Баллада: Осенние пляски фей

Нуала

Во второй раз я нашла место за Торнкинг-Эш, где танцевали феи. Как только я ступила в волшебное кольцо, резкий холод октябрьской ночи пропал и его место заняли жар танцующих тел и волшебные огни. Музыка сразу же подхватила мое усталое тело, дергая меня туда и сюда, стирая все мысли, кроме одной: «танцуй».

Как всегда, я направилась к музыкантам, наблюдая за тем, в какие узоры сплетаются их тела, когда они выманивают мелодию из скрипок, флейт и арф. Я постояла рядом с ними, покачиваясь, позволяя барабанному ритму заполнить мои уши, и развернулась, чтобы взглянуть на бесчисленных фей на холме. Мне казалось, что прийти сюда — отличная мысль, потому что танцы расслабляют, позволяя говорить лишнее, но, оказавшись на месте, я застыла, видя количество танцоров и осознавая неподъемность своей задачи.

Чья-то рука потащила меня прочь от музыкантов. Я повернулась и увидела дайне сида с яркими, бледными, как изнанка листа, волосами и кожей. Я попыталась вырваться, чувствуя, как у меня внутри все сжимается.

— Стой, — произнес он, и рядом с ним появилась дайне сида в бальном платье с оборванным подолом, из-под которого выглядывали украшенные цепями военные штаны. Тот, который держал меня за руку, сказал: — Я просто хотел посмотреть, ты ли это. Я думал, ты умерла.

Свободной рукой я пыталась расцепить его пальцы:

— С чего бы это?

Он наклонился ближе:

— Я думал, тебя тоже убили. Из-за твоих дел с людьми.

Девушка за его спиной выразительно провела пальцем по горлу, на случай, если я не поняла, что означает «убили».

Я перестала вырываться:

— Вы кто?

— Уна, — ответила девушка, — а это Брендан.

И рассмеялась, как от хорошей шутки.

Я прищурилась:

— Скажите-ка еще раз, что вы хотите от меня?

— Потанцуй с нами, — сказала Уна, одной рукой беря за руку Брендана и протягивая вторую мне.

— Ты слишком крепко в меня вцепилась, — прорычал он, но отпустил мое запястье и повернул свою руку ладонью вверх, приглашая. Я колебалась, и он добавил: — Это касается волынщика.

Я взяла его за руку.

Мы закружились, а потом Уна на мгновение отпустила мою руку и пальцем описала над нами круг. Мгновение он сиял в воздухе, как световая паутина, и упал.

Музыку будто выдавили из моих ушей, превратив ее в слабый фоновый шум.

— Не хочу, чтобы нас подслушивали, — сказала Уна. — Главное, попадай в такт, а то они заметят. Восхищайся моим хитроумием, лианнан сида.

— Восхищаюсь, — ответила я. — Так что насчет волынщика?

— Волынщика она упомянула, чтобы ты пошла с нами, — сказал Брендан. — В основном это касается мертвых.

— А значит, касается и волынщика, потому что он умрет, — радостно улыбаясь, добавила Уна. — И ты умрешь. Значит, это касается и тебя.

— Для начала скажи нам, кому ты отдала свою верность, — потребовал Брендан. — Верна ли ты той части себя, которая человек, или той части, которая фея?

— Не хитри, — добавила Уна.

Мы кружились и танцевали, и во власти их рук я чувствовала себя как в ловушке. Я не могла соврать, но и правду сказать тоже не могла. Мое молчание уже подтверждало мою вину.

Брендан удовлетворенно наблюдал за мной.

— Хорошо. Я надеялся, что ты влюбилась в волынщика. Дайне сиды не слишком любят людей, но в данном случае они нам нужны. Ты ближе к людям, чем любая другая фея, а твоя привязанность к волынщику укрепляет мою уверенность в том, что ты примешь их сторону.

— Что вам нужно? — резко спросила я. — Я и так умираю, я не хочу выполнять ваши поручения.

— Наша новая Королева, — довольно ядовито сказал Брендан, — не хочет следовать за человеком-клеверхендом. Ходят слухи, что она намерена заключить союз с мертвыми, чтобы разрушить силу клеверхенда. Я не знаю, какую именно жуткую магию она будет использовать.

— Можно не сомневаться, крови будет много, — сказала Уна. — Много!

— Да, — согласился Брендан. — Человеческой крови. Дайне сиди не пострадают.

— Тогда какой у вас интерес? Если вы не слишком любите людей…

— Одно дело — быть свободными, — ответил Брендан, — и совсем другое — менять одного хозяина на другого. Мы сменим клеверхенда на оленерогого короля и потеряем связь с людьми, превратившись в потерянные души и темных фей, которые уже в его власти. За Элеонор и так трудно следовать, мы не желаем идти за ней во тьму.

С этим трудно не согласиться.

— Чего вы хотите от меня?

— Следи за клеверхендом, — сказал Брендан. — Охраняй ее в Хеллоуин.

Отлично, я просто мечтаю провести последний день своей жизни, присматривая за Ди.

— Мне будет не до того. Я в этот день сгорю.

— Для того нам и нужен волынщик, — ответил Брендан. — Он ее любит.

Я споткнулась, и меня подхватила Уна. Танцоры вокруг нас набирали скорость, следуя за лихорадочной, настойчивой музыкой. В круг вошли Элеонор и консорт. От ее красоты дрожал воздух. Консорт взглянул на Королеву, когда она смотрела в другую сторону, и в это краткое мгновение я увидела, что он напуган.

Я вновь споткнулась.

— Она больше не может танцевать, — сказала Уна Брендану.

— Я сама решаю, могу я танцевать или не могу, — огрызнулась я. — Кому знать, если не мне.

Но они уже отпустили мои руки, и музыка вновь, громче прежнего, хлынула ко мне в уши.

Во мне пульсировал ритм, неотвратимый и захватывающий как биение сердца. На мгновение я позволила себе вообразить, что Джеймс здесь, со мной в круге, и мы будем танцевать. Подумав так, я уже не могла отделаться от этой мысли: представляла его загорелые руки, обвившие мою талию, его уверенное разгоряченное тело рядом с моим, его чуть колючую щеку, и меня переполнила такая огненная жажда, что я едва могла дышать.

Грохотал барабан, обещая бесконечные танцы и вечную жизнь, и я закрыла глаза, отдаваясь грезе. Огонь, идущий от пальцев Джеймса в узкую полоску кожи у меня на пояснице, его запах — кожа и мыло, — единое плавное движение наших соприкасающихся тел, музыка, настойчиво требующая «танцуй-танцуй-танцуй»…

Я не понимала, то ли мир крутится, то ли я сама.

Я так хотела, чтобы Джеймс был здесь, что почти слышала его голос.

Нуала.

Нуала, открой глаза.

Свет волшебных шаров понемногу уступал темноте, музыка затихала. Я слышала только барабан, стучащий как сердце.

Черт, Нуала!

Я видела над собой звезды, чувствовала его запах, его дыхание, его кожу.

Нуала, скажи мне, что делать. Я не знаю, что делать. Чем тебе помочь?

А меня занимала только одна мысль: если бы он пришел раньше, мы бы могли потанцевать.