АВЛУГА

ЧАЙ СЭ СЭ.

Справа от шумной курсантской столовки со столами на десять человек и железными собачьими мисками вместо нормальных тарелок находится маленькое помещение буфета и офицерской столовой. Там в более-менее человеческих условиях принимают пищу вояки и иностранцы.

Еда в офицерской столовой не бесплатная, но и не дорогая. Комплексный обед в пределах рубля. Столики на четыре персоны, приличная посуда. Почти цивилизация.

На кассе для оплаты еще не купленной еды стоят живописные венгры. На них то же самое черное тюремное хэ.бэ., но всклокоченные кудри, усы и вечная легкая итальянская небритость говорят о свободе самовыражения в стране народной демократии и об откровенном презрении к училищной хунте.

– Суп, гюляш и чай сэ.сэ, – с легким импортным акцентом заказывает еду иностранец.

– Какой сэ.сэ? – не понимает кассирша, плохо говорящая на любом языке, кроме русского матерного.

– Ча-а-ай сэ.сэ., – вежливо улыбаясь, протягивает венгр.

– Чай. А чо сэ.сэ? – не может взять в толк кассирша.

– Здес, чай сэ.сэ., – тычет в прейскурант пальцем венгр, – сэладкий-сэладкий, – уточняет он.

– Так бы и сказал, чай с сахаром, – успокоенно щелкает на кассе кассирша.

– А, сэ сахаром, а я думал сэладкий-сэладкий, – радуется венгр.

Раздатчицы уже давно обслужили всех, кто заплатил раньше, и с нетерпением наблюдают диалог у кассы. Наконец чай с.с оплачен и плавное течение короткой очереди возобновляется.