Багровое веселье

Глава 2

На Сюзан были черные кожаные брючки и такие же черные туфли на низком каблуке, со вставками из голубой кожи. Поверх синей блузки висело несколько золотых цепочек. Уши украшали золотые серьги в виде колец. Она сидела в моей гостиной, положив ноги на журнальный столик и медленно потягивая шампанское, слегка смешанное с «Майдори».

— Ну, и что же хотел от тебя Квирк? — спросила она, глядя сквозь бокал. «Майдори» придавало шампанскому легкий зеленоватый оттенок. Наконец, она чуть опустила бокал и взглянула на меня своими большими черными глазами.

— Он хочет, чтобы я стал тем, кому он мог бы доверять. — Я обошел стойку и поставил на журнальный столик перед Сюзан маленький серебряный поднос. На нем была баночка белужьей икры со специальной ложечкой, вафли «Бремнер» и шесть долек лимона.

— Ох, ням-ням, — улыбнулась Сюзан и, опустив бокал, чуть запрокинула голову. Я наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— Только легенький поцелуйчик — и все, — пояснил я. — Чтобы не притуплять вкусовые ощущения.

Сюзан сделала глоток шампанского и промолчала. Я вернулся за стойку и, достав большой нож, принялся отбивать куриные ножки.

— Нужно попотеть, чтобы мясо получилось мягким и нежным, — улыбнулся я.

— Так я смотрю, Квирк сколачивает там у себя что-то вроде собственного участка? — спросила Сюзан.

— Белсон назвал это отрядом. Личным отрядом Квирка, — ответил я.

— Потому что убийцей может оказаться кто-то из управления?

— И еще потому, что его управление скоро сожрут со всеми потрохами. Так что ему нужна альтернатива. Нужен кто-то, не входящий в штат. Кто-то, кто не подчинялся бы ни мэру, ни муниципалитету. И не ползал на брюхе перед капитаном. Ему нужно место, где он мог бы спокойно посидеть и подумать.

— Неужели все может обернуться так плохо? — удивилась Сюзан.

— Может, и очень скоро, — кивнул я.

— У тебя когда-нибудь раньше случалось что-нибудь подобное?

— Я занимался делом Душителя. Там тоже было полно разных придурков и психопатов. А от киношников вообще, помню, житья не было.

Я побрызгал расплющенные куриные ножки розмарином и положил помариноваться в оливковое масло с лимонным соком.

— Многие, кстати, их неплохо используют, — заметила Сюзан.

— Да, — я плеснул себе немного шампанского. — Чтобы продвинуться по службе, прославиться, а то и просто поразвлечься. — Я залпом осушил бокал, налил еще и зачерпнул ложечку икры.

— Похоже, он хочет, чтобы его поймали, — сказала Сюзан.

— А, письмо. Да, вполне возможно. Но он написал его только после второго убийства.

— Значит, если надеяться на то, что он сам будет подбрасывать нам улики, дело может затянуться надолго.

— И прежде, чем этих улик соберется достаточно, чтобы покончить с ним, список его жертв успеет изрядно увеличиться, — добавил я.

Сюзан зацепила на кончик ложки две икринки, отправила их в рот и принялась медленно жевать.

— Вот именно, — мрачно кивнула она. — Пока мы тут балуемся икоркой.

— И попиваем шампанское, — кивнул я и плеснул ей немного в бокал, не забыв добавить «Майдори».

— Ни стыда ни совести, — вздохнула Сюзан.

— Если бы мы пили прокисшее пиво и заедали тухлой колбасой, это все равно не избавило бы их от смерти, — покачал головой я.

— Знаю.

Мы оба замолчали. Выпили по глотку шампанского. Кожаные брючки Сюзан плотно обтягивали ее длинные, стройные ноги.

— И единственное, что нам известно, — наконец проворчал я, — это то, что какой-то белый убивает чернокожих женщин. Смахивает на расистские убийства.

— А следы спермы? — напомнила Сюзан.

— А это смахивает на сексуальные убийства, — вздохнул я.

— Так что мотивы неизвестны.

— К тому же не видно никаких следов насилия.

— Кроме пистолета. Можешь себе представить, как нужно бояться женщин, чтобы связывать их, заклеивать им рот и все равно не осмеливаться вступить с ними в контакт и только в онанизме находить сексуальное выражение.

— Выражение?

— Ну, в буквальном смысле.

— И все же, почему негритянки? — спросил я.

— Этого нам пока не понять, — покачала головой Сюзан. — У психопатов, а нужно признать, что здесь мы имеем именно такой случай, так вот у психопатов своя логика, основанная на своей собственной символике.

— Другими словами, то, что он белый, а они черные, еще не значит, что он убивает их на почве расизма? — уточнил я.

— Верно. Но во всех этих женщинах есть что-то, что толкает его на убийства. Да, все это может базироваться и на цвете кожи, хотя вполне вероятно, что решающим фактором может быть и что-то совершенно другое, ну, например, их социальное положение в обществе. Хотя здесь у него могут быть такие сложные и запутанные ассоциации, что нормальный человек и представить себе не сможет.

— Как, к примеру, в детстве ему подействовала на психику какая-то книжка про негров, — заметил я.

Сюзан улыбнулась. Мне всегда было приятно смотреть, как она улыбается. В эти мгновения казалось, что расцветает все ее существо, оживляя и раскрашивая новыми яркими красками ее облик.

— Конечно, все не так просто, но ты понял, что я имею в виду. Для человека с таким высоким уровнем страха жертвы могут символизировать совершенно далекие от них самих понятия и образы.

— Он уже убил трех женщин. И мне как-то трудно жалеть этого подонка за его страх, — проворчал я.

— Это понятно, — согласилась Сюзан. — Но разобраться и постараться понять его все же стоит. Иногда полезно докопаться до первопричин и вычислить побуждающие мотивы. Имеем ли мы дело с манией? Или с каким-то диким ритуалом?

— Есть возможность предсказать его следующий шаг?

— Больной вопрос. Мы уже неплохо научились объяснять человеческое поведение, но еще затрудняемся делать какие-то предсказания.

— Скорее всего он убьет еще одну негритянку, — предположил я.

— Возможно, — кивнула Сюзан. — И, возможно, напишет еще несколько писем, и в конце концов вы его поймаете.

— Дай-то Бог, — вздохнул я.

— Обязательно поймаете. Вы сильные, упрямые, у вас огромный запас воли и куча энергии.

— Что правда, то правда.

— Да еще и я буду помогать вам, — закончила Сюзан.

На стойке зазвенел таймер. Я встал и вытащил из духовки рис. Открыл дверцу, чтобы вышел пар, затем захлопнул духовку и повернулся к Сюзан.

— Нужно решить одну проблему, — сказал я. — Через десять минут будет готов ужин, мы мило поедим и завалимся в постель. Но я прекрасно знаю, что после еды ты всегда становишься немного вялой и сонной. Стареешь, наверное. Так как ты отнесешься к тому, что я немножко попрыгаю на твоих косточках?

У Сюзан еще оставалось полбокала шампанского. Она подняла его на свет, несколько секунд задумчиво смотрела сквозь стекло, затем залпом выпила половину, опустила бокал и взглянула на меня. Глаза вдруг стали такими темными и бездонными, что, казалось, у нее совсем нет зрачков.

— А что на ужин? — спросила она.

— Курочка-гриль с лимоном и розмарином, рис с овощами и знаменитым медово-горчичным соусом Спенсера, пшеничный хлеб и бутылочка «Железной Лошади».

Сюзан допила шампанское, наклонилась, поставила бокал на журнальный столик и встала. Сняла туфли, расстегнула кожаные брючки и, выскользнув из них, аккуратно сложила на спинку кресла. Затем повернулась, заглянула мне в глаза и решительно произнесла:

— По-моему, лучше, если ты попрыгаешь на моих косточках прямо сейчас.

— Я уже понял, что ты это скажешь, — улыбнулся я.

— А когда догадался?

— Когда ты сняла брюки.

— Ну конечно, — прошептала она, подойдя ко мне. — Ты всегда понимал самые тонкие намеки.

Я обнял ее.

— Знаешь, о чем я жалею? Что сейчас не старые времена, когда женщины носили пояса и над чулками соблазнительно поблескивали обнаженные ножки.

— Ох уж эти сладкие юношеские грезы, — прошептала Сюзан, раскрывая губы для поцелуя.

— Но я все равно сделаю все, как надо, — улыбнулся я.

И сделал.

Потом мы сели ужинать. Сюзан была в одной из моих любимых голубых рубашек, а я — в спортивных брюках на завязке. Мы выглядели очень элегантно.

— Может, он пробовал лечиться? — спросил я. — Как насчет того, чтобы поговорить с психиатрами?

Сюзан покачала головой.

— По-моему, он не нуждается в лечении. Его лечат убийства. Люди идут к врачу, когда не видят другого выхода, когда не знают, как избавиться от своего ужасного состояния.

— Как я, например. Когда начинаю распухать от желания, сразу же ищу тебя.

— Как приятно слышать, когда ты так говоришь, — улыбнулась Сюзан.

— Но я ищу тебя еще и потому, что люблю. И так сильно, что просто невозможно описать словами.

— Знаю. Я сама люблю тебя точно так же.

Мы на секунду замолчали, ощущая, как между нами снова крепнет какая-то совершенно осязаемая, мерцающая связь, нерушимая, как сама вселенная.

— Навсегда, — улыбнулся я, поднимая свой бокал.

Сюзан посмотрела мне в лицо. Глаза ее блеснули.

— Навсегда, — прошептала она.