Айболит в законе

Глава 8 АЙБОЛИТ-ДЕСАНТНИК

Открыв глаза, я заозирался спросонья, соображая, куда попал и что здесь делаю. Вспомнив, что ночевать пришлось у Кости, я откинулся на подушку и протянул руку, пытаясь нащупать на прикроватном столике сигареты. Не обнаружив ничего, кроме пустой смятой пачки, я выругался и, кряхтя, побрёл на кухню. Вчерашние побои давали о себе знать. Поиски чая ни к чему не привели. Обнаружив немного кофе на донышке валявшейся в столе банки и пачку забытых кем-то сигарет, я воспрянул духом, поставил чайник на газ и закурил, морщась от мерзкого вкуса лежалого табака. Заодно неплохо было бы включить мобильник, рассудил я, поднимаясь со стула и отправляясь на его поиски. На ночь я всегда отключаю телефон. Крепкий сон — залог здоровья, как меня когда-то учили, и это одно из немногих правил, которому я следую всю свою сознательную жизнь. Телефон сразу ожил, будто обрадовавшись прикосновению рук своего владельца. Началось, обреченно подумал я, поднося трубу к уху.

— Да?

— Алло, Саша? — это звонила Наталья. — Доброе утро.

— Какое там доброе. — Я снова отправился на кухню, заслышав призывный свист чайника. — Так, серединка на половинку.

— Могло быть ещё хуже, — обескуражила она меня. — Твоя интуиция не подвела вчера. Дома тебе оставаться было нельзя.

— Это почему? — удивился я, напрочь забыв уже о вчерашних дурных предчувствиях.

— Ночью к тебе приходили из милиции. Говорят, у них есть ордер на твой арест, — затараторила она. — Как всё это понимать, Саша?

— Понятия не имею, — я почесал затылок. — А откуда такая информация? Про ордер?

— Милиционеры были не в форме, и ребята из охраны, дежурившие во дворе, решили проверить, кто это барабанит в твои двери.

— Проверили?

— Да. На них надели наручники и до утра продержали в отделении. Там-то и выяснилось, что выдан ордер на твой арест. Их допросили, думали, что знают, где ты. К счастью, это никому, кроме тебя, неизвестно.

— Да уж, — хрипло отозвался я, с сомнением разглядывая сигарету. Вкус её всё больше напоминал тараканью морилку. — А Горенец что говорит?

— Он всё утро пытается дозвониться до тебя, а сейчас поехал куда-то, злой, как не знаю кто. Сказал, что по горло сыт уже твоими внезапными исчезновениями.

— Гм, ему что, больше понравилось бы, окажись я в камере?

— Нет, конечно. Просто он опасается, что за твоим домом установлено наблюдение, а ты, не зная об этом, вернёшься туда и попадёшь в руки милиции. Перезвони ему, ладно? Он ведь в самом деле волнуется за тебя.

— Тронут, — хмыкнул я, помешивая кофе. — Но беспокоить этого заботливого товарища ближайшие пару часов своими звонками не собираюсь. Иначе наслушаюсь о себе такого, что и представить страшно. У тебя как дела?

— Какие у меня могут быть дела, если тебя ищет милиция? — возмутилась она. — Саша, насколько это всё серьёзно?

— Пустяки, — беспечно ответил я. — Как-нибудь всё утрясём. К тому же, у меня дядька в органах работает, забыла? Должен помочь, — не совсем уверенно добавил я, представив лицо дяди Паши при моём появлении.

— Ну, если так, — недоверчиво протянула Наташа. — Кстати, есть ещё одна новость. С утра ко мне приезжал Денис Валяев.

— Да? Зачем? Подожди, дай угадаю. Наверное, жаловался на моё самоуправство и уверял, что без него банк рухнет не сегодня-завтра?

— Почти угадал. А ещё он предложил мне руку и сердце.

— Опять?! Ему не кажется, что он повторяется? Что ты ему ответила?

— Относительно банка или меня? — лукаво поинтересовалась она.

— И того и другого, — мрачно ответил я. Нет, ну объяснил же ему вчера, что слышать больше ничего не хочу о человеке по фамилии Валяев. А он, мятежный, по-прежнему ищет бури…

— Я сказала ему, что раз отец оставил тебя на своём месте, значит, тебе и решать. А быть его женой я не собираюсь, о чём говорила ему тысячу раз, — вздохнула она. — Но всё равно, мне его как-то жалко.

— То есть? — не понял я.

— Сидел передо мной растерянный, руки трясутся, глаза бегают… Не знаю… Саша, а ты действительно уверен, что он собирался как-то навредить тебе?

— Мне?! — от неожиданности я обжёгся кофе, проглотил его и закашлялся. — Наташа, дорогой мой человек! Да в первую очередь он причастен к покушению на твоего отца. То, что он заодно пытался прокрутить тот же номер с Горенцом и со мною — мелочи, бог с ним. Но он ведь ещё затевал что-то в этом чёртовом банке, и лишь мой интерес к его персоне сорвал все планы. Ты же сама говорила, что он предлагал тебе подписать какие-то документы?

— Говорила, — отозвалась она, — но знаешь, так неприятно разочаровываться в людях. Особенно когда знаешь их не один год и вас связывают общие воспоминания…

— Наташа, давай ты будешь оплакивать ваши с Валяевым общие воспоминания без моего участия, — предложил я, выведенный из себя. — А я попрошу Горенца, чтобы он привёз и тебе плёночку с голосом твоего ненаглядного Дениса. Будешь грустить под неё долгими зимними вечерами, а заодно послушаешь, как он обсуждает с посланцем Артёма планы на будущее.

— Саша, ну не злись, — попросила она. — Я только хотела…

— Я понял, — перебил я. — У тебя лирическое настроение, и хочется жалеть всех вокруг. Но я-то здесь при чём?

— Ни при чём, — обиделась она. — Просто ты чёрствый человек, и с тобой невозможно разговаривать.

— Кто-то обещал вчера не дуться больше по пустякам, — напомнил я.

— А кто-то обещал вчера вести себя как нормальный человек, а не как концентрированный уксус, — отрезала она и положила трубку.

Я выпучил глаза. Это что-то новенькое. Во-первых, я просто не мог обещать вести себя как нормальный человек. Потому что это означало бы признать, что раньше я вёл себя, как ненормальный. Так что здесь Наташа меня с кем-то путает. Уж не с Валяевым ли, хмыкнул я. Что же касается концентрированного уксуса… Не надо звонить мне по утрам, проливая слёзы над всякими мерзавцами, и тогда беседа со мной выйдет совсем не такой кислой. Даже наоборот. Я задумался, с чем бы она сравнила меня, продолжай я безвольно выслушивать её плаксивое бормотанье. С рахат-лукумом, что ли?! Это сравнение мне очень не понравилось. Я встал и, отплёвываясь, пошёл бриться.

Вообще, если разобраться, этот день не заладился у меня с самого начала. И дело не в том, что кончились сигареты, и мне пришлось удовольствоваться какой-то гадостью с запахом горелой тряпки, невесть как попавшей в Костину квартиру; и даже не в том, что вместо утреннего чая жизнь преподнесла мне мутноватую бурду, хранившуюся в банке из-под кофе. Гораздо больше огорчало то, что перемирие с Наташей не продлилось даже суток. А ведь она звонила, чтобы предупредить о нависшей опасности, запоздало укорил я сам себя. В довершение всего, я порезался при бритье, и настроение испортилось окончательно. Мысль о том, что я объявлен в розыск благодаря стараниям неизвестного благодетеля, его не улучшила. Впрочем, почему неизвестного? Знаем мы, чьи это проделки.

Я нерешительно потянулся к сигаретной пачке. Ладно, так и быть, выкурю ещё одну. Так вот, это, несомненно, опять напомнил о себе Артём. Демонстрируя, видимо, свою власть в городе. Как там сказал Казбек? В связях его сила? Боюсь, он был прав. Я взял в руку телефон.

— Да?! — Казбек сегодня тоже был не в настроении.

— Привет, — жизнерадостно начал я. — Как успехи?

— Какие успехи? — зашипел он. — Где тебя носит, а?! Дома нет, в офисе нет, телефон молчит! В подполье ушёл, да?

— Не кричи на меня, — обиделся я. — Между прочим, в ментовке лежит ордер на мой арест.

— Знаю. Но это твои проблемы, понял? Сам напортачил, сам и выкручивайся. У меня своих забот хватает.

— Ну, ты даёшь, — удивился я. — А как же наша дружба?

— Какая, на хрен, дружба! — он продолжал шипеть, удачно подражая змее, которой наступили на хвост. — Я предупреждал тебя, что мне не надо сейчас кипеша? А ты что делаешь? Вчера в ментовке сидел, сегодня опять туда собираешься — как с тобой дела иметь, а?

— При чём здесь я? Ты не подумал, что это Артём таким способом торопит меня принять его предложение? Кстати, если я его приму, что будет с тобой?

— А что будет со мной?

— Ничего, — буркнул я. — Ничего от тебя не останется, Казбек. Артём приберет к рукам всю торговлю зельем, а тебя просто выкинут за ненадобностью.

— Он мне надоел, этот Артём! — взорвался Казбек. — И ты вместе с ним! Чего ты добиваешься, я не пойму? Хочешь нас с Артёмом стравить, как псов?

Я чуть не ляпнул, что мне бы это очень понравилось, но вовремя сдержался:

— Как ты мог такое подумать обо мне! Вот, значит, как ты расцениваешь нашу дружбу, Казбек. Ладно…

— Подожди, не кипятись, — он запыхтел в трубку. — Давай сделаем так. Я хочу встретиться с Артёмом. Мы договорились на сегодня, так что всё обсудим. Твои проблемы, так и быть, тоже. Но смотри, если ты играешь нечестно, я тебя разорву. Ты меня понял, Саша, да?

— Ещё бы, — усмехнулся я. — Хочу только, чтобы и ты, мой вислоносый друг, кое-что понял. Умри я сейчас — не видать тебе торговых площадей в центре. Горенец о нашем соглашении ничего не знает и без колебаний начнёт отстреливать твоих людей, как только они появятся на улицах с героином. Артём, думаю, только поможет ему в этом благородном начинании, чтобы максимально ослабить тебя. Казбек, Казбек, ты так ничего и не уразумел.

— Чего это я не уразумел? — подозрительно осведомился он.

— Того, что тебя хотят поиметь с самого начала, — грустно ответил я. — Сам смотри. Богдан был категорически против твоего предложения, и его тут же устранили. Но остальные, и в первую очередь Артём, были «за»?

— Ну, — согласился он.

— И если ты утверждаешь, что Богдана ликвидировал не ты, значит, это был Артём? Так?

— Ну. Дальше что? — нетерпеливо перебил он.

— Зачем Артёму было это делать, рискуя нарваться в случае неудачи на непредсказуемые последствия? Ради того, чтобы помочь тебе? Нет, конечно. На кой ты ему сдался? Он с самого начала планировал устранить тебя как посредника и самому заняться зельем, благо, на поставщиков он вышел бы без проблем. Скорее всего, они сами бы вышли на него после твоей смерти. А Богдан со своими принципами ломал всю комбинацию, не давая ей даже начаться. Потому его и вывели из игры. Заодно Артёму представилась уникальная возможность расширить своё влияние на центр, свалив всё на тебя. Неужели ты думаешь, что после стольких усилий он станет равнодушно глядеть, как ты укрепляешь свои позиции в городе? Да ни в жизнь. В общем, дружище, ты без пяти минут шлак, отработанный материал, и я сам уже жалею, что связался с тобой. Тем более, что деньги ты так и не заплатил.

— Вах, Саша, разве в них дело? Приезжай хоть сегодня, рассчитаемся. Резон в твоих словах есть, не спорю. Зачем Артём взял на себя грязную работу, — Богдана имею в виду, — которую должен был выполнить я? — Казбек поцокал языком, стимулируя, видимо, таким образом умственный процесс. — Но это только слова, Саша. У тебя есть доказательства? Нет? Тогда нечего попусту болтать. Короче, я встречусь с Артёмом и о многом с ним поговорю. О тебе — тоже, — он отключился, даже не попрощавшись.

Впрочем, я на него за это не обиделся. Неожиданное решение Казбека встретиться с Артёмом заставило меня схватиться за голову. До чего они договорятся, когда всплывут все мои злопыхательские штучки, догадаться нетрудно. После этого ордер на арест покажется мелкой неприятностью. Я снова потянулся к телефону.

— Алло, Артём, это Махницкий.

— Рад слышать, — в отличии от Казбека, этот был настроен вполне благодушно.

— Хотелось бы встретиться и обсудить условия нашего союза, — сразу выложил я. — Ты не против?

— Что, надумал? — усмехнулся он. — Хорошо, приезжай. Через час по вчерашнему адресу.

— Но у меня небольшая проблема, — скромно заметил я. — По ошибке выдан ордер на мой…

— A-а, слышал, слышал, — он рассмеялся, считая, видимо, мою беду милой шуткой. — Хорошо, я пришлю за тобой машину. Моих людей менты не тронут, так что можешь ехать без опасений. А там посмотрим, чем я могу тебе помочь. Что-нибудь ещё?

— Нет. Буду ждать на перекрёстке Есенина и Панфиловцев, — ответил я.

Времени оставалось в обрез, и надо было очень поспешить, чтобы расстроить встречу двух моих потенциальных противников. Горенец, услышав мой голос, заорал:

— Ты что, уже и мне не доверяешь?! В какую дыру ты, чёрт возьми, забился на этот раз? Меня чуть инфаркт не хватил, когда я узнал, что тебя нет в квартире. Думал, вывезли за город и пустили в расход, как Мишаню. Ты о моих нервах подумал?

В том же духе он продолжал ещё минут пять, расписывая, какой стресс пережил и переживает ежеминутно после того, как упросил меня, на свою голову, помочь.

— Олег, дружище, — перебил я наконец, — с удовольствием послушал бы тебя ещё, но со временем туговато.

— Вот сцапают менты, будет тогда вагон времени, — съехидничал он.

— Типун тебе на язык, — испугался я. — Об этом не может быть и речи. Слушай, Олег, чего звоню-то. У тебя есть пара надёжных ребят, умеющих обращаться с оружием и желающих своё умение продемонстрировать?

— Таких у меня много, — ответил он. — А тебе зачем?

— Понимаешь, через час у меня назначена встреча с Артёмом. И хочется мне, чтобы он понял, наконец, что шкура у него, как и у всех, только одна, и её лучше поберечь. Пришла наша очередь потревожить его парой выстрелов из-за угла. Он-то успел нам всем доставить такое удовольствие.

— Короче, будем мочить Артёма, — Олег буднично подвёл итог услышанному. — Ты всё хорошо обдумал?

— Нет, убивать его не надо. Просто пострелять, пощекотать нервы, не более того. Ну, если оцарапаете чуток, я не возражаю. Но учти, за исполнителями наверняка будет погоня, и мне очень не хочется, чтобы они попались. Покушение никак не должно быть связано с нами.

— Да ладно, — пренебрежительно протянул он. — Подумаешь, погоня. У Артёма охрана такая же, как он сам. Понты сплошные. Ты мне лучше объясни, для чего это надо?

— Олег, — я бросил взгляд на часы, — давай потом, а? За мной уже машина от Артёма вышла. Лучше встретимся, — я задумался, — в час дня и всё обсудим.

— В час я не могу, — неожиданно упёрся он. — Давай чуть раньше?

— Хорошо. В двенадцать тебя устроит? — Я вспомнил, что после полудня Олег занят какими-то таинственными делами.

— Нормально. Диктуй адрес, где ждать Артёма.

Я объяснил ему, где расположена конспиративная квартира, и отправился на встречу. Артём встретил меня, улыбаясь и покачивая не по росту большой головой.

— Плохо выглядишь, — заявил он. — Озабоченный, хмурый. Надо проще к жизни относиться, уметь расслабляться. Тогда и вопросы решаться будут и нервы сохранишь в порядке. — Он покровительственно похлопал меня по плечу.

Тоже мне, Белянчикова от криминала, покосился я на него, но вслух сказал:

— Отдохнёшь тут. Мало мне своих печалей, так ещё и менты жизни не дают. Вчера, как только мы с тобой расстались, меня остановили. Вроде, ГИБДД, чёрт их разберёт. В результате я до вечера в ментовской просидел, а моего охранника вообще прикончили по беспределу.

— Да, перестарались ребята, — кивнул он, притворяясь, что сочувствует. — Но это, в общем, мелочи. Кого из нас в своё время на допросы не таскали?

— Мелочи? А зачем телохранителя убили? Он-то кому мешал?

— Не кричи! — окрысился он. — Затем, видать, и грохнули, чтобы ты, наконец, понял: фарт вещь непостоянная. Сегодня есть, а завтра… В общем, считай это пояснением для особо непонятливых, вроде тебя. Ты о деле приехал говорить или за своего быка разборки учинять?

— О деле, — я старался ничем не выдать своих чувств. — Слушай, зачем тебе нужен ордер на мой арест? Тебе что, легче станет, если я окажусь за решёткой? Знаешь, что после этого начнётся? Горенец поймёт, что его загоняют в угол, и станет охотиться на вас, другого выхода у него просто не будет. Только не надо думать, что вам удастся легко добраться до него. Ты ведь пробовал уже, да не вышло ничего, верно?

Артём замигал короткими ресницами, напряжённо разглядывая меня. Потом вдруг визгливо рассмеялся, хлопая себя по бёдрам.

— Ну, насмешил! Да ты никак приехал ультиматум мне ставить? Сам додумался до такого, или Горенец подсказал?

— Сам, — я тоже улыбнулся. — Только не говори мне, что это не ты пытался нас с Олегом ликвидировать. Я уже большой и в сказки не верю.

Он просмеялся, наконец, и утирая проступившие слёзы платком, произнёс:

— Да, был грех, недооценил я вас, ловкачей. Ну, и дальше что? Мстить собираешься? Вот он я, перед тобой, — он развалился в кресле.

Его охранник неслышно переместился из прихожей в комнату, не особо пряча от меня зажатый в руке пистолет.

— Зачем? — я постарался придать голосу убедительность. — Сделанного не воротишь, а мир, даже худой, нам обоим нужнее, чем ссора. Я приехал не для того, чтобы вспоминать старые обиды, а чтобы обсудить наше совместное будущее. Но перед этим, из чистого любопытства, хочу задать тебе один вопрос. Богдан — тоже твоя работа? Только ответь честно, всё равно ты сейчас банкуешь, опасаться тебе нечего.

— Будешь смеяться, — он задумчиво принялся пыхтеть сигарой, — но это не я. Сам не пойму, кто меня опередил. Тачку мои люди ему попортили, это так. Но стрелков я не посылал. Не успел, — осклабился он.

— Тогда кто?

— Говорю же, не знаю. Сначала я думал, что Казбек, но и он не стал брать это на себя. Так что вопрос пока остаётся открытым.

Всё очень странно, подумал я, закуривая. Кто же этот таинственный враг, выступивший против Богданова и не спешащий появиться перед нами? Калач? Я выпустил струйку дыма и поднял глаза.

— Ладно, бог с ним, с Богданом. Давай лучше о нас поговорим.

— А что здесь говорить? — удивился он. — Либо ты принимаешь мои условия, либо нет. Третьего тебе не дано.

— Допустим, принимаю. Когда ты снимешь ментов с моего хвоста?

— Вот, что тебя беспокоит, — снова рассмеялся он. — Да хоть сейчас. Не веришь? — Он достал телефон. — Алло, Эдик? Артём. — Он искоса глянул на меня, проверяя, прочувствовал ли я важность момента. Я застыл в напряжённой позе, всем своим видом давая понять, что прочувствовал. — Я по поводу Махницкого. Что? Да, я знаю, ты всё сделал, как просили. Только вот что, Эдик. Парень сидит сейчас у меня, бьёт себя в грудь и говорит, что ни в чём не виноват. Я и подумал: может, дадим делу обратный ход? Сложно? Ты меня не понял, Эдик, — Артём враз посмурнел. — Если я говорю — «может», то переводится это как надо. Всё теперь ясно? Вот так уже лучше, — расслабился он. — Да нет, то, что ты получил, твоё, о чём разговор. Да, да. В общем, я могу обрадовать парня? Хорошо, давай, — он отложил телефон.

Я сидел, притворяясь, что страшно подавлен его величием.

— Всё, твоя проблема решена, — усмехнулся он. — Одним звонком, как видишь. А ты ещё раздумывал по поводу нашего союза.

— Что ж, услуга за услугу, — произнёс я. — Теперь моя очередь.

— Да? — удивился он. — Ладно, говори. Послушаем, что там у тебя.

— Видишь ли, — начал я, изображая на лице мучительную работу мысли, — я ведь не просто так пытаюсь выяснить, кто отправил Богдана на койку. Есть у меня своя задумка на этот счёт. То, что это сделал не ты — факт, надо признать, очевидный. Ты своему слову хозяин и изворачиваться не стал бы, — подхалимски заметил я. Артём важно кивнул, явно довольный моими словами. — Но тогда возникает вопрос: кто это сделал? Остаётся только Казбек. Ему как раз верить нельзя сразу по двум причинам: он «чёрный» и он пришлый. То, что он не взял на себя ликвидацию Богдана, лично меня только настораживает. Конечно, можно объяснить его поступок скромностью, но я в это слабо верю. Тогда зачем он скрывает свою причастность к ранению одного из городских авторитетов? Что, если Богдана убрали не за то, что он был против торговли зельем, а потому, что он изначально не доверял кавказцам? Ведь ни для кого не секрет их тактика: сначала в городе появляется некая подготовительная команда, которая ассимилируется, обустраивается и, в конце концов, перестаёт привлекать чьё-либо внимание. Через этих людей накапливаются запасы оружия, покупаются квартиры, заводятся связи среди чиновников. Затем наступает черёд второго этапа — в город прибывает команда боевиков. Обрати внимание, Казбек не скрывает того факта, что воевал, и по сути своей боец, а не торговец. Команда в короткие сроки отстреливает местных авторитетов, вытесняет уже имеющиеся группировки и заменяет их своими. Затем…

— Кому ты рассказываешь об этом? — поморщился Артём. — Я и без тебя прекрасно знаю эту «коронку» кавказцев. Ты хочешь сказать, что Казбек устранил Богдана и…

— И не признаётся в этом потому, что на самом деле уже вовсю начат второй этап захвата власти в городе.

Казбек ведь по-настоящему и не стремился договориться с Богданом. Уверен, компромисс всегда можно было найти. Нет, он этого не сделал потому, что Богдан был опасен не своей несговорчивостью, а тем, что сразу разглядел планы кавказцев и объявил о них во всеуслышание.

— Гм, — Артём, скривив губы, выдул струю сигарного дыма. — Ну и что?

— Как ты считаешь, кто будет следующим после Богдана?

— Хочешь сказать, что я? — он улыбнулся. — Ну, уж дудки. Казбеку не по силам меня свалить, и он это понимает.

— Богдан тоже так думал, — обронил я.

— Короче, Махницкий, — разозлился он. — Что у тебя есть, кроме голых слов? Хоть одно доказательство ты можешь привести?

— Нет.

— Ну и нечего тогда воздух сотрясать, — успокаиваясь, буркнул он. — Я, в отличие от Богдана, слежу за ситуацией. Ладно, теоретик, будем считать разговор на эту тему закрытым. Послушай лучше, что я тебе скажу. Во-первых, завтра ты вернёшь в «Авраам» Валяева. А то, понимаешь, ворвался со своим «быком» в серьёзное учреждение, мебель переломал, моих людей искалечил. Валяев, бедолага, тоже огрёбся. Ты на него зла не держи, — он похлопал меня по плечу, — и уясни для себя: вы теперь будете работать вместе, в одной команде. И тебе совать нос в «Авраам» не стоит. Заниматься пока будешь другим. Сегодня у меня встреча с Казбеком запланирована. Думаю, ему не терпится узнать, когда он сможет приступить к реализации товара, в том числе и в центре. Так я его обрадую, а ты проследи, чтобы его людей не обижали. Более того, в случае необходимости вы прикроете их. Понял?

— Да, — кивнул я.

— Молодец, — одобрил он. — И вот ещё что. Ты, говорят, накоротке с Богдановской дочерью?

— Кто говорит? Валяев?

— Какая разница? Нам надо, чтобы она подписала кое-какие бумаги. Вот ты и намекни ей, что это для её же пользы. Иначе придётся ломать девчонку, а мне бы этого не хотелось, — заметил он, поднимаясь с кресла. — Ладно, пока всё. Собирайся, мне пора ехать.

Я послушно встал, гася сигарету.

— Что ж, пора, так пора. Я без машины. До «Мельницы» меня не подбросите?

— Не велик барин, — хохотнул он, набрасывая пальто, — пешком доберёшься. Некогда мне тебя развозить.

На стрелку с Казбеком торопится, догадался я, выходя вслед за ним из квартиры и спускаясь по лестнице. Спереди и сзади маячили фигуры охранников Артёма.

— Всё чисто, — доложил один из них, когда мы приблизились к выходу из подъезда.

— Ты посмотри, денёк-то какой, — промурлыкал Артём, ступая на крыльцо и жмурясь от яркого солнца, повисшего в низком зимнем небе. — Прямо душа радуется.

Его душа радовалась недолго. Треск автоматной очереди разорвал тишину. Охранник, распахнувший было заднюю дверь машины, поперхнулся и упал на колени, захлёбываясь кровью. Пули смачно чмокали, рисуя на корпусе автомобиля замысловатые вензеля. Ещё кто-то протяжно закричал, царапая в агонии подтаявший снег на крыльце. Артёмовские телохранители, пытаясь отразить нападение, умирали один за другим. Стреляли по ним сразу из нескольких мест. Да, Горенец своё дело знает, признал я, отыскивая взглядом Артёма. При таком раскладе о погоне не может быть и речи — преследовать стрелков скоро будет некому. Артём меж тем пытался запихнуть своё грузноватое тело обратно в подъезд, пятясь по-рачьи. Развернуться у него уже не хватало смелости. Тихонько завывая и вздрагивая, когда пули поднимали рядом с ним очередной фонтанчик снежных брызг, он настырно пропихивал застрявший зад между дверью и косяком. Вспомнив, что теперь мы с ним союзники, я немного приоткрыл дверь, увеличив просвет, и он немедленно ввалился в спасительную темноту подъезда. Я нырнул следом. На улице продолжали грохотать выстрелы, но перестрелка явно ослабевала.

— Суки, — зашептал Артём, сидя на полу и размазывая грязной рукой проступивший на лице пот. — За всё спрошу…

— Знать бы ещё, кто это был, — я присел на корточки и сунул ему в руку носовой платок.

— Как не знать… Урою черномазых!! — бешено прохрипел он, не забывая, впрочем, настороженно поглядывать в сторону двери. — Проводи меня обратно в квартиру. Надо вызвать подмогу.

Я подхватил его под руку и помог подняться наверх. Всё ещё вздрагивая, он вставил ключ в замок и ввалился в квартиру. Я последовал за ним.

— Дверь закрой! Да не эту, железную!! И засов задвинь на хрен! — ободрившись, тут же принялся командовать он. — Алло, это ты? — закричал он в мобильник. — Срочно пришли людей в район Черёмушек. Да, да, к хрущёбам. В меня стреляли, вот в чём дело!! Нет, шучу! — обозлился он. — И сам чтобы был здесь через пять минут! Всё! — Он уставился на меня. — У тебя оружие есть?

— Откуда? — удивился я. — Да и зачем оно мне?

— Отстреливаться. — В Артёме взыграл боевой дух. — Вдруг они попытаются ворваться сюда?

— Это вряд ли, — успокоил я, выглядывая в окно. — Стрельбы уже нет. Видимо, поняли, что ты ушёл от расправы, и решили отложить это дело до лучших времён. Но просто так они от тебя не отстанут, факт. Сам-то как думаешь, тебя сегодня успокоят, или есть ещё время? — невинно поинтересовался я.

— Ты что, специально выводишь меня из себя?! — подскочил он. — Да я их сам в порошок сотру. Ну, Казбек, ну тварь!

— Да с чего ты взял, что это он? — деланно удивился я. — Аллах акбар, вроде бы, никто не кричал. Я, по крайней мере, не слышал.

— А кто ещё? Я ж к нему на встречу собирался! Да ты и сам только что меня убеждал, что от кавказцев добра не жди, про второй этап втолковывал! Забыл, что ли? Кому, кроме него, могла понадобиться моя смерть? Кто ещё мог это организовать? Ты не мог, — забормотал он, подозрительно косясь на меня, — ты сам рядом был. Слушай, а откуда они узнали про эту квартиру? Кроме тебя, о ней больше никому не было известно.

— Ага, — хмыкнул я. — Кроме меня, о ней знали твои телохранители, водитель и… кому ты сейчас звонил?

— Славик? Да нет, он не мог меня предать, — поморщился Артём. — Слишком многим мне обязан.

— Валяев тоже всем был обязан Богдану, — напомнил я, — что не помешало ему сдать своего благодетеля с потрохами.

Артём задумчиво смотрел на меня, прикидывая что-то в уме.

— А ты никому не говорил о том, куда едешь и зачем?

— Нет, конечно, — ответил я. — До этого ли мне было? Меня в любой момент могли прихватить менты, тут уж не до разговоров.

— Тоже верно, — он уставился в пространство перед собой. — По дороге слежки за тобой не было?

— Кому это надо? Если только ментам…

— При чём здесь они! — взвился Артём. — Махницкий, ты меня поражаешь! Я смотрю, в твоей голове возникают умные мысли, но как-то вскользь, не задерживаясь. Всё остальное время ты непроходимо тупишь! Я имел в виду, не следили ли за тобой люди Казбека!

— Не знаю, — я притворился обиженным, — не приглядывался.

— Надо было приглядываться! — рявкнул он. — Иди, открой дверь. В глазок посмотреть не забудь!

Я приник к глазку и бодро отрапортовал:

— Там стоят несколько гнусных рож. А во главе всех тип, которого ты присылал ко мне договориться о встрече в прошлый раз.

— Это Славик. Открой, — распорядился Артём.

— Здорово, Славик, — я распахнул двери. — Заходи.

— Где Артём? — мимо меня, чуть не смяв, пронеслась компания вновь прибывших.

Из комнаты тут же послышались начальственные крики окончательно пришедшего в себя Артёма, устраивающего разнос подчинённым.

— Ладно, мне надо ехать, — известил я, входя вслед за остальными. — Может, всё-таки подбросите меня?

Артём, прервав на минуту свои вопли, вытаращился на меня и буркнул:

— Куда это ты собрался?

— Как куда? Ты ж мне задач поставил миллион. Поеду всё утрясать.

— Подожди, — тяжело дыша, он подошёл ко мне. — Планы, сам понимаешь, изменились. Ты и твои бойцы могут потребоваться в любой момент. Езжай в «Мельницу» и будь на связи. Скажи Горенцу, пусть собирает людей. Мы ещё покажем «чёрным», чья власть в городе.

— Хорошо, — кивнул я.

— Отвези его, — буркнул он кому-то из своих.

Уходя, я слышал, как Артём приказывал Славику

немедленно разобраться, кто устроил покушение на его персону. В числе основных подозреваемых по-прежнему фигурировал Казбек. Я усмехнулся и понял, что не у меня одного сегодня выдался неудачный день.

— Куда тебя? В «Мельницу»? — поинтересовался водитель, вставляя ключ в замок зажигания.

— Нет, давай-ка лучше к нашему агентству охранному подбрось, — попросил я, поглядывая на часы. До встречи с Горенцом, назначенной утром, оставалось ровно десять минут.

— Артём сказал, в «Мельницу», — неуверенно возразил водитель.

— Ты давай крути баранку, куда сказано, — обозлился я. — А перед Артёмом я как-нибудь сам отчитаюсь, понял? Ты где был, умный такой, когда мы с ним под пулями сегодня ползали?!

— Да ладно, чего ты, — растерялся он, послушно сворачивая к агентству.

Секретарша при виде меня не выказала абсолютно никаких эмоций. Лишь слегка скривилась, окинув взглядом мой изрядно перепачканный костюм. Во время перестрелки я для большей достоверности тоже упал в грязный снег. А может, просто испугался, врать не буду. Слишком уж неожиданно всё вышло.

— Здравствуйте, — сказал я. — Эвелина Максимилиановна, мне нужна машина. Срочно. И чашка кофе. Тоже срочно. И ещё меня ни для кого нет, — я прошёл в кабинет и упал в кресло.

Она появилась на пороге следом за мной, держа в руке чашку.

— Ваш кофе. Машина у подъезда. Водитель и два охранника в приёмной, — секретарша замерла на мгновение, выжидательно глядя на меня. — Что-нибудь ещё?

— Нет, — я залпом проглотил кофе и сунул в рот сигарету. — Водитель и охрана останутся здесь. Я поеду один.

— Но Олег Горенец… — начала было она.

— Мне не указ, — закончил я фразу и выскочил в коридор.

Забравшись в стоящий у крыльца автомобиль, я запустил двигатель и кинул взгляд на панель. Так, всё, время вышло. Сейчас Горенец, не дождавшись меня в «Мельнице», начнет нервничать и названивать по телефону. Словно в подтверждение моих слов, мобильник отчаянно заверещал в кармане. Пока всё идет по плану, решил я, отключая его. Через несколько минут я остановился неподалёку от «Мельницы», спрятавшись среди припаркованных у обочины машин. Джип Горенца был виден отсюда, как на ладони. Вскоре появился и он сам, озабоченно вертя головой по сторонам и что-то угрюмо бормоча сквозь зубы. Меня ищет, не иначе, догадался я. Тем более не стоит попадаться ему на глаза. Дело в том, что мне очень хотелось узнать, чем это Олег занимается в середине дня и почему скрывает от меня свои перемещения. Любовница? Маловероятно. Ему сейчас не до амурных утех; к тому же, такими вещами больше принято хвастать, а не таить их от лучших друзей. Тогда что же?

Его джип сорвался с места, и я пристроился следом, полный решимости удовлетворить грызущее меня любопытство. Олег ехал быстро, прыгая из ряда в ряд и проскакивая светофоры на жёлтый свет. Следом летела, как привязанная, машина с охраной. Я скромно плёлся в хвосте, с трудом поспевая за ними. Двор, в который въехала, остановившись, наша процессия, был мне знаком. Ещё бы, ведь это был мой двор. Я здесь живу. И ещё Наташа Богданова. Она появилась из подъезда и нырнула в машину Олега. Кортеж снова тронулся, а я замешкался, ломая голову над увиденным. Это что ещё за совместные прогулки?! Интересно получается, между прочим. Не успел толком Валяева отогнать от Наташи, как тут же возле неё начал крутиться Олег. Друг называется, возмущенно пробормотал я, включая передачу и отправляясь в погоню за чуть видными уже машинами.

Добравшись до выезда из города, они уверенно рванули вперёд по шоссе, набирая скорость. Я начал отставать, ругая про себя зловредную секретаршу, подсунувшую мне маломощный дизельный автомобиль. С таким же успехом я мог гнаться за Горенцом на трёхколёсном велосипеде. Его джип уже скрылся из виду, и я лишь из чистого упрямства продолжал пилить по шоссе, не желая признать своё поражение. Двигатель неожиданно зачихал и умолк; машина, проехав по инерции вперед, уныло ткнулась носом в сугроб. Приехали, процедил я, с тоской глядя на датчик бензобака. Ну, Максимилиановна, удружила! Подсунуть незаправленную машину — это прямо вредительство получается! Я тоже хорош. Вместо того, чтобы присмотреться к панели, рванул, очертя голову, за Горенцом. И что мне теперь делать, одному на пустынной трассе? Звонить Олегу? Выручай, мол, друг, хотел последить за тобой, да заглох по дороге? Вздохнув, я вылез из стремительно остывающего салона, зло хлопнул дверью и огляделся по сторонам. По обочине дороги тянулись какие-то дачи. А может, и не дачи, а загородные дома, слишком уж обжитым казалось место. Асфальтированная дорога, ответвляющаяся от основной трассы, была тщательно расчищена. Я размашисто зашагал по ней, рассчитывая разжиться топливом у местных обитателей.

Небольшой посёлок был застроен двух, но чаще — трёхэтажными особняками с большими дворами, встроенными гаражами. Кое-где я заметил даже бассейны. Про эту тихую пристань новых русских я слышал, но никогда здесь не бывал. Признаюсь честно, зрелище впечатляло. Правда, всё портили, на мой взгляд, мелькающие тут и там мордатые охранники и похожие на них ротвейлеры. Они одинаково неодобрительно взирали на меня, пешего и продрогшего, в натянутом на уши пальто. Разница между ними заключалась лишь в том, что собаки лаяли, исходя слюной и бросаясь на сетку забора. Охранники тоже рычали, но потише, оставаясь на месте и не рекомендуя мне даже приближаться к границам их владений.

Мечта раздобыть топливо таяла на глазах. Получив в нескольких местах отказ и наилучшие пожелания убраться отсюда, пока цел, я окончательно разочаровался в обитателях посёлка и пустился в обратный путь, размышляя о том, почему богатство и отзывчивость никогда не уживаются вместе. Взгляд мимоходом зацепился за чёрную машину, небрежно брошенную на улице у въезда в очередной теремок. Присмотревшись внимательней, я юркнул за угол и затаился там. Машина принадлежала Горенцовской охране. Догнал я вас, ребята, обрадованно зашептал я, хоть и на своих двоих. Интересно, а где машина Горенца? И где он сам с Наташей? Пытаться заглянуть во двор было бесполезной тратой времени, мешал высоченный забор. Зайдя с тыла, я принялся штурмовать его. С пятой или шестой попытки мне это удалось. Вспотевший, но довольный достигнутым, я приземлился на той стороне.

Между деревьями, растущими у забора и тщательно прореженными в целях безопасности, вились аккуратно расчищенные тропинки. Не иначе, как хозяин любит гулять по зимнему лесу, решил я, ступая на одну из них с видом заправского ценителя природы и направляясь к дому. При этом я очень рассчитывал, что охрана не спохватится, заметив одиноко идущего по тропинке человека. Мало ли, кем я могу быть? Может, это один из гостей вышел проветриться? Приблизительно так я успокаивал себя, всё ближе подходя к массивному зданию. Джип Олега стоял возле крыльца, пристроившись рядом с несколькими дорогими иномарками. Я свернул с дорожки, намереваясь обогнуть дом. Как оказалось, вовремя. Потому что на крыльце послышались шаги и голос Олега приказал кому-то:

— Отпирай ворота. Мы уезжаем.

Я замер, не зная, как поступить. С одной стороны, мне совсем не хотелось оставаться здесь в одиночестве. Но, с другой, попадаться на глаза Олегу хотелось ещё меньше. Решив положиться на удачу, я продолжил свой путь. За углом взвыл мотор, и Горенец с Наташей отбыли. Я обвёл взглядом занесённый снегом бассейн, зимний сад и теннисный корт. Интересно, кому вся эта роскошь принадлежит? Подкравшись к ближайшему окну, я подпрыгнул и попытался заглянуть внутрь. Потом, озадаченный увиденным, сунул в рот сигарету, забыв прикурить. Итак, одно из двух. Либо у меня начались галлюцинации, либо секунду назад я видел Богданова, живого и здорового. Может, двойник, оторопело предположил я, щёлкая зажигалкой. Да и как здесь оказаться настоящему Богданову, если он сейчас лежит, раненый, в московской больнице? От огнестрельных ранений в живот или голову за неделю не поправляются, это я знал точно. Чертовщина какая-то. Я отбросил сигарету и поднял голову, примериваясь, за что здесь можно зацепиться, чтобы повиснуть и получше рассмотреть поразившего меня человека.

— Эй, братан, ты что тут делаешь?

Я обернулся. На меня лениво взирал здоровенный бугай, держа в украшенной татуировками руке пистолет.

— Смотрю, прыгаешь чего-то, — продолжил он. — Спортсмен, что ли?

— Ага, — кивнул я. — Мастер спорта по прыжкам на месте.

— Я так и понял, — невозмутимо ответил он. — Пошли, в другом месте попрыгаешь. Только без фокусов, — он недвусмысленно погрозил мне «пушкой».

Да, этот вряд ли поверит в сказку о том, что я заблудился здесь, проходя мимо. И физиономия его мне что-то не нравилась. Ничего хорошего от обладателя такой бандитской рожи ждать не приходилось. Сейчас накидают всем гуртом, с тоской подумал я, чтобы не шлялся, где не надо. Нет, всё-таки сегодня точно не мой день. Всё идёт наперекосяк, за что ни возьмись, грустно вздохнул я и двинулся вперёд мимо ухмыляющегося бугая. По дороге, правда, я ненадолго задержался. Выбить пистолет из рук — много ли времени надо? Подтолкнув носком ботинка нацеленный в меня ствол, я изо всех сил ударил его обладателя в живот. Бугай недоуменно уставился на меня. Сгибаться от боли согласно моему сценарию он не собирался.

— Ах ты… — зарычал он и протянул татуированную лапищу, собираясь, видимо, задать мне хорошую трёпку.

Пригнувшись, я услышал, как его кулак со свистом рассекает воздух надо мной. Надо было что-то делать, притом срочно. Боем с тенью этот тип вряд ли удовлетворится. Как ни грустно признать, я был вынужден пойти на грязный приём. Попросту въехал коленом в беззащитный пах противника, дождался, когда он завоет от боли, и, уже не торопясь, ударил локтем в висок. Здоровяк рухнул, хрипло дыша и пытаясь дотянуться скрюченными пальцами до валяющегося на снегу пистолета. Я не садист, но на руку ему наступил с большим удовольствием. Потом подобрал пистолет и закрутил головой по сторонам, соображая, как мне теперь отсюда выбираться. Уходить тем же путём, что и пришёл, было глупо. Пока добегу до забора, пока вскарабкаюсь на него, дружки этого «братана» всполошатся и успеют раз сто подстрелить меня. Опять же, переберусь я через забор, и что дальше? А дальше начнётся сафари с моим участием в качестве дичи. Только я буду гарцевать по посёлку пешком, а мои преследователи — на машинах.

В общем, этот вариант я решительно отмёл. Машина — вот средство к спасению. Придётся позаимствовать одну из иномарок, стоящих у крыльца, а потом…

— Так и знал, Айболит, что ты попытаешься завалить моего пацана, — произнёс чей-то голос над моей головой. — Откуда в тебе такая кровожадность, ума не приложу. Чем тебе Стриж не угодил?

Я поднял глаза. Из окна, в которое я так безуспешно пытался заглянуть ещё раз, выглядывала незнакомая мне личность, улыбаясь и подмигивая. Не долго думая, я нацелил в него пистолет и гаркнул:

— Пикнешь — пристрелю! А ну, вылезай на улицу! Поможешь выбраться отсюда — отпущу, даю слово. Нет — наделаю в тебе столько дырок, сколько патронов в обойме!

Я вовсе не шутил, но личность почему-то расхохоталась хриплым прокуренным баритоном и сказала, обращаясь к кому-то в глубине комнаты:

— Нет, вы только посмотрите на него! Мало того, что Стрижа ухайдокал, так ещё и на меня тявкает. Вот так волчонка Богдан вместо себя оставил!

Раскатистый смех послужил ему ответом. Донельзя раздосадованный услышанным, я вскинул пистолет и… тут же опустил его, потому что кто-то, неслышно подойдя сзади и приставив к моей шее холодное лезвие, посоветовал:

— Не надо кипеша, Айболит. Дёрнешься — останешься без кадыка, отвечаю. Ступай потихоньку вперёд, — он подтолкнул меня в спину, — а пистолетик лучше выброси. Он тебе без надобности.

Не в силах устоять перед этим предложением, подкреплённым острой, как бритва, сталью, я послушно разжал пальцы. Пистолет упал, глухо ударившись о снег.

— Пошёл, братан, не тормози, — снова подтолкнул меня невидимый агрессор.

Окончательно признав своё поражение, я засеменил вперёд, ступая на цыпочках, словно балерина. Идти нормально я не мог — не позволял приставленный к горлу нож.

— Вот так, — одобрил мой провожатый. — Поднимайся в дом, тебя ждут.

Нащупывая ногами ступени, я поднялся на крыльцо и вошёл в дом. Пройдя по коридору, я очутился в большой хорошо обставленной комнате. Посреди неё стоял стол, за которым играли в карты, не обращая на меня никакого внимания, четверо мужчин. Рядом со столом примостилась тележка с водкой и закусками. Аудиенции пришлось ждать несколько минут. У меня уже затекли пальцы ног, когда один из игравших, бросив карты, буркнул:

— Вот непруха, а?! — и, обернувшись, оказался той самой личностью, что подмигивала мне из окна. — О, какие люди, — обрадовался он, — и без охраны. Зря, братан, зря. Или не доверяешь своим «быкам»?

— Извините, но вы меня с кем-то путаете, — ответил я, разглядывая его.

Невысокий, сухощавый, с седеющим ежиком коротких волос и неизгладимой печатью зоны на лице, он был одет в серый костюм и светлую рубашку без галстука. Нет, никогда раньше его не видел, решил я, опуская глаза, и повторил:

— Не знаю с кем, но путаете. Я вообще здесь случайно оказался. Двигатель заглох по дороге, топливо кончилось. Дай, думаю, поспрашиваю у людей, может, подкинет кто пару литров, до заправки доехать. Зашёл к вам, а охранник давай пистолетом пугать. То, что он упал потом — это случайность, честное слово. Поскользнулся, наверное, зима, всё-таки.

— Хорош лепить, уши вянут, — поморщился он и бросил стоявшему у меня за спиной: — Да убери ты перо.

Я вздохнул с облегчением, не чувствуя больше ножа у горла.

— Смотри, Калач, он может дёрнуться, — предупредил по-прежнему невидимый мне страж.

— Не дёрнется, — отмахнулся Калач, ибо это, судя по всему, был он. — Не для того же он сюда пробрался, чтобы меня замочить. А, Айболит? Чего молчишь?

— Нет, — буркнул я.

— А зачем тогда? — Калач подошёл вплотную. — Только не гони больше про бензин, не надо. Говори, чего хотел?

— Так, познакомиться, — пожал я плечами. — Вроде бы, всех местных главарей уже в лицо знаю, а с тобой всё не доводилось повстречаться. Это ничего, что я без приглашения?

— Хорошего — точно ничего, — усмехнулся он. — Нуда ладно, мы гостям всегда рады. Выпьешь с нами? Да ты садись, садись, — Калач подтолкнул меня к столу, — в картишки перекинемся. В буру играешь?

Сидевшие за столом заинтересованно уставились на меня.

— Нашли дурака, — ответил я. — С вами только в карты играть. Не то, что без бензина останусь, последнюю рубаху снимете. А водку я не пью. Здоровье слабое, — я кашлянул для большей убедительности.

Заинтересованность окружающих сменилась разочарованием.

— Здоровье слабое? — хмыкнул Калач. — Не заметил этого, когда ты моего пацана пинал. Ладно, объясни тогда, как ты сюда попал. Через ворота ты пройти не мог, через забор тоже.

— Почему? — удивился я.

— Над ним же проволока натянута, она под напряжением, — пояснил Калач.

— Да? — я вытаращил глаза. Проволока над забором действительно была, но током, вроде, не била. — И что, высокое напряжение?

— Тебе хватило бы. Так как ты здесь оказался? Не с парашютом же прыгнул? Хотя ты, говорят, любишь в самолётики поиграть.

— Будешь смеяться, но я перелез через забор, — ответил я, закуривая.

— Опять гонишь?

— Зачем мне это?

— Не понял… Ренат, это что за хренота?! — повернулся Калач к одному из присутствующих.

— Калач, ну что ты, в натуре? — завертелся тот на месте. — Я же говорил, пробки полетели, электрик менять приходил.

— Пробки?! — рассвирепел Калач. — Да на кой мне нужна такая охрана, если пробки перегорают! За это время любой урод может через забор перелезть! — Он ткнул пальцем в мою сторону.

— Почему это любой? — сказал я. — Отнюдь. И прекрати меня обзывать.

— Я не о тебе вовсе, — махнул рукой расстроенный Калач. — Ренат, чтоб к вечеру заменили эту проволоку чем-нибудь посерьёзней. Понял?

— Да, — ответил Ренат, уперев глаза в колоду карт.

— Слушай, Калач, — вмешался я, сочтя, что наступил удобный момент. — А что у тебя делал Горенец? Почему он приезжает сюда каждый день, да ещё с дочерью Богданова?

— Больше тебе ничего знать не хочется? — он взглянул на меня, недобро блестя глазами.

— Хочется, — честно признал я. — Но я скромный.

— А ты не стесняйся. — Калач налил себе водки.

— Хорошо. Что здесь делает Богданов?

Калач поперхнулся и закашлялся. Игроки за столом заметно напряглись. Воздух за моей спиной чуть заметно шелохнулся, и я понял, что обладатель остро заточенного лезвия опять где-то поблизости. Калач поднял на меня слезящиеся глаза.

— Точно у тебя здоровье слабое, Айболит. Особенно голова страдает, — он постучал согнутым пальцем по моему черепу. — Глюки мучают? Так лечиться надо, братан, не затягивать с этим.

— Спасибо за совет, — усмехнулся я. — А Олег мне тоже привиделся?

— Ты что, мент, что ли, допрос тут устроил?! — окрысился он. — Сам с ним разбирайся, куда он ездит и зачем. Захочет — ответит, а нет, значит, перетолчешься.

— Вот и поговорили, — я поднялся. — Спасибо за всё, но мне пора.

— Сядь, не мельтеши, — распорядился Калач. — Олег привозил Наташку по моей просьбе. Крестница она моя, понял? А так как батя её сейчас не при делах, то я за неё отвечаю. Вот и хотел расспросить Нату, не наезжает ли кто, то да сё…

— Заодно в картишки с ней перекинуться, — в тон ему невинно продолжил я.

— Ты, — зашипел он, мрачнея, — ты чего из себя крутого строишь, а?! По рогам давно не получал?

— Не надо так злиться. Для здоровья вредно. Сердечко ещё не шалит, нет? Обязательно зашалит, — уверенно пообещал я, — если будешь вякать лишнее. И мне ты ничего не сделаешь, так что не пугай. Тронь

хоть пальцем, и всю оставшуюся жизнь, очень короткую, кстати, проведёшь в поисках пятого угла. Артём за меня спросит, так и знай.

— При чём здесь он? — удивился Калач.

— При том, — ответил я. — Узнаешь со временем.

— Продался, гадёныш? — снова зашипел он. — Всегда считал, что нельзя доверять фраерам вроде тебя, которые себе на уме.

— Это была единственная умная мысль, которая посетила твою голову? Негусто. Теперь я понимаю, почему Наташа никогда не рассказывала о своём крёстном. Стыдилась, наверное.

— Вали отсюда!! — заорал Калач, багровея. — И считай, что заново родился. Если бы не… — он замолчал, тяжело дыша и с ненавистью глядя на меня.

— Можешь не продолжать, — сказал я. — Всё и так ясно. Но, видишь ли, при всём желании я не могу свалить отсюда. Дело в том, что у меня действительно в бензобаке пусто. Не выручишь, а?

Он обомлел от такой наглости и какое-то время только беззвучно открывал и закрывал рот. Потом выдавил, отворачиваясь:

— Ренат, отвези этого… — он сморщился, будто от оскомины. — Чтоб духу его здесь не было. А если ещё раз кто-нибудь перелезет через забор, я с тебя спрошу, понял?

— Да. — Ренат бросил колоду на стол и поднялся. Судя по всему, он был рад хоть на время скрыться подальше от рассерженного авторитета.

— Езжайте, — процедил Калач.

Мы с Ренатом дружно затопали к выходу. Сев за руль, он покосился на меня и сказал:

— Горя ищешь, парень. Калач тебе не простит сегодняшний базар.

Я отмолчался. Простит, не простит, вот печаль. Меня в данный момент больше мучили совсем другие мысли.

— Куда тебя отвезти?

— В город. А там определимся, — ответил я.

Дядя Паша, открыв дверь, недоверчиво посмотрел

на меня. Потом отступил назад, повернулся и крикнул в глубину квартиры:

— Сонь, ты только посмотри, кто к нам пожаловал! Беглый племянник скрывается от правосудия в доме дядьки-мента! Картина Репина, ей-богу!

— Что ты кричишь. — Тётка появилась из кухни, на ходу вытирая руки. — Заходи, Саша. Голодный?

— Вообще-то, да, — признался я. — А с чего ты взял, дядя Паша, что я скрываюсь от правосудия?

— С чего? — возмутился он. — Ориентировка на тебя была! Дожили! Позор какой!

— Никакого позора, — сообщил я, снимая пальто. — Обычная накладка вышла. Компетентные органы во всём уже разобрались, извинились и отпустили меня с наилучшими пожеланиями. Жаль, гражданин начальник, что вам это до сих пор не известно.

— Как так? — растерялся он. — Я ведь сам утром на совещании слышал… Погоди, ты это серьёзно?

— Позвони на работу, — предложил я. — Хотя мне, конечно, обидно, что ты поверил в такое. В чём меня, кстати, обвиняли?

— Сказали, есть информация, что ты Бубна убил, — неуверенно ответил он. — Это правда?

— Совсем сдурел, старый? — вмешалась тётка. — Ты что, Сашу не знаешь?

— Сам не пойму в последнее время, — проворчал он, испытующе глядя на меня. — Ох, смотри, Санька, допрыгаешься. Дай-ка я всё-таки позвоню на работу, — решился он. — Узнаю, что за сволочь такие накладки допускает.

— Потом узнаешь, — решительно вмешалась тётка. — Мойте руки, ужин стынет.

— А в контору свою можешь не звонить, — через несколько минут промычал я с набитым ртом, — я и без того знаю, чьих это рук дело.

— Да ну? — дядька отложил вилку.

— Конечно, — кивнул я. — Майор Саблин, девятое отделение.

— Кто? Саблин? Не может быть, — не поверил он.

Пришлось рассказать ему о своём вчерашнем задержании. О том, что Саблин работает на Артёма, я тоже упомянул.

— Странно, — протянул дядя Паша. — А ты ничего не напутал? Саблин всегда был правильный мент, ни у кого с рук не ел.

— Спутаешь тут, — я отодвинул пустую тарелку. — Его толстую рожу ни с кем не спутаешь.

— Толстую, говоришь? Ну-ка, опиши мне его поподробнее, — попросил он.

— Зачем? — удивился я.

— Надо. Так как он выглядел?

— Как? Толстый, лысоватый, лет сорока, может, старше. Одет был в гражданку. Лицо отёчное.

— А как ты узнал, что он майор? Сам же говоришь, он в гражданке был?

— Конвоир к нему так обращался. А фамилию на дверях кабинета разглядел.

— Есть майор, который подходит под твоё описание. Только не Саблин. Попади ты к Саблину, так легко не отделался бы. Сознался бы во всех грехах, он допрашивать умеет.

— Что значит — умеет? — поёжился я. — Лупит, небось, задержанных до посинения?

— Не без того, — пожал плечами дядька. — А ты как хотел? Работа у нас такая, всякие типажи попадаются. Но сейчас не об этом речь. Сдаётся мне, допрашивал тебя Павлюк из ОБНОНа.

— Из чего?

— Из ОБНОНА. Борцы с наркотой, — коротко пояснил он и поднялся. — Придётся всё-таки позвонить. Если окажется, что наводку на тебя в самом деле дал он, тогда это, конечно, липа. Он давно на заметке числится за разные фокусы, да вот доказательств против него нет. — Дядя Паша скрылся в прихожей.

— Ох, Саша, — вздохнула тётка, — смотрю на тебя, и страх берёт. Одни синяки толком не сошли, а ты уже новыми обзавёлся. Это когда-нибудь кончится?

— Да ладно, — буркнул я, вертя в руках зажигалку. — Эго в последний раз, обещаю. Вот разберусь с проблемами и буду жить, как все.

— Обещать ты горазд. Какие у тебя проблемы? Паша правильно говорит, друзья у тебя такие, что хлопот не оберёшься. — Надо разборчивей быть и…

— Точно, Павлюк, — сообщил вернувшийся дядька.

Тётя Соня покосилась на него, недовольная тем, что её перебили.

— Что ты на меня так уставилась? — удивился дядя Паша. — Мы чай пить будем или нет?

— Будем, — ответила она, поджимая губы.

— Ну так давай чашки. Или нам его прямо из чайника хлебать? — возмутился дядька.

— Сроду от тебя слова доброго не дождёшься, — обиделась она. — Подай, принеси, убери — и так двадцать лет, — последние слова донеслись уже из кухни.

Дядя Паша оглянулся и заговорщицки зашептал мне:

— Ни за что больше не женись, Санька. Раз попробовал — и хватит. Ещё и радоваться должен, что у тебя так всё сложилось. А то пилила бы день и ночь, как моя. Натерпелся я от неё за эти годы, ты бы знал…

— Что-что? — переспросила неслышно появившаяся тётка.

— Это я так, о своём, — смутился дядя Паша. — А про Павлюка ты мне, Саня, можешь и не рассказывать. Без тебя знаю, у кого он на побегушках. Но одно дело знать, другое — доказать. Разницу чувствуешь?

— Чувствую, — кивнул я. — Да чёрт с ним, земля круглая, поскользнётся и он когда-нибудь. У тебя-то как дела? Полковника не обещают?

— Какого там полковника, — злорадно сообщила тётя Соня. — На пенсию не сегодня-завтра отправят.

— Серьёзно? — удивился я. — Ты ж молодой ещё?

— Какой там молодой, — понурился он. — Своё я уже давно выслужил. А пенсионеров нынче никто не задерживает на службе. Даже наоборот.

— Дела, — протянул я. — Чем думаешь заниматься?

— Не решил ещё. Может, в ночные сторожа подамся, — невесело усмехнулся он.

— Как же, возьмут тебя, — поддела тётка. — Ты по ночам спишь, не добудишься. И храпишь, к тому же.

— Слушай, ты можешь помолчать?! — дядька смял неприкуренную сигарету. — Помни, Саша, что я тебе сегодня сказал. Не женись больше, ну их к чёрту, баб этих. Будешь мучиться, как я.

— Это кто мучается? — изумилась тётка. — Ты?!

— Не ты же, — хмыкнул дядя Паша, остывая.

— Саша, ты его слышал? — она повернулась ко мне, ища сочувствия.

— Что? — я поднял глаза. — Нет, ничего не слышал. Задумался. Ладно, мне пора. Спасибо за ужин.

— Давай, — кивнул дядя Паша. — Будь аккуратнее.

— Хорошо. Слушай, а давай я тебя к Богданову в агентство устрою? — предложил я. — Работа непыльная, да и платят побольше, чем в твоей конторе.

— Нет, спасибо, — покачал он головой. — Не для меня это.

— Ты подумай пока время есть. Надумаешь, — дай знать, ладно? И вообще, не кисни, найдём мы тебе нормальную работу.

— Договорились, — улыбнулся он.

Я подмигнул ему на прощание и закрыл за собой дверь.