Азимут между пламенем и порчей

Глава 7

15−8

Брать своё я начал уже на пристани. Прикатив туда вместе с бывшими соучениками, сразу же от них отбился и перво-наперво наведался в «Старую воблу». Большой Папа уже протирал штаны на своём обычном месте, и выставленной на стол ёмкости с залитой алхимическим раствором головой он если и удивился, то не слишком сильно. Вытянул пухлые губы трубочкой, втянул их обратно и спросил:

— И кто же это?

— Псарь, — пояснил я. — Гони монету.

Не тут-то было. Толстяк вознамерился поторговаться и всю душу из меня вынул рассуждениями о слишком уж старом заказе и отсутствии каких-либо доказательств того, что это и в самом деле сбежавший из Черноводска охотник на воров.

В деньгах я не нуждался и вполне мог позволить себе выбросить голову в сточную канаву, но пошёл на принцип и стребовал-таки с собеседника двадцать шесть целковых. Рассчитывал ещё отбить потраченные на приобретение банки и раствора деньги, но тут уж нашла коса на камень — Большой Папа упёрся и наотрез отказался платить хоть что-то сверх заранее оговоренной суммы.

Заявлять, будто могу увезти голову в Черноводск самостоятельно, я благоразумно не стал и пообещал заглянуть, если найду вдруг кого-нибудь ещё. Ушёл, унося с собой голову Пламена, но сдавать ту не собирался изначально — на неё у меня были совсем другие планы.

Своих бывших соучеников я отыскал в одной из харчевен, пообедал там и сам, а после мы уже все вместе отправились на поиски «Шатуна». В сравнении с морскими судами тот нас, надо сказать, нисколько не впечатлил. Нет, совсем уж лоханкой пассажирский пароход не выглядел, но на фоне «Девятого вала» или «Верного» непременно бы потерялся.

Вьюн даже присвистнул с расстройства.

— Это ж сколько он до Черноводска ползти будет? — вздохнул босяк, лицо которого оставалось пятнистым, несмотря даже на вчерашнее вмешательство целителей. — Пять сотен вёрст против течения — не хухры-мухры!

— Нам-то что? — фыркнул Кочан. — Стол оплачен!

— Стол — да, — вздохнул Ёрш. — А за пиво три шкуры драть станут!

— Чай, не обеднеем! — беспечно отмахнулся здоровяк.

— Тут пристаней много, остановки часто делать будем — на них не только пиво, на них что угодно купить сможем, — заметил Дарьян. — И послезавтра с утра уже на место прибудем.

— Да? — удивился Ёрш и поскрёб затылок. — Быстро!

У касс царила воистину вокзальная суета, грузчики тащили чемоданы и катили тележки с поклажей, толпа гудела, кто-то потерялся и пытался перекричать людей. Шалый никого баловать не стал и купил парням билеты самой дешёвой категории, поэтому Дарьян попросил нас подождать и начал пробиваться к одному из окошек. Кому другому и бока намяли бы, а с тайнознатцем связываться побоялись — вернулся книжник пусть и нескоро, зато с билетом второго класса.

Непосредственно на пристани народу тоже хватало. Там рядком выстроилось сразу несколько пассажирских пароходов, и «Шатун» из них был определённо далеко не самым плохоньким. Посадка уже началась, и по сходням на борт вовсю поднимались наши будущие попутчики, поэтому терять время в очереди мы не пожелали и двинулись через толпу. Расталкивать людей не возникало нужды: обыватели господам тайнознатцам спешно уступали дорогу безо всяких окриков, а купчишки, чинуши и прочий знающий себе цену люд и сам почём зря пёр вперёд.

Попасть на борт не составило никакого труда, дальше парни потопали заселяться, а мы с Дарьяном подмазали помощника капитана, и тот разместил нас в одной двухместной каюте. В отличие от пассажиров первого класса жить нам предстояло под верхней палубой, а не в надстройке, но обиталище оказалось не таким уж и тесным, а что вместо полноценного окна оно обладало не слишком-то большим иллюминатором, так нам к такому было не привыкать. Любоваться пейзажами можно и с палубы.

— Пошли буфет искать? — предложил Дарьян, разложив пожитки.

— А стоит ли? — усомнился я.

Сказать по правде, единственное, чего мне сейчас действительно хотелось — это завалиться на койку и закрыть глаза.

— Пошли, на отплытие посмотрим! — потянул меня на выход книжник.

— Ну да, ну да… — проворчал я, но всё же поплёлся следом.

Ресторан располагался в верхней надстройке, там же обнаружился и буфет, где наливали в том числе и пиво, но никакой ажитации по такому поводу не наблюдалось. Отирались у стойки только наши бывшие соученики, да ещё несколько столов заняла солидная публика явно из числа пассажиров первого класса.

— Три шкуры дерут! — пожаловался Огнич.

Дарьян махнул рукой и велел буфетчику налить кружку пива. Я остановил свой выбор на чёрном чае и отнюдь не из нежелания сорить деньгами: заплатить пришлось даже больше, нежели за полштофа хмельного напитка.

— Предлагаю взять хлебного вина! — решительно рубанул рукой Кабан. — А то разоримся так на пиве!

— А хлебное вино прямо за бесценок отдают! — фыркнул Вьюн. — На следующей остановке за выпивкой сбегаем. Договорились же!

Почтенная публика начала на нас коситься, но эти недоумённые, а когда и презрительные взгляды моих бывших учеников не задели. Меня так и подавно.

— Чем дальше заниматься думаете? — поинтересовался Огнич у всех разом и, понизив голос, пояснил: — Ну после того, как дело сделаем?

Ёрш хлебнул пива и предложил:

— Может, скинемся и пароходик выкупим? По реке будем грузы отправлять — плохо разве?

— И стоило ради этого тайнознатцем становиться? — хмыкнул Дарьян.

Кочан с книжником оказался всецело согласен.

— Мелко мыслишь! — заявил он босяку.

— Это у тебя капуста квашеная вместо мозгов! — разозлился Вьюн. — На великие свершения у нас денег нет, а на пароход можно надёжного капитана поставить, и доход сам собой капать станет!

Вопреки обыкновению деревенский увалень не вспылил и задумчиво кивнул.

— Так-то можно, да только попробуй ещё найди надёжного!

Вьюн вздохнул и признал:

— Это проблема, да. Но не под матрацем же деньги хранить!

— Да чего там хранить-то? — усмехнулся Дарьян. — Всё на возвышение уйдёт!

— На возвышении свет клином не сошёлся, — покачал головой Кочан. — Да и капнет нам ещё…

А его приятель вдруг пихнул в бок Дарьяна и, понизив голос, спросил:

— Книжник, а чего это они едят?

Тот оглянулся и пожал плечами:

— Икру.

Огнич не сдержался и хохотнул:

— Рыбьи яйца!

Кабан надулся.

— Да знаю я, что такое икра! Чёрная она почему?

— Разная бывает, — пояснил книжник.

Раздался протяжный пароходный гудок, и мы вышли на палубу полюбоваться отплытием. К моему немалому удивлению, одновременно отчаливать взялись все четыре парохода, и едва ли дело было только лишь в строгом следовании расписанию — куда больше происходящее напомнило начало самой настоящей гонки. Вперёд сразу вырвался «Сазан», наш «Шатун» после недолгой борьбы занял второе место, а чуть поотставшие пароходы опасно сблизились — избежать столкновения им помогло лишь мастерство рулевых.

— Хоть ставки делай! — рассмеялся захмелевший Огнич.

— Так и делают, — уверил его Вьюн и предложил: — Ещё по одной?

Я задерживаться в буфете не стал, допил чай и спустился в каюту. Развалился на койке, потянул входящие меридианы к ядру и начал усиленно вбирать в себя небесную силу. Ничего сложного в этом не было, и вместе с тем упражнение оказалось тягомотней некуда — приходилось не просто свивать тончайшие энергетические жилки в жгуты потолще, но и сплетать те между собой, чтобы в итоге осталось лишь пять основных линий.

Четверть часа спустя я взмок и переключился на работу с оправой. Пускал небесную силу сразу по всем меридианам, а затем рассекал эти выплески надвое и гнал по дугам в разные стороны навстречу друг другу, дабы подготовиться к разделению четвертей дополнительными узлами-пасынками. С бухты-барахты проделывать столь тонкие манипуляции было слишком опрометчиво, к тому же вскоре стало вполне ощутимо припекать места приложения сил.

Дарьян заявился в каюту лишь после ужина, пришёл он в изрядном подпитии и сразу завалился спать, так что разговора не вышло. Пристал я к нему с расспросами уже только утром.

— Ты что с абрисом делать собираешься? — поинтересовался, когда мы начали одеваться на завтрак.

— В смысле? — не понял Дарьян.

— Абрис из мертвослова под управление духами заточен, а какой теперь из тебя духолов?

Дарьян невесть с чего не на шутку разобиделся.

— Нормальный из меня духолов! — заявил он, надувшись. — А что приблудный дух с ледяным болваном не совладал, так это асессор был, не забывай!

— Не о том речь, — сказал я, натягивая сапоги. — Тебе зачем абрис духоловов, если аспект теперь совсем другой?

Книжник только отмахнулся.

— Да и нормально! Я с нашими пообщался на сей счёт — сказали, в мертвословах абрис всегда предельно близок к универсальному, а если и нет, то править его себе дороже. И переданные с родословной схемы тоже трогать не рекомендуется.

Товарищ до сих пор так и полагал меня всамделишным боярином, и я его в этом разубеждать не стал, кивнул.

— Это понятно. А если кто-то один абрис прожигать начал, а потом решил на другой перейти, за основу уже сформированные фрагменты взяв?

— Если фрагменты совпадают, то чего нет? — пожал плечами Дарьян и поторопил меня: — Идём! Вчера не поужинал толком, желудок от голода подводит.

— Пить меньше надо! — проворчал я, но медлить не стал и двинулся вслед за книжником.

— После вчерашнего грех не выпить было! — парировал тот.

Меня аж передёрнуло.

Позавтракав, я самую малость полюбовался пейзажами, а вот составлять компанию закупившимся на одной из пристаней крепким пойлом парням не стал и вернулся в каюту. Интересно, конечно, на города и веси поглядеть, да только плыть нам всего ничего, а мало ли какие неприятности меня в Черноводске поджидают? Расслабляться нельзя.

Вот так с перерывами на обед и ужин я до самого позднего вечера и медитировал. Сплетал жгутики входящих меридианов, прорабатывал на оправе зачатки узлов-пасынков, а ещё тянул, тянул и тянул небесную силу. Раньше делал слишком длительные перерывы между подходами, теперь же пытался вбирать в себя энергию на пределе возможностей до тех пор, пока не становилось дурно.

На короткой дистанции соответствовать в скорости наполнения ядра пиковому аспиранту, конечно, неплохо, да только в бою со слабеньким асессором мне этого не хватило.

Увы, тут на быстрые подвижки рассчитывать не приходилось, а вот с формированием дополнительных узлов на оправе никаких проблем не предвиделось. Тело укрепил, дух закалил, энергии в ядре — с избытком. Изначально, памятуя о предупреждении Беляны, намеревался скручивать по два парных узла, но чем дольше размышлял на сей счёт, тем меньше мне эта идея нравилась. Дело было в диагоналях и симметрии, горизонтали и вертикали. Значения этих слов растолковала когда-то Заряна, и я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что диагональные узлы на оправе симметричны друг другу как по вертикали, так и по горизонтали. В силу этого одновременное формирование двух верхних или пары нижних узлов, равно как правых или левых, неминуемо привело бы к весьма серьёзным искажениям баланса и могло повлиять на абрис ничуть не меньше, нежели появление единственного дополнительного пасынка.

Так что я хорошенько продумал порядок действий, затем до предела наполнил ядро, а после разом вытолкнул из него энергию по всем четырём меридианам одновременно. Узлы вспыхнули огнём, но разделил потоки надвое, направил их по оправе в разные стороны, дабы столкнуть точно в намеченных местах, а затем волевым усилием подстегнул изменения, начав скручивать пасынки.

И — скрутил. А дальше скрутило меня самого.

Одномоментное сотворение четырёх узлов до предела перегрузило оправу, и любой иной меридиан неминуемо порвало бы в клочья, а так я не позволил разойтись искажениям, а затем и вовсе погасил их, пусть для этого и пришлось уподобиться балаганному канатоходцу, который замер на одной ноге и ловит равновесие, удерживая на макушке блюдо с четырьмя тяжеленными кувшинами.

Только бы не покачнуться, только бы не упасть. Не дать соскользнуть с головы подносу, не позволить расплескаться воде.

Когда б не симметричность искажений, совладать с ними оказалось бы несравненно сложнее, а так удержал ситуацию под контролем, не позволил лопнуть оправе, не дал развалиться абрису. Сохранил целостность духа. И вроде бы мог даже приступить к дальнейшему развитию, да только сформированные узлы горели всаженными в тело кусками раскалённого металла, и было совершенно непонятно, как долго теперь придётся укреплять их и развивать.

Я попытался приподняться с койки и тотчас повалился обратно, когда закружилась вокруг меня сначала каюта, затем пароход, а после и вся драная реальность. Я сделался центром мироздания, и ничего хорошего это не сулило. Не удержу баланс, хоть в самой малости утрачу равновесие — и в труху перемелет.

Но удержал и не утратил, ещё и всю небесную силу понемногу сцедил — сделался пустым и лёгким, будто надутый рыбий пузырь. Подняться с койки больше не пытался, так и провалился в беспокойный сон.

На следующий день проснулся разбитым и вялым, но вполне себе живым и даже почти здоровым. По словам Дарьяна, в глазах у меня полопались сосуды, но полопались они и только они, с абрисом был полный порядок. Правда, хоть четыре новых узла и не жгли больше плоть раскалённой шрапнелью, но до сих пор продолжали ощущаться чем-то болезненно-инородным.

Закрутить по оправе небесную силу?

От одной только мысли об этом дурно сделалось.

Нет, нет, нет! Какое-то время придётся направлять энергию из ядра непосредственно в исходящие меридианы.

— Подходим к пристани! — оповестил меня Дарьян, который после двухдневного употребления пива и горячительных напитков выглядел слегка опухшим.

Я аккуратно сложил пошитую в экспедиционном стиле одёжку и убрал её в саквояж к ёмкости с головой Пламена, сам же облачился в чёрные брюки, белую сорочку, жилетку и тёмный сюртук в тонкую синюю полоску. На ноги натянул сапоги, под мышку сунул трость.

— Ну ты вообще! — только и развёл руками Огнич, стоило мне подняться на палубу.

— Модник! — согласился с фургонщиком Ёрш.

— Боярин же! — хмыкнул Кочан. — Чего вы хотели?

Прибывших из Южноморска пассажиров проверяли со всем тщанием, но к нашей компании вопросов не возникло. Нет, семь тайнознатцев сразу же привлекли к себе самое пристальное внимание чинуш, да только у меня имелась церковная подорожная, а остальные предъявили рекомендательные письма в школу Огненного репья, союзную Черноводской торговой компании, так что разобрались со всем быстро. Обошлось даже без досмотра личных вещей.

— Дарьян, а ты-то что в школе делать будешь? — спросил я уже на пристани.

Тот пожал плечами.

— Возвышением займусь.

— Угу, — тяжко протянул Огнич, которого тоже отправили в школу Огненного репья наравне с остальными.

Кочан пихнул его кулаком под рёбра.

— Загулял бы, поди, если б с нами не законопатили?

— Загулял бы, — признал фургонщик.

— Вот поэтому и законопатили! — хохотнул Кабан. — Ничего, там и пивные есть, и бордель!

— Фигу! — скривился Огнич. — Мы в карантинном отделении жить будем, а за ворота в посёлок каждый день не находишься.

— Давайте короче! — поторопил всех Вьюн. — Опоздаем на почтовый поезд, на перекладных добираться придётся!

— Ага, — кивнул Ёрш. — Валить надо! А то, вон, топают! Как бы не привязались!

Намётанным взглядом босяка он приметил патруль стрельцов, которых сопровождал молодой человек в штатском, но с нашивкой школы Бирюзового водоворота, и мы озадаченно переглянулись.

— Этот-то чего здесь забыл? — нахмурился Огнич. — Сроду водоворотов в Черноводске не было!

— Всё, валим! — скомандовал Вьюн.

Дарьян подступил, обхватил меня и похлопал по спине.

— Даст Царь небесный, свидимся!

— Ага! — вздохнул я, отступил от товарища и попрощался с остальными.

Парни утопали, а я так и остался стоять на пристани.

Один, и теперь уже надолго.

Нехорошо.