Азимут между пламенем и порчей

Глава 25

16−7

Заявление это нас никоим образом не порадовало. Вьюн зло глянул на Ерша, деревенские набычились, Дарьян насупился, а Огнич и вовсе заявил категоричней некуда:

— Мы уже отстрелялись!

Первый помощник капитана давить не стал и вместо этого объявил:

— Даём две сотни сверху!

— Кошкины слёзки! — скривился Вьюн.

— Это каждому!

Кочан покачал головой.

— Не интересно.

— Плюс доля в трофеях в зависимости от результата, — выложил аспирант если и не козырного туза, то самое меньшее десятку. А заинтересовав парней, поспешил закрепить результат, добавив: — И ещё получите полную защиту от любого судебного преследования, поскольку нанимателем будет выступать не наша школа, а непосредственно церковь.

В подкрепление своих слов он расстегнул планшет и выудил из него договор с печатью черноводской епархии, но я прикинул, что невеликое вознаграждение и возможность чуточку выслужиться перед папенькой Заряны не стоят риска лишиться головы, и оной головой покачал.

— Не, дальше без меня! Летать не обучен, воздушный бой — не моё.

Первый помощник капитана кисло улыбнулся.

— Не нашей ласточке в воздушный бой ввязываться, — сказал он и обвёл рукой верхнюю палубу. — Ни пушек, ни брони. Нас первый попавшийся фрегат на куски разнесёт!

— И что тогда делать придётся? — поинтересовался Вьюн.

— Сейчас мне важно получить принципиальное согласие. Задания будут распределены после того, как капитан вскроет опечатанный пакет.

— Не пойдёт! — отрезал Кочан. — На такое мы не подпишемся!

— Без вариантов, — подтвердил Вьюн, и остальные в знак согласия с этим решением закивали.

В глазах аспиранта вспыхнуло раздражение, и на меня повеяло каким-то очень уж липким и неприятным жаром, но в бутылку первый помощник капитана не полез и на сей раз. Не иначе изначально не рассчитывал заполучить согласие парней плясать под его дудку и лишь прощупывал их, дабы дальше всё прошло без сучка и без задоринки.

Он спрятал договор в планшет, сказал:

— Тогда ждите, — и оставил нас в покое.

Огнич нервно передёрнул плечами, огляделся и, понизив голос, зачастил:

— А чего ждать-то, а? Может, свалим? Мы дело сделали, деньги на счёт в банке упадут, нечего тут больше торчать!

— Двести целковых — это двести целковых, — рассудительно отметил Кабан. — Нам они точно не помешают, да и тебе лишними не будут. Сам же говорил, что в убытке остался!

— Жадность ещё никого до добра не доводила, — парировал Дарьян.

А вот Кочан задрал голову к затянутому облаками небу, отыскал взглядом пятно солнца и решил:

— Можно и подождать.

Вьюн кивнул.

— Ага! Из Черноводска сюда даже на летучем корабле самое меньшее час добираться. Да и перед вылетом нужно будет целую ораву тайнознатцев собрать, иначе им здесь ловить нечего. Успеем ноги унести.

Книжник покачал головой.

— Могут и малые силы на разведку направить. Если тернии не возьмут под контроль источник и защитную формацию, их тут просто задавят. И задавят скорее рано, нежели поздно.

— Часть репьёв на их стороне, — отметил я.

— Без шансов! — отрезал книжник. — Вообще не понимаю, на что они рассчитывают!

Я только фыркнул. Известно на что — на заступничество церкви. Мы ж здесь не случайно собрались, да и новую работёнку не кто-нибудь предложил, а епископ Черноводья. Тут было о чём подумать.

— Короче — ждём! — решительно рубанул рукой Кочан. — Но если в какой блудняк втравить захотят — сразу в отказ идём. И решение одно и окончательное объявляем, чтоб никакого разброда и шатания!

— За две сотни башкой рисковать — пусть других дурней поищут! — согласился с этим утверждением Вьюн. — Мы себе цену знаем!

— Вот вы зажрались! Две сотни уже не деньги! — хохотнул Дарьян и достал портсигар, но пробегавший мимо матросик-адепт велел не курить на борту.

Книжник с обречённым вздохом сунул курево обратно во внутренний карман сюртука. Я подошёл к фальшборту и уставился на крепостные стены. Столкновения в школе до сих пор не стихли, но тернии в спешном порядке за ворота не отступали, так что можно было и подождать. Особенно в свете кое-каких подмеченных мной ранее странностей.

Ладно, школа Чернопламенных терний без собственного источника хирела, вот теряющие позиции тайнознатцы и пошли ва-банк, но Шалый когда ещё парней на крючок подцепил и сюда отправил! Да и отец Заряны всё заранее знал, а епископ — это не разъездной охотник на сектантов и чернокнижников, епископ — это фигура. И подобного калибра человек десять раз подумает, прежде чем под удар подставляться, ведь Черноводская торговая компания так огрызнуться может, что даже епископ не сдюжит. Выходит, припрятан в рукаве козырной туз, а когда ставки взлетают до небес, сам Царь небесный велел заведомому победителю подсобить.

Но сколько я ни вертел головой по сторонам, на что именно уповают тернии, так и не понял. Два приземлившихся на территории школы летучих фрегата в воздух не поднялись, а наше судно мало того, что для боя нисколько не годилось, так ещё и в его экипаж набрали безусых юнцов. Аколиты редко-редко на глаза попадались, аспирантом и вовсе один только первый помощник капитана был.

Впрочем — нет, не только.

Чуть поодаль от нас прямо на досках палубы выжгли пентакль, в центре которого сидел стриженный под горшок тайнознатец моих лет с какими-то совсем уж бесцветными глазами. Как и все прочие, он был наряжен в моряцкие штаны и вязаную полосатую фуфайку с нашивкой в виде пылающего чертополоха, но к этой школе никакого отношения совершенно точно не имел. А ещё, судя по характеру изредка прорывавшихся через защитные барьеры искажений, работал со столь мощными силовыми потоками, что был самое меньшее аспирантом.

Над его головой медленно вращалась сиявшая призрачными линиями пятиконечная звезда, и когда её светящиеся лучи совпадали с рисунком на палубе, внутри пентакля словно бы приоткрывались врата в астрал. Там враз гас солнечный свет, проявлялась знакомая белизна и начинали мелькать силуэты бестелесных созданий, а тайнознатцу — хоть бы что. Замер как истукан, не шелохнётся!

— Даря! — окликнул я приятеля. — Это ещё кто?

— Слушающий бездну, — подсказал книжник. — Выпускники их школы способны через астрал мысленными сообщениями обмениваться. До заморских земель мало кому докричаться получается, а в пределах Поднебесья — запросто.

Тут-то я и обратил внимание на замершего рядом с пентаклем судового офицера.

— Никогда о таких не слышал! — заявил присоединившийся к нам Огнич. — Что за школа?

— Церковная.

— У них же небесно-голубой за основной аспект идёт? — озадачился я.

— Угу, — подтвердил Дарьян. — А в слушающих перековывают тех, у кого слишком сильна склонность к белому.

Перековывают?

Употреблённое книжником словечко не понравилось чрезвычайно, я аж плечами передёрнул, а тайнознатец после очередного омовения астралом вдруг встрепенулся, вывалился из медитации и протараторил:

— Гарнизон поднят по тревоге! — Чтобы сразу же вновь провалиться в транс.

Мои соученики встревоженно переглянулись, а вот судовой офицер никакой обеспокоенности не выказал и отправил вестового, надо понимать, в капитанскую каюту.

— Время пошло, — отметил я, едва ли не впервые в жизни пожалев об отсутствии карманных часов. — Тик-так!

Огнич нервно оттянул от горла воротник и сглотнул.

— Валить надо!

— Рано! — отмахнулся от фургонщика Вьюн и уселся на палубу рядом с откинувшимся спиной на бухту каната Ершом. — Сделать ноги мы всегда успеем.

— Да ну? — прищурился Огнич. — А если летучие корабли через астрал пройдут? Как в прошлый раз, а?

Кабан встревоженно глянул на Кочана, тот уставился на книжника.

— Что скажешь?

— Курить охота, — вздохнул Дарьян.

— Книжник, я серьёзно!

Умник вздохнул и поскрёб затылок.

— Сколько звездочёты будут сюда курс прокладывать, быстрее так долететь, — решил он и пояснил: — Всё ж заранее готовится обычно!

— Так заранее и проложен уже!

— Не, сильно заранее — не вариант. Слишком много переменных.

— Не получится?

— Нет.

Кабан довольно осклабился и хлопнул Огнича по плечу.

— Расслабься, Конокрад!

— Вот вы дурные! — прошипел фургонщик. — Мёдом вам здесь намазано?

— Угомонись! — потребовал Кочан и тоже уселся на палубу. — В школе мы чище некуда сработали, да и ватагой куда больше заколачивать станем, нежели порознь. Нет разве?

Огнич скрестил на груди руки.

— И что с того?

— Да или нет?

Вместо фургонщика отозвался Вьюн:

— Ясен пень — больше! Ты к чему вообще?

Кочан вздохнул.

— Опыт и способности у нас есть, чего нет — так это связей и знакомств. В серьёзное дело нас не возьмут, а за гроши нет смысла головой рисковать. Или кто-то за море возвращаться собрался? — Таковых не нашлось, и он многозначительно выдал: — Ну вот!

— Что — вот? — разлепил припухшие глаза вроде как подрёмывавший до того Ёрш. — Допустим, возьмёмся мы за этот заказ, и дальше что?

— Так это не простой заказ, мы на тутошнего епископа работать будем!

— Во-во! — оживился Вьюн. — Ещё и не сами к нему пришли, нас Шалый рекомендовал!

— Скорее уж с потрохами продал! — усмехнулся Дарьян.

— Не важно! — отмахнулся босяк.

Огнич закатил глаза.

— И впрямь не важно! Или вы в монахи собрались? Лично я — нет!

Кабан хохотнул.

— Будто что-то плохое! Боярин-то цветёт и пахнет! — указал он на меня. — Правда, масть поменял, но это пустяки!

Подначку я проигнорировал и заметил:

— Для работы на церковь постриг принимать не требуется.

— Да ну? — скривился фургонщик. — Самые жирные куски они своим бросают!

— Ерунду говоришь! — качнул головой Вьюн. — У нас такой охотник на воров есть — Саввой кличут, так он только на церковников и работает, со стороны заказы не берёт. И не монах, заметь!

— Да не желаю я с последышами Чарослова Бесталанного никаких дел иметь! — прошипел фургонщик, сжимая кулаки. — Не желаю, ясно это вам?

Вьюн зло прищурился.

— Нет, но за деньги — да? — ухмыльнулся босяк. — Что глазки пучишь? Тебя Шалый неволил разве? Примучивал он тебя, а?

— Это за морем было! — отмахнулся Огнич. — За морем — другое дело!

— Свистишь! — припечатал его Кочан. — Вы даже святую воду накануне небесных приливов на вынос через посредников берёте, лишь бы только в церкви не заходить. Как вы их называете? Капищами узурпатора?

— Отстаньте вы от меня! — взорвался Огнич и отвернулся.

Его можно было понять: нелюбовь у фургонщиков и духовенства была давней и взаимной. А началось всё с того, что из всех личных учеников Царя небесного лишь двое не присоединились к нему на битве с демоническим воинством, и если Чарослов Бесталанный сделать этого попросту не мог, то Колич Верный, впоследствии прозванный Отступником, заявил, будто его оставили наместником Небесного престола. Своих притязаний прародитель фургонщиков в итоге доказать не сумел и оказался вынужден навсегда покинуть Тенезвёзд.

Огнича бы непременно укололи этим, но тут вновь отмер слушающий бездну.

— Городской гарнизон отправлен на вокзал! — выдал он и сразу добавил: — В порту готовится к взлёту не менее десяти кораблей!

Десяти⁈ Я едва удержался от того, чтобы не присвистнуть.

Десять летучих кораблей здесь всё с землёй сровняют, а уж если их тайнознатцами под завязку набьют, то у защитников школы и вовсе ни единого шанса пережить штурм не будет!

Вновь убежал к капитану юнга-вестовой, но на сей раз отправили посыльного и к воротам школы. Отголоски взрывов из-за стены больше не доносились, и вместе с тем до сих пор не было никаких признаков, что терниям удалось взять под контроль источник и защитную формацию.

— Говорил я вам! — зло прошипел Огнич.

— Не суетимся! — беспечно улыбнулся Вьюн. — Ждём пять минут и начинаем рассасываться. Тихо, спокойно, по одному.

— Конокрад, не стой ты столбом! — шикнул на фургонщика Кочан. — Присядь пока. Чёрт с тобой, первым пойдёшь!

И вновь очнулся тайнознатец в пентакле.

— Полк стрельцов и артиллерийская батарея прибыли на вокзал и дожидаются погрузки! Кавалерийский эскадрон выдвигается из города своим ходом!

У Огнича нервно дёрнулась щека, а вот Вьюн только снисходительно фыркнул:

— Состав под откос пустить много ума не надо!

— Ага, — согласился с ним Кочан. — А верховые погоды не сделают.

— Летучие корабли! — напомнил фургонщик.

Парни вновь помрачнели, и закинувший на плечо лямку вещмешка Огнич начал будто невзначай смещаться к трапу, да мне и самому захотелось поскорее отсюда убраться.

— Взлетают фрегат и два корвета Черноводской торговой компании, — вновь заговорил слушающий бездну, — почтовый клипер клуба «Под сенью огнедрева», две купеческие шхуны и четыре дворянские яхты, а именно: домов Огнедуба и Золотых искр, семей Оранжевого тумана и Рыжепламенного лиса! Ещё несколько кораблей остаются в гавани в полной боевой готовности.

Дарьян с шумом выдохнул и пробормотал:

— Вовремя Агну отсюда спровадили!

А вот Вьюн и Кочан расслабились совсем по другой причине.

— И ни фига не десять фрегатов! — заулыбался первый.

— Яхты какие-то! — ухмыльнулся второй.

Кабан поскрёб лоб.

— А ну как они тайнознатцами забиты? — проворчал он и поторопил фургонщика: — Не спи, Конокрад! Валим потихоньку!

И тут над стенами школы вспух огненный купол. По нему тотчас поплыли пятна куда более плотного и густого пламени, защита мигнула и потухла, но сразу загорелась ровно и стабильно, чтобы некоторое время спустя медленно и равномерно погаснуть. Следом в небо взмыла комета зелёного огня — она рванула, и до нас донёсся тугой хлопок взрыва, а следом крикнул забравшийся на рею вахтенный:

— Фортеция под контролем!

Дарьян озадаченно хмыкнул и не слишком-то уверенно произнёс:

— Знаете, а при таком раскладе я бы как минимум выслушал предложение епископа!

— Да ну? — скривился Огнич. — А как же Агна? Её родичи по другую сторону баррикад!

Книжник только плечами пожал.

— Если её семья ослабнет, а я обзаведусь полезными связями, для нас это всё упростит, — цинично отметил он и потёр подбородок. — А напрямую с ними я воевать не собираюсь.

— Напрямую точно воевать не станем, — подтвердил Вьюн и вдруг скривился, будто лимона откусил: — Наверное…

А смотревший в том же направлении Кочан так и вовсе охнул:

— Вот же принесла нелёгкая!

Я повернулся и в первый момент озадаченно нахмурился, не понимая, с какой стати на парней столь сильное впечатление произвело появление на верхней палубе капитана нашего летучего корабля, потом только зацепился взглядом за нескладную сутулую фигуру, державшуюся на втором плане. Человека с несуразно длинной шеей, впалыми щеками, крючковатым носом и прозрачно-голубыми глазами я прекрасно знал. Вслед за капитаном шествовал южноморский священник — ещё совсем не старый, но уже успевший поседеть и облысеть. Сейчас, правда, он прикрыл плешь шляпой, да и сутане предпочёл мирское платье — о принадлежности к церкви говорила лишь покачивавшаяся на груди серебряная бляха.

Шалый!

— Он-то здесь что забыл⁈ — обомлел Огнич.

— А сам как думаешь? — фыркнул Кочан.

— Ещё и подмигнул, зараза! — прошипел Огнич. — Нет, вы это видели⁈

— Угомонись, Конокрад! — потребовал Вьюн. — Сейчас что-то будет…

И точно: загудела боцманская дудка, выстроились на верхней палубе матросы, заняли свои места офицеры. Но слово взял не капитан, вместо него вперёд выступил отец Шалый. Он выудил из-под сюртука опечатанный конверт, сломал сургуч, и я уловил разошедшиеся кругом магические искажения, а священник прочистил горло, выпрямился и расправил плечи.

— В связи с деяниями, направленными против интересов рода людского, а именно по причине союза с владетелем Теночигара и оказанием помощи последнему в ущемлении представляющих Поднебесье объединений, руководство Черноводской торговой компании объявляется вне закона, а имущество оных персон обращается в доход церкви для возмещения нанесённого ущерба! — продекламировал отец Шалый и уже тише, но ничуть не менее торжественно добавил: — Постановлено епископом Черноводья Ясным!

Матросы так и зашушукались, да мне и самому удержаться от удивлённого присвиста удалось с огромным трудом. Ставки и вправду взлетели до небес!

— Чтоб меня черти драли! — округлил глаза Ёрш. — Во дела!

— Дела, — подтвердил Вьюн. — Но на войну, один чёрт, подписываться не станем.

— Не за двести целковых — так уж точно, — согласился с ним Кочан.

Дарьян фыркнул.

— Угу-угу. И кто с Шалым торговаться станет?

— Я попробую, — сказал я и предупредил: — За вас решение принимать не буду, просто условия обговорю. За Шалым должок — глядишь, чего и выкручу.

— На него где сядешь, там и слезешь! — махнул рукой Огнич и с тоской поглядел в сторону трапа, но уйти не попытался и наряду с остальными остался дожидаться итогов моего разговора со священником.

Капитан принялся сыпать распоряжениями, очередного юнгу отправили с донесением в школу, а Шалый временно оказался предоставлен самому себе, чем я и не преминул воспользоваться.

— Нехорошо, отчим, — заявил я, приблизившись. — Вы ж меня с потрохами продали!

Священник и не подумал смутиться.

— Это кому же? — уточнил он насмешливо.

— Епископу местному. Нет разве?

Шалый постучал меня пальцем по груди.

— О чём мы договаривались, мой юный друг? О новой метке или же о новой личине, которую я пообещал хранить в тайне от своих же собратьев?

Тут он меня уел, пришлось зайти с другой стороны.

— Правдиво ответить на запрос и намеренно предупредить — это разные вещи!

— Это не разные вещи, это лишь софистика.

Значение этого словечка было мне уже известно, так что пропустил его мимо ушей и заявил в ответ:

— Предпочитаю логику! Епископ Ясный за полученное предупреждение свою благодарность либо уже выказал, либо сделает это в будущем. Вот и выгода! А отдуваться мне пришлось!

Отец Шалый запустил палец в оставленную клыками магического дракона прореху, легонько подёргал мой балахон и с обречённым вздохом спросил:

— Чего ты хочешь?

— Это зависит от того, что вообще происходит!

Священник рассмеялся.

— Так не пойдёт! — покачал он головой. — Информация имеет собственную ценность, сын мой.

— Хорошо, — кивнул я, поскольку всерьёз ничего из собеседника выдавить не рассчитывал изначально. — Будем квиты!

— Епископ пытается сожрать торгашей. Если купчишки отобьются, то сожрут его самого, поэтому отбиться они не должны.

— Это как? — нахмурился я. — Он не имел права объявлять их вне закона?

— Имел. И основания для этого весомей некуда, поскольку союз торгашей с владетелем Теночигара никем не отрицается, а этот туземный князёк не только захватил Новый Златогорск и разгромил силы Альянса независимых экспортёров, но и серьёзно потеснил Железногорский торговый дом. Другое дело, что денежные и товарные потоки не оборвались, и в целом их перераспределение не нанесло Поднебесью особого ущерба. Посему перспектив у судебного разбирательства нет. Если торгаши устоят, то несомненно оспорят вердикт. Для этого даже в Тенезвёзд обращаться не придётся, их теневым партнёрам достаточно будет надавить на архиепископа.

— Теневым партнёрам?

— Ну ты же не думаешь, что купчишки устроили бы резню в Тегосе, не заручившись негласной поддержкой кого-то действительно влиятельного?

Я озадаченно хмыкнул.

— Ладно, а как торгаши могут не устоять? Даже если они не захватят школу, то просто вернутся в Черноводск…

Тут я осёкся, и Шалый кивнул.

— Наша задача — сделать так, чтобы возвращаться им стало некуда. Городской гарнизон застрянет на полпути между Крутогорском и Черноводском, воздушный флот свяжут боем уже непосредственно здесь. Появится окно в несколько часов, когда можно будет провести аресты, выбить показания и отыскать изобличающие сговор документы. Стрельцы епископа возьмут штурмом управу, нам поручено захватить главную контору Черноводской торговой компании.

Я понимающе ухмыльнулся и повёл рукой.

— Только все опытные тайнознатцы останутся защищать школу, а эти молокососы с охраной могут и не совладать, так?

Священник никак не отреагировал на шпильку и предложил:

— Даю по двести целковых каждому и долю в трофеях. Если разобраться, дело выеденного яйца не стоит. Пусть команда корабля пороху и не нюхала, зато она многочисленна и рвётся в бой.

— Несерьёзно! — отмахнулся я и предложил: — Пять тысяч на всю нашу братию, и мы в деле.

— О пяти тысячах и речи идти не может! И не забывай о трофеях!

— Да какие там трофеи-то? Имущество партнёров обращено в доход церкви, а с охраны много не возьмёшь!

— Хорошо, две тысячи.

— Четыре с половиной!

— Две с половиной.

— Четыре.

— Две с половиной и ни грошом больше! — отрезал священник, скрестив на груди руки. Подумал немного и добавил: — И церковь вам этого не забудет.

— Согласия или отказа? — уточнил я.

— Сделаете дело — выправлю разрешение работать в Черноводске и Южноморске для вашей… — Шалый усмехнулся, — братии. Хоть охотниками на воров подвизайтесь, хоть охотниками за головами.

Я задумчиво кивнул.

— Хорошо, хорошо… — Но всё же не преминул уточнить: — И какие у епископа шансы сожрать торгашей?

Священник подался вперёд, вытянул свою длинную шею и едва ли не навис надо мной.

— Все мы живём по заветам Царя небесного и ставим интересы рода людского превыше собственных, но нет доблести в том, чтобы ввязаться в заведомо безнадёжную схватку, когда отсутствует необходимость в спешке! Я ответил на твой вопрос?

Я чуток отступил назад, затем подтвердил:

— Вполне! — И поспешил к дожидавшимся окончания разговора парням.

О подковёрных игрищах ничего рассказывать не стал, хватило и суммы обещанного Шалым вознаграждения вкупе с его посулами выправить патенты охотников на воров и за головами. Недовольство выказал один только Огнич, но и он лишь вздохнул, поскольку заплатить нам пообещали весьма и весьма немало.

— Надо пользоваться моментом! — решил Вьюн. — Когда ещё теперь по-лёгкому денег срубить получится?

— По-лёгкому, ага! — фыркнул Дарьян, но махнул рукой. — Я в деле!

На одни только слова ни мы, ни священник полагаться не пожелали — зафиксировали обязательства сторон на бумаге, а там и вестовой из школы прибежал, после чего дежурный принялся трезвонить в корабельный колокол.

— Взлетаем!

На сей раз нас с верхней палубы не погнали, и мы впервые воочию увидели, как медленно-медленно уплывает вниз земля. Я невольно за леер ухватился даже, до того не по себе сделалось. Красиво и дух захватывает, но — страшно, прям поджилки затряслись и колени ослабли.

Заскрипел такелаж, команда подняла паруса, и судно поменяло курс, направилось куда-то на юго-восток. Внизу проплывали холмы и перелески, дальше показались крыши Крутогорска и нитка железной дороги, но вдоль неё мы не полетели и очень быстро ушли в сторону.

Ветер дёргал капюшон и трепал монашеский балахон, а я стоял, мёртвой хваткой вцепившись в леер, и губы всё шире и шире растягивала злая улыбка. Мне откровенно не терпелось поквитаться с торгашами за их выкрутасы в Тегосе — сказать по правде, не упустил бы оную возможность, даже если б предложили действовать на свой страх и риск. Нет, что ни говори — день удался! Теперь бы только ещё на воздушную эскадру противника по пути в город не нарваться…