Багряный песок

Глава 13

Кахир хотел это сделать давно. Как только узнал, чей он сын, решил отправиться в горы, туда, где прошло несчастливое детство. Поговорить с матерью, узнать, почему она так поступила. Вырастила его рабом, собственностью Храма. В то время как Кахир был зачат от сьора и рожден женщиной из древнего царского рода.

Но Алвар Гор был настороже. Он с усмешкой смотрел на новоявленного сьора аль Хали, словно сравнивая его со своим покойным другом. Похож, не похож? Внешне да. А по характеру? И как-то раз сказал:

- Я знаю, парень, что ты рвешься к ней. Но подумай, как следует, что ты ей скажешь?

- Она моя мать! Что она скажет мне? Ведь до нее наверняка дошло, что я признал себя аль Хали. А значит, мне теперь известна тайна моего рождения.

- То есть, ты хочешь поговорить с настоятельницей Вестой о том, что она мечтает забыть больше всего на свете? О насилии над ней?

- Ты сам сказал, что она кричала лишь поначалу! Наверняка мой… Ранмир аль Хали был ей не так уж и противен.

- О, Ранмир знал, как угодить женщине, - криво усмехнулся Алвар. – Не всякой, но твоей матери по нраву, похоже, именно грубость и сила. Веста ненавидит себя за это. А заодно и тебя, плод ее несдержанности. Ты только подумай! Всего одну ночь она провела с твоим отцом – и тут же понесла. А уж как она ненавидела его! За поруганную святость. За то, что показал ей ее истинное лицо.

Он хотел сказать свое любимое, что шлюха навсегда останется шлюхой, но пожалел чувства Кахира. Сказать, что его мать как и все сестры-адептки начинала карьеру настоятельницы Храма Триады в чихуанском борделе, где и встретила впервые Ранмира аль Хали – это уж слишком. Должно же у парня остаться хоть что-то святое.

И так иллюзии разбиты. Друзья оказались обманщиками, потому что скрывали правду об отце, женщина, которой Кахир поклонялся, приказала убить возлюбленную. Что уж говорить о том, что сам он убил родного отца, даже не подозревая, с кем скрестил свой меч на поле боя!

И Алвар Гор удерживал правителя Вестгарда и возможно будущего императора от необдуманного поступка. Но Кахир не сдался. Он всю жизнь считал себя сиротой. Оказывается, мать все это время была рядом! И он хотел спросить у нее: почему?

Ему не сказали правду, какой был в этом смысл? Мать от него отреклась, или же просто ждала, когда он вырастет? Что она на самом деле к нему чувствует? Ведь эта женщина его родила! Они одно целое, в его жилах бежит ее кровь. У него такие же синие глаза. И стойкость истинных горцев.

Сердце Кахира рвалось туда, в горы, в Храм, где он вырос. И где погибла любимая. Быть может, Алвар лжет? И не мать отдала приказ убить Ратту. Это был просто несчастный случай.

Столько еще тайн! Кахир не мог жить дальше, не получив ответы на все свои вопросы. И удобный момент наступил. Сир Гор засобирался в столицу на суд над Шамиром аль Хали. Кахира позвал с собой, но он ответил:

- Что мне там делать, в Игнисе? Я обоих не знаю, ни сьора Шамира, ни сьора Чанмира. Они вроде бы племянники моего отца, а значит, мне двоюродные братья. Но сдается мне Алвар, эти аль Хали меня знать не хотят. А мое слово на этом суде ничего не будет стоить. Меж тем я нужен Вестгарду. Здесь я хозяин. Езжай в Чихуан один. А оттуда в Игнис, порталом.

- А ты прав. Судьбу Шамира решать уж точно не тебе. Там будет очень жарко, в Игнисе. И ты мне только мешать будешь.

Алвар уехал, из Чихуана за ним прислали воздушную гондолу. А Кахир выждал несколько дней, подготовил Вестгард к своему длительному отсутствию и достал припрятанный транспортер. Правитель Вестгарда прекрасно знал, что пользоваться им опасно. Но не скакать же в Чихуан верхом? И сможет ли Кахир открыть портал? Он теперь, конечно, сьор. Но сьор не вполне настоящий.

Нет, сьор Дэстен и его сын-император тоже полукровки, и никаких проблем с открытием порталов у них нет. Но время! Которого у Кахира крайне мало. Поэтому он рискнул.

Транспортер закинул его в предгорье, а дальше пришлось идти пешком. Но Кахиру это было только в радость. Когда-то этой же тропой он ушел на войну. К своей славе, к титулу сьора, к возможному будущему могуществу. И все почти уже случилось.

Вмешался Рафаэл Тадрарт. К которому у Кахира были смешанные чувства. Они едва не скрестили свои клинки в Каменном мешке. Тогда аф пока

Раф показался Кахиру щенком. Но этот щенок вывел армию в Калифас, потом занял трон, а теперь вообще собирается казнить чистокровного. Раф близок к безграничной власти, перед ним склонились все сьоры. Признав своим императором. А кому это не по нраву, тех ждет незавидная участь, уже понятно.

Кахир же их до сих пор побаивался, этих сьоров. Настоящих, не как он сам. Они и на людей-то не похожи. Одни глаза чего стоят! С леди Гор правитель Вестгарда вообще старался не встречаться. Ну, ее, эту принцессу. Как не от мира сего.

Подъем прошел легко. Кахир был молод, силен, и знал здесь каждую тайную тропку. Охотно ночевал в ущельях, подстрелив себе на ужин дичь. Он словно вернулся в свою юностью и, конечно, вспомнил первую любовь. Как Ратта впервые пришла к нему ночью, и он познал женщину. Все остальные перед ней лишь бледные тени. Только Ратта получила его всего, не только тело, но и душу.

Разумеется, он не удержался и пошел сначала не в Храм, к матери, а на могилу Ратты. Сердце уже не так болело, но все равно защемило, когда Кахир лег щекой на валун, нагревшийся за день на солнце.

Щеку тут же обожгло, а сердце, напротив, заледенело.

- Ратта… - сказал он, нежно погладив камень. – Я пришел…

Потом он сидел, прислонившись к валуну спиной. Надо головой синело небо, ветер трепал густые спутанные волосы, щекотал обнаженную грудь, потому что Кахир расстегнул рубашку. Было жарко. Но это горы. Погода здесь обманчива. Как только солнце зайдет за пик, станет холодно. Очень.

Кахир, нехотя встал. Он дошел. Что дальше?

На серую шершавую брусчатку храмовой площади Кахир ступил уже в сумерках. Его не узнали. Одна из послушниц испуганно пискнула, другая уставилась с откровенным любопытством. Мужчина. Огромный, по-своему красивый. Сколько же в нем силищи! Пожилая женщина в белом, уже давно не послушница, а полноправная сестра Триады, решительно двинулась Кахиру навстречу.

- Мужчинам сюда нельзя, - строго сказала она.

- Чужим нельзя, - отмахнулся Кахир. – А я был собственностью этого Храма. Сейчас я, конечно, сам по себе. Но я вам все равно не чужой. Дай мне пройти, женщина.

Он даже не заметил, как сказал это. Как истинный аль Хали. С такой же интонацией. И сестра-адептка посторонилась.

- Мать Веста, где она? – спросил Кахир.

- Она молится.

- Что ж, - усмехнулся он. – И я помолюсь. Вместе с ней.

Как хорошо, что мать сейчас одна. Словно ждала. А, может, и впрямь ждала? Она ведь настоятельница главного Храма Триады, древняя кровь. Таким как она ведомо будущее. И осталось их немного, представителей древнейшего царского рода. Кахир вдруг вполне осознал, что он один из них. Не безродный сирота, а наследник истинных, как называет их Триада.

Он шагнул в густые сумерки и невольно прищурился. Раньше он бывал здесь каждый день, и не по разу. Ему велели молиться, и он молился. А потом вложили в руку меч и сказали:

- Убей!

И он убил. Отца. Его заставили это сделать обманом. Та, которая сейчас истово молится. Может ли светлая душа задумать черное дело и осуществить его? И древние Боги не покарали. Так есть ли они вообще? Что она такое, эта истинная вера?

Он видел там, у алтаря, белеющую женскую одежду. Лица не различал, но сердце подсказало: она. И Кахир негромко позвал:

- Мама…

Голос дрогнул. А женщина даже не пошевелилась. О, как сладко было это говорить!- Мама! – повторил Кахир уже гораздо громче.

- Ты знаешь… - прошелестело в Храме. Словно ветер подул.

- Я пришел. Ты ведь знала, что я приду. Ты ждала меня?

- Да, - она, наконец, встала.

Какое-то время помедлила, словно собираясь с силами, и повернулась к нему лицом. Он замер. Что дальше? Она не раскрыла материнские объятья, не позвала: иди ко мне, сынок. Даже не сказала это. А скажет?

Он медленно приблизился. Она была такая маленькая. Ее макушка оказалась на уровне его груди. Или он еще больше вырос, или настоятельница Храма усохла. Раньше мать Веста казалась Кахиру огромной. Может быть потому, что всегда сидела на возвышении и смотрела на него сверху вниз?

Он вдруг вспомнил, как мать его била. С каким упоением. Как он стоял во дворе на коленях, в луже крови. Она хотела сделать ему больно. А что сейчас?

- Ты ничего мне не скажешь? – спросил он еле слышно. – Ведь я твоя кровь.

- Ты признал себя аль Хали. Кто тебе сказал? – ее голос был холоден, как вода в горной речке.

- Тот, кто уж точно честнее тебя. И как мне с этим жить, мама?

Он сказал это в третий раз и увидел, как она вздрогнула. Это слово ее определенно беспокоит.

- Ты любила меня хоть немного? – спросил он, поскольку мать молчала.

- Ты хочешь знать правду? Ты с таким упорством ее ищешь. Ты родился в красных каменоломнях, а бараке для рабов. О том, как я тебя вынашивала отдельный разговор. У меня просто не было возможности тебя убить. Избавиться от нежеланного ребенка. Потом пришли адепты Триады и меня спасли. Тебя подобрала Ратта. Ты валялся на соломе. Пищащий вонючий грязный кулек. Ублюдок, выпивший из меня все соки. Какой любви ты хочешь?

- Но ведь потом мы жили в достатке! Ты больше не страдала! Я-то за что страдал?!

- Ты незаконнорожденный сын этого тирана Ранмира аль Хали! Насильника и убийцы! Ты – копия он! Когда я смотрю на тебя, вспоминаю ту ужасную ночь!

- А Алвар говорит, что она не была для тебя такой уж ужасной, - как хорошо, что Кахир вспомнил сира Гора. И пришел в себя. Не хватало еще заплакать, будто он не воин, а маленький ребенок!

- Ложь! Кто внушает тебе эти мысли?! Какое чудовищное святотатство! – она замахнулась, но Кахир легко перехватил руку матери и сжал ее сухонький кулачок в своей огромной ладони.

- Еще немного, и я подумаю, что ты выжила из ума, потому что ты забыла, кто стоит перед тобой, - сказал он с усмешкой. – Не испуганный мальчишка, твоя собственность. А сьор аль Хали! Хозяин огромного процветающего города! У меня есть армия. Есть власть. Да все, что пожелаю. Потому что если у меня чего-то нет, а мне до зарезу захочется, то я это завоюю. Но нет материнской любви. Ее-то как завоевать? Скажи.

Настоятельница Веста опомнилась. И тон ее переменился.

- Конечно, ты мой сын. Послужи Триаде, и мы воссоединимся.

- Ты переедешь в Вестгард? – удивился он. – Будешь жить со мной?

- Я перееду в Игнис. В императорский дворец.

- Но он не мой. Империей и Игнисом правит Рафаэл Тадрарт.

- Так забери у него империю! Я тебя для этого родила!- Значит, мне это послышалось. Про нежелательную беременность и то, как ты не смогла от меня избавиться, пока я рос в твоем животе. Как сказал бы Алвар Гор, ты путаешься в своих показаниях.

- Прекрати упоминать имя этого мерзкого наемника, ублюдка и тоже насильника! – закричала мать Веста. – Его надо убить! А ты смотришь ему в рот!- Я все понял. Прав был Алвар, когда не хотел меня сюда пускать. Может, и в другом был прав? И это именно ты велела убить Ратту. Зачем, мама?

- Эту твою рабыню, простолюдинку? Которая путалась у меня под ногами и тебе бы точно испортила жизнь? Но по слухам, ты нашел другую. Подбираешь всякие отребья и тащишь к себе в постель, - презрительно сказала мать Веста. – Отцовские привычки. Он тоже в итоге женился на шлюхе.

- Значит, правда. Ратту убила ты. Что ж… Нам, похоже, не о чем больше говорить. Я для тебя только средство. Но мне нравятся сьоры. Не все, но есть среди них умные, смелые, и очень даже порядочные.

- Тебе нравятся сьоры?! – мать аж захлебнулась от возмущения.

- Я сказал: не все. Дай мне самому с этим разобраться. Они много знают, а мне эти знания нужны. Ты же предлагаешь отбросить нас всех в дремучее средневековье. С его дикими чудовищными обрядами. Я про то, как послушницы отдают свою невинность каменному идолу. Ну и подобное этому варварству.

- Святотатство!

- Это с чего? А ты таким же способом лишилась девственности? Мне просто интересно.

- Не смей так со мной говорить!- Я аль Хали, - напомнил Кахир. – Сьор великой империи. И свысока со мной может говорить лишь император. А вот я могу приказывать всем прочим.

- Я не подчиняюсь какому-то Тадрарту, - сказала, как выплюнула мать. – И знать не знаю сьоров. Все они – порождение Тьмы. Черные маги и узурпаторы.

- Мракобесие в борьбе с просвещением, как сказал бы… Да, мама. Алвар Гор! Пойду-ка я к нему. Он мне еще свой титул задолжал. Первого Меча империи.

И Кахир повернулся к матери спиной. Какое-то время подождал: а вдруг позовет? Но она молчала.

Обратный путь он решил проделать порталом. Во Фригаме Кахира настигла страшная новость: король Линар убит!

- Ты ведь идешь в Чихуан. Королева Гота не в себе, - предупредил Кахира сьор Анрис.

- Мне жаль короля, он был хоть и слабым, но добрым, - искренне сказал Кахир. – А кто его убил?

- Эта женщина из сестер-адепток. Воспитанница Храма Триады.

Кахир невольно вздрогнул. Так вот кого они растят! Убийц! Его симпатии еще больше отвратились от храмовников.

Портал он открыл сам. Больше из интереса, потому что рядом стояли сьор Анрис и сьор Ренис. Попрощался с ними и шагнул в Чихуан. Королева к Кахиру так и не вышла. Сказали, что она больна.

На Аксэса жалко было смотреть. Он потрепал Кахира по плечу и тяжело вздохнул:- Солнце над Чихуаном зашло. Я не знаю, как мне управлять огромным анклавом. Я не готов был так рано становиться королем. А мать явно не в себе после того, как убили отца. С ней сейчас мои сестры, Летис с Лияной и тетя Лала. В Калифасе объявлен траур.

- Я могу чем-нибудь помочь?- Знаю, что император будет против, но отпусти из Вестгарда сира Алвара Гора. Пусть он приедет в Чихуан. Пока мать не оправится, я рассчитываю на советы сира Гора. Он ведь был наместником Игниса и фактически управлял империей.

- Я его не держу. Дай мне гондолу, а обратно она вернется с Алваром. Что же касается императора…

- Раф не сразу узнает. Мне так нужна помощь. Не заглянешь к Летис? Она о тебе недавно вспоминала.

Кахир отчего-то смутился.

- Нет, извини. У меня много дел. В Вестгарде.

Увидев его, Алвар Гор сделал вид, что никакого путешествия сьора аль Хали во Фригаму не было.

- Что, меня ждут в Чихуане? – спросил он. Кахир кивнул. – Вот сучка! Я про Китану. Дождалась. А Шамир каков? Я-то думал, что это пустые угрозы. Вот они, аль Хали!

- Я тоже аль Хали, - напомнил Кахир.

- Ага, значит, мать от тебя отреклась. Я так и думал. Мы с тобой об этом еще поговорим, - Алвар хлопнул его по плечу. – А сейчас мне пора.

- А титул?

- Какой?

- Первый Меч империи. Ты задолжал мне поединок.

- Я помню. Но все время что-то мешает, парень. Поверь, я давно за него не держусь. За титул имеется в виду. Зато прекрасно держусь за меч. Так что без боя я тебе титул не отдам. Забери, - подмигнул ему Алвар и стал подниматься в гондолу.

- Заберу, - уверенно сказал ему в спину Кахир.

И пошел узнать, как там поживает Конча. И взглянуть на своего, как он думал, единственного ребенка. Та ночь в шатре у степняков давно уже стерлась из памяти. Да и был тогда Кахир в полубреду, одурманенный каким-то сильнодействующим возбуждающим зельем. А ведь усилиями местных шаманов понесла тогда не одна девушка. И священную кровь высокородных тщательно оберегали, считая этих детей будущими всесильными колдунами.

Но пока Кахир не умел читать это будущее. Он жил настоящим…

… Императрица Эсмира вот-вот должна была родить. И Раф невольно вспоминал слова, брошенные ему Шамиром на эшафоте:

- Пусть у тебя никогда не будет наследника!

Все это предрассудки, мракобесие. Никакие они не маги, эти чистокровные. Родовых проклятий не существует.

- Вас хочет видеть вдовствующая императрица, - доложили Рафу.

Опять?! Она приходит каждую луну с тех пор, как Исмир в тюрьме. Неутомима. Пора положить этому конец.

- Пусть войдет, - кивнул Раф. И невольно подобрался. Мать он всегда опасался. Она умна и хитра. Искусный манипулятор. Единственный способ избежать ее влияния – это вообще не видеться с ней.

Разумеется, мать бросилась к нему прямо с порога и упала в ноги, обливаясь слезами. «Какая гениальная актриса», - отстраненно думал Раф, глядя, как мать изображает отчаяние. Он был уверен, что это игра.

- Раф… умоляю… - стонала она. – Ведь Исмир тебе младший брат… Пощади… Отпусти его… Как можно, чтобы родной брат сидел в тюрьме?!

- Сводный, - холодно поправил он. – Если у тебя короткая память, и ты забыла, что отцы у нас разные, то я прекрасно это помню. Внезапное появление в моей жизни сьора Халларда и все, что за этим последовало. Хорошо, что я опомнился и выслал папу в Нарабор. Пока не объявился еще один претендент на мой трон в лице вашего бастарда.

- Как ты можешь!- А что из сказанного мной неправда? Вы не были любовниками, пока империей правил Малый Совет? Ты больше не можешь иметь детей? Решила, наконец, остановиться. Лично мне вполне хватает Исмира. Поверь, мне не доставляет удовольствия убивать сводных братьев, но куда деваться?

- Но я ваша мать, не могу этого допустить! Я вас обоих родила! И вы мне оба дороги! Неужто ты казнишь Исмира так же, как казнил Шамира?!

- Да. Как только Эсмира родит.

- Но за что?!

- Потому что если я его не убью, то он убьет меня.

- Я готова поручиться, что Исмир этого не сделает!

- Поручиться?!

Раф резко встал и отцепил от себя материнские руки.

- Ты ничего не сделала, когда меня приговорили к ссылке в Пустыню Забвения! Не смогла или не захотела, мне без разницы. Скорее не смогла, но это случилось: ты фактически отдала Исмиру мой трон! Ты готова была похоронить меня заживо! Договорилась с Шамиром! Продала меня, лишь бы остаться у власти! Что стоят твои слова, мама? Поручиться! Это просто твоя страховка: запасной принц. Иначе что тебя ждет? Тебя все ненавидят, ты безродная. Даже мой отец от тебя отвернулся. Халларды, Закатекасы, аль Хали, не говоря уже о северянах. Все они мечтают вышвырнуть тебя из Игниса. И забыть о тебе навсегда. Поручиться! Ты никто. Живешь в чужом дворце, отданном тебе моей монаршей милостью. А ведь это дворец Тадрартов. И все это помнят. Только ты, похоже, забыла.

- Когда ты стал таким жестоким… - простонала Олола.

- Меня научила этому ты. Я твой сын, я это признаЮ. Безродный сир Бауэр. Во мне императорской крови не бог весть сколько. Какие-то капли. А вот рабской – ровно половина. И я всю жизнь с этим борюсь. Ходить с высоко поднятой головой, никому не кланяться. Как только я дам слабину – меня сожрут. Мне ясно дали это понять. Первый - Исмир. Который наполовину аль Хали. Вот уж у кого поучиться жестокости, так это у вечных. Нет, такой соперник мне не нужен. И он умрет. Я даже эшафот не велел разбирать. И палач ждет. А народ приохотился к казням сьоров. Я хочу быть хорошим императором. Хотите зрелищ – получите.

- Раф, умоляю…

- Нет, - отрезал он.

Теперь Олола рыдала искренне. Фортуна окончательно повернулась к бывшей сирре для особых поручений спиной. Вдовствующая императрица осознала всю шаткость своего положения, к тому же теряла всех, кто был ей дорог. Старший сын отвернулся, возлюбленный бросил. Теперь и младшего хотят отнять. Если император не изменит своего решения, то Исмиру осталось жить считанные луны.

- Но что если родовое проклятие существует? – уцепилась она за соломинку.

- А ты что, знаешь, как его снять? – с усмешкой спросил Раф.

- Я клянусь, что найду способ. Что будет, если у тебя родится дочь?

- Попробую сделать сына, - пошутил он.

Олола встала, вытирая слезы. Ее шатало, силы были на исходе. Непреклонность старшего сына убивала.

- Мой император, - она попыталась сделать реверанс. Но получилось скверно.

- Прощай, мама. Надеюсь, твои визиты ко мне с этого момента прекратятся.

Рафаэл Тадрарт тоже не умел читать будущее. Потому что пришло время, когда и он стал хвататься за соломинку.

Через три луны после разговора Рафа со вдовствующей императрицей его жена Эсмира родила дочь.

Император ничем не дал понять, что он разочарован. Улыбался, щедро одарил супругу, устроил во дворце прием, где публично объявил, как он счастлив стать отцом. Слова «снова» при этом не прозвучало. О Лейтоне словно забыли.

На приеме к всеобщему удовольствию присутствовал принц Исмир. За которым остался титул Наследника Императорского Дома. У Исмира было много сторонников среди сьоров, ведь он звался аль Хали и придерживался старых традиций. В то время как Раф безжалостно ломал этот прежний уклад.

Маленькую принцессу назвали в честь правителя: Рафаэлией. В Игнисе устроили грандиозный праздник. Но по столице, а потом и по всем имперским анклавам пошел гулять слух:

- Род Тадрартов проклят… Императору не дождаться наследника… Сьоры прокляли бастарда… Они точно маги… Черные… Тадрартов скоро не останется…

Слухи множились, роились и превращались в огромную тучу надоедливых насекомых, которые жалили больно. От них нельзя было скрыться даже за неприступными стенами золотого дворца.

И тогда Раф сам пошел к матери.