Бабур-наме

События года девятисотого

Ко мне прибыл от Султана Махмуд мирзы посол по имени Абд ал-Куддус бек и доставил подарки, по случаю того, что Султан Махмуд мирза, с [подобающими] празднествами и обрядами, взял в жены для своего старшего сына Султан Мас'уд мирзы вторую дочь своего старшего брата Султан Ахмед мирзы, по имени Ак биким. Они сделали [и прислали] миндалины и фисташки из золота и серебра.

Прибывший посол был, кажется, в родстве с Хасан Якубом; он, видимо, пришел для того, чтобы обещаниями привлечь Хасан Якуба на сторону мирзы. /24б/ Хасан Якуб дал неопределенный ответ и отпустил посла, но держал себя так, словно был на его стороне. Месяцев пять-шесть спустя настроение Хасан Якуба изменилось и он начал обижать бывших со мной людей. Он вел дело к тому, чтобы отослать меня и объявить государем Джехангир мирзу. Отношения Хасан Якуба с другими эмирами и воинами тоже были нехороши, и все были осведомлены о таких его замыслах. Ходжа Кази, Касим Каучин, Али Дуст Тагай, Узун Хасан и некоторые другие доброжелатели, собравшись у моей бабки Исаи Даулат биким, сговорились о том, чтобы низложить Хасан Якуба и успокоить смуту.

Среди женщин по уму и рассудительности мало найдется таких, как моя бабка Исаи Даулат биким. Она была очень умная и рассудительная женщина; большинство дел решали по ее совету.

Хасан Якуб был в арке, моя мать и бабка Исаи Даулат биким находились вне крепости, в наружном укреплении. С намерением [низложить Хасан Якуба] я направился в арк. Хасан Якуб уехал на охоту. Узнав о случившемся, он прямо оттуда поехал в сторону Самарканда. /25а/ Людей Хасан Якуба и беков, которые находились с ним, схватили, среди задержанных беков были Мухаммед Бакир бек и Султан Махмуд Дулдай, отец Султан Мухаммед Дулдая; был и еще кое-кто. Некоторые получили разрешение отправиться в Самарканд; звание ишик-аги и должность правителя Андиджана были утверждены за Касим Каучином.

Хасан Якуб, который, направляясь к Самарканду, дошел до Канд-и Бадама, через несколько дней двинулся в Ахси, имея дурные намерения, и пришел в окрестности Хокандского округа. Узнав об этом, мы послали против него некоторых беков и йигитов. Беки отрядили вперед на разведку нескольких йигитов. Хасан Якуб, узнав об этом, выступил ночью против йигитов, отправленных на разведку, окружил их стан и начал пускать стрелы. В темноте ночи одна из стрел его же людей попала Хасан Якубу в щеку, и, не успев убежать, он стал пленником своих собственных деяний.

В этом году я начал воздерживаться от сомнительных кушаний и тщательно выбирал даже нож, ложку и скатерть. Ночные молитвы я тоже пропускал /25б/ реже.

В месяце раби втором[200] на Султан Махмуд мирзу напала сильная болезнь, и через шесть дней он ушел из мира. Жил он сорок три года.

Он родился в восемьсот пятьдесят седьмом году[201] и был третьим сыном Султан Абу Са'ид мирзы, единоутробным братом Султан Ахмед мирзы.

Это был человек небольшого роста с длинной редкой бородой, тучный, довольно молчаливый.

Качества и повадки его были хороши, он не пропускал молитв, порядок и управление были при нем превосходны. Он прекрасно знал науку счисления; ни одного дирхема[202] или динара не расходовали без его ведома, жалование нукерам никогда не задерживали. Его собрания, подарки, угощения и приемы были превосходны, и все шло по правилам и по чину. Ни воины, ни крестьяне никогда не преступали какого-либо распоряжения и установления, которые ввел Султан Махмуд мирза.

Раньше Султан Махмуд мирза сильно увлекался птичьей охотой, потом много охотился на крупную дичь. Он был склонен к жестокости и разврату, постоянно пил вино и содержал множество бачей. Если где-нибудь в его владениях появлялся миловидный безбородый юноша, то мирза любым способом заставлял привести его и брал в бачи. Сыновей своих беков, беков своих сыновей /26а/ и даже сыновей своих молочных братьев он брал в бачи, употреблял для такого занятия. Эти скверные дела были в его время столь распространены, что не было ни одного [богатого] человека без бачи. Содержать бачей считалось достоинством, не содержать их — недостатком. Жестокость и разврат Султан Махмуд мирзы принесли ему несчастье, и все его сыновья умерли молодыми.

У Султан Махмуд мирзы была склонность к стихосложению; он составил диван, но его стихи были очень слабы и безвкусны. Чем говорить такие стихи, лучше ничего не говорить.

Султан Махмуд мирза был человек дурной веры, он не уважал досточтимого Ходжу Убайд Аллаха. Он был трус и стыда в нем было немного, его окружали шуты и бесстыдники, в диване и на глазах людей они совершали всякие безобразия и гнусности. Султан Махмуд мирза плохо говорил, и его слов сразу нельзя было понять.

Он сражался два раза, оба раза — с Султан Хусейн мирзой. Первый раз, под Астрабадом, он был побежден, второй раз, в окрестностях Андхуда[203], у местности, называемой Чакман, тоже потерпел поражение. Два раза он ходил походом в Кафиристан[204], в южной части Бадахшана, поэтому /26б/ в тугре[205] его указов писали: Султан Махмуд гази[206].

Султан Абу Са'ид мирза отдал ему Астрабад; после события в Ираке он пришел в Хорасан; в то время правитель Хисара Камбар Али бек по приказу Султан Абу Са'ид мирзы собрал войска Хиндустана и направился в Ирак, чтобы присоединиться к мирзе. Придя в Хорасан, он присоединился к Султан Махмуд мирзе. При вести о приближении Султан Хусейн мирзы жители Хорасана восстали и выгнали Султан Махмуд мирзу из Хорасана. Он пришел в Самарканд к Султан Ахмед мирзе. Через несколько месяцев Сейид Бадр, Хусрау шах и некоторые другие йигиты с Ахмед Муштаком во главе бежали и привели Султан Махмуд мирзу в Хисар к Комбар Али беку. С тех пор области к югу от Кахка и гор Кухтан-Термез, Чаганиан, Хисар, Хутталан, Кундуз и Бадахшан — до гор Хиндукуша[207] были подвластны Султан Махмуд мирзе. После смерти его старшего брата Султан Ахмед мирзы владения последнего тоже перешли в руки Султан Махмуд мирзы.

У него было пятеро сыновей и одиннадцать дочерей. Старшим из всех сыновей был Султан Мас'уд мирза, его матерью /27а/ была Ханзаде биким, дочь Мир Бузурга Термези. Другой сын был Байсункар мирза, его матерью была Пашша биким.

Другой сын был Султан Али мирза, его матерью была Зухра Бики Ага. Она была узбечка, наложница.

Другой сын был Султан Хусейн мирза; его матерью была Ханзаде биким, внучка Мир Бузурга. При жизни мирзы Султан Махмуда тринадцати лет от роду он преставился к милости господней.

Еще один сын был Султан Ваис мирза; его матерью была Султан Нигар ханум, дочь Юнус хана, младшая сестра моей матери. Об обстоятельствах жизни этих четырех мирз будет упоминаться в сей летописи [при изложении] событий соответствующего года.

Три дочери [Султан Махмуд мирзы] были единоутробные сестры Байсункар мирзы. Старшую Султан Махмуд мирза выдал за Малик Мухаммед мирзу, сына своего дяди Менучихр мирзы. Другие пять дочерей были от Ханзаде биким, внучки Мир Бузурга. Старшую после смерти Султан Махмуд мирзы выдали за Абу Бекра Кашгари. /276/Вторая была Бике биким; ее взял во время осады Хисара Султан Хусейн мирза для своего сына по имени Хайдар мирза, родившегося от дочери Султан Абу Са'ид мирзы, Пайанде Султан биким, и, заключив мир, ушел из-под Хисара.

Третьей его дочерью была Ак биким, четвертой дочерью — Ай биким. Когда Султан Хусейн мирза пришел под Кундуз и Омар, Шейх мирза послал своего сына Джехангир мирзу с войском Андиджана на подмогу Султан Махмуд мирзе, тот назначил ее для Джехангир мирзы. В девятьсот десятом году Баки Чаганиани на берегу реки Аму[208] явился ко мне на службу; обе эти Биким вместе с их матерями были в Термезе. Они тоже пришли вместе с семьей Баки Чаганиани и присоединились ко мне. Придя в Кахмерд, Джехангир мирза взял Ак биким в жены. У них родилась одна девочка, которая теперь находится в области Бадахшана вместе с Ханзаде биким, своей бабушкой.

Пятая дочь была Зейнаб Султан биким. Когда я взял Кабул, то женился на ней по настоянию моей матери Кутлук Нигар ханум. Особого толку из этого не вышло. Спустя два-три года, заболев оспой, она ушла из мира.

Еще одна дочь Махмуда Султан биким, единоутробная старшая сестра Султан Али мирзы. Теперь она находится в Бадахшане.

Еще две дочери были от наложницы. Одну из них /28а/ звали Раджаб Султан, другую — Мухибб Султан.

Старшей его женой была дочь Мир Бузурга Термези, по имени Ханзаде биким; мирза очень ее любил. Она была матерью Султан Мас'уд мирзы. После ее смерти Мирза горько ее оплакивал, потом он взял в жены внучку Мир Бузурга, племянницу той Ханзаде биким. Она была матерью пяти его дочерей и одного сына.

Другая его жена была Пашша биким, дочь Али Шукр бека, одного из туркестанских беков племени Кара Куйлук Бахарлу. Ее взял сын Джехан шах мирзы Барани Кара Куйлука Мухаммед мирза. Когда Узун Хасан Ак Куйлук отнял у Сыновей этого Джехан шаха Азербайджан и Ирак, сыновья Али, Шукр бека с четырьмя-пятью тысячами семейств кара-куйлукских туркмен пришли служить Султан Абу Са'ид мирзе. После поражения Султан Абу Са'ид Мирзы они поселились в этих областях. Когда Султан Махмуд мирза прибыл из Самарканда в Хисар, они явились служить Султан Махмуд мирзе. Мирза взял Пашша биким в это время. Она была матерью одного его сына и трех дочерей.

Другая его жена была Султан Нигар ханум. О ее происхождении подробно упоминалось при рассказе о [могольских] ханах./28б/

Наложниц и любовниц было у него много; наложницей, пользовавшейся почетом, была Зухра Бики Ага, из узбечек. Он взял ее в молодости, при жизни Султан Абу Са'ид мирзы. Она была матерью одного его сына и одной дочери. Любовниц у Султан Махмуд мирзы было [тоже] множество. От двух из них родились две дочери, уже упомянутые выше.

Хусрау шах. Он из туркестанских кипчаков. В детстве он состоял при беках-тарханах для близких услуг, а потом стал нукером Мазид бека Аргуна, который, в общем, проявлял к нему внимание. Во время иракской смуты Хусрау шах присоединился к Султан Махмуд мирзе и в дороге оказывал ему подобаемые услуги, вследствие чего Султан Махмуд мирза отнесся к нему со вниманием. Потом Хусрау шах очень сильно возвысился. Уже во времена Султан Махмуд мирзы число его [личных] нукеров достигало пяти-шести тысяч. Все области от Аму-Дарьи до гор Хиндукуша, кроме Бадахшана, были ему подвластны. Это было сплошное владение.

Угощения его были хороши, как и его щедрость, несмотря на тюркское происхождение. Он был большой стяжатель, но так же, как и приобретал, тратил тоже хорошо.

После Султан Махмуд мирзы при его сыновьях [Хусрау шах] сильно возвысился. Число его нукеров приближалось к двадцати тысячам. Хотя он соблюдал воздержание в пище и совершал молитвы, но был человек нечистый, развратный, тупой, без понятия, /29а/ вероломный и неблагодарный. Ради [благ] быстротечной, преходящей земной жизни он ослепил одного из сыновей своего благодетеля, который его вырастил, и убил другого. Перед богом он был ослушником, а для людей — ненавистным, достойным того, чтобы его проклинали и поносили до самого дня воскресения мертвых. Ради [благ] сей бренной жизни он совершал столько дурных дел! Владея таким множеством благоустроенных областей и столь большим количеством хорошо снаряженных нукеров, он [ни разу] не схватился даже с курицей. Упоминание о нем в этой летописи еще последует.

Другим эмиром [Султан Махмуд мирзы] был Мухаммед Ильчи Буга из племени Каучин. У ворот Балха во время битвы с [Пир Дервиш] Хазараспи он дрался на кулаках на заклад перед Султан Абу Са'ид мирзой. Это был храбрый человек. Он постоянно служил мирзе, и мирза поступал согласно с его мнением. Когда Султан Хусейн мирза осаждал Кундуз, Мухаммед Ильчи Буга ради соперничества с Хусрау шахом вышел с немногими людьми, невооруженный, без кольчуги и произвел ночное нападение. Правда, ему не удалось ничего сделать, да и что он мог сделать против такого большого войска? За ним бросились в погоню, и он кинулся в реку и утонул.

Другой эмир был Айуб. Он служил при Султан Абу Са'ид мирзе в хорасанском отряде телохранителей. Это был мужественный человек, он был воспитателем мирзы Байсункара. [Эмир Айуб] любил изысканность в пище и одежде, был шутник и говорун. Султан Махмуд мирза, /29б/обращаясь к нему, называл его «бесстыжим».

Другой [эмир] был Вали, младший единоутробный брат Хусрау шаха. Он хорошо содержал своих нукеров. Виновником того, что Султан Ма'суд мирзу ослепили иглой, а Байсункар мирзу убили, был Вали. Он хулил всех, злоязычия и сквернословил, был самодовольный и скудоумный человечишко. Кроме себя, он не одобрял никого ни за какое дело.

Когда я пришел из области Кундуза и, разлучив Хусрау шаха с его нукерами и слугами в окрестностях Души, отпустил его, [Вали], тоже опасаясь узбеков, пришел в Андар-Аб и Сар-Аб. Тамошние кочевники разбили и ограбили его, и, полагаясь на нас, пришли в Кабул. А Вали ушел к Мухаммеду, Шейбани, и тот приказал отрубить ему голову в городе Самарканде.

Другой [эмир] был Шейх Абд Аллах Барлас[209]. За ним была одна из дочерей, Шах Султан Мухаммеда — эта тетка Абу Бекр мирзы и Султан Махмуд хана. Он носил нарядные халаты и был человек мягкий и благородный.

Другой [эмир] был Махмуд Барлас из навандакских Барласов. При Султан Абу Са'ид мирзе он тоже был беком. Когда Султан Абу Са'ид мирзе подчинились земли Ирака, он отдал Керман Махмуд Барласу. После того как Мазид бек Аргун и кара-куйлукские туркменские беки, присоединившиеся к Абу Бекр мирзе /30а/ пришли в Хисар, выступили против Султан Махмуд мирзы и тот ушел в Самарканд к своему старшему брату, Махмуд Барлас не отдал Хисара и хорошо защищал его. Он был поэт и составил диван.

После смерти Султан Махмуд мирзы Хусрау шах утаил это обстоятельство от народа и запустил руки в казну. Но как останется такое событие скрытым? Весть об этом тотчас же распространилась среди всего населения города. Этот день для жителей Самарканда был большим праздником. Воины и простой народ собирались напасть на Хусрау шаха, но Ахмед Ходжи бек и беки-тарханы подавили волнения и, удалив Хусрау шаха, отправили его в Хисар. Султан Махмуд мирза при жизни отдал Хисар своему старшему сыну Султан Ма'суд мирзе, а Байсункар мирзе отдал Бухару и отпустил их туда. При этом событии не присутствовал ни один из них. После удаления Хусрау шаха беки Самарканда и Хисара, сговорившись, послали в Бухару к Байсункар мирзе человека, призвали его и посадили на престол Самарканда. Когда Байсункар мирза стал государем ему было восемнадцать лет.

Тем временем Султан Махмуд хан, следуя словам Султан Джунаид /30б/Барласа и некоторых самаркандских вельмож, повел войско с намерением овладеть Самаркандом и пришел к окрестности Канбая. Байсункар мирза, со своей стороны, вышел из Самарканда с многочисленным, сильным и хорошо снаряженным войском. В окрестностях Канбая они сразились. Хайд ар Кукельташ, который был главным столпом войска моголов, стоял [во главе] авангарда. Все [его люди] сошли с коней и принялись пускать стрелы. Много конных йигитов из Самарканда и Хисара, исполненных ревности, погнали коней вперед, и все моголы, которые были под началом Хайдар бека, спешились и попали под ноги лошадей. Когда [Хайдар бека] взяли, моголы не могли больше сражаться и их одолели. Множество моголов было истреблено. Байсункар мирза велел обезглавить у себя на глазах столько людей, что из-за огромного количества трупов его шатер три раза переносили с места на место.

В это самое время Ибрахим Сару из племени Минг, который с малых лет состоял на службе у моего отца и, достигнув степени бека, был впоследствии удален за какую-то провинность, пришел в крепость Исфару и, прочитав хутбу[210] с именем Байсункар мирзы, встал на путь ослушания. В месяце шабане[211] мои войска выступили, /31а/ чтобы подавить мятеж Ибрахима Сару. В конце этого месяца мы обложили Исфару и стали лагерем. В первый день йигиты сейчас же по прибытии из озорства захватили новую укрепленную стену, которую строили вне крепости. В этот день Сейид Касим ишик-ага держал себя лучше всех и, вырвавшись вперед, рубил саблей. Султан Ахмед Танбал тоже рубил клинком, Мухаммед Дуст Тагай тоже орудовал клинком, но «долю богатыря» получил Сейид Касим. Богатырская доля — древний обычай у моголов. На каждом пиршестве или трапезе всякий, кто вырвался вперед из рядов и [лихо] бился клинком, получает эту долю. Когда я отправился в Шахрухию и повидался с моим дядей Султан Махмуд ханом, богатырскую долю получил Сейид Касим.

В первый день битвы в моего воспитателя Худай Берды попала стрела из самострела и он умер. Из-за того, что бой вели без доспехов, некоторые йигиты погибли и многие были ранены. У Ибрахима Сару был один превосходный лучник, который очень хорошо стрелял; другого такого стрелка не было видано. Именно он ранил большинство врагов. После занятия крепости он находился при мне.

Осада затянулась. Было приказано в двух-трех местах возвести валы[212], прорыть подкопы /31б/и усердно заняться подготовкой осадных орудий. Осада продлилась сорок дней. В конце концов Ибрахим Сару, оказавшись бессильным, прибег к посредничеству Ходжа Маулана-и Кази и выразил покорность. В месяце шаввале[213] он пришел, повесив меч и колчан на шею[214], и, сдав крепость, поступил ко мне в услужение.

Ходженд также долгое время был подчинен дивану Омар Шейх мирзы. Во время междуцарствия власть в области [Ферганы] ослабла и [жители] Ходженда смотрели в сторону Султан Ахмед мирзы. Раз выпал такой удобный случай, то мы пошли также и на Ходженд. В крепости Ходженда находился отец Мир Могола Абд ал-Ваххаб шигаул. Когда я пришел, он сразу без отговорок сдал крепость.

В это время Султан Махмуд хан пришел в Шахрухию. Раньше, когда Султан Ахмед мирза явился в окрестности Андиджана, хан, как уже упоминалось, тоже пришел туда и обложил Ахси. Мне пришло на ум следующее: «Хан мне все равно, что отец или старший брат. Раз мы так близко друг от друга, то если я пойду и стану служить и если минувшие неудовольствия рассеются, это будет приятно слышать и видеть и ближнему, и дальнему». С такими мыслями я явился в сад, разбитый Хайдар беком в окрестностях Шахрухии. Хан восседал /32а/ в большом шатре с выходом на все четыре стороны, разбитом посреди сада. Войдя в шатер, я трижды преклонил колени; Хан поднялся и тоже поклонился. Когда я поздоровался и отступил назад, [снова] преклонив колени, Хан приказал мне сесть с собой рядом и проявил большое благоволение и ласку.

Спустя день или два я направился в сторону Ахси и Андиджана через перевал Кендирлик. Достигнув Ахси, я совершил обряд поклонения могиле моего отца. В пятницу в час соборной молитвы я вышел из Ахси и, пройдя дорогой на Банд-и Салар, вступил в Андиджан между вечерней молитвой и молитвой перед сном. Эта дорога, то есть дорога через Банд-и Салар, тянется девять йигачей.

Среди кочевых племен в Андиджанской области есть племя Чограк; это большое племя в пять-шесть тысяч семейств. Они живут в горах между Ферганой и Кашгаром, у них много коней и множество овец. В этих горах вместо быков разводят кутасов[215]. Кутасов у них тоже много. Так как их горы непроходимы и находятся на окраине, то они не торопятся сдавать скот. Поставив Касим бека во главе войска, я послал его к Чогракам, чтобы он взял у них скот и роздал часть его войску. Касим бек пошел и, захватив около двадцати тысяч овец и от тысячи до полутора тысяч лошадей, разделил их между воинами.

Возвратившись от Чограков, наши войска пошли на Ура-Тепа, /32б/который долгое время находился под властью Омар Шейх мирзы. В год смерти мирзы Ура-Тепа вышел из его рук. Теперь, от имени Байсункар мирзы, там сидел его младший брат Султан Али мирза.

Султан Али мирза, узнав о выступлении нашего войска, ушел в Пальгар и в горную область Масча, а в Ура-Тепа оставил своего воспитателя Шейх Зу-н-Нуна. Миновав Ходженд и дойдя до половины пути, я отправил Халифу[216] к Шейх Зу-н-Нуну в качестве посла. Этот неразумный человечишко [т. е. Зу-н-Нун] не дал удовлетворительного ответа и, приказав задержать Халифу, велел его умертвить. Так как на то не было божией воли, то Халифа освободился и через два-три дня после тысяч и тысяч тягот и мучений вернулся, пеший и голый.

Мы пришли в окрестности Ура-Тепа. Так как приближалась зима, то люди уже сняли весь хлеб и травы. По этим причинам мы через несколько дней вернулись в Андиджан.

После нашего ухода один из людей Хана пошел на Ура-Тепа. Человек, сидевший в Ура-Тепа, не мог устоять, бросил город и ушел; [Султан Махмуд] хан отдал Ура-Тепа Мухаммед Хусейн Гургану. С этого времени и до девятьсот восьмого года[217] Ура-Тепа принадлежал Мухаммед Хусейн Гургану.