Автоматическая Алиса

V. ДЛИННАЯ ЛАПА ЗАКОНА

Змеи, змеи, змеи! Повсюду слышались шшуршшащщие и шшипящщие звуки. Сссотни прессмыкающщих ссскользили и елозззили по траве. Было уже полвосьмого утра, поэтому Салиа, Автоматическая Алиса, потащила реальную Алису к железным воротам. Солнце, поднявшееся над живыми изгородями, освещало радужные чешуйки на стройных рядах подсыльных аспидов. Обернувшись на внезапный скрип, Алиса увидела домик Пабло, который, покачиваясь, удалялся в центр запутанного сада. А в следующий миг она уже снова неслась к воротам, перепрыгивая через множество змей.

— Неужели, попав в этот странный 1998 год, я только и буду удирать откуда-то! — закричала на бегу (и на прыгу) Алиса. — Здесь всё время приходится бегать! В 1860 году такого не было. Там я могла с утра до вечера сидеть в своём кресле. Даже на уроках грамматики. Может, в будущем всё происходит быстрее, чем в прошлом? Похоже, здесь мне не дадут перевести дыхания, пока я не поймаю попугая!

— Быстрее, Алиса, быстрее! — кричала Салиа, напуганная тем, что змеи могли увести её обратно в сад. — Ворота прямо перед нами.

Они едва успели ускользнуть от погони. Ожившая кукла напрягла тербореактивные руки и распахнула железные створки. Пока мириады змей кусали её за фарфоровые лодыжки, она втолкнула Алису в следующий эпизод и захлопнула ворота (раздавив при этом голову одного из аспидов).

— Вам не повезло, мистер Змеиный подсыльный! — с усмешкой констатировала она.

Вот так наши девочки появились на улицах Манчестера!

Алиса никогда не слышала такого адского шума, смятения и какофонической демонстрации воплей и криков! Причём, в такую рань! И причём, в ещё более худшем и сотрясающем исполнении, чем у Джеймса Маршалла Цкишки, с его ужасной гитаро-шумовкой. Алиса и Салиа стояли на краю оживлённой улицы. За их спинами находились ворота в запутанный сад, где сердито шипели рассерженные змеи. Перед ними мчались сотни ревевших металлических коней, которые выпускали из задних частей зловонные газы. Эти железные животные проносились мимо девочек на огромной скорости (не меньше двадцати миль в час!). На их спинах, пристёгнутые к сёдлам крепкими ремнями, покачивались люди (не один из которых не выглядел по-человечески).

— О Боже! — закричала Алиса. — Какая скачка! Я впервые вижу столько лошадей!

— Это не лошади, а экипажи, — ответила Салиа.

— Странно! Они очень похожи на лошадей.

— Эти машины называются безлошадными экипажами.

— Откуда ты знаешь, что они безлошадные? — спросила Алиса.

— Потому что их тащат не кони, а моторы.

— Разве кони что-то тащат? И, что, их затем судят за воровство?

— Алиса! — возмущённо закричала Салиа. — Неужели ты не понимаешь, о чём я говорю? Люди будущего называют свои экипажи безлошадными, потому что их транспорт не приводятся в движение лошадьми.

— Это каламбур, похожий на "беспечную кухарку"? — спросила Алиса.

— Какую ещё беспечную кухарку?

— Кухарку, которая готовит пищу без печи.

— Алиса, я уже устала от твоих каламбуров! — ответила Салиа. — Если мы не объединим наши усилия, нам никогда не удастся выбраться из будущего и вернуться в прошлое. Пойми! Мы не совсем близняшки! У нас не прямое родство, а спиральное. Ты девочка, я кукла. У тебя развиты чувства, у меня — логика. Мы можем вернуться домой, только объединив наши лучшие качества. Неужели ты не видишь выгоду подобного союза?

Алиса не видела — в основном, по той причине, что её куда больше интересовали мелькавшие огни сине-белых "маячков" и крики, доносившиеся из-за домов на противоположной стороне улицы. Она надеялась, что эти яркие огни и громкие крики привлекут к себе Козодоя. Заметив небольшой промежуток в стремительном потоке транспорта, девочка выбежала на дорогу. Ах, милочка! Один из безлошадных экипажей едва не сбил её копытами. И, более того, промчавшись мимо, он ударил девочку по локтю!

— Ой-ой-ой! — отпрыгнув обратно на тротуар, проой-ой-ойкала Алиса. — Как больно!

— В технической литературе безлошадный экипаж принято называть автоматической лошадью, — спокойно заметила Салиа.

Приподняв руку Алисы, она начала массировать ушибленный локоть фарфоровыми пальцами.

— Однако в эти грядущие дни люди слишком занятыми своими делами. Им некогда использовать полные наименования предметов, поэтому они называют транспорт "автоконями" или ещё короче — "авто"

— Может, так оно и есть, — ответила Алиса (поморщившись от боли), — но в наши дни мы называли лошадь лошадью, а экипаж экипажем. У нас не было таких недоразумений, как безлошадный экипаж, потому что ни одна коляска не могла тронуться с места, если перед ней не ставили коня!

— Алиса, ты должна уяснить, что мы попали в будущее. Жизнь даёт нам новые уроки, которые нужно осмыслить и выучить. Вот, например, ты думаешь, что перед нами дорога. А на самом деле это автобан.

— Ненавижу уроки, — сердито ответила Алиса, поглаживая локоть. — Но я точно знаю, что объединённым словом для группы лошадей является "стадо".

(Она даже почувствовала гордость, указав на такую деталь.)

— Ах, моя бледная человеческая копия, — похихикав, сказала Салиа. — Тебе давно пора понять, что бывают стада коров и стада бизонов. Или даже стада слонов! Но не бывает стада лошадей! Потому что их совокупность называется табуном. А когда эти лошади автоматические, их табун именуют автобаном. Вот его мы сейчас и видим!

— Дорогая Салиа! Ты зря считаешь, будто знаешь всё на свете!

— Мне не хотелось бы хвастаться, но ты должна признать, что слово "автокони" прекрасно подходит для таких экипажей. Достаточно взглянуть на их ноги...

Алиса взглянула на них (совершенно не заметив того, как правильно Салия использовала эллипсис) и молча признала (дабы её кукла не возомнила о себе слишком много), что конечности "автоконей" действительно напоминали ноги автоматических лошадей.

— По моему терботному мнению, — гордо добавила Салиа, — люди будущего скрестили лошадь с экипажем. Так что это безлошадные автокони.

— Ой, Салия, смотри,! — закричала Алиса, не обращая внимания на исцеляющий массаж фарфоровых пальцев. — Змеи втёрлись им в глаза!

— Не бойся, сестричка. Эти маленькие змеи называются "дворниками". Они оживают только во время дождя.

Перейти дорогу не представлялось возможным. Автокони мчались по ней нос к хвосту и хвост к носу, оглашая окрестности скрипом и скрежетом металла.

— Если какой-нибудь седок зазевается, возникнет конеавария, — предупредила Салиа. — Нам нужно найти "зебру".

— Зебру?

— Такое место на дороге, где даже зебра могла бы перейти на другую сторону. Это одно из лучших правил гадоначальников...

— Вон одна! — сказал Алиса.

И действительно: поодаль от них на дороге виднелась зебра.

— Идём за ней!

— Это не она, а он, — возразила Салиа. — Какой-то конь в пальто и яблоках!

Алиса не стала спрашивать, причём здесь яблоки. Она уже бежала к тому месту, где "зебр" переходил дорогу.

— Салиа, ты только посмотри! — закричала девочка, когда они достигли пешеходного перехода. — У него на плече сидит Козодой!

И в самом деле, на плече у зебры сидел попугай. Оседлав полосатый транспорт, он спокойно перемещался на другую сторону улицы. (Алиса уже привыкла к своенравной и непредсказуемой натуре Козодоя, поэтому она решила не забивать себе голову глупыми вопросами — например, почему птица не перелетела через дорогу самостоятельно.) Тем временем попугай бесстыдно распушил зеленовато-жёлтые крылья и, вывернув голову на 180 градусов, прочирикал девочкам:

— Куда так спешила котетенька?

Алисе показалось, что Козодой смеётся над ней, поэтому она не стала отвечать на его загадку. "Зебр" испуганно шагал по переходу между двумя рядами экипажей (а вы не испугались бы, если бы оказались родственником лошади в безлошадном обществе?) Конечно, он не был настоящим зеброй. Алиса уже поняла, что в будущем Манчестере вообще не осталось ничего настоящего. Если верить Пабло Огдену, виной тому была эпидемия генофилии. Проще говоря, Козодой сидел на плече челозебра: чёрно-бело-полосатой смеси человека и зебры. Челозебр уже подходил к другой стороне улицы, поэтому Алиса помчалась следом за ним. Седоки автоконей начали ругаться на неё и выкрикивать гадкие фразы, наихудшая из которых пришла от вспотевшего челохряка.

— Пусть меня в грязи утопят! — прохрюкал он. — До чего дожили! Малявки на улице!

Алиса старательно игнорировала обидные слова. Пройдя чуть меньше половины дороги, она спросила у Салии:

— Где мы?

— Мы переходим оживлённую улицу, которая называется Уилмслоу-Роуд, — ответила кукла. — Она располагается в нескольких милях от центра Манчестера в небольшом районе, именуемом Расхолм.

Прямо перед ними возвышалось высокое здание, на фасаде которого большими золотистыми буквами было написано: "Дворец Химеры". Внизу висела афиша: "Сенсация дня! Шлепохлоп опять в ударе!"

— Почему этот район называется Расколом? — спросила Алиса, пройдя несколько шагов. — Неужели жители Манчестера находятся в таком душевном состоянии?

— Вот именно. В восемь часов утра они выходят из квартир и мчатся на работу. В восемь вечера они заканчивают рабочий день и спешат по своим домам. Эти два промежутка времени разрывают судьбы людей пополам и ранят настолько, что их называют часами пик.

Когда челозебр перешёл дорогу, автокони начали фыркать и издавать злобные звуки, как будто хотели съесть двух девочек живьём. Внезапно они рванули вперёд в стремительной лавине металлического лязга! Салиа схватила Алису за руку и пошла быстрее, чем кто-либо когда-либо шагал! Она двигалась так быстро, что Алиса буквально летела за ней в воздухе.

— Салия, — закричала Алиса. — Где ты научилась так ходить?

К сожалению, её слова потерялись в жутком и воющем ветре, возникавшем от стремительного бега куклы, пока та мчалась мимо ускорявшихся автоконей.

— Ну, и ладно, — сказала себе Алиса. — Наверное, если бы я была Автоматической Алисой, то тоже могла бы так быстро ходить.

А ревущий автобан лошадиных экипажей грозно надвигался на девочек, желая размазать их по асфальту!

Естественно, им удалось перебежать дорогу, опередив автоконей на волосок от ноготков мизинцев. (И очень хорошо, иначе эта сказка превратилась бы в печальную историю. Тем более, что я не рассказал вам даже половины приключений, которые Алиса пережила в будущем. Нет-нет, моих главных героинь не раздавить металлическими подковами! Не так-то это просто!)

Оказавшись в безопасности на другой стороне улицы, Алиса пробежала несколько шагов и попыталась схватить Козодоя. Однако в её пальцах осталось только зеленовато-жёлтое перо, которое она выдернула из хвоста попугая! Сам Козодой, несмотря на частичную потерю хвостового оперения, проворно взлетел с плеча челозебра, пронёсся над крышей Дворца Химеры и затерялся среди ульев многоэтажных домов. Пока Алиса огорчённо вертела в пальцах добытый трофей, челозебр, как ни в чём не бывало, ушёл куда-то по своим делам.

— Как думаешь, Салиа, моя бабушка Эрминтруда удовлетворится этим пером, оставшимся от попугая? — спросила Алиса.

— Я думаю, что нет, — ответила кукла. — Но посмотри сюда!

Она наклонилась и подняла с земли какой-то маленький предмет.

— Похоже, растеряха челозебр случайно выронил его.

Она протянула Алисе кусочек фигурно вырезанного картона, на котором изображался волнистый узор из чёрно-белых полос.

— Это ещё один из пропавших фрагментов моей составной картинки, — сказала Алиса. — Он от домика зебры.

Девочка сунула паззл в карман передника к другим четырём найденным частям.

— Мы далеко от Дидсбери? — спросила она.

— Не очень, — ответила кукла. — Но нам нужно идти в другую сторону. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что там живёт моя бабушка — или, точнее, жила. Мы должны вернуться туда.

— Только не сейчас, моя милая.

— На этот раз я полностью с тобой согласна, дорогая.

Продолжив погоню за попугаем, обе девочки направились в скопище домов. Естественно, они тут же заблудились. И не мудрено — ведь здания здесь были идентично однообразными, и каждая улица походила на другую улицу. Более того, каждая улица переплеталась с соседними улицами, создавая изогнутый и закрученный в спираль однообразный мир. Этот район напоминал ещё один запутанный сад, с узлами, которые Алиса не могла распутать. Между тем, в чистом утреннем воздухе по-прежнему мелькали проблесковые огни, и с дальних улиц доносились звуки сирен и свистков. В конце концов, Алиса положилась на обострённую рассудительность Салии, и вскоре девочки оказались в том месте, откуда исходили звуки и огни.

А теперь, дорогие читатели, попробуйте представить себе такую сцену...

В центре круга абсолютно идентичных домов расположился табун полиавтозавров (безлошадных экипажей, принадлежавших полиции). Широкую улицу запрудила толпа челоживотных: козлорябята и овцедевочки, слономужчины и женщинокрысы. Алиса протолкалась сквозь этот странный зоопарк зевак и вежливо спросила у стоявшего поблизости полицейского:

— Не могли бы вы оказать мне любезность и рассказать, что здесь произошло?

— Здесь имело место второе головоломное убийство, — мрачно ответил полицейский, и его мохнатое тело содрогнулось от негодования и ужаса. — На этот раз убита котетенька.

Обратив внимание на его дрожащий мех, Алиса поняла, что коп на самом деле был легавым или, точнее, псолицменом. Ещё одна жертва генофилии. Алиса протиснулась мимо него и остановилась в шаге от того места, где на асфальте лежало что-то комковатое и патологически неподвижное. Только одна кошачья лапа с когтями и рыжим мехом безжизненно торчала из-под белой простыни.

— Как печально, — в ужасе прошептала Алиса.

(В далёком прошлом у неё остался маленький котёнок. Милая Дина из давно забытых лет!)

И тут к ней вприпрыжку подбежал другой псолицейский. Этот челопес грозно рявкнул на ближайших легавых и велел им пошевеливаться — причём, в два раза быстрее! Очевидно, он был их начальником. К такому выводу Алису подтолкнули не столько его лающие приказы, сколько сюртук, пошитый на заказ. Только он был одет в штатское, в то время как другие копы носили на собачьих телах обычную синюю форму.

— Ты кто такая? — спросил у Алисы босс-всех-легавых.

Он имел облик пса чистопородных кровей — по кремовому меху морды шла широкая коричневая полоса, оттенённая светлыми бакенбардами.

— Я Алиса, — ответила девочка.

— А я инспектор Джек Рассел из главного управления манчестерской полиции. Что ты здесь делаешь, Алиса?

— О, инспектор Рассел... Я ищу попугая, который сейчас сидит на вашем плече.

И действительно на плече инспектора Рассела сидел никто иной, как Козодой.

— Этот попугай препятствует полицейскому расследованию, — пролаял Джек Рассел. — Я хочу, чтобы его незамедлительно сняли с моего плеча!

— Козодой, лети ко мне! — пропела девочка.

Однако она с огорчением увидела, что попугай, слетевший с плеча инспектора, запорхал не к ней, а в яркое утреннее небо. Сделав круг над домами, он направился к центру Манчестера.

— Прошу прощения, полосатый гражданин, — пролаял Джек Рассел, обращаясь к челозебру, который появился откуда-то на месте преступления.

Тот нагло тянул мокрый нос к простыне и убитой жертве.

— Неужели вы не понимаете, что мешаете полицейскому расследованию? Неужели вы не видите, что здесь замочили кошку?

— А зачем её было мочить? — спросила Алиса

— Я имел в виду убийство котетеньки, девочка, — ответил инспектор.

(И тут Алиса разгадала последнюю загадку Козодоя: "Куда так спешила котетенька?" В то место, где её замочили!)

Туда, где её поджидала смерть.

— Жертву звали Усики Макдафф, — продолжил Джек Рассел. — Это второе головоломное убийство. Первой жертвой был молодой челопаук по имени Квентин Тарантуло. Он был актёром Химеры, прославившимся своими жестокими и отмороженными ролями криминальных авторитетов. Должен признаться, что я не проронил ни одной слезинки по поводу его кончины. Такой вид химероматографии недопустим.

— А что вы называете химероматографией? — спросила Алиса.

— Можно подумать, ты этого не знаешь! — прорычал Джек Рассел. — Где тогда тебя носило последние пять лет?

— Последние пять лет меня вообще нигде не было, — ответила девочка. — Точнее, последние сто тридцать восемь лет!

Инспектор проигнорировал её замечание.

— Химера — это иллюзион, кадрирующий человеческое сознание.

— Кадрирующий? Какое смешное слово!

— Здесь нет ничего смешного! — рявкнул инспектор. — Химера — это вопиющее потворство самым низким потребностям общественного стада! Это покадровый показ на стене зловещих и аморальных картин!

— То есть, Химера похожа на театр теней, — догадалась Алиса.

— И газеты ещё смеют удивляться стремительному росту преступлений! — пролаял Джек Рассел.

— А как это связано с головоломными убийствами?

— Квентин Тарантуло создавал химеры. Кажется, я уже упоминал о данном факте. Парня убили. Затем преступник отсёк его восемь ног и пришил их к голове актёра! Пришил, ты представляешь! Эта бедная котетенька подверглась той же участи: все части её тела переставлены.

Алиса почувствовала тошноту.

— Вот почему мы назвали эти убийства головоломными. Теперь взгляни сюда...

Инспектор вытащил из кармана небольшой кусочек картона и помахал им перед лицом девочки.

— Мы нашли его в одной из лап челопаука.

То был ещё один фрагмент составной картинки. Алиса узнала его: отсутствующий паззл страшного паука из её стародавнего "Лондонского зоопарка".

— Это моё! — закричала Алиса.

— Вот как? — ответил Джек Рассел. — Тогда посмотри сюда...

Оставив за собой очередной эллипсис, легавый пнул ногой торчавшую из-под простыни лапу убитой котетеньки. Из неё вывалился другой фрагмент составной картинки.

— Может, и эта улика принадлежит тебе? — спросил инспектор, помахав картинкой с золотистым глазом кошки.

— Да, она тоже моя! — подтвердила Алиса.

— Тогда слушай меня, челодевочка, — грозно проревел Джек Рассел. — Я вынужден арестовать тебя за возможное соучастие в головоломных убийствах. Вполне вероятно, что ты находишься в сговоре с нашим главным подозреваемым — челобарсуком Хламизматом. Мне кажется, вы оба причастны к этим членоперестановочным преступлениям. Уверен, что гадоначальники с большим удовольствием допросят тебя.

И тут начал дождь!

Чтобы идти, идти и идти.

На запястьях изумлённой (и промокшей) Алисы защёлкнулись наручники. В тот же миг она увидела капитана Хламизмата, которого вела под руки целая толпа псолицменов. Проходя мимо неё, челобарсук с надеждой посмотрел на девочку и прокричал сквозь шум ливня:

— Алиса, тебе известно, что я невиновен! Ты не могла бы мне помочь?

— О, милый капитан, я сделаю всё, что в моих силах, — прокричала в ответ Алиса, пока псолицеские усаживали её на полиавтоконя. — Я докажу, что мы оба ни в чём неповинны...

Когда автоконь помчал её прочь, Алиса взглянула на толпу промокших зевак и перехватила фарфоровый взгляд своей переблизняшки.

— Ах, Салиа! — закричала она. — Я снова теряю тебя. Что же теперь с нами будет?

Железный автоконь с Алисой на спине безумно мчался под струями дождя. Ближе к центру Манчестера широкая трасса Уилмслоу-Роуд сменилась на Оксфорд-Роуд. По пути в полицейское управление Алиса проезжала мимо многих удивительных зданий и мест. Её окружали буксующие в лужах и мигающие автокони, на спинах которых покачивались неустрашимые наездники (или ездуны?) Алиса промчалась мимо Лазарета и Университета, затем пронеслась мимо Центральной библиотеки и внушительной ратуши. И, наконец, её безлошадный экипаж остановился на стоянке полицейского участка.