Балтийский форпост

Глава 8

Почему вывозили из усадьбы железо на двух возах? Да потому что не только железо там было! Да и куда мне столько корпусов гранат, чтобы их потом двумя телегами из города вывозить?

Нет, всё понимаю… И то, что гранат, как и патронов, много не бывает, и то, что мне до собственного производства чего-то подобного у себя в крепости, как, извините, до… Да-да, именно дотуда, вы правильно поняли! Всё так, вот только в моём случае всё свелось ко второй части этой популярной и удивительно верной поговорке — просто нам больше не унести и не увезти! Телеги и так грозили развалиться под столь неподъёмным грузом!

А заказ продолжается и литейщики его ещё будут выполнять. Другое дело, как мы его потом будем забирать? Ну да это и впрямь потом. Сначала это добро отсюда вывезти необходимо! И самим, на минуточку, выбраться бы без потерь!

А если начистоту, то один возок на самом деле был полностью забит этим чугунным добром, тут не убавить и не прибавить. А вот второй… Во втором находились четыре небольших пушчонки! Таких, какими я их себе до этого момента и представлял.

До полноценных размеров пушечного литья время пока ещё не пришло, мастера в один голос заявили, что требуемого мной качества отделки внутренней поверхности сделать не смогут! Колокола смогут, а это нет! Странно, но что я мог поделать? И так спасибо, что согласились на выполнение заказа.

Так что обещали мне псковские колокольных дел мастера отлить к оговоренному сроку вот такие невеликие пушчонки. Обещали и сделали! За что честь им и хвала

Какие такие пушки? Да самые простые! Что-то вроде Шуваловских Единорогов. Я вот ничего другого не придумал. Да и не придумывал, если начистоту говорить. Зачем ломать голову, если всё уже придумано до нас? Остаётся грамотно воспользоваться плодами чужого труда! А то, что всё это только будет когда-то придумано, так над подобными тонкостями я не заморачивался. Да и как оно теперь будет придумано, если я уже этим пользуюсь? А? То-то!

Мастера обещали и сделали, слово своё сдержали! Получилось… Да нормально получилось для этого времени, что тут говорить! Для колокольных дел мастеров подобная работа не являлась какой-то запредельно сложной. Незнакомой, это да. А лить её было проще, чем тот же многопудовый колокол. Сложнее было правильно форму для отливки собрать. Да и то, как рассказал мне Прохор со слов литейщика Андреева, тому пришлось всего два раза форму переделывать, пока не получилось на выходе нужное по качеству изделие. Говорю же, Мастер!

Технологические приливы для установки тела пушки в пазы деревянного дубового лафета замаскировал среди разнообразных украшений по всей её поверхности. Завитушки там какие-то, звери и птицы. На усмотрение мастера, короче Он же колокола льёт, а там без этого не обойтись. Вот и подумалось, а ну как за всеми этими украшениями можно будет спрятать цапфы?

И с этими приливами-цапфами в качестве якобы украшений просто запудрил мастерам мозги, чтобы хотя бы в ближайшем времени никто не смог повторить нечто подобное. Стоит только мне хоть раз использовать эти орудия в деле и всё! Слухи по миру сразу поползут! И мастеров просто заставят воплотить ещё раз эти поделки. И ещё, и ещё…

Так что с приливами есть малая вероятность, что при новом литье мастера просто-напросто забудут про них…

И порох! Секрет его изготовления никому не передаю, каждую партию этого зелья делаю сам. Ну, почти. Самому все наши потребности не осилить. Приходится привлекать избранных умельцев для этого дела. Да и то, целиком процесс никому кроме меня не известен.

А то что ханьцы уже начали завозить в Европу это зелье, так где мы, а где та Европа?

Что ещё? Лафеты привезли! Хорошо ещё, что не одновременно с пушками, а то вся моя наивная хитрость сразу оказалась бы ненужной.

Уже здесь, на месте, я лично наметил в каком месте прорезать канавки под цапфы. Причём пришлось каждый лафет под конкретное орудие размечать. Почему? А потому что лили пушки два мастера и у каждого своя форма и своя отливка. У кого из них лучше получилось? После проверки в реальных условиях узнаю. Тогда и понятно станет, что дальше заказывать, у кого и в каких количествах. Лишь бы серебра хватило…

Приказал два мешка мелких и крепких камней набрать, а не какого-нибудь рассыпающегося в руках бута. В том же амбаре из проржавевшего железного хлама нарубить мелких кусочков и в отдельную суму сложить. Древком копьеца пришлось пожертвовать, изготовил из него простейший банник. Им же и всё остальное буду делать, зарядку и прочистку. Пока сам! Деваться потому что некуда! Вот вернёмся домой, там все нужные вещи и изготовим! И первую в этом мире команду артиллеристов подготовлю!

О протравнике ещё вспомнил, кусок проволоки под это дело использовал. Сойдёт на первый раз. Из той же проволоки примитивный пальник согнул. Буквально на коленке. Тоже на один раз сойдёт, а дома уже будем голову ломать, как более качественные вещи изготовить!

Порох у меня был из старых запасов, предусмотрительно прихваченных с собой. Вот как знал, что пригодится! Луша пошила два небольших мешочка, туда я его и пересыпал.

На глазок отмерял, полагаясь на свои знания. А как ещё? Ну нет у меня возможности должные испытания с подходящей навеской провести! Посмотрел на калибр, на толщину стенок, ну и прикинул примерное количество зелья. На раковины внутреннюю поверхность стволов я ранее проверил!

Надеюсь, не переборщил с зарядом. Не хотелось бы раньше времени на перерождение отправиться!

Ядра заказывать не стал, посчитал излишним за один раз выдавать литейщикам все свои секреты. Потом закажу, спустя какое-то время. Или сами их сделаем. У нас тоже литейное производство в приоритете. Другое дело, что нескоро мы его организуем, но ведь организуем! Да и ядра это так, на будущее, а на первое время нам и картечи будет достаточно. Свинца дефицит, поэтому нарубим железа. Или мелкую щебёнку возьмём, уж этого-то добра под ногами столько валяется, что только наклоняйся да подбирай!

Что ещё? Дружинники косились на непонятный груз, грузили его с пыхтением на телегу и молчали. Вопросов никто не задавал, хотя видел же, как людей любопытство гложет. Понимали, что это оружие, а вот что оно делает, на что способно, даже гадать не стали. Помнили, как в самом начале с гранатами обмишурились…

Умничали тогда наши острословы, называли непонятные кругляши яйцами железными. Всё смеялись, что для того, чтобы врага из строя вывести, ему таким железным окатышем нужно прицельно в лоб угодить! Шуток было…

После первого испытания в овраге все шуточки словно ножом отрезало! Особенно когда увидели посечённые осколками кольчуги и щиты. А звук разрыва кое-кого из будущих гранатомётчиков заставил и испугаться! Кого-то, не буду показывать пальцем, вообще на пятую точку приземлил! Это они сейчас всё забыли, но я-то всё помню! И с пушками, уверен на все сто, будет похожая история…

Пока предавался воспоминаниям да о высоком мыслил, гребцы вывели тяжёлый баркас на стрежень. Там и течение сильнее, можно вёслами сильно о воду не упираться, и кормщику проще подруливать.

Возвышающиеся над рекой величавые стены Крома медленно проплыли по правому борту. Присматриваться особо не присматривался, но понятная опаска имелась. А ну как после устроенной у моего дома провокации нас постараются не пропустить? Ну и что, что мы ровненько на серединке реки держимся? Хороший стрелок из лука со стены до лодки запросто стрелой дотянется. Правда, убойную силу она потеряет и ужалит уже на излёте, но всё равно приятного будет мало. Особенно если по открытому телу поцелит. Это из лука. А из толкового арбалета ещё проще. Особенно если учесть количество возможных стрелков на крепостной стене.

По правую руку открылся отличный вид на нижние решётки в устье Псковы. За ними столпотворение рыбацких лодок и пузатых купеческих баркасов, воды не видно! Прошли устье и вот уже до траверза Варламовской башни рукой подать.

Уже было обрадовался, что миновали город, что вырвались на простор, да в этот самый момент проскользнул под решётками приземистый дощаник с деревянной надстройкой на носу! Взмахнул вёслами словно крыльями и ходко пошёл нам наперерез!

И ведь не разглядеть, кто в том дощанике находится, всё и всех надстройка закрывает! Да ещё и мачта со свёрнутым парусом сразу за надстройкой у него располагается, так что гляди не гляди, а всё бесполезно! И ведь прут прямо на нас! Уверенно так!

— К бою! — прошипел, стараясь говорить тихо, чтобы меня на берегу никто не услышал. Почему так сделал, не знаю. Почуял что-то, наверное.

Всё внимание подходящей посудинке! Но краем глаза умудрился увидеть, как Степан, третий дружинник в десятке Тора потянул из гранатной сумки ребристое яйцо! Ишь, умный какой! Я и себя точно на таком же движении чуть раньше поймал, да вовремя опомнился.

— Гранаты не трогать! Отбиваться будем только арбалетами! — мельком оглядел своё воинство, все ли команду услышали и приняли к исполнению?

Ну не нужно, чтобы в городе раньше времени узнали о нашем оружии. Уверен, что если и дошли до воеводы слухи о нём, то ничего конкретного в этих слухах не было. Ведь к нам люди пока только приходят, а оттока никакого ещё не было. А слухи они ведь только слухи. Ничего конкретного в них нет и быть не может. Подозрение зародить могут, а веры им никакой нет.

Щиты у нас так и стоят по правому борту, не убирали мы их. Хоть это хорошо. И за ними так же не видно, что и у нас на борту происходит!

На всякий случай на левый берег глянул, не собирается ли с той стороны тоже кто-нибудь в нашу сторону кинуться? Нет, пусто там. Лишь над женским монастырём какой-то призрачный дымок курится. Кухарят, наверное. В животе забурчало. Как-то за тревогами я и про пропущенный обед забыл. Ну да ничего, скоро пообедаем! И никаких сомнений у меня нет, что сумеем отбиться.

До лодки уже рукой подать, дистанция шагов в тридцать. Отчётливо разглядел чёрные пятна сучков на плохо оструганных плахах надстройки, даже мелкие пузырьки пены в разрезаемой носом волне увидел. Вёслами машут, а никто из-за надстройки не выглядывает! И кормчего не видно! Все попрятались.

— Приготовились, — тихонько скомандовал. — Болты брать бронебойные!

Ни один из десятка расположившихся у правого борта стрелков головы не повернул, но команду все услышали. Приникли к прицелу. И никто болт на тетиве не стал менять. Значит, правильно сориентировались в обстановке, сообразили сами, что именно нужно заряжать!

Кормщик наш с ноги на ногу переступил, правилом шевельнул, выравнивая курс в одну ему нужную сторону.

Довернул влево, завалился баркас на правый борт, опустил его вниз. Пришлось стрелкам прицел поправлять. И ещё раз, когда баркас выровнялся.

— Держи ровно! — погрозил ему кулаком. Нашёл время по курсу рыскать. Этак можно все болты мимо цели послать!

Тот только головой закивал и в свою очередь на своих же гребцов и рыкнул. Что на них попусту рычать? Им тоже подставлять свои шкурки под вражеские стрелы ни к чему, вот люди и начали на себя имеющуюся у них броньку накидывать. А в движении это очень сложно делать. Потому и сбились с такта, кое-кто вёсла вообще бросил, а баркас из стороны в сторону рыскнул, пока его кормщик не выправил.

Пошли ровно и хорошо, ну так и нечего на них дальше отвлекаться! Я и отвернулся, вновь на приближающуюся лодку взгляд перевёл. А ведь ровно идём, и волна почти что не ощущается. Ну и отлично! Прицеливаться будет проще. Зашебаршились гребцы, посуетились какое-то мгновение и затихли. И ладно.

В узкую щель между двумя рядом стоящими щитами глянул, оценил расстояние до приближающейся лодки. Всё так же идёт точнёхонько на нас и никуда сворачивать не собирается. А расстояние между нами уже шагов до двадцати уменьшилось! И стрелять не в кого! Не видно же ничего! И никого! Абордаж? Повязать хотят? Не может у них на борту быть людей больше, чем у меня! Тогда зачем? Не понимаю…

Выбросил из головы кучу возникших вопросов, не до них сейчас. Рука в сумку нырнула, пальцы ребристое тело гранаты обхватили…

Если никого не видно, то, может, метнуть такой вот подарочек за надстройку дощаника? Метнуть и на этом всё закончится. Можно будет о погоне забыть, потому что некому там догонять будет! Но, нельзя! На виду у всего города нельзя!

Десять шагов…

Заставил себя отпустить гранату и перехватить арбалет двумя руками! Сшибка так сшибка! Вплотную даже лучше, тут и гранаты не понадобятся! Арбалетный залп бронебойными болтами в упор никакие щиты не выдержат, и самые крепкие доспехи им не помеха!

Как то обычно и бывает, время перед началом схватки замедлилось. Зависли над рекой бело-серые чайки, пронзительно-заунывный крик которых словно замер на одной ноте, застыли на взмахе вёсла чужой лодки…

От носа нашего баркаса в сторону подгребающей лодки убегала да в это мгновение вдруг замерла на миг низкая и пологая волна…

Медленно-медленно поднял руку, преодолевая вязкость времени. Напряглись воины, приготовились стрелять…

— Эй, на баркасе! — над настройкой дощаника появился одетый во всё чёрное человек. — Чего ход замедлили? Или столкнуться хотите?

Настолько неожиданно объявился, что чуть было на скобу спуска не нажал! Это я-то! Что тогда говорить о простых дружинниках? Тот же Степан уже и арбалет свой на новую цель навёл и уже на скобу нажал… Почти что… Чудом, краем глаза, но сумел то ли почуять, то ли увидеть начатое движение пальцев на спуске и рявкнул во весь голос:

— Отставить!

Уф-ф, успел скомандовать. И ещё раз, для особо непонятливых уточнил:

— Не стрелять!

Команду и на подходящем дощанике услышали! Человек на дощанике аж присел, когда всё это услышал. Скрутился корпусом и ужом юркнул назад за надстройку! И уже оттуда прокричал, с какой-то обидой в голосе:

— Вы чего⁈ Мы же свои!! Мы же мимо к монастырю идём!!!

И своему кормщику во весь голос?

— Отворачивай в сторону! Чего замер, дурень? Кому сказано, рули от этих полоумных в сторону! Да не в ту, не в ту, а в обратную! Вот так и держи!

Первая мысль — не враги! Вторая — не за нами! И только третья — а ведь и верно, совсем у нас ход упал! Глянул на гребцов, а их на месте-то и нет! Вёсла сами по себе болтаются в воде! Хорошо ещё, что течение потихоньку баркас в нужном направлении несёт. Кормщик? И этот пропал! Чудеса! Где команда?

Вон они где! Эти деятели не только броню на себя надели, так ещё и не захотели статистами в предстоящей схватке быть! Вооружились луками, глядя на наши приготовления, между моими дружинниками втиснулись! Хорошо ещё, что стрелять не стали…

— А вы чего за оружие схватились?

— Так мы помочь…

— А грести за вас кто будет? Плату получили, так отрабатывайте…

Ответом был дружный хохот. Смеялись над забавной ситуацией все, и мои дружинники, и команда баркаса. За вёсла так никто и не сел, не до того людям было.

Дощаник обходил нас по крутой дуге, выгребал против течения и оттуда со страхом пялилось на нас человек восемь. Дивились нашему смеху. Может быть, там и ещё кто-то был, хотя бы в той же надстройке, да я никого более не увидел. Да и какое мне теперь до этого дощаника дело? Разошлись бортами и ладно.

Посмотрел, куда идут, проконтролировал на всякий случай. А на берегу под монастырём и впрямь низенький причал имеется. Если специально не присматриваться, то его и не заметно совсем. Как раз сейчас по тропинке к воде несколько фигур спускаются. Дощаник встречают, наверное?

Погоди! Монастырь же женский? А почему туда мужики едут? Ну да не моё это дело!

И на правый берег поглядывал, как же без этого? Поэтому сразу внимание обратил, как на крепостной стене, отсюда я отчётливо видел всё что там происходило, началась явно нездоровая суета…

— Почему вы его не задержали? Почему мне не выдали? — наседал на воеводу с посадником посол-литвин. — Если это и впрямь он сделал?

Посол чуял свою силу и мог наседать. Ведь даже здесь, в Приказных палатах Псковского Крома, за ним стояли самые сильные рыцари Ордена. Которые, как и он сам были весьма злы на воеводу и этот богатый город за гибель своих братьев.

Ну да ничего, эти глупцы, воевода с посадником, пусть пыжатся. Пройдёт совсем немного времени и он лично отправит обоих на плаху!

Только сначала выдоит из них всё! Все ухоронки, все тайники, всё ценное! Варвары! Недостойные даже грязи под ногами просвещённых европейцев…

— А как мы бы его задержали? — оправдывался между тем воевода, поглядывая иногда на посадника.— С ним три десятка отборной дружины с самострелами! И все в броне! Кровью бы умылись! Вот, кстати, твоих же тоже из самострелов положили?

А вот посадник предпочитал отмалчиваться, тем самым выставляя на первое место воеводу. Молчал, потому что не было у него никакого желания держать ответ за то, против чего он вроде бы как и не возражал, но и открыто не одобрял. Воевода всё это затеял? Вот пусть сам и отдувается!

— Так что он это, больше некому! Дом этого выродка находится в конце улицы, вокруг, стены высокие и каменные. Там только собаки из-за стен и брехали, а более никого! И мои стражники туда не заходят, потому как нечего им там делать. Уж и не знаю, что твоим орденцам в том переулке понадобилось? Может, потому что дома там богатые? Поживится им захотелось? — от осознания того факта, что ему именно что приходится оправдываться перед… Кем? Перед проклятым литвином! Было особенно гадко… Но да ничего, сейчас он этому литвину насыплет соли за воротник! Потому что к воеводе с уважением нужно, а не орать тут на все Палаты! Ишь, даже рожа у литвина покраснела, до того натужился! Не обгадился бы…

— Ты думай, на кого поклёп наводишь, пёсья морда! — шагнул вперёд один из орденцев, положив руку на оголовье рукояти меча.

Лязгнуло железо в едином шаге выступившей вперёд княжеской стражи, со зловещим шорохом вылетели из ножен мечи дружинного караула! Встал рядом с орденцем второй крестоносец, обнажил меч. Отшатнулся назад посадник, упал в своё кресло, вжался спиной в резное дерево, косясь взглядом на своих защитников. Лишь воевода не дрогнул, так и стоял на прежнем месте. И даже к мечу не притронулся! Лишь улыбался и молчал.

Скрипнула входная дверь, просунулась в образовавшуюся щель голова писца, вперила вопросительный взгляд в посадника. Тот уловил немой вопрос и поднял брови домиком. Взгляды всех присутствующих в Палатах скрестились на писце. А тот и не думал пасовать, наоборот, истолковал наступившую паузу как разрешение войти, толкнул от себя створку двери и под её заунывный и протяжный скрип быстро просеменил к креслу посадника. Склонился над его плечом, приник бородёнкой к его щеке, и зашептал что-то на ухо.

За распахнутой настежь дверью отлично были видны просторные сени, битком забитые псковскими дружинниками. Там и дежурная смена стражи присутствовала, и личная охрана воеводы. И все они разом уловили возникшее в палатах напряжение, просунулись ближе к дверям, скрестили взгляды на воеводе. Со скрипом в полной тишине натянулись тетивы арбалетов, острые жала бронебойных болтов уставились на орденцев прямо из сеней.

С такой поддержкой никакие орденцы не страшны, приободрился воевода. Правду сказать ему и так не было страшно, но с такой силой можно было вообще внимание на орденцев не обращать.

И посадник отлепился вспотевшей спиной от кресла, выпрямился величаво. Только сейчас это движение выглядело смешным. Потому что все видели давешний страх на его лице и обильно выступивший пот на бледном челе. Кивнул воеводе и тот подшагнул, наклонился, не спуская взгляда с орденцев.

Выслушал несколько коротких фраз, усмехнулся довольно и выпрямился, перед этим успокаивающим жестом дотронулся до плеча соратника. И размеренно проговорил, словно каждым своим словом гвозди в доску вбивал:

— Придержи своих псов, посол. Ишь, затявкали! А то я их быстро утихомирю, сам плетей твоим щенкам выпишу! — усмехнулся воевода. Даже не покосился на зашипевших зло орденцев и не притронулся к оружию, выказывая тем самым своё им презрение. И не таким хребты ломали! Только не хватало ещё в Палатах железом бряцать! Поэтому тут же перевёл разговор на более важное:

— Вместо того чтобы лаяться, лучше бы вдогонку отправились! Выродок-то уже по реке уходит!

— Почему сам погоню не отправишь? — задал правильный вопрос посол.

— Это ваше дело, не наше. Ваших же людей побили? Вам и мстить за них, виру брать! — вроде бы как выкрутился воевода.

Вот только посол так не думал:

— В твоём городе побили! Ваши законы нарушили! — посмотрел на посадника, собрался что-то сказать, да передумал. Не понравился ему бледный его вид, наверное. Поэтому снова обратился к воеводе:

— Разговор ещё не закончен. Возьму виру или нет, не важно, всё равно вам ответ держать. В этом городе наших людей побили, и капитул об этом обязательно узнает. И лично виру за братьев, за нарушение договора, назначит!

С многозначительным видом оглядел воеводу с посадником и больше ничего не добавил. Кивнул сопровождающим его орденцам и вышел вон. Крестоносцы следом за ним, на ходу один из них попытался толкнуть одетым в железо плечом воеводу, да тот своевременно в сторону убрался. Не стал обострять отношения. Всему своё время! И мести тоже. Ждать он умеет. Пусть эти сначала одно дело сделают. Для его же, воеводы, пользы! Утопят выродка, и слава Богу! Ну а если выродок верх одержит, то тоже неплохо — в городе дышать легче станет! Кругом сплошная выгода и упрочнение позиций!

И, несмотря на сгустившееся в палатах напряжение, воеводе стало радостно на душе. Он даже улыбнулся вслед выходящим крестоносцам и вдобавок издевательски помахал им в спины рукой, вызвав тем жестом удивлённый взгляд посадника…

Пожал в ответ плечами, мол, всё равно не увидят…

— Всё? Повеселились? И будет. По местам! — скомандовал. Что-то расслабились мои бойцы. Да и гребцам пора бы за вёсла сесть. Баркас хоть и идёт всё это время по течению, но нам ещё Варламовскую башню проходить!

С неё не то что до середины реки, но и до противоположного берега запросто стрелой достать можно! Правда, убойная сила той стрелы при этом сильно упадёт, но и это утверждение тоже так себе. Тут ведь как? Даже если взять и ткнуть острым наконечником по незащищённой шкурке, то можно не только уколоться, но и запросто ту шкурку до мяса пробить. И на излёте в такой стреле кинетической энергии вполне достаточно, чтобы пробить и плотную холщовую одёжку, и то, что под одёжкой находится. Иной раз даже до смерти. И кожаную так же может пробить. Правда, кожаная, она тоже разная бывает. Иную не то что стрелой, мечом не прорубить!

Разбежались по скамьям гребцы. Десяток стрелков у правого борта остался, второй и третий на прежние места ушли. Кто к левому борту, кто в центр. Расселись, но не расслабились. И арбалеты из рук никто не выпустил.

Стукнули вёсла, зачерпнули лопастями воду, выгнулись и толкнули баркас вперёд. Зашлёпала по крутым скулам бортов мелкая речная волна, отфыркнулась мутной, в мелких пузыриках, пеной, откатилась назад недовольно, и понеслась к берегу, отсыпаться в зелёных камышах.

Набрали ход, пошли ровнее. Присели на скамьи, укрылись за стеной из щитов. Молчим, наблюдаем за правым берегом. А там тишина, ничего и никого не видно.

Прошли! Остался за кормой город, а тревога не отпускает. Не отпустят нас просто так! Побитые у ворот моего подворья крестоносцы тому прямое подтверждение. Поэтому и сам не расслаблялся, и дружинникам не дал. Да ещё и гребцов пришлось всё время подгонять, потому как попутного ветра пока и близко не было.

— Снятную гору пройдём, повернём, за ней ветер как раз в спину начнёт поддувать. Там парус поставим и быстрее пойдём, — моё нетерпение передалось и кормчему. Следом и команда его что-то почуяла, принялась активно шевелить вёслами.

— Надо бы подналечь, — в который уже раз оглянулся назад.

Пусто на реке. Рыбаков не считаю, от них вреда почти никакого нет. До той поры, пока они под ногами не путаются.

— Погоню ожидаешь? — не удержался кормчий, всё-таки спросил.

— Да! Не могут нас так просто отпустить, — утвердительно кивнул ему. — Не здесь, так в озере обязательно догонят!

Промолчал в ответ лодочник, к моему удивлению. Не стал ни бурчать, ни требовать добавки к оплате. А то, что вопросы задаёт, так это нормально. Ну, что? Пора готовиться к сшибке?

Моим же дружинникам пояснять ничего не нужно, они и так всё отлично понимают. И к схватке давно готовы.

Подвинули в сторону кормщика, не обращая внимания на его недовольное бурчание. Ничего, места ему для управления лодкой остаётся достаточно. Потерпит!

Установили два лафета, уложили в деревянное ложе стволы. В первую очередь проверил, чтобы линия прицеливания и выстрела выше планширя проходила! Как раз нормально по высоте получилось. А то ещё разворотим всю корму лодочнику, придётся потом ему ещё и за этот ущерб платить!

Прямо к кормовому брусу планширя привязал канатами лафеты. Они у меня хоть и без колёс пока, но всё равно при выстреле назад отпрыгнут! Поэтому однозначно привязывать! Насколько далеко могут отпрыгнуть, не знаю, но так всё надёжнее будет.

Нужно было видеть глаза кормчего, когда я принялся заряжать пушки! Да и бойцы мои, хоть и успели за прошедшее время ко всяким подобным чудесам привыкнуть, а тоже ближе придвинулись. Постарались ни одного моего движения не пропустить. Вот только недолго они любопытничали! Кормчий спохватился и грозным рыком заставил всех любопытных на свои места вернуться! Отыгрался за всё былое:

— Ишь, сгрудились тут! А то, что корма почти под воду ушла, так до того и дела никому нет! Потопнем, что делать будете?

И уже мне:

— Ты, боярин, за дружиной-то своей присматривай, не давай им по баркасу колобродить. А то быстро пойдём на дно речное все разом, на встречу к царю водяному!

Замолчал, ответа от меня не дождался. Покосился на пушки и уважительно проговорил:

— Тяжёлые у тебя штуки…

Коротко исподлобья глянул на лодочника — ну не до тебя мне сейчас! Тот что-то понял, потому что тут же стушевался и отстал, отступил к правилу.

Ещё Тора подозвал, показал ему, как нужно в пальник фитиль вставлять, с какого конца зажигать. Кому ещё это дело доверить, если не самому толковому? Приказал походную жаровню наготове держать, но пока огонь не разжигать…

И продолжил заряжать пушечки. Порох в мешочке придавил моим импровизированным банником-прибойником, из толстого войлока пыж следом забил, и уже на него сборную железную солянку загнал. И тоже запыжевал. Но, без фанатизма! Мне нужно, чтобы дроб разлететься успел после выстрела. В запальное отверстие порох засыпал осторожно. Намокнет? Вряд ли. Брызги до кормы не долетают, погода хорошая.

Догнали нас перед входом в устье! Мы как раз к дельте подходили, а тут лодки за спиной из-за поворота вынеслись! Жаль, ещё бы немного и ловили бы нас в протоках до посинения! Две лодки нагоняют, и каждая размерами ничуть не уступает нашей.

И ведь до чего ходко идут! Пригляделся… Мало того что тоже под парусами, так ещё и вёсел на каждой лодке на одну пару больше. И грести они, в отличие от нас, не прекращали! Потому и догнали…

— Взялись! — гаркнул на гребцов кормчий. Спохватился! Наконец-то перестал скалиться, по настоящему почуял опасность. — Навалились живо

— Плоскодонки! — повернулся ко мне. — Потому и идут так ходко! Ничего, скоро в озеро выйдем, а там волна, они ход сразу и потеряют! Уйдём!

— Щиты с борта снимите и наготове держите, — наклонился к десятникам. Не верю я, что удастся без боя уйти. Очень уж быстро они нас нагоняют. — И на корму по паре бойцов направьте. Чтобы от стрел нас прикрывали!

— Сделаем, — оба кивнули головами и тут же переместились каждый к своим людям.

На преследующих нас лодках что-то явно обидное кричат. Слов не разобрать, но по тону понятно, что не любезности отпускают. Когда немного приблизились, то стало понятно, о чём кричат. Наивные, призывают нас остановиться и сдаться на милость победителей! А мы молчим. Да и с кем там говорить? С крестоносцами? С ними на языке железа разговаривать нужно. Они по другому не понимают.

Свернули в правую протоку, ход сразу упал. Ветра здесь почти нет, пришлось лишь на вёсла рассчитывать. По обеим сторонам протоки здоровенные ивы растут, вот они весь ветер на себя и принимают. Пришедшую в голову мысль высадиться на ближайший островок и на нём держать оборону сразу же отбросил в сторону! Казалось бы, за этими самыми ивами можно укрыться и всю протоку держать под обстрелом! Отличная же мысль! Вот только уверен, что в этом случае никто и не станет нас штурмовать! Запрут нас, дождутся подкрепления и возьмут тёпленькими. Надо уходить!

А плоскодонки всё ближе! Уже отчётливо можно разглядеть, что у них на борту происходит. Вот арбалеты вскинули, выстрелили! Мои дружинники на корме щиты вскинули, прикрыли кормчего и нас от обстрела. Несколько раз громко тукнуло, то как раз по щитам и прилетело!

Далеко ещё, щиты даже не пробило. И мои стрелки то прекрасно понимают, покосились на меня, но ни одного вопроса не прозвучало с предложением выстрелить в ответ. Подождём, нечего болты просто так переводить…

Скоро редкий перестук по щитам начал заметно учащаться. В какой-то момент даже пришлось выбрать момент и заменить пришедшую в негодность защиту. Ещё немного и раскололись бы наши щиты. А так можно ещё чуток потерпеть. Главное, бьют напрямую, навесом никто ещё не додумался стрелять. Вот тогда нам действительно было бы тяжко!

Только об этом подумал, как кто-то из гребцов выругался! Оглянулся, а ему по веслу прилетело! Болт насквозь через деревяху прошёл! Ого! Это плохо! Так можем и без вёсел остаться! Пора ответить? Пора!

Мои уже давно изготовились, под прикрытием щитов сидят на корме четыре стрелка, глаз с приближающегося противника не сводят.

— Прицел на арбалетчиков! Готовы?

Только кивнули в ответ. Я и скомандовал:

— Выстрел!

Хорошо попали, никто не промахнулся. А потому что расслабились крестоносцы, увлеклись преследованием, безответной стрельбой и напрочь забыли о защите.

— Бейте по готовности! И не высовывайтесь понапрасну!

О, дошло! Щиты на плоскодонках подтянули, с носа ими прикрылись! Это плохо, но мы успели ещё по разу отстреляться! Вдобавок кому-то там из гребцов прилетело, потому что замешкались на первой плоскодонке, ход заметно упал. Вторая зато её так бодро в этот момент обошла, мигом в погоню кинулась. И эти уже успели защиту поставить! Не по кому теперь нам стрелять! Никто у них не высовывается, под наши болты не подставляется!

Место глухое, рыбаков не видел, да и с берега нас никто не увидит. Идём, словно в тоннеле, к зарослям ивы добавилась плотная стена камыша. Пришло время первые артиспытания провести, нашим главным оружием воспользоваться!

Оглянулся на стук кресала за спиной, увидел склонившегося над походной жаровней Тора. Мгновение и заструился вверх сизый дымок, пахнуло тлеющим трутом. Десятник словно почувствовал мой взгляд, поднял голову, улыбнулся глазами, протянул мне пальник с тлеющим фитилём. Кивнул ему, мол, молодец, вовремя сообразил!

— Прикажи гребцам перестать грести! — на удивлённый ответный взгляд кормчего ответил утвердительным кивком головы. — И сам к ним иди! В надстройку пока все спрячьтесь и сидите там тихо. Высовываться не нужно! Мало ли…

— Так мы помочь можем, — ожидаемо высказался кормчий. — У нас тоже луки есть! И стреляем мы хорошо!

— Знаю. И призову вас, когда понадобитесь. А сейчас делай, что приказал! И ещё якорь бросьте!

— И ещё якорь! — удивлённо мотнул головой кормчий, но больше ничего, к счастью, говорить не стал, понял что моё терпение на исходе. Заторопился на нос баркаса, погнал перед собой свою команду.

Добежали по скамьям в одно мгновение и тут же с шумом и плеском за борт вывалили якорь, выбрали свободный ход каната, закрепили. И скрылись в надстройке. Напоследок кормчий оглянулся, зачем-то кивнул мне и опустил прикрывающую вход рогожку.

Арбалетчиков с кормы тоже прогнал, щитоносцам приказал меня от возможного обстрела прикрыть. На всякий случай.

А я приник к прицелу. Это я так подумал, что к прицелу… На самом-то деле откуда он здесь возьмётся? Просто вдоль ствола прицелился на шедшую первой плоскодонку. Тишина вокруг, затишье, даже слышно как у догоняющих нас вёсла в уключинах скрипят! Кстати, там тоже молчат, больше никто не ругается, ни кричит в нашу сторону. Даже раненые, если они там есть, не стонут. А над водой все звуки хорошо слышны!

Пора! Уже недалеко, но и ближе подпускать не нужно, моя импровизированная картечь не успеет разлететься! Ещё раз проверил прицел, дунул на тлеющий кончик фитиля и недрогнувшей рукой поднёс его к запальному отверстию!

Страшно ли было? Ещё как! Отступить назад, как первоначально намеревался сделать, не успел. Только зажмурился крепко, да руку в сторону убрал!

Бам-м!

Рявкнула пушка! Ох и грохнуло…

Чуть было не оглох. Или оглох? Не до этого! Первым делом себя ощупал, цел ли? Потом на саму пушку глянул. А она медленно так на прежнее место движется. Удивился, как это? Но, честь мне и хвала, тут же сообразил, что это натянувшиеся до предела канаты её назад к корме тянут!

Результаты стрельбы оценить не смог — всё в дыму!

И только потом в сторону второй приближающейся лодки глянул…

А что на неё смотреть? Там опешили все, даже кто-то на ноги вскочил, во весь рост выпрямился и тоже в сторону первой лодки смотрит! Не на меня, а именно что на них! Очень хорошо!

Прыжком метнулся ко второй пушке, прицелился по второй же лодке и поднёс фитиль. В этот раз дело пошло легче и уже не было настолько страшно! Выстрел! И я даже глаза не стал зажмуривать!

Поэтому результаты сразу увидел, до того, как всё дымом сгоревшего пороха заволокло. Умудрился увидеть летящие в сторону щепки, брызнувшие обломки расколотых щитов, разбитую прямо на глазах в хлам надстройку! И даже показалось, что чётко различил попадающие в тела чёрные кусочки железа.

Оглянулся. Из-под отодвинутой в сторону рогожки выглядывает ошарашенное лицо кормчего. Моя дружина выглядит тоже удивлённой, но немного. Говорю же, привыкли уже к чудесам.

— Вылезайте! — командую кормчему. — Поднимайте якорь и садитесь на вёсла!

И уже всем:

— Будем разворачиваться и добивать врага! И собирать трофеи…