Бахмут

Глава 12 Пугачев

Закончив, к середине октября, основные работы по подготовке линии «Викинга», и оставив парней заниматься своими направлениями деятельности, я решил съездить в Бахмут.

Во-первых, хотел познакомиться с командиром Бахмутского казачьего полка полковником Кутейниковым, который одновременно был комендантом Бахмутской крепости, организовать с ним взаимодействие и, если получиться, договориться с ним насчет пушки. От полковника Депрерадовича вестей нет, а «спасение утопающих — дело рук самих утопающих».

В Бахмутской крепости было больше пятидесяти орудий различных типов, так что перспектив у штурма крепости кочевниками никаких, но округу они разграбят, а жителей угонят в полон, но если у нас будет пушка, шансы отбить нападение малой кровью будут велики. На это и буду давить в разговоре с комендантом крепости. Конечно, в крепости, наверняка, большие орудия — «крепостные», и нам они не подойдут. Мне нужна полевая пушка, легкая и мобильная, авось одна найдется.

Ну а во-вторых, я хотел лично переговорить с людьми на базаре о грядущем набеге, может уже начала появляться конкретика, в виде каких-нибудь значимых дат, ну например, мусульманского праздника, после которого следует ждать нападения.

Слабым местом моего плана обороны, была необходимость неопределенное время находиться на позициях. В отсутствие средств связи, конные разъезды, патрулирующие километрах в двадцати от линии «Викинга», могут не успеть предупредить нас, и, если большинство людей будет в Луганском, мы просто не успеем на позиции.

Думали мы про организацию оповещения с помощью сигнальных дымов, но в итоге отказались — в плохую погоду, при сильном ветре, часто здесь бывающем, дымы будет не видно, да к тому же, не будем считать степняков совсем дураками, увидев дымы, они могу повернуть и ударить в другом месте и тогда вся работа насмарку. Бой с превосходящими силами противника имеет шансы на успех только при его ведении на своих условиях и при наличии фактора внезапности.

С такими мыслями, я с Архипом и двумя гусарами сопровождения прибыл в Бахмут.

Штаб коменданта крепости оказался в центре города, как раз на базарной площади напротив Троицкого собора, в двухэтажном доме.

Отправив гусар на базар, собирать слухи, и оставив Архипа с лошадьми, я прошел внутрь штаба. Дежурный казак проводил меня в приемную коменданта, где за столом сидел молодой офицер в казачьей форме. Увидев меня, он встал, а я сразу представился, — Командир 15-ой роты Бахмутского гусарского полка поручик фон Штоффельн, к господину полковнику по делам службы! Прошу доложить!

— Прошу подождать, господин поручик, присаживайтесь, сей момент господин полковник немного занят, — ответил, улыбнувшись, корнет и показал на стулья в приемной.

Я присел и прислушался к разговору в кабинете, полковник явно кого-то распекал, периодически кулак бухал по столу, в приемной аж стекла тряслись — суров полковник.

Минут через десять разговор в кабинете закончился и из него вышел, кажется, хорунжий[43], в казачьих званиях я еще не до конца разобрался, не было времени, с красным лицом и прошел мимо нас на выход.

После того, как казак вышел из приемной, я спросил у адьютанта, — За что его так?

— Да это хорунжий из первой сотни Емельян Пугачев, в бане сказал кому-то из казаков, что его сам государь император Петр Великий крестил, а до полковника слух дошел, ну Ефим Дмитриевич и осерчал — ох, заговорился я, пойду доложу господину полковнику, — встрепенулся адъютант и вошел в кабинет.

Через полминуты дверь открылась и я прошел в кабинет коменданта крепости.

— Здравия желаю, господин полковник, командир 15-ой роты Бахмутского гусарского полка поручик фон Штоффельн! — представился я.

— И вам здравствовать, господин поручик, премного о вас наслышан — и о банде ногайцев, и о новой форме для гусар, и о строительстве укреплений, все не было оказии познакомиться, — ответил полковник и предложил присесть.

— Слушаю вас, господин поручик, — продолжил полковник.

— Господин полковник, просил бы вас поделиться информацией, если таковая имеется, о грядущем набеге кочевников, для меня, как командира самой южной роты полка, эта информация на вес золота? — спросил я.

— Слухи на базаре ходят уже второй месяц (это я их пустил), но никаких достоверных данных нет, однако из Елисаветграда вчера прибыл в Бахмут отставной гусар поселенного Чёрного гусарского полка Иваница Форнакиев, так он сказывает, что ездил недавно к родственникам в польское местечко Саврань и узнал от них, что в Подолии бродят слухи будто турецкий султан объявил войну России, и в Каушанах[44] начинает собираться орда Крым-Гирея, понимаете, что это значит господин поручик? — посерьезнев, сказал полковник.

— Понимаю, господин полковник, от нас до турецкого султана, конечно, далеко, но небольшой отряд вполне может добраться, поэтому у меня к вам просьба, господин полковник, — мне нужна пушка! — озадачил я полковника, и показав на карту, спросил, — Позвольте поясню!

Рассказав полковнику план обороны, конечно, без информации про пулеметы, мины и т. д, обрисовал ему плюсы того, что орда не зайдет в Славяносербию, и перспективы — в случае успеха, я доложу, что сей план разработан совместно с ним — полковником Кутейниковым, а в случае моей неудачи Бахмут ничем не рискует, отобьются все равно без проблем.

Подумав полминуты, полковник сказал, — Сами понимаете, просто так пушку я вам отдать не могу, казенное имущество, но направить вам в подмогу десяток казачков с пушкой, коль мы действуем по совместному плану, вполне уместно. После полковник кликнул адъютанта и приказал ему вызвать хорунжего Пугачева.

Пока ждали Пугачева, я спросил полковника, — Господин полковник, позвольте один вопрос про Пугачева?

Полковник нахмурился, — Спрашивайте, господин поручик.

— Правда, что Пугачев говорит, якобы его сам государь император Петр Великий крестил? — спросил я.

— Денисов наболтал уже, не язык — а помело, Пугачев казак справный, в бою лихой, в последней кампании с пруссаками не раз отличился, но дури в башке, как семечек в огурце, то с медведем борется на базаре, то в бане всякую околесицу несет, сам 1742 году рождения, а великий государь наш, почивший в 1725 году, его крестил видите ли. Это хорошо, что вы господин поручик приехали сегодня, думал я, что с ним делать, а теперь пусть на шанец к вам едет, Отчизне послужит, глядишь дурь из башки и выветрится.

На этой позитивной ноте и закончили.

Денисов подготовил приказ по полку, об откомандировании хорунжего Емельяна Пугачева с десятком казаков и 3-х фунтовой[45] полевой пушкой с двадцатью зарядами картечи, на реку Лугань, для совместных действий с Бахмутскими гусарами по отражению набегов кочевников.

Через час выехали обратно в Луганское.

По пути домой обстоятельно побеседовали с Пугачевым. Мне он показался человеком свободолюбивым, независимым, имеющим свое мнение и готовым его отстаивать, харизматичным и уверенным в себе, наверное, другой человек и не смог бы выдавать себя за царя и поднять на крестьянскую войну огромные массы народа, и, при этом, легким в общении и умеющим пошутить.

Хоть я и был выше по званию, но учитывая формальное отсутствие между нами отношений подчиненности, я сразу предложил общаться по имени-отчеству, что сильно удивило Пугачева, но отказываться он, естественно, не стал.

Так за неспешным разговором и прибыли в Луганское.

Результаты поездки в Бахмут превзошли все наши, самые оптимистичные ожидания. Деньги сэкономлены, пушка есть, да еще и десяток казаков, бывалых бойцов в придачу, превосходно.

Итак, что имеем на сегодняшний день: в казне, с учетом последних закупок свинца и расходных материалов для пороха, осталось 182 рубля, еще 100 рублей отдаст староста по окончании продажи урожая, прекрасный результат, с учетом того, что мы организовали производство бездымного пороха, пуль и ракет, а также набрали рекрутов и построили укрепления.

Осталась только одна неотложная задача — закупка нормальной зимней одежды для всех: полушубков, папах, рукавиц, и, хотя бы, десяток белых маскхалатов.

Теперь боевой состав 15-ой роты, с приданными подразделениями:

старослужащие — 19 человек, два пистолета и сабля на человека;

молодое пополнение — 20 человек, ружье со штыком, пистолет у каждого, сабли и чеканы, не у всех;

казаки — 10 человек, у Пугачева — пика, сабля и пара пистолетов, у рядовых казаков — пика, сабля и ружье;

пушка полевая 3-х фунтовая;

ракетная установка «Гном-1» с тридцатью ракетами;

два 12,7 мм «Браунинга М2», один 7,62 мм «Печенег» и одна снайперская винтовка L96;

ну и напоследок, я, Добрый и Гном с «Калашами», «Мосинками» и прочими нужными штуками.

С такой огневой мощью и учитывая нестойкость кочевников под сильным огнем, отряд нуреддин-паши был нам на один зуб. Жизнь-то налаживается.