелетел через выскочившего навстречу устранителя. Чёрный язык хлопнул по ногам, но физическая часть Веры ничего не почувствовала. Аватар лысорей развернулся — движения его больше не были угловатыми! — и снова выметнул клюв, но Верин светак вновь успел увернуться от контакта. Сзади уже показались залитые кусачей мерзостью чужаки. Язык лупанул снова, Верин светак отскочил, стараясь оказаться как можно выше, но подниматься было так трудно — метра два с половиной оказались пределом! — и она чуть не свалилась прямо в глотку лысорскому аватару, отпрянув в сторону в самый последний момент. Не ожидая, что светак упадёт так близко, устранитель хлестнул языком на полметра дальше. Вера покатилась назад, но с той стороны уже надвигались агенты, и их светаки хищно сверкали, вытягивая вперёд свои щупальца. Она попыталась обогнуть их, но вдруг — застряла! Быстрый взгляд назад подтвердил то, что и так уже было понятно: устранитель схватил её тело!! «Деда?!» Вера заметалась, пытаясь проскочить к двери, но там был аватар со своим жутким языком-клювом, что щёлкал всё быстрее, точнее и ближе, а её — зажатое устранителем и почему-то оставленное дедушкой — тело резко ограничивало свободу передвижения светака. Сзади неумолимо надвигались щупальца ядовитых «медуз» — её брали в клещи!

«Де-е-е-ду-у-уш-ка-а!!!»

Сужавшийся пятачок пространства заставлял увёртываться с какой-то уже неправдоподобной, космической скоростью, и всё равно «краем глаза» Вера внезапно уловила новое движение со стороны мусорных контейнеров: какая-то тень — огромная и тёмная! — ползла по земле, быстро приближаясь к аватару. Язык замедлил своё движение, устранитель развернулся лицом к надвигавшейся тёмной массе, захватом сзади удерживая тело девушки, выставляя его перед собой как щит. Агенты тоже остановились, их светаки замерли на месте, но продолжали тянуть щупальца, а чёрный язык, хоть и медленнее, но всё ещё раз за разом выстреливал в Верину сторону, по-прежнему заставляя метаться между ним и «медузами».

Тёмная масса выползла на солнечный свет, и тогда даже смутно видевшее физические тела светаковское зрение смогло разобрать, что это — крысы! Сплошное, будто сотканное из тысяч тёмных телец, полотно крыс, над которым парит что-то маленькое, почти прозрачное, но знакомое… так хорошо знакомое!

— На хрен! — пятясь, пробормотал один из агентов, а другой просто развернулся и рванул прочь — щупальца сдёрнутого с места светака бессильно плеснули в воздухе. Помедлив ещё секунду, первый последовал за ним.

Без приближавшихся с каждой секундой «медуз», увёртываться от языка стало намного легче, а опасаться за своё физическое тело нужды больше не было, ведь над ордой крыс плыл призрак любимой Маньки! Это она вела их к аватару, кто-то вызвал её дух из небытия и наполнил силой. Дедуля! — осознала Вера, легко уходя от последних, судорожных попыток аватара пригвоздить её светак к земле, чтобы выпить сознание «лампочки», — Маньку вызвал дедуля!

Крысиный ковёр добрался до ног аватара и принялся взбираться вверх, обходя Верино тело, над которым парил маленький, почти прозрачный, призрак. Шустрые зверьки пролезали за её спиной, единой массой поднимаясь по телу устранителя. Когда они добежали до его рук, захвативших Верины горло и грудь, и стали подниматься по плечам, устранитель выпустил девушку и принялся яростно отрывать от себя грызунов.

Вера скользнула в своё падавшее тело, едва успев выставить руки, чтобы не грохнуться оземь. Вскочив, быстро подтянула к себе светак, но опасения оказались напрасными: аватару было уже не до языка. Лицо устранителя полностью скрыла мохнатая шевелящаяся масса, он ничего не видел, кружась и пытаясь вслепую отбиться от наползавших на него всё новых и новых зверьков, сворачивал им шеи, разрывал на куски, со всей силы шмякал о землю и давил ногами, но грызунов было слишком много. Они ползли и ползли на устранителя, ни на секунду не останавливаясь и не замечая гибели собратьев. Аватар бил их быстрее и быстрее, уже на пределе возможностей, и всё равно не справлялся. Он заорал, отчаянно, во всю мощь своих искусственных лёгких, но вопль мгновенно заглох: там, где был рот, лицо провалилось, и крысы сплошной цепочкой потекли внутрь. Устранитель зашатался и упал, дёргаясь в предсмертных конвульсиях.

Призрак Маньки совсем истончился и таял на глазах, но дедушка, оказывается, ещё не ушёл! Просто больше не управлял её телом, но оставался здесь, и сейчас, вернувшись в свою физическую оболочку, внучка чувствовала его родное присутствие.

Раздался резкий звук автомобильных тормозов и шин. Вера обернулась: возле шлагбаума на въезде во двор остановился внедорожник. Бросив светак как можно дальше вперёд, она со всех ног бросилась к радужной двери.

Из машины выскочил человек без светотени и кинулся в погоню за Верой. Сбежав из двора, агенты с «медузами», видно, сразу вызвали подкрепление. И сами уже спешили следом за новым устранителем. Призрак Мани исчез, и крысы прыснули врассыпную.

Сзади раздались знакомые кошмарные щелчки языка по асфальту. Верин светак метнулся к двери, а сама она резко прибавила ходу. С правой стороны радужного полотна — о, слава богу! — чётко виднелась тонкая чёрная линия. Мгновенно подстроившись под дверные переливы, светак коснулся полотна. Сзади раздался новый удар языка. Тонкая линия превратилась в быстро расширявшуюся полосу черноты, и Вера одним длинным прыжком влетела в открывшуюся дверь.

Андрей успел вывалиться на утоптанную за много месяцев площадку возле прохода и, распластавшись, закрыть руками голову, прежде чем из щели вырвался раскалённый радужный вихрь такой силы, что, казалось, по спине, дробя кости в труху, на скорости сто километров в час промчался объятый огнём грузовик.

К счастью, настоящих костей у теловика не было, поэтому, спустя несколько секунд после того, как вихрь пронёсся, он отнял руки от головы и осторожно повернулся. Прямо перед его носом оказались женские ноги в джинсах и кедах, причём и одежда и обувь выглядели, как настоящие, а не наспех слепленные из «киселя». Андрей подтянул под себя ноги и сел, таращась на худенькую молодую девушку, которая, тяжело дыша, уставилась туда, откуда появилась, и была явно готова, чуть что, унестись со всех ног подальше отсюда.

Громовой удар заставил его вскочить и, развернувшись в сторону щели, увидеть, как оттуда выдулся тёмный пузырь. Он уже стал спадать, когда из середины выметнулась быстрая чёрная тень и, процарапав чем-то острым утоптанный кисель прямо возле ног Андрея, убралась обратно.

— Что это за хрень?! — теловик отскочил к девчонке.

Снова раздался грохот, и темнота провала опять выгнулась пузырём.

— Есть чем подпереть? — крикнула гостья, беспомощно озираясь кругом. — Скорее!

Андрей суетливо слепил из «киселя» нечто наподобие длинной рогатины и упёрся ею в пузырь, стараясь затолкать его обратно в провал. Повторив его манипуляции, девчонка мгновенно слепила гораздо более толстую, крепкую и ровную палку, на конце которой была не рогатина, а плоская пластина. Из частично спавшего пузыря, над рогатиной, снова выметнулась чёрная тень, но гостья прижала её пластиной, и налегла на палку всем телом. Андрей бросил рогатину и стал ей помогать — вдвоём они затолкали пузырь обратно в щель. Но следующий удар чуть не отбросил их назад.

— Держи! — приказала девчонка, отпустив палку и вытянув руки вверх.

Теловик быком упёрся в пузырь, пытаясь не дать ему выдуться, пока гостья сосредоточенно лепила что-то из «киселя». Но долго сдерживать натиск не получилось: ноги Андрея поехали по земле, и пластину стало выдавливать наружу.

— Отпускай! — крикнула девчонка.

Он выпустил палку, и та отлетела в сторону. Пузырь рванулся наружу, выпуская из середины чёрную тень, но тут откуда-то сверху обрушилась плита. Даже не обрушилась, скорее, молниеносно скользнула вниз, словно нож гильотины, оставив на земле яростно извиваться, будто перерубленный лопатой дождевой червь, чёрное щупальце. Не обращая на него внимания, девчонка принялась бешено махать руками, бросаясь киселём в плиту, утолщая, меняя, переделывая. Удары с той стороны становились всё тише, пока спустя минуту не смолкли совсем. Упавшая сверху плита тем временем превратилась в массивную металлическую гермодверь с колесом.

— Охренеть! — прокомментировал работу гостьи Андрей.

Чёрное щупальце, меж тем, продолжало извиваться и, втыкаясь в кисель острым твёрдым кончиком, перепрыгивало с места на место. Заметив, как далеко оно уже ускакало, теловик слепил из киселя кособокую банку с крышкой и дунул внутрь, закрепляя стенки. Увидев это, девчонка щёлкнула по сосуду пальцем, и он мгновенно выправился, стал прозрачным и затвердел, превратившись в стеклянную банку. Андрей накрыл ею щупальце и, подсунув снизу крышку, поднял и перевернул банку. Кончик принялся бешено стучать по стенкам, явно стараясь вырваться.

— Что это за чертовщина?

— Кусок языка… или, может, клюва?.. в общем, это такое проявление лысоря в чужом ему мире.

— Лысоря? — плотно закрутив крышку, Андрей уставился на гостью: ключевое слово затмило всё остальное туманное объяснение. — Ты — «лампочка»?!

— Ага! — она улыбнулась. — А ты, значит, тоже? раз спрашиваешь?

Он хмуро кивнул, уязвлённый тем, насколько лучше она управляется с «киселём». Теловик сидит здесь уже полгода, а она явилась пятнадцать минут назад и уже всё освоила! Радость от встречи с такой же, как он, посвящённой быстро сходила на нет.

— Меня Вера зовут, — она протянула ему руку.

— Андрей, — буркнул он и, нахмурившись, стал укладывать идеально ровную и прочную банку в свою далеко не идеальную сумку.

— Очень приятно, — так и не дождавшись рукопожатия, сказала она. — А что это за место? Где мы?

— На изнанке, — закончив возню с сумкой, ответил Андрей и наконец поднял на неё взгляд.

Своей решимостью, желанием командовать и непрошеной помощью девчонка живо напомнила ему Вичку, только та была гораздо выше и красивее.

— На изнанке чего? Нашего мира?

Теловик лишь пожал плечами.

— Ладно… — Вера кивнула и, оглянувшись, заметила спешившие к ним странные фигуры. — Ой! А это ещё кто?

— Жители. — «Хорошо, они не видели, как она банку мою переделала».

Девчонка была явно года на три младше Андрея, но банку поправила так мгновенно и небрежно, словно это он, наоборот, был малышом, а она — взрослым художником, который взял карандаш и тремя точными штрихами превратил детские каракули в профессиональный рисунок.

Когда Андрей кратко объяснил прибежавшим обитателям изнанки, что произошло, и их поднявшийся до небес гвалт улёгся, а Мишка-ворон, уразумел наконец, что Вера — вовсе не Святая дева, призрак которой ему недавно являлся, а такая же, как и теловик, гостья из Земного мира, все потихоньку потянулись обратно в деревню. Изнанка развлечениями не баловала, поэтому к месту событий селяне стеклись в полном составе, предвкушая новые интересные времена.

Жители во все глаза таращились на гостью, то отставая, то забегая вперёд, чтобы глянуть в лицо. Одежда тоже вызвала большой интерес, ведь она казалась такой настоящей! Драный Юрик — на вид огромная бродячая дворняга с ногами разной длины — даже подковылял сзади и отхватил зубами кусочек джинсов. От неожиданного рывка гостья вскрикнула и, отпрыгнув в сторону, вытаращилась на наглого пса, жевавшего выдранный клок.

— Извини, — Юрик оскалился в собачьей улыбке, от которой тоже вполне можно было взвизгнуть от ужаса. — Проверить просто хотел.

— И что?

— Кисель, — он плюнул остатки и потрусил вперёд на своих неровных ногах, качаясь, подпрыгивая и проседая, словно танцевал какой-то сложный ритуальный танец.

— Ясно… — Вера нагнулась и провела рукой по джинсам: под её ладонью оторванный клок тут же вырос заново, да так ловко, что все восхищённо ахнули и загалдели, обсуждая увиденное и вспоминая сотворённую пришелицей гермодверь.

Едва увидев идеально гладкую «металлическую» поверхность этой двери и пощупав ровное запорное колесо, «архитектор» Славик буквально засыпал Веру каверзными вопросами, но девушка сказала, что очень сильно устала, и расскажет всё, что знает, потом, когда хоть немного отдохнёт.

Теперь Славик и Андрей угрюмо плелись рядом, слушая, как всем вокруг любопытно, какой же дом сумеет слепить себе гостья.

— Ну, меня просить — ей смысла нет, — грустно пробормотал Славик.

— Это точно, — согласился Андрей, поправляя притороченные к поясу сосуды с формакодами крыс, на которые уже никто не обращал ни малейшего внимания.

Убежавший далеко вперёд Юрик вдруг, чуть ли не галопом — от чего мог в любой миг завалиться! — вернулся, явно осенённый какой-то чудо-идеей. Расталкивая остальных, он подскочил к Вере и, поднявшись на задние лапы, перегородил дорогу, вынуждая остановиться. Сунув гостье в нос передние ноги, Пёс снова осклабился:

— А ноги? Ноги ты мне выровнять сможешь?

«Началось…» — подумал Андрей, многозначительно переглянувшись со Славиком.