АВЛУГА

ЛЕВА И ПЕНОПЛАСТ.

Подвальный художник Лева страстью к созданию шедевров общенародной значимости не страдал. Его мало увлекали замысловатые стенды и панно во всю стену. Зато Лева отличался тщательностью в отделке деталей и мелочей даже тогда, когда выводил дату очередной дискотеки на запоминающемся яркостью и мистической таинственностью пригласительном плакате.

Когда Лева творил, он видел перед собой только свой замысел, лист ватмана, набор гуаши, кисти.

– Лева, ты еще долго там будешь стол занимать?

Согнутая спина склонившегося над нетленкой Левы даже ничуть не дрогнула в ответ на слова.

– Лева! Слышь-нет?

– А...?

– Стол когда освободишь?

– Опять гнуться будете?

– Ну не всем как тебе творить. Сам-то как с коммунистами договаривался?

– Прогибщики! Учиться надо!

– Не зли!

– Конечно, прогибщики! – Лева с видом победителя повернулся к влажному еще рисунку, окунул кончик кисти в гуашь и приготовился положить мазок.

– Лева?! – Шура Домин, позвал гордеца интонацией, с какой обычно говорят, подняв бровь: "Ну и...?"

Левина спина даже не шелохнулась в ответ.

Убедившись в том, что Лева совсем потерял нюх, Доня взял кусок пенопласта, подошел поближе к своей жертве и, поднеся пенопласт ко рту, вдруг с противным высоким скрипом стал быстро-быстро водить им по зубам.

Лева издал какой-то утробный звук, резко втянул голову в плечи, кисточка вылетела из дернувшейся руки и, описав над плакатом замысловатую траекторию, упала на незаконченное произведение, оставив поверх рисунка большую кляксу и гирлянду мелких ярких брызг.

Доня, не дожидаясь скорой расправы, мстительно скрипнул еще пару раз и бросился к двери.

– Убью!!! – заорал приходящий в себя после шока художник, но было уже поздно. Удаляющиеся частые шаги "скрипача" не оставляли никаких надежд на возмездие.

Продолжить работу удалось не сразу. Сначала пришлось аккуратно убирать кляксы и восстанавливать рисунок. А потом еще просто сидеть и приходить в себя.

Творить вечное во гневе невозможно.