Бахмут

Глава 21 Гирей

Сославшись на необходимость все обдумать, Потемкин попрощался и пошел к себе, в бывшие апартаменты коменданта крепости, а мы с Добрым разместились в доме Ор-бея.

Ну и отлично! Пусть все обдумает, утром на свежую голову продолжим, если захочет, а с меня обязанности командира отряда никто не снимал, пойду тянуть военную лямку. Проверил посты, и размещение личного состава, переговорил с сотником Васильевым — старшим у казаков, по графику проверки караулов. Разместились нормально, в крепости места достаточно, вода в колодцах свежая и прохладная, склады с провизией забиты под завязку, часовые бдят — «ляпота», можно и самому немного передохнуть.

Ночь прошла без эксцессов, калмыки вернулись — все идет по плану. Первая половина следующего дня прошла в ожидании, с внутреннего двора я всех, кроме часовых на воротах, убрал, чтобы не «отсвечивали», а мы с Потемкиным, переодевшись в форму турецких офицеров и загримировавшись в меру сил подручными средствами, прогуливались по галерее. Серьезных разговоров Потемкин не затевал, беседовали в основном по тактике наших дальнейших действий.

Примерно часа через три после полудня, прибежал казак и доложил, что со стороны Крыма быстро движется небольшая группа всадников. Кажется, это наши клиенты!

Через полчаса, во двор крепости, поднимая клубы серой пыли, залетели четыре всадника на взмыленных лошадях.

Потемкин, напустив на лицо недовольный вид, спросил по-татарски:

— Нэрсэ булды?[70]

Старший, кружась на месте на разгоряченном коне, прокричал:

— Болук-баши[71] эфэнде, руслар Чонгар аша утеп, Ак-мэчетне талыйлар, алар белэн ойратларнын зур орда, алар барлык авылларны яндыралар эм Кафуга барырга жыеналар![72]

Потемкин, повелительно взмахнув рукой, сказал по-турецки:

— Онлара атлари деджистир! Капиджи ачин![73] — и продолжил по-татарски, — Хан янына тизрэк йеклэп алыгыз![74]

Заранее проинструктированные чернявые казаки, в форме турецких солдат, быстро поменяли татарам лошадей и гонцы рванули на север.

Крючок закинут, осталось дождаться когда рыба заглотит наживку. До Днепра от нас, примерно, километров сто, значит часа через три-четыре гонцы будут на месте. Уже будет вечер, орду за полчаса не поднять, если пойдут ночью, что маловероятно, в лучшем случае будут здесь часам к восьми утра, а если выйдут с рассветом — то после полудня. Остаток дня, ночь и утро прошли спокойно, Потемкин разговор не начинал, видимо, был не готов, а мне скучать было некогда — рассказывал бойцам их роли в предстоящем спектакле, а потом тренировал их до автоматизма.

После полудня на горизонте появилась темная «змея» татарского войска и через час я уже мог в бинокль рассмотреть наших «оппонентов». Возглавляла колонну группа ханских гвардейцев, человек в сорок, на высоких темных скакунах, за спинами у гвардейцев были ружья, а в центре этой группы возвышался великолепный белый скакун с сидящим на нем ханом. Арабские, наверняка, скакуны шли красивой иноходью, будто плыли над степью, низкорослые татарские лошадки так не могут, и что меня больше всего порадовало в этой картине, так это разрыв между гвардейцами и основной массой татар, на такой подарок я даже не смел рассчитывать. Милости просим, гости дорогие!

Отправив гонцов к Ласси, мы приготовились к встрече.

Хан и гвардейцы не сбавляя скорости заехали в крепость, видимо собирались проследовать «экспрессом», без остановок — только ошибочка вышла товарищ хан, или не товарищ, потом разберемся — сегодня конечная остановка Ор-капу. Сложно быть полностью готовым к удару по черепу открывая дверь и входя в свой дом, вот и они не были готовы. После выезда хана из арки башни, на уровне груди всадников появилась веревка, подтянутая до поры, до времени вверх, и срезала вторую половину гвардейцев, как автогеном[75], а въездные ворота быстро закрылись.

Хан, думая, что он еще здесь начальник, грозно спросил:

— Ни эчен Ор-бэй, капкасы ябык?[76]

В этот момент, вниз с галереи заструились змеи арканов, обвивая тела гвардейцев. Единственным, дернувшимся к оружию, оказался начальник гвардейцев, его я «затрехсотил» из «Вала». Я не хотел убивать гвардейцев хана без особой необходимости — если мы с ханом договоримся, то они ему еще пригодятся.

Девлет-Гирей замер на лошади, не зная, что ему делать, казаки уже упаковали гвардейцев. Я сказал перевязать начальника охраны и обратился к хану на русском (Ор-бей поделился информацией).

— Спешивайся хан, приехали!

— Ты кто такой? — спросил хан, пока еще с гонором, на достаточно приличном русском.

В этот момент в ворота начали долбиться, послышались крики на татарском, я махнул рукой и началось!

Казаки и калмыки отработали по орде со стены из ружей и луков, на мосту перед воротами начался хаос, люди и лошади начали падать в ров, друг на друга, орда подалась назад и в этот момент заработали турецкие пушки, попадали они конечно в основном «в никуда», так как были тяжелые и их было сложно наводить, но шума подняли дай бог. В орде началась паника, всадники спешно разворачивались и уходили в даль.

Прошло минут десять, Хан все еще сидел на лошади, наверное думал, что его сейчас спасут, я не хотел пока применять к нему силу, и в этот момент Добрый показал с галереи знак, что с ордой закончили.

— Спешивайся хан и саблю отдай, орда твоя закончилась, если вынудишь меня сказать еще один раз, прокатишься брюхом по степи, вы ведь любите так людей таскать? — пригрозил я хану.

Хан скривил лицо, спешился и отдал мне саблю — красивое оружие, чеканка, камни. К этому моменту Добрый уже спустился с галереи и отдавал команды на подготовку декораций, а ко мне подошел Потемкин.

Гвардейцев хана утащили в подвал, лошадей увели в сторону, а из подвала вытащили десяток связанных турок и поставили их у стены.

— Хочешь Гирей (я намеренно опустил титул), я скажу, о чем ты сейчас думаешь, — начал я обработку хана, — Глупые русские гяуры сейчас возьмут с меня обещание не выступать на стороне султана, соберут ясырь и уйдут, и будет все по прежнему, надо будет — нарушу клятву, скажу это беи виноваты, не хотят мне подчиняться. Только ты ошибаешься, так не будет. Вот смотри Гирей, — я показал рукой на стоящих у стены, приговоренных турок, и махнул рукой. Добрый повел стволом «Печенега» и тела турок начали рвать 7,62 мм пули. Гирей побледнел.

— У меня Гирей, — продолжил я, — Таких ружей хватит всех татар в Крыму изничтожить, но я не буду этого делать, зачем мне убытки нести, заряды денег стоят. Я всех татар заклеймлю и продам в рабство, работорговцам какая разница — татарин или русский, раб, он и есть — раб. Твою семью тоже продам, а тебя привезу в Бахмут и посажу на цепь.

Гирей был на грани разрыва аорты, а я продолжал глумиться.

— Нет, если бы ты был настоящим ханом, я бы, конечно, оказал тебе положенные почести, взял с тебя честное слово государя. Да вот беда — не государь ты! Так, наемный работник, как и твои предшественники — захотел Мустафа Крым-Гирея в поход на Русь отправить — сделал его ханом. Не понравилось ему как он с поручением справился, убрал его твоими руками. Что отравил дядьку? По глазам вижу отравил, только мне на это плевать. Я уважаю твоих предков Чингиз-хана и Бату-хана — великие были воины, они в честных сражениях победили моих предков на севере, взяли ясырь, назначили дань и ушли. Эта земля тоже была нашей (тут я немного приврал, до орды здесь жили разные народы, в том числе и славяне), здесь на мысе Херсонес крестили князя Владимира, принесшего веру православную на Русь, твои предки взяли эту землю по праву сильного и оставили вам, я это тоже уважаю. Только тебя Гирей уважать не за что, ты — Чингизид, бегаешь на побегушках у султана, твой народ лишили права торговать на своей земле и оставили вам один способ выживания — грабить Русь и продавать невольников на рынке, расположенном на твоей земле, но принадлежащем туркам. А мы, русские, стали после этого умнее и сильнее, объединились, власть орды скинули, Астраханское и Казанское ханство завоевали, шведов и поляков разбили, теперь твой черед. Только царь Иван Васильевич казанских ханов князьями сделал, добрый слишком был, а с тобой как поступим?

Я уже забеспокоился, не перегнул ли палку, Гирей стоял с выпученными глазами и не мог вымолвить ни слова.

— Что молчишь, язык проглотил? — спросил я.

— Чего ты хочешь, русский? — ответил вопросом он.

— Отрадно, что голова заработала и даже почти в нужном направлении, но ты ошибся хан, то что мне нужно, я возьму сам, а ты найди, что мне предложить, заинтересуй меня хан, времени тебе до утра! — сказал я и дал команду увести.