Автоматическая Алиса

I. СКВОЗЬ ЧАСОВОЙ МЕХАНИЗМ

От полного безделья Алиса чувствовала себя очень сонной и усталой.

"Даже странно, что можно так уставать, абсолютно ничего не делая", — подумала она и поудобнее устроилась в кресле.

Алиса гостила в Дидсбери — в доме своей двоюродной бабушки Эрминтруды. Дидсбери был районом Манчестера — противного города на севере Англии, вечно заполненного дымом, дождём и большими заводами, производившими Бог-знает-что.

"Интересно, — подумала Алиса, — как делается это странное Бог-знает-что? Наверное, они используют рецепты недавно умерших людей?"

Мысль о покойниках заставила Алису содрогнуться, и она покрепче прижала к себе куклу. Её двоюродная бабушка, очень строгая старая леди, подарила ей эту куклу со словами: "Смотри, Алиса, она так похожа на тебя, когда ты злишься." Но девочка знала, что кукла вовсе не походила на неё, несмотря на тот факт, что бабушка сшила ей точно такой же наряд (хотя и чуть поменьше) — замечательную копию красного передника, который она теперь носила. Алиса, сама не зная почему, назвала куклу Салией. Она часто совершала поступки, "не зная почему", и это очень сердило её двоюродную бабушку. "Алиса, дорогая, — ворчала она, — когда ты сделаешь хоть что-нибудь с умом?"

Девочка прижала Салию к груди и прикрыла её складками передника. Она сделала это с умом из-за молний, которые свирепо сверкали за окном, и из-за осеннего дождя, чьи удары по стеклу напоминали ей стук копыт тысячи диких бегущих коней. Дом её бабушки находился напротив большого, раскинувшегося во все стороны кладбища, которое Алиса считала ужасным местом, абсолютно непригодным для жилья. Однако самой плохой чертой Манчестера был факт, что здесь — увы, мои читатели — всегда шёл дождь.

— Ах, Салиа! — вздохнула Алиса, — если бы дедушка Мортимер был дома, он поиграл бы с нами!

Двоюродный дедушка Мортимер, этот милый и забавный старичок, всегда имел припасённое для Алисы угощение. Он развлекал её магическими фокусами, шутками и забавно длинными словами, которые ей следовало выучить. Бабушка называла дедушку Мортимера "большой шишкой в городе", что бы это ни означало.

— Конечно, в городе он может быть большим, — пояснила кукле Алиса. — Но, возвращаясь домой, он становится маленьким. Похоже, у него два размера — по одному на каждый случай. Как это, наверно, здорово!

Двоюродный дедушка Мортимер проводил вечера, покуривая трубку и складывая длинные столбики чисел. При этом он обычно съедал большую миску сочной редиски, самолично выращенной им в оранжерее. Алиса прежде никогда не видела так много чисел (и так много редиски). Она не очень разбиралась в математике (и не любила редиску), поэтому считала числа от одного до десяти вполне достаточными. В конце концов, у неё было только десять пальцев. Зачем кому-то требовалось больше десяти пальцев? (И, если на то пошло, больше одной редиски?)

Эти вялые мысли заставили её понять, как сильно она скучала. Трое дочерей двоюродной бабушки Эрминтруды (тройняшки, в буквальном смысле слова) относились к ней, как к маленькой девочке (кроме того, Алиса часто путала тётушек друг с другом), поэтому она не ожидала от них каких-то особых забав. И вообще в Манчестере нечего было делать. Стук дождя по стеклу и мерное тиканье больших дедушкиных часов, стоявших в углу комнаты, навевали дремоту. Этим утром горничная вытирала пыль внутри часов. Дверца осталась открытой. Алиса видела, как медный маятник раскачивался из стороны в сторону, влево и вправо, туда и сюда. Он навевал на неё сон и в то же время пробуждал неясную тревогу. Хорошо, что в этот момент она заметила термита, который бодро маршировал по обеденному столу к липкому кусочку "Экклеторпового редисочного джема", чудом уцелевшего после уборки горничной. Кусочек редисочного джема (любимого блюда дедушки Мортимера) свалился с ложки Алисы, когда она попыталась намазать им корочку хлеба. Джем оказался слишком кислым, поэтому она не стала слизывать упавший кусок. А отважный муравей тем временем уже бежал через составную картинку, которую Алиса собирала всё утро — собирала, но так и не закончила, потому что (к её великой досаде) в наборе "Лондонского зоопарка" не хватало целых двенадцати фрагментов.

— Ах, мистер Муравей, — сказала Алиса (хотя не ясно, как она могла определить пол насекомого с такого расстояния), — почему вы всё время бегаете по делам, а мне, почти взрослой девушке, совершенно нечем заняться?

Конечно, термит не потрудился ответить на её вопрос, но вместо него с Алисой заговорил Козодой.

— Кто каждый день улыбается без десяти два, — прокричал он, — и хмурится в двадцать минут восьмого?

Козодой — зеленовато-жёлтый попугай, с ярко-оранжевым клювом — жил в медной клетке. Он был очень разговорчивым, и это нравилось Алисе — по крайней мере, она могла переброситься с кем-то парой слов. К сожалению, птица говорила только загадками.

— Не знаю, — с радостью отозвалась Алиса. — И кто же это каждый день улыбается без десяти два и хмурится после двадцати минут восьмого?

— Я скажу тебе ответ, если ты откроешь мою клетку.

— Козодой, тебе прекрасно известно, что мне запретили делать это. Бабушка очень рассердится.

— Тогда ты не узнаешь отгадку, — прочиризнес попугай.

(Прочиризношение — это речь, на которой говорят попугаи; оно представляет собой нечто среднее между произношением и чириканьем).

"Ну, ладно, — подумала Алиса. — Ведь не будет большого вреда, если я немного приоткрою дверцу клетки."

И ещё до того, как мысль закончилась, Алиса вскочила на ноги, уложила куклу на кресло и подбежала к гипсовой тумбе, на которой стояла клетка Козодоя.

— А ты меня не обманешь? — спросила она у попугая. — Ты не улетишь?

Птица хитро промолчала. Она просто покачивалась на своей жёрдочке и косила насмешливым глазом на девочку. Увидев этот саркастический взгляд, Алиса не могла поступить по-другому. Она отодвинула медную задвижку и распахнула дверцу.

Ах, милочка! Козодой тут же вылетел из клетки. Его яркие перья промелькнули перед глазами девочки, и ликующее скрипучее чириканье наполнило комнату.

— Что же мне теперь делать? — с обидой прокричала Алиса. — Это тянет на целый разговор с моей бабушкой!

Попугай летал от стены к стене, и девочка изо всех сил пыталась схватить его за хвост. Но её старания были напрасными. Наконец, Козодой влетел прямо в ящик дедушкиных часов. Алиса тут же воспользовалась этим, захлопнула дверцу и поймала птицу в западню. Дверь имела окошко, и она видела, как Козодой метался в футляре, надеясь вырваться из плена.

— Пусть это послужит тебе уроком, негодник, — сказала Алиса.

Она посмотрела на циферблат часов. Стрелки показывали без десяти два. А каждый день ровно в два часа её бабушка проводила с Алисой урок по грамматике. Она не могла опоздать на эту встречу. (Ей и без того грозило наказание, потому что она не выполнила вчерашнее задание по правильному использованию "эллипсиса"[1] при образовании фраз. По правде говоря, Алиса знала только то, что эллипсис обозначался тремя маленькими точками, похожими на эти...) Оставаясь абсолютно равнодушными к проблемам девочки, две стрелки часов на луноликом круге циферблата изображали хитрую улыбку. Алиса поняла, что нашла ответ на последнюю загадку Козодоя. Но когда она заглянула в футляр через стекло, то увидела мелькнувший хвост попугая. Козодой взмыл вверх — в часовой механизм!

И внезапно исчез!

Алиса осмотрела футляр и так и эдак, но нашла лишь одно зеленовато-жёлтое перо, упавшее вниз откуда-то сверху. Она решила провести доскональный осмотр и поэтому, открыв дверь, забралась внутрь часов. Тут было очень тесно. Ситуация осложнялась ещё и тем, что над ней раскачивался маятник.

"Как бы эта штука не срезала мне голову," — подумала Алиса.

Девочка осторожно посмотрела вверх и попыталась найти попугая среди шестерёнок часового механизма.

— Козодой? — закричала она. — Куда ты подевался?

Однако от попугая не осталось и следа! Улучив момент, когда маятник проносился мимо неё, Алиса запрыгнула на круглый набалдашник и начала карабкаться вверх (довольно трудная задача, если в одной руке у вас фарфоровая кукла по имени Салиа). Тем не менее, ей удалось добраться до часового механизма, и громкое тик-так, вот-так наполнило звоном её голову. А гадкого Козодоя всё равно нигде не было видно.

И тут через шум шестерёнок и тиканье часов Алиса услышала зычный голос двоюродной бабушки.

— Алиса! — прогремел он. — Деточка моя! Пора начинать наш урок, сахарок. Надеюсь, ты выполнила моё задание!

— Ах, я несчастная бедняжечка! — захныкала Алиса. — Что мне делать? Бабушка вот-вот войдёт! А мне нужно найти Козодоя. Он должен быть где-то здесь!

Она поднялась по маятнику ещё чуть выше и с внезапным эллипсисом...

...исчезла!

Я не знаю, доводилось ли вам когда-нибудь исчезать, но если доводилось, то вы, конечно, понимаете, какое это жуткое переживание. Самым странным в случае Алисы было то, что она осознавала своё собственное исчезновение и в то же время видела себя! Представляете! Вы знаете, что исчезете! Но по-прежнему видите себя! А теперь подумайте, откуда вам тогда известно, что вы действительно исчезли?

К счастью, Алиса была слишком занята, чтобы обращать внимание на такие зловещие мысли. В это самое мгновение она стремительно неслась вниз — со всё убыстрявшейся скоростью! — по длинному тоннелю из чисел. Цифры вспыхивали перед её глазами, словно мигающие звёзды, и каждое новое число выглядело больше предыдущего. Они начинались где-то с одной тысячи восемьсот шестидесяти (что соответствовало нынешнему году) и быстро увеличивались. Алиса уже не понимала, куда увлекал её счёт, потому что для подобных вычислений человеку потребовались бы миллионы пальцев. Впереди она заметила Козодоя, летевшего через каскады чисел. Девочка хотела окликнуть его, но нечто большое и сердитое, выставлявшее себя тысяча девятьсот девяносто восьмым, сомкнуло числотные челюсти вокруг непослушной птицы. Отшатнувшись от ужаса вниз (если только можно отшатываться вниз), Алиса оказалась съеденной тем же самым противным числом.

Вглубь, вглубь, вглубь. Девочка мчалась через бесконечные трубы.

— Что будем делать, Салиа? — спросила она у куклы, которую сжимала в руке.

И она ничуть не удивилась, когда кукла ответила:

— Мы должны продолжить падение, пока не доберёмся до корня числа.

"Я не знала, что у чисел бывают корни, — подумала Алиса. — Представляю, как удивится дедушка Мортимер, когда я расскажу ему такие новости."

И тут внезапно трах-бабах! Алиса упала на кучу земли, и её падение закончилось.

Она совершенно не ушиблась. Куча была такой упругой и мягкой, что Алиса даже подскочила вверх. Осмотревшись по сторонам, она поняла, что находится в длинном подземном тоннеле. Стены, пол и потолок казались вылепленными из глины. Проход загибался с обоих концов, поэтому девочка нашла смешным какой-либо выбор направления.

— Козодой! — закричала она. — Куда ты улетел?

В ответ Алиса услышала шаги трёх человек, которые явно приближались к изгибу тоннеля. Она без труда определила их количество, потому что шесть ног создавали ужасный шум. Однако то, что появилось из-за поворота, скорее, напоминало большого термита. По размерам он не уступал Алисе. На нём были вельветовые брюки и клетчатый жилет. (Обычно брюки имеют только пару штанин, поэтому термитные брюки лучше называть шестиштанками или даже секстетками, хотя последнее слово больше подходит для какой-нибудь сложной музыкальной композиции, исполняемой секстетом.) Лицо большого муравья было закрыто газетой, над которой покачивались усики. Из-за газеты доносился голос, болтавший сам с собой:

— Ух, ты! Посмотри-ка! Как они посмели? Ведь это отвратительно! Ах, ты! Ну и ну!

Газета называлась "Новости кучи", и если бы Алисе удалось рассмотреть дату выпуска этого номера, она получила бы нервное потрясение. К счастью, всё её внимание было сфокусировано на заголовке, который гласил: "НА ЛУНЕ НАШЛИ ТЕРМИТОВ!" Эта новость настолько озадачила Алису, а муравей так сильно увлёкся чтением газеты, что оба они столкнулись друг с другом!

— Кто ты такая? — сложив газету, проворчал муравей и с изумлением осмотрел стоящую перед ним незнакомку.

— Я Алиса, — вежливо ответила девочка.

— Киса? — переспросил муравей. — А кто это такая киса?

— Я не киса! Меня зовут Алиса!

И она продиктовала своё имя по буквам:

— А-Л-И-С-А.

— Ты лиса! — закричал муравей. — Нам не нужно лис в нашей куче!

— Я не лиса. Я Алиса! Девочка!

— Девочка? Тогда я думаю, что это может принадлежать тебе.

Муравей покопался в кармане жилета и вытащил оттуда небольшой кусочек фигурно вырезанного картона.

— Я нашёл его в тоннеле. Примерно две минут назад.

— Да! — радостно воскликнула Алиса. — Он мой! Это пропавший паззл из моей составной картинки!

— Тогда можешь забрать его себе, и впредь я прошу тебя воздержаться от загромождения наших тоннелей твоим барахлом.

— Я очень извиняюсь, — ответила Алиса.

Она взяла паззл из лапы муравья. На картинке изображался маленький термит, карабкавшийся по стеблю цветка.

— Когда мы вернёмся домой, я помещу его в "Лондонском зоопарке".

Девочка сунула кусочек картона в карман передника.

— Это только образ, — фыркнул муравей. — Он не живой, понимаешь?

— Конечно, не живой, — ответила Алиса. — Поэтому он будет жить в моей составной картинке. Это сегодняшняя газета?

— Я искренне надеюсь, что сегодняшняя. Мне пришлось заплатить за неё три личинки.

— Здесь пишут, что на луне нашли термитов.

— И что тут странного?

— Но ведь никто ещё не был на Луне.

— О чём ты говоришь? — возмутился муравей. — Люди годами летают на Луну. Годами! Можешь мне поверить, девочка. А что ты делаешь в нашем термитнике?

— Я ищу попугая.

— Попугая? Это не того ли зеленовато-жёлтого, с большим оранжевым клювом? Попугая, который всем задаёт дурацкие загадки?

— Да, это мой Козодой! Куда он направился?

— Он полетел туда, — ответил муравей и, склонив усик, указал на тоннель за спиной.

— Спасибо вам, мистер Муравей. Вы оказали мне большую помощь.

— Что ты себя позволяешь, маленькая негодница! — закричало насекомое и, поднявшись на задние лапы, преградило ей путь. — Ты сделала не одну, а целых две огромные ошибки. Во-первых, я не какой-то там муравей, а термит.

— О, простите, — сказала Алиса. — Но разве термиты так сильно отличаются от муравьёв?

— Глупая девчонка! Мы схожи лишь тем, что у нас по шесть ног и две секции. Да, наши виды живут в организованных сообществах, включающих в себя крылатых самцов, бескрылых самок и крылатых королев. Но неужели это даёт тебе повод предполагать, что муравьи и термиты во всём идентичны? Тогда ты сильно заблуждаешься, моя дорогая. Между нами имеются тысячи отличий!

— Я прошу вас назвать мне хотя бы одно, — потребовала Алиса.

— Назвать одно что?

— Отличие между термитом и муравьём.

— Ах, так? Дай мне подумать. Может быть, это... Хм! Или то...

Размышляя над вопросом, насекомое постучало себя по голове одним усиком.

— Ну, конечно! Вот хороший пример! Мы, термиты, вегетарианцы, а эти ужасные муравьи пожирают всё, что попало. Они плотоядные! Честно говоря...

Термит нервозно осмотрелся по сторонам и, пригнувшись, прошептал Алисе на ухо:

— Муравьи любят поедать нас на завтрак. Вместе с тостами! Я подозреваю, что они завидуют нам, потому что на Луне нашли термитов, а не муравьёв. На мой взгляд, серьёзное отличие! Ты так не считаешь?

Алисе пришлось согласиться, хотя слова собеседника показались ей не очень убедительными.

— Как вас зовут, мистер Термит? — спросила она.

Этот последний (и вполне вежливый) вопрос ещё сильнее рассердил насекомое. Его усики-антенны ощетинились от возмущения.

— Твоя невероятная грубость подводит меня ко второй ошибке, которую ты совершила, — провозгласил Термит. — Если бы ты обратила внимание на моё предыдущее заявление, то поняла бы, что я абсолютно бескрылое существо и, следовательно, по законам логики являюсь самкой.

— Потрясающе! — с небольшим раздражением сказала Алиса. — И всё же, как вас зовут, миссис Термит?

— Миссис? Миссис! Разве я похожа на миссис? У нас миссис только королева! Я же говорила, что лишь у королевы и самцов имеются крылья. Что с тобой, детка?

— Ах! — вскричала Алиса. — Мисс Термит, вы слишком зануд... слишком логичны для меня!

— Логична? Конечно, я логична. Ведь я компьютермит.

— Что ещё за странное слово?

— Глупышка! Оно само говорит за себя. Я термит, который вычисляет. Я произвожу ответы на вопросы. Вот, например, какой у тебя ко мне вопрос?

— Отлично, — с трудом сдерживая гнев, сказала Алиса. — Как вас зовут мисс Компьютермит?

— Зовут? — заворчало насекомое. — Ах, имена, имена! Что мне может быть известно об именах? Я термит, проработавшая всю жизнь под землёй. У нас нет никаких имён. Что тебя ещё интересует? Спрашивай быстрее, потому что к нам мчится велосипед!

И действительно Алиса услышала шум, приближавшийся сзади. Когда она повернулась, то увидела, что из-за поворота появился велосипедист — самец-термит!

Этот обычный на вид велосипед имел два набора педалей (почти как тандем). Самец неистово крутил педали средними и задними лапами, а передними держался за руль (один из тех редких случаев, когда шесть лап делятся на две передние и четыре задние конечности). Увидев крылья за его спиной, Алиса тут же распознала в нём самца, и это мастерское применение логического мышления наполнило её заслуженной гордостью. Хотя оставался другой нерешённый вопрос — почему он не летел, а мчался по тоннелю на велосипеде? Однако Алиса не успела расспросить термита. Самец куда-то спешил. Он пронёсся мимо девочки и самки на ужасной скорости, прокричав им срочное сообщение:

— Эй, вы! Торопитесь! Королева кучи получила вопрос от капитана Хламизмата! Мы должны ответить на него немедленно! Скорее! Скорее!

И с этими словами он исчез за изгибом тоннеля. Алиса была ошеломлена его стремительным появлением и столь же драматическим исчезновением.

— Кто такой капитан Хламизмат? — спросила она у мисс Компьютермит.

Та уже бежала по проходу следом за велосипедистом.

— Хватит болтать, — прокричала самка. — Сейчас не время для вопросов. Мы должны подготовить ответ.

Алиса подумала, что фраза получилась нелогичной, поскольку каждый ответ предполагал существование вопроса.

— Ах, милая Салиа, — сказала она кукле, — мы так никогда не успеем домой на урок грамматики.

Заканчивая эту фразу, девочка вдруг поняла, что Салии в её руках больше не было.

— Ну, вот! — сказала она себе. — Я потеряла не только Козодоя, но и куклу. И более того! Я сама потерялась! Представляю, как будет сердиться двоюродная бабушка.

С этими словами она побежала по коридору следом за мисс Компьютермит.