Бастард рода Неллеров. Книга 1

Глава 19

Не знаю, не пойму, куда родня так торопит, гонцу от столицы ещё пару недель мчаться и мчаться, если верно представляю себе расстояния, состояние дорог и резвость коней. У Ригера спросил, тот только глаза пучил, чесал в затылке и сообщил, что гонцом не служил. Спасибо, а то я не знал.

Как бы то ни было, герцогине и её деверю видней, уже через день после вызова к мачехе стою в подземном зале главного собора перед беломраморной статуей Создателя, каменного мужика, фигурой и лицом до боли похожего на моего первого ротного командира, если бы капитан тогда бороду и усы отрастил.

Справа от меня епископ Неллерский, слева дьякон Михаил, в тенях скудно освещаемого восковыми свечами помещения скрываются церковные служки в белых одеяниях. Все мы молча в мыслях молимся, вроде бы.

Не знаю, как другие присутствующие, а я действительно произношу в голове нужные слова, чередуя иногда тексты Писания своими искренними благодарностями за предоставившуюся возможность прожить заново. Есть ли ты, Создатель, нет ли тебя, всё равно спасибо.

Затем даю три обязательных обета для монашествующих: безбрачия, отказа от получения или передачи любого наследства и соблюдения Устава ордена. В моём случае — Молящихся.

Произношу их громко, обнимая колени хладной мраморной статуи. Всё, теперь назад в миряне у меня пути почти нет. Только если останусь единственным в роду и при условии получения на то разрешения самого понтифика, Посланника Создателя.

Поздравляю, Степ, ты святой отец. Ах, нет, не всё. Ещё даю клятву в качестве настоятеля Готлинского монастыря. Обещаю, что буду делать возможное и невозможное для блага своей обители, её монахов и прихожан.

Обеты и клятва — спасибо наставнику Михаилу — выучены мною наизусть, потому произнесены без запинки.

Церемония продлилась больше часа, но я нисколько не устал. Неужели взволнован торжеством момента? А почему бы и нет? Имею право. Не так уж много в моей жизни случалось знаковых событий. С принятием военной присяги можно сравнить.

Мы — епископ, дьякон и я любимый — первыми покидаем подземелье собора, поднимаясь по освещаемой факелами круговой лестнице. Дядя берёт меня под локоть словно девицу.

— На первых порах тебе будет не просто, Степ, преподобный Степ. — говорит мне маркиз Рональд, выделив голосом мой новый статус. Что же, вполне неплохо звучит, как для вчерашнего сорванца из бедняцкого квартала, так и для позавчерашнего пациента онкологического отделения областной больницы. — Не переживай. С тобой отправится подьячий Виктор, лучший ученик Михаила, да ты его видел не раз. Он будет тебе верной опорой во всех делах.

Конечно я видел этого монаха, он часто возле моего духовного наставника крутился. Крупный мужчина под пятьдесят, с лицом алкоголика и взглядом лиса. Соглядатая ко мне приставили? И почему я не удивлён? Этого следовало ожидать.

— Огромное спасибо, маркиз. — так совпало, что мой благодарственный поклон произошёл в тот момент, когда мы вышли под центральный свод собора, и получилось, будто бы я приветствовал множество находившихся перед алтарём прихожан. — Вы часто меня выручаете. А подьячего я правда знаю. Сразу понял, что достойный сын нашей матери-церкви.

Дядя прячет улыбку? Давно пора привыкнуть, что обретённый племянник умеет плести словесные кружева, и уж чем-чем, а лицемерием и сладкоречием для своей должности подходит как нельзя лучше.

Пронзаемые насквозь десятками пар глаз посетителей церкви выходим на Соборную площадь, где меня дожидается карета с эскортом, во главе которого старший сержант Ригер. Бывшего опекуна по моей просьбе повысили в звании и должностном окладе без всяких споров.

В толпе любопытствующих наверняка присутствуют некоторые мои одноклассники, но различить их лиц не успеваю, меня окружают гвардейцы, устроившие живой коридор к экипажу.

Рональд прощается со мной по родственному тепло. Отблеск его отеческой любви к Юлиане краем задевает и меня. Хлопает меня по спине, когда я поднимаюсь в салон.

— Расступись! — слышится звонкий голос Николаса.

Нашли кому доверить работу глашатая. Впрочем, новик старается и со многим справляется.

В покоях меня теперь дожидаются трое слуг. К Тому и Кларе добавилась Юлька, которая пока только стажируется в качестве горничной. Появились у девчонки и свои отдельные обязанности, правда, мало касаемые моей персоны.

Она на пару с Валькой стали связующими звеньями между моей кузиной и её ухажёром Филиппом Мортом. Носят от одной другому и обратно записки.

Ход во дворец Юлиане без родительского дозволения заказан, посетить бастарда Неллерскую в особняке лейтенант не мог, как и якобы случайно встретить в городе. Маркиз Рональд окружил любимую дочь не только заботой, но и сетью осведомителей. Кузина как-то мне пожаловалась, что каждый второй гвардеец охраны и управляющий постоянно ходят к епископу с отчётами.

Приходится двоюродной сестре ограничиваться общением по переписке, чему я рад. Присмотрелся к этому Филиппу, сволочь ещё та. Крутится вокруг всех смазливых барышень дворца, не обходя своим вниманием и виконтессу Анну с её подружками, хотя не может не знать о неприязненных отношениях этой девичьей группировки с бастардом Неллерской. В общем, скотина.

К сожалению, я так и не решился откровенно поговорить об этом с Юлианой. Дважды специально к ней заезжал с мыслью сказать правду-матку, и каждый раз, глядя на кузину, недавно только отошедшую от унизительного пренебрежения своего жениха, не смог произнести в адрес лейтенанта ни слова хулы, полностью им заслуженной.

И препятствовать переписке не стал, к тому же, девчонки, мои прежние подружки, на этом неплохо зарабатывают — кузина щедра, а проявлять это качество проблем не составляет, у неё большие доходы от имения с сотнями крепостных душ, да и папа деньгами не обижает.

Ладно. Может как-нибудь само рассосётся. С чего я вдруг переживаю за дочь епископа, будто бы это моя Леся?

— Милорд. — в глазах поклонившейся Юльки смешинки. Она и раньше была оптимисткой по жизни — откуда только в ней это бралось? — теперь же и вовсе хоть картину с неё пиши под названием «Жизнь удалась». — Позвольте сбегать за портными?

— С чего вдруг? — удивляюсь.

За прошедшие недели мне столько всяких одежд пошили, что еле в гардеробную помещаются.

— Им велено для вас сутаны приготовить.

— Понятно. — киваю. Духовным лицам не воспрещается носить светские одежды, однако на службу всё же следует являться в одеяниях, приличествующих сану. — Ну, беги.

Доиграть сегодня с баронетами Иоанном и Карлом в шары мне не дали. А ведь почти уже выиграл — семь попаданий в арку против их пяти и двух, соответственно. Однако, приглашение герцогини не проигнорируешь.

— Хочу тебя поздравить, Степ. Ты сделал важный и ответственный шаг. — в её кабинете мы вдвоём, если не считать замершего у двери гвардейца. Сидим за рабочим столом. Мария, понятно, во главе, я сбоку. — Вот. — протягивает мне два свитка. — Дарственные твоему монастырю от нашего рода на деревню Гутово и Тонский виноградник. Письма управляющим уже отправлены.

Стараюсь открыто не любоваться её красивым аристократическим лицом. Странно бы это выглядело со стороны четырнадцатилетнего паренька по отношению к пожилой для него тётеньке. Мне настоящему Мария почти сверстница.

— Благодарю вас, герцогиня.

Отрываю задницу от кресла, но мачеха резким жестом заставляет сидеть.

— Наедине обращайся ко мне по имени. Ты нашего рода, и… и очень похож на своего отца. — Мария смотрела на меня очень внимательно, будто бы первый раз увидела. — Епископ уже сказал тебе, я повторю. Мы не претендуем на выплаты монастыря прецептории ордена. Конфликт с церковью и орденами — последнее, что нам хотелось бы. Однако земельные налоги в казну провинции должны поступать вовремя и в полном объёме. Кроме того, закупки для нужд обители и продажа монастырской продукции должны вестись через людей моего канцлера. Менее чем через год жду тебя в Неллере на коронации Джея. До этого времени с момента твоего отъезда мы вряд ли увидимся, не ленись писать мне. Договорились?

— Да, герцогиня, конечно, Мария.

— Вот и хорошо. А теперь хочу послушать подробности о твоих делах.

Мачеха неплохая слушательница и вопросы умеет задавать нужные. Я от неё ничего скрывать не собираюсь, кроме, разумеется, своей главной тайны, и говорю всё как есть.

Через полчаса нашей беседы молодая баронета, одна из фрейлин герцогини, явилась в сопровождении двух лакеев, которые накрыли угловой столик, и дальнейший разговор с правительницей у меня происходил на диване с кубком вина в руках и лёгкими закусками.

Мой братец Джей отсутствовал во дворце, он был на недельной прогулке по окружающим Неллер городкам и замкам с молодой невестой, прибывшей для знакомства с женихом, свадьба с которым должна будет состояться следующим летом сразу после коронации. Иначе наследник тоже находился бы сейчас с нами, разговор шёл серьёзный.

Одно дело выслушивать про свои будущие обязательства перед родом от епископа и наставника, а совсем другое, с глазу на глаз, подробно, по пунктам, от самой герцогини.

— Я всё хорошо запомнил, Мария. — говорю честно. — Можете не сомневаться, не подведу. Никогда не забуду, кому я всем обязан.

Ну, что, жизнь начинает налаживаться. Постепенно привыкаю к своему месту в ней.

На следующее утро сразу после завтрака ко мне является подьячий Виктор с ворохом бумаг в руках. Принюхиваюсь. Вроде бы перегар от него чуется, но не совсем уж жуткий.

— Это документы по обители, милорд. — он садится на пуф и вываливает принесённое на стол. — Всё, что нашёл в канцелярии. Отчёты по налогу за предыдущий год, закупки, продажи. Михаил сказал, что это вам для ознакомления вместо сегодняшних с ним занятий.

— Интересно. — беру и разворачиваю первый свиток, явно умышленно положенный поближе ко мне. — То, что нужно. Как раз хотелось бы подробней ознакомиться со своим будущим хозяйством.

Аббатство оказалось весьма развитым. В обители проживало сто двадцать два монаха, из которых трое одарённые. Почти половина знали грамоту и занимались переписыванием книг на продажу, что давало около трети дохода. Остальная братия работала или руководила слугами на различных производствах.

При монастыре имелись две деревни крепостных, одна на три сотни душ и другая, только вчера подаренная родом Неллеров, чуть менее, чем на тысячу, поля, три больших пастбища, два виноградника, две пасеки, фруктовый сад на семь акров, прядильная и ткацкая мастерские, кузня, маслобойня, винодельня, сыроварня и лечебница.

Последнее привело меня в содрогание, почитал я тут медицинские манускрипты, это просто кошмар. Пособия по изощрённому, мучительному умерщвлению людей. В основном. Как я понимаю, кое-какого положительного эффекта лечебницы добиваются не за счёт лекарских услуг, а благодаря регулярному питанию больных, санитарному уходу и отдыху.

Единственное, чему нужно отдать должное, так это здешней хирургии. Вскрывать гнойники или ампутировать конечности, чтобы не допустить гангрены и заражения крови, местные эскулапы умеют.

Кроме монахов в хозяйстве Готлинской обители задействованы почти две с половиной сотни работников, в основном рабов, разного пола и возраста, семейных и одиноких.

Все виды деятельности монастыря мне незнакомы, в том смысле, что лично не приходилось ничем указанным заниматься. Даже качество вина я различал по ценнику на бутылке. Нет, понятно, бормотуху с нормальным хорошим напитком не путал, но вот все эти нюансы букетов, ароматов и прочие изыски для сомелье никогда меня не интересовали. Водочка, коньячок, реже вискарь — это понятно.

В цифры следующих свитков сильно не углубляюсь, и так понятно, что даже при прежнем настоятеле аббатство закупалось дороже рынка, а продавало дешевле, обеспечивая нашему роду — надо же, для меня Неллеры уже наш — приличную маржу. При мне, как я понял из разговора с прекрасной Марией, роялти только увеличится.

Надо подумать на досуге, как на это посмотрят прецептор ордена в Рансбуре и магистр в далёкой империи. Придётся, что тот Труффальдино из Бергамо, слуга двух господ, маневрировать, угождая Молящимся и Неллерам одновременно. И пусть никто не уйдёт обиженным, как в Сталкере братьев Стругацких.

— Тут схема монастыря. — Виктор достаёт из груды лист и протягивает мне. — Ваше преподобие, я извиняюсь, торопился к вам, в горле пересохло. Не распорядитесь насчёт вина?

— Конечно, брат. Юлька, налей нашему гостю.

Девчонка, озорно улыбнувшись, кинулась к шкафу, и вскоре протянула подьячему до краёв наполненный кубок, который тот осушил буквально в миг.

Неужели мне в помощники достался выпивоха? Что ж, это неплохо, раз он ко всему ещё и соглядатай. Впрочем, вряд ли его недостатки сильно сказываются на качестве работы, иначе епископ ему бы не доверил присмотр за новым, молодым настоятелем. Наверняка лично предан маркизу Рональду, умён и хитёр. А то, что я сейчас вижу, всего лишь маска.

— Ничего себе. — я даже присвистнул от удивления.

Дурная привычка осталась ещё с прошлой жизни. Надо как-то с выражением эмоций быть поаккуратней.

На рисунке я увидел Пентагон. В самом деле очень похоже. Правда с масштабом схемы не совсем понятно. Изображение касалось не только самого аббатства, но и строений вокруг него. Вижу, что лечебница, маслобойня и сыроварня находятся вне пределов стен.

— Вы о чём, преподобный Степ?

— Да так. Показалось, что где-то я уже видел это. Сколько ярдов длина стены?

— Так не знаю.

Что ты тогда вообще знаешь? Пришёл к шефу студентом, неподготовленным. Таких драть надо, и в хвост, и в гриву. И не важно, что мне четырнадцать, а тебе пятьдесят. Не нужно забывать о субординации. Ладно, спустим пока на тормозах, но готовься, верный мой помощник. Если надеешься, что нашёл синекуру, то глубоко заблуждаешься.

— Ещё вина? Может приказать принести что-нибудь поесть? — интересуюсь.

— Да-да, милорд. Сам хотел винишка ещё попросить. Еды не нужно, я плотно позавтракал.

Ага. Если в тебя с утра что-то лезло, значит поел.

Бумаги я все просмотрел. Вначале вызвал удивление небольшой размер оброка, но когда я увидел, что барщина забирает почти половину рабочих дней, вопрос отпал. Как по мне, так проще раздать монастырские поля на увеличение личных крестьянских наделов. Да уж, агроном выискался. Что я понимаю в сельском хозяйстве, тем более, феодальном? На чужой манер, поди, хлеб готлинский и вовсе не родится.

Виктор умудрялся лить в себя вино и не пьянеть. Бывают такие организмы, встречались на Земле, и тут, вон, попался на моём пути.

Отправляю подьячего, оставив себе схему обители. Перерисую, потом верну в канцелярию.

— Милорд. — просится Юлька. — Разрешите мне домой сбегать?

— Беги, чего уж. Только на обратном пути в особняк миледи не суйся. Хватит уже писульки оттуда таскать. Думаете, я не знаю ничего?

Моя юная рабыня презрительно посмотрела на Клару, верно угадав источник получения мною информации, и выскочила за дверь. Всё, что девчонка калымит, она относит матери и сёстрам.

Гонец из Рансбура с документами о назначении бастарда Степа Неллерского аббатом Готлинской обители прибыл через одиннадцать дней после моего посвящения в сан.

Думал, что мне сразу же дадут пинка под зад, отправляя в полёт из дворца в монастырь, но, оказалось, я всё ещё недостаточно хорошо думаю о своей новой семье.

К отъезду давно всё было готово, однако, герцогиня и Джей, вернувшийся во дворец со своей двадцатилетней невестой Ольгой виконтессой Атирской, не пожелали рисковать, отправляя меня только с десятком моей личной охраны, даже при том, что наряду с другими магами сами участвовали в изготовлении амулетов, отводящих стрелы и болты.

На дорогах было беспокойно, а выделить дополнительные силы за счёт уменьшения безопасности замка и города посчитали ненужным. Дождались каравана, сформированного для поездки в нужном направлении, с ним меня и решили отправить.

Мария в день моего убытия распорядилась насчёт завтрака в узком семейном кругу. Епископ прибыл вместе с дочерью. Из чужих, пока чужих, присутствовала только Ольга Атирская, показавшаяся мне весьма пустой особой, хотя, говорят, она очень сильная одарённая. Наверное Джею и нужна такая? В дела влезать не будет, зато, случись что, грозная боевая единица всегда под рукой.

Ба, кузина, ты что, плачешь? Нет конечно же. Не может бастард Неллерская реветь как крестьянская девчонка. Гордость и предубеждение — название одного из любимых Дашиных фильмов — присуще аристократке. А то, что у Юлианы глазки красные, так оттого наверняка, что в них что-то попало.

Если серьёзно, понимаю, я стал для юной девушки не просто другом, а единственным другом. Не было у неё никогда и никого, с кем она бы так откровенно могла говорить по душам. Убеждён, в Неллере у меня остаётся настоящий и достаточно влиятельный союзник. Не нужно ей так расстраиваться, не навсегда ведь расстаёмся.

— И будь очень внимателен, Степ. — напутствует Мария.

— Позвольте, я провожу кузена до городских ворот? — попросила Юлиана.