Айболит в законе

Глава 2 АКУЛА КАПИТАЛИЗМА

Зимнее солнце неторопливо вставало над городом. Огромный рыжий шар, весь в морозной дымке, щедро разбрасывал вокруг весёлые лучи света. Они лезли в глаза, назойливо отражались бликами в чашке с чаем и норовили затеять игру с клубами табачного дыма, плавающими на моей кухне. Я задёрнул шторы, приоткрыл форточку и почесал затылок, составляя план грандиозного сражения под названием «генеральная уборка». Необходимость в этом мероприятии назрела давно, и откладывать его дальше было бессмысленно. Я вздохнул и отправился на поиски тряпки. Глаз привычно зацепился за трещинку на потолке, угол отставшего листа обоев и начавшую желтеть краску на подоконнике. Громко бурча под нос нелестные отзывы в адрес нерадивого хозяина и притворяясь перед самим собой, что не имею к нему никакого отношения, я нашел, наконец, тряпку. Потом клятвенно пообещал, что следующий отпуск обязательно посвящу ремонту, и отправился вытирать пыль. Задача оказалась не из лёгких. За время моего отсутствия пыль успела аккумулироваться в какие-то грязно-серые хлопья. Они взлетали в воздух от малейшего движения, уворачиваясь от тряпки и как будто издеваясь надо мной.

Телефонный звонок застал меня под диваном, куда я только что протиснулся и теперь, чихая и ругаясь, ожесточённо елозил там мокрой тряпкой. Я вздрогнул, ударился головой, взвыл и замер, неторопливо размышляя: стоит вылезать из-под дивана или нет? С одной стороны, стоит, конечно, потому что звонить мне мог только Горенец. А с другой… С другой стороны, я понимал: если сейчас вылезу наружу, то обратно меня уже не загонишь. Телефон умолк, и я заработал с удвоенной энергией, зная, что Олег от меня не отстанет. Так оно и вышло. Минут через десять, когда я, покончив с приборкой, чумазый и довольный, любовался творением своих рук, телефон вновь взорвался гневной чередой трелей. Я снял трубку.

— Саня, ну где ты ходишь? Звоню уже десятый раз, — обиженным голосом приврал Горенец.

— Ну, так уж и десятый, — усомнился я.

— Не будем спорить, — вывернулся он. — В общем, ты готов?

— Нет, но буду готов минут через десять. К чему, кстати?

— К труду и обороне, — он зло засопел в трубку. — Ты помнишь наш вчерашний разговор?

— Помню, помню, — успокоил я его. — Где встретимся?

— Давай у Богдана. Мне туда надо по делам заскочить, и тебе рядышком.

— Как у Богдана? — удивился я. — Он что, дома после ранения отлеживается?

— Нет, конечно. Его вчера в Москву спецрейсом отправили. Вся семья тоже с ним. Кроме Наташки. Ей пришлось остаться.

— Зачем?

— Видишь ли, имущество Богдана, фирмы, счета в банках и так далее — всё по завещанию в случае его смерти или недееспособности переходит к Наташке. Грамотно придумано, а?

— По-моему, глупость какая-то, — с сомнением произнёс я. — Что Наташа может понимать в таких вопросах? Смех один. И почему именно она? У Богданова ещё сын есть.

— Ничего ты, Саня, не понимаешь, — Олег обиделся так, будто сам был автором этой дурацкой, на мой взгляд, затеи. — Сын-то у него есть, но вялый он какой-то, всё больше компьютерами интересуется и прочей дребеденью. А Наташка — девчонка боевая, своего не упустит.

— Ну-ну, — протянул я.

— Ладно, через десять минут жду, — Олег отключился.

Двери в Богдановские апартаменты мне открыли только после длительного изучения в объектив видеокамеры. Дурачась, я скорчил страшную рожу, и дверь тотчас распахнулась.

— Извините, док, только сейчас узнал, — без тени улыбки сказал скучный тип, лениво взирая на меня сверху вниз.

— Мне нужен Горенец. Где он?

— Да где-то здесь. — Тип всё так же лениво махнул рукой в сторону анфилады комнат.

Стать моим провожатым он явно не стремился. Пожав плечами, я приступил к самостоятельным розыскам. Побродив по комнатам и никого не найдя, я уже было собрался крикнуть «ау, Горенец!», как вдруг совсем рядом послышался Наташин голос. Обрадовавшись, я свернул на звук и оказался в Богдановском кабинете.

— Уф, — сказал я, входя и отдуваясь. — Чуть не потерялся в вашем дворце. Здравствуй.

Наташа обернулась и посмотрела на меня, чуть приподняв бровь. Я смутился и кашлянул.

— Вообще-то, я Горенца искал. Договорились здесь встретиться.

— Он в столовой. — Наташа показала куда-то в сторону, продолжая смотреть на меня с недоумением.

— Ага, — кивнул я, не трогаясь с места.

Сколько мы с ней не виделись? Сутки? Двое? Она

сильно изменилась за этот ничтожный промежуток времени, стала взрослее и как-то строже. Лёгкая морщинка на переносье, вонзаясь в нежную кожу, делала её до странности похожей на отца. В глазах замерли, мерцая, огоньки напряжённой решимости. Человек, в глазах которого поселяются демоны, играющие такими вот огоньками, способен на многое. Мне стало немного не по себе.

— Наташа, поверь, мне очень жаль, что так вышло. — Дежурная фраза показалась мне пустой, как скорлупа гнилого ореха.

Она отвернулась, зябко кутаясь в пуховый платок.

— Видит бог, всё наладится, — я мучительно пытался подобрать нужные слова. — Владимир Борисович обязательно поправится, он и не из таких передряг выходил победителем. А пока его нет, за него посчитаются…

— Кто посчитается? — Она резко обернулась, заставив меня слегка отшатнуться. — Ты?! Тоже мне, неуловимый мститель нашёлся. Ладно, мы с тобой уже обсуждали этот вопрос. Не вижу смысла возвращаться к нему. А тебе советую поторопиться и покинуть наш дом. Можно ненароком под очередной обстрел угодить. — Её губы сложились в едкую усмешку.

Позади меня кто-то громко захрюкал. Я обернулся. Незамеченный мною человек в кресле у двери продолжал издавать странные звуки, считая их, видимо, смехом. Я пригляделся к нему и решил, что он мне не нравится. Лет двадцати пяти — двадцати шести, одетый в дорогой, безукоризненно сшитый костюм, с холёным лицом, он приподнялся с кресла, небрежно протягивая мне руку с мерцающим на ней дорогим перстнем.

— Наташа, а это что ещё за князь Мышкин? — удивился я, не торопясь пожимать протянутую руку.

— Э-э… Валяев, Денис Андреевич, финансист, — пробормотал он, явно сбитый с толку непривычным для него обращением.

— Финансист? — ещё больше удивился я. — Ах да, Наталья Владимировна теперь у нас большой начальник. Я и забыл. А ты, небось, чёрный нал помогаешь пересчитывать?

Глаза у него округлились, рот приоткрылся, и до меня донеслось невнятное мычание.

— Что-то у тебя с произношением, друг, — посочувствовал я. — То хрюкаешь, то мычишь. А руку-то чего не опускаешь? А-а, — сетуя на собственную недогадливость, я порылся в кармане и высыпал ему в руку горсть мелочи. — На вот, возьми на лечение.

— Саша, немедленно прекрати хулиганить и уходи отсюда! — ударил в спину Наташин голос.

Я нехотя оставил в покое акулу капитализма и пошёл к выходу, искренне недоумевая, как можно доверять деньги такому охламону. Двери квартиры гулко захлопнулись за мной. Оказавшись в прохладном сумраке лестничной площадки, я сунул в рот сигарету, усмехнулся и выпустил дым сквозь крепко сжатые зубы. Спору нет, мститель из тебя, Махницкий, никакой, сказал внутренний голос. Максимум, на что ты способен, — это нахамить тощему банкиру, больше похожему на суслика, чем на человека. Я послал внутренний голос куда подальше, швырнул окурок на пол и вышел на улицу.

Холодный северный ветер хлестнул меня по лицу и, дурачась, закружил вокруг хоровод лёгких, как пух, снежинок. Они летали в воздухе, танцуя зимний вальс, а потом медленно таяли на ресницах. Я почти дохромал до своего подъезда, когда услышал хриплые крики догонявшего меня Горенца

— Стой! Саша, да стой же, чёрт возьми! — Он подбежал, оскальзываясь на покрытом наледью тротуаре. — Куда собрался?

— Домой, — я пожал плечами. — Искал тебя, искал, да так и нашёл.

— Бывает, — хмыкнул он, отводя глаза в сторону. — Ладно, поехали в «Мельницу», там поговорим.

Не дожидаясь моего согласия, он развернулся и пошёл к своему джипу. Я уныло побрёл за ним, удивляясь собственной покладистости. Больше всего на свете я сейчас хотел, чтобы все оставили меня в покое. Поэтому, хлопнув дверью машины, угрюмо уставился в окно и молчал всю дорогу. Олег косился в мою сторону, подло ухмылялся, но потревожить не решился. «Мельница», респектабельный ресторан в центре города, давно уже стал неофициальной штаб-квартирой Богдановской группировки. Мне приходилось бывать здесь раньше, поэтому я не удивился, когда Олег, войдя, бросил, не глядя, подоспевшему официанту:

— Накрой стол внизу, только быстро.

— Слушаюсь. — Тот изогнулся в почтительной позе и испарился.

Мы нырнули за тяжёлые портьеры и стали спускаться вниз по невысоким ступеням. Тщательно отделанный и хорошо освещенный коридор оканчивался дверью.

— Проходи, располагайся. — Олег толкнул её, распахивая, и отступил, пропуская меня вперёд.

Я угнездился за большим столом, стоящим посреди комнаты. Сзади послышалось бренчание тележки, влекомой официантом. Он вкатил её, ловко и быстро сервировал стол и вытянулся перед Олегом.

— Что-нибудь ещё?

— Иди, — отмахнулся Горенец. — Давай, Саша, поедим сначала. Я с утра верчусь, как белка в колесе, маковой росины во рту не было.

— Давай, — ответил я.

Есть совершенно не хотелось. Олег посмотрел, как я ковыряюсь в тарелке, и укоризненно крякнул. Потом склонился над своим блюдом и заработал челюстями. Он ел быстро и жадно, как человек, хорошо потрудившийся, но не собирающийся останавливаться на достигнутом.

— Вот теперь можно и поговорить. — Он, наконец, отодвинул тарелку.

— Говори, — согласился я.

— Что-то не слышу энтузиазма. — Улыбка мелькнула на его исхудавшем лице. — А, между прочим, тебя ждёт прекрасное будущее. Подарок судьбы, можно сказать.

— Ну-ну, — недоверчиво усмехнулся я. — Ты давай ближе к делу.

— Хорошо. — Он стряхнул пепел с сигареты и поднял на меня глаза. — Саша, ты помнишь предложение Богданова?

— Войти в его «команду»? — скривился я. — В зубах навязло уже. Помню, конечно.

— То есть, оно тебе по-прежнему не нравится?

— Нет.

— А как тебе место босса?

— Какого ещё босса? — недоверчиво спросил я.

— Богдана, — Олег, не отрываясь, смотрел на меня.

— Глупая шутка, — я тоже потянулся за сигаретой.

— Это не шутка, Саша. Сейчас я попытаюсь обрисовать ситуацию в целом, а выводы ты уж сам делай. То, что в городе практически все сферы влияния давно поделили между собой несколько человек, тебе, надеюсь, известно.

— Не маленький, — хмыкнул я.

— Не перебивай, — поморщился Горенец. — Итак, всё поделено. Богдан — один из тех, кто принял когда-то участие в дележе и теперь на равных с другими имеет право голоса при принятии каких-либо коллективных решений. Естественно, решения эти затрагивают всех, а не только кого-то одного.

Прямо Дума подпольная получается, усмехнулся я про себя.

— Недавно возникла необходимость принять именно такое решение, — продолжил Олег. — У нас в городе есть кавказская диаспора. Они торговали на рынках, в чужие разборки не лезли и в случае чего предпочитали откупаться. В общем, не светились лишний

раз. Поэтому Богдан удивился, когда от них поступило предложение нашим авторитетам встретиться и кое-что обсудить. Отказывать им не стали, помня, что всегда проще выслушать, чем потом хвататься за голову. От них приехал…

— Казбек, воин Аллаха, — всё-таки перебил я Олега.

— Точно. Знаешь уже про него? Кстати, он и не думает скрывать, что воевал против нас. Похоже, даже гордится этим, сука, — Олег заиграл желваками. — Ладно, не в этом дело. А в его предложении. Казбек подрядился по бросовым ценам поставлять в город героин. Любыми партиями, какие только потребуются. Продавать его на наших территориях без разрешения он не мог, поэтому собрал авторитетов и предложил им процент от прибыли за право работать в городе, плюс обязался платить в общак. По понятиям вроде бы всё правильно. Он продаёт товар, делится наваром по-честному, и все довольны. Бабки на этом можно поднять бешеные, причём без всяких хлопот — проблемы с транспортировкой товара и его реализацией «чёрные» брали на себя. В общем, его предложение понравилось.

— Кому?

— Гм, похоже, всем, кроме Богдана. Он выступил на этом сходняке и привёл такие резоны. Во-первых, сказал он, нам ещё только героиновой чумы не хватало. Можно купить хоть всех ментов в городе — это не проблема. Но рано или поздно за дело всё равно возьмутся федералы. Можно купить и их. Да вот только они там, в Москве, в свои игры играют. Грызутся между собой, как крысы в тесной клетке, сегодня один банкует, завтра другой. Где гарантии, что купим одного, а его конкуренты не дадут силовикам команды «фас»? Купить всех наверху и пытаться нечего. Сами по миру пойдём, аппетиты у них, точно, крысиные. Одним словом, надёжного прикрытия в этом деле никто гарантировать не может. Окажемся рано или поздно между молотом и наковальней — только брызги полетят в разные стороны. И то, что наркотой, после того как нас всех перемочат, будут торговать уже другие, Богдана совсем не утешало.

— Логично.

Олег устало кивнул и продолжил:

— Во-вторых, сказал тогда Богдан, можно иметь дело с разными людьми. Все тут на сходке далеко не ангелы. Но иметь дело с кавказцами нельзя. От них можно ждать любой пакости. Где гарантии, что, угнездившись в городе, они не начнут войны со славянами? Зачем им платить кому-то за право торговать? Не лучше ли прибрать к рукам весь город? Тем более, что доходы от героина позволят им поставить под ружьё целую армию киллеров, если потребуется. При таком размахе можно выбить всех местных авторитетов за день, за два, если грамотно всё спланировать. А если потом и начнёт кто вести разборки за убитых славян, в чём Богдан сильно сомневался, то кавказцы опять же легко откупятся. Ну, и в-третьих. Здесь Богдан погорячился, но он уже здорово не в духе был. Сказал, что лично ему одинаково западло делать две веши: торговать героином в школах и быть на побегушках у «черноты». Кому нравится — пускай имеет дело с Казбеком. А он отказывается, да и другим не советует.

— Другие — это кто?

— Сейчас расскажу. Всего на той сходке было четверо человек. Двое — Казбек и Богдан, как ты уже понял. Третий — Артём. Он у нас весь из себя деловой, дальше некуда. — Олег сморщился, будто откусил от кислого яблока. — Начинал когда-то с мелочёвки: жвачкой торговал, видео крутил и платил кому надо. В начале девяностых резко поднялся на перепродаже тряпок, бытовой техники; продуктами стал заниматься. Времена тогда, сам помнишь, были золотые, только ленивый или полный лох не крутился. Ну, а у Артёма всё шло складненько, правда, чуть голову ему не оторвали, когда водкой взялся торговать, но выкрутился. Ловкий тип. В общем, теперь он за крышу давно уже никому ничего не платит. Более того, полгорода под ним ходит. Фирмы, магазины, бригада — всё у него своё и неслабое, честно говоря.

— Но захотелось нашему Артёму иметь ещё больше, — догадался я.

— Точно. Дешёвка он, Сань, хоть и корчит из себя солидняк.

— Ладно, чёрт с ним. А кто четвёртый?

— Калач. Он смотрящий, от воров поставлен. — Олег умолк, вминая сигаретный фильтр в хрусталь пепельницы.

— Почему замолчал? — удивился я.

— Да я тут и сам до конца еще не разобрался. Знаю, что Богдан его всегда уважал. Очень уважал, — подчеркнул Олег. — И поддержку друг другу они не раз давали.

— А на сходке Калач выступил против него?

— Калач отмолчался. Сказал, надо подумать.

— Короче, остался Богданов в гордом одиночестве и при особом мнении, — подвёл я итог.

— Ага. Только всё упирается в то, что у нас территория в центре, и навар с неё «чёрные» ожидали получить самый большой. Здесь и клубы покруче, и кабаки, и школы с институтами. Это не чахлый пригород или окраина, где люди настоящих денег в руках никогда не держали.

— Проще говоря, его хотели заставить действовать вопреки своей воле?

— Да. Только на нём где сядешь, там и слезешь, — усмехнулся Горенец. — Но что в покое нас уже не оставят, это и дураку понятно было. Вот и стали мы потихоньку готовиться. Особенно, когда тачку его рванули.

— Плохо готовились, — упрекнул я. — Иначе снайпер не добрался бы до него.

— За всем не усмотришь, от этого никто не застрахован. Я сегодня звонил Богдану. Операцию сделали, всё прошло удачно. Но на пару месяцев его из игры вывели.

— От меня-то чего хочешь, Олег?

— Понимаешь, Саня, ситуация, прямо скажу, хреновая. Будь у Богдана помощник, заместитель — назови как хочешь, — сейчас бы попытались договориться с ним.

— Или убрать, — хмыкнул я.

— Или убрать, — согласился он. — Но это вряд ли. Зачем лишний шум? Проще договориться, а убрать уже потом, когда всё пойдёт по сценарию, о котором говорил Богдан. Но помощника у него не было, так обходился. Значит, возьмутся за меня. Со мной, как раз, долго говорить не будут. Договариваться о таких вещах что с Богданом, что со мной, бесполезно, и они это знают. Для начала, наверное, предупредят, а потом…

— Что требуется от меня? — повторил я свой вопрос.

— Занять на время место Богдана.

— Что?! — я поперхнулся табачным дымом. — Вы что, совсем с ума посходили? Я в ваших делах разбираюсь не больше, чем наши правители в экономике. То есть совсем не разбираюсь. Подожди, — подозрительно спросил я, — это кто придумал? Ты или Богданов?

— Какая разница? — пожал плечами Олег. — Ну, он.

— Так и знал. — Я хлопнул ладонью по столу. — Олег, он же смерти моей хочет.

— Зачем это ему? — удивился он.

— Как зачем? А сколько раз я его доводил до белого каления? Или забыл? А как он из-за Наташи злился? Вот ведь мстительный тип. — И я погрузился в размышления о злодейских замыслах Наташкиного отца, вовремя, к счастью, разгаданных.

— Саня, брось кривляться! Я с тобой серьёзно, а ты, как… — Олег с досады плюнул.

— Если серьёзно… Что это даст? Моё согласие, я имею в виду?

— Во-первых, время. Оно сейчас решает всё. Кто ты, что ты и откуда взялся — первое время никому это не будет понятно. Эффект тёмной лошадки, так сказать. Пока разберутся, пока выйдут на тебя, много воды утечёт. Второе: ты развяжешь руки мне. Надо найти заказчиков Богдана и наказать их. Заодно и другим дадим понять, что просто так нас из города не выдавить. Кроме того, я смогу спокойно заниматься текущими делами, которых после ранения Богдана уже накопилось достаточно. Всё очень просто, как видишь. И, как ни странно, от твоего решения зависит сейчас очень многое.

— Не преувеличивай, — попросил я.

— Я знаю, что говорю. И ещё, Саша. Мы просим тебя поработать на нас не просто так. Не безвозмездно, учитывая риск и всё такое. Независимо от исхода нашего предприятия ты получишь крупную сумму. Достаточную, чтобы покрыть все издержки. Если она покажется тебе маленькой, этот вопрос можно обсудить. Так что всё по-честному.

— Олег, я тебя слишком давно знаю, и познакомились мы не в том месте, чтобы я мог сейчас послать тебя куда подальше за такие слова. Вместе с вашими бабками. Ладно, это ещё предстоит выслушать Богдану, когда он очухается. Ответь мне лишь на один вопрос — почему я? Неужели нет человека, способного заменить Владимира Борисовича?

— Таких людей полно. Да вот беда, доверять сейчас нельзя никому. Им — тоже. Положение не то. Могут продать, не задумываясь.

— А я, значит, не продам? — съехидничал я.

— Ты — нет.

— Почему это?

— Не сможешь. Богдан тебя с детства знает, характер твой у него, как на ладони, со всеми подробностями. Да и для меня он, уж извини, тоже не секрет. Ты ведь кайф в этой жизни не от бабок ловишь, а от того, что судьбу за хвост дёргаешь. Может быть, когда-нибудь додёргаешься, не знаю, — он задумчиво пожал плечами. — Скорее всего, так оно и будет. Мы ведь, Саня, оба до старости не дотянем. И не потому, что судьба такая, а потому, что нам так хочется. Большие неприятности рано или поздно всегда находят тех, кто их упорно ищет. Это закон. — Он встал из-за стола, поправляя ремень. — Решай. Надумаешь — номер моей мобилы тебе известен.

Он ушёл, оставив меня в одиночестве. Я сидел, помешивая давно остывший кофе, и размышлял. Мне чертовски не хотелось впутываться во всё это. Может, Олег прав, и я действительно люблю поиграть с судьбой в азартные игры, но не до такой же степени! К тому же, двух недель не прошло, как я выпутался из очередной передряги. Выпутался, кстати, благодаря Олегу, напомнил мне вновь оживившийся внутренний голос. Я посоветовал ему заткнуться и продолжил задумчиво позванивать серебряной ложечкой о фарфор. С другой стороны, могу ли я отказать, если о помощи просит друг, вместе с которым мы пережили войну? А ведь речь идёт не о пустяках, а о его жизни. Нет, конечно. Как я потом смогу смотреть в глаза его жене и дочке? Богданов, сукин сын, рассчитал всё предельно чётко. Он сразу уловил, как будут развиваться события, и тут же озаботился подыскать дурачка вроде меня на роль мишени для отвлечения внимания. Знал заранее, что Олегу, попавшему в переделку, я не откажу ни при каких обстоятельствах. Что ж, Богданову мой характер и в самом деле известен. А на всякий случай, — мало ли как я могу взбрыкнуть, — он оставил страховочку в лице Наташи, передав ей право распоряжаться всем своим добром. А мне он отвёл роль марионетки, послушно дёргающейся согласно его мудрым предначертаниям. Кукловод хренов. Возьму вот и откажусь. Посмотрим тогда, что он скажет о моём характере. Я со злостью смял сигарету. Вот и бросил курить, набрал спортивную форму… Что я там ещё себе обещал? Вздохнув, я поднялся из-за стола и пошёл догонять Олега.

В зале ресторана явно что-то произошло. Посетители, вместо того, чтобы чинно ковырять вилками, столпились у входа, взволнованно переговариваясь. Я протиснулся сквозь толпу и выбрался на улицу. Джип Горенца представлял собой печальное зрелище. Его почерневший капот, смятый взрывом в бесформенный комок металла, ещё дымился, и тёмно-серые клочья этого дыма неторопливо истаивали в морозном воздухе, оставляя после себя запах гари. Предупреждение Олегу не заставило себя ждать. Или это уже не предупреждение? Я озабоченно закрутил головой. Горенца нигде не было видно. Чёрт, неужели я опоздал?

— А ты что здесь делаешь? — кто-то крепко ухватил меня за локоть.

Я дёрнулся, пытаясь вырваться, но безуспешно. Пришлось обернуться.

— Да так, дядя Павел, перекусить зашёл, — ответил я, честно глядя в глаза родственнику.

— Перекусить? Ты почему не в больнице?! Ничего не понимаю, — растерянно произнёс он. — А мы к тебе сегодня вечером собирались. Проведать, так сказать.

— Не надо, меня уже выписали.

— Выписали? Странно. Васильев, ну чего ты копаешься?! — закричал он кому-то из подчинённых. — И зевак уберите отсюда, затопчут же всё! Выписали, значит… Ага, понял. Ты и там уже что-нибудь успел натворить?

— Ты что, дядя Паша, совсем заработался? — я сделал обиженное лицо. — Выздоровел, вот и отпустили на все четыре стороны. Слушай, а что случилось?

— Опять машину взорвали. Совсем оборзели, сволочи, со своими разборками. Среди белого дня творят, что хотят. Васильев, ты работать приехал или зубы скалить?! Сколько можно трепаться? Я вот сейчас…

— Кто-нибудь пострадал?

— Что? Да, один погибший. Ждём спасателей, останки вытащить не можем.

Я проглотил комок в горле и побрёл обратно в ресторан. Вот и всё, Махницкий. Пока ты сидел и решал, стоит ли помочь другу, его тем временем отправили к праотцам. Теперь можешь расслабиться, никому больше твоя помощь не требуется. Только вот стало ли тебе легче от этого на душе? Занятый горькими мыслями, я шёл, не глядя по сторонам, пока не столкнулся с кем-то. Подняв голову, я буркнул:

— Олег, там твой джип взорвали, — и пошёл дальше, погружённый в самобичевание.

— Да, знаю, — ответили мне в спину.

Я вздрогнул, обернулся и с негодованием уставился на абсолютно живого Горенца. Он стоял рядом, скалясь в белозубой улыбке.

— Что, Саня, уже схоронил меня? Нет, так просто ты не отделаешься.

— Горенец, это просто подло с твоей стороны, — прочувствованным тоном произнёс я. — Мог хотя бы предупредить, что в джипе не ты?

— Как? — растерялся он.

— Так! — рявкнул я. — Меня не волнует, как! И вообще, чёрт возьми, кого тогда собираются извлекать из твоей машины, если ты стоишь здесь?

— Без понятия, — пожал он плечами. — Я ведь даже на улицу выйти не успел. В зале задержался. Потом пошёл вместе со всеми смотреть, что случилось. Думаю, либо минировать начали, да сами подорвались, либо кто-то сдуру пытался угнать уже заминированную машину.

— Напугал же ты меня, братишка, — неожиданно для самого себя расчувствовался я. — Вот и брось курить, когда вокруг сплошные обормоты.

— Ладно, Сань, чего ты? — засмущался он. — Всё в порядке. Говори, что решил-то? Поможешь нам, или предпочитаешь обливаться крокодильими слезами, глядя на наши проблемы со стороны?

— Последний вариант мне, конечно, больше по душе, — усмехнулся я, — но я вынужден принять твоё предложение.

— Почему вынужден? — насторожился он.

— А где я потом найду ещё одного такого друга? — вопросом на вопрос ответил я.

— Ясно.

Мы переглянулись и рассмеялись. Телефон в кармане Олега напомнил о себе трелью. Он выслушал сообщение, нахмурился и буркнул:

— Сейчас буду. Саня, мне пора. До завтра отдыхай и помни — ты теперь большой босс. Удачи, — он подмигнул и умчался, даже не поинтересовавшись, на чём большой босс поедет домой. На чём поехал сам Горенец, не знаю. Возможно, как и я, пошёл пешком, скользя на гололёде и тихонько матеря сквозь зубы нерадивых дворников и любителей взрывать чужие джипы.