Байки космического патруля

КОМАНДА ЛЕНТЯЕВ

На углу стола в Спайдер-Хинтон-плейс на Юноне сидели три молодых офицера. Один из них барабанил но столешнице беспокойными, нервными пальцами и нарочито хмурился. Двое других как будто развлекались, поигрывая своими бокалами и поглядывая на собиравшихся девушек. Все трое носили серебряные значки в виде полумесяца — эмблемы земной космической стражи.

И сам полумесяц, и смысл эмблемы очень раздражали младшего лейтенанта Алана Маккея, ЗКСРФ, класс 5. На языке официоза это означало просто «офицера ограниченной квалификации» с Резервного флота Земной космической стражи, но для нетерпеливого молодого Маккея и общества в целом, — в том числе для девушек, развлекавших флот, — и для личного состава самого флота это означало отсутствие квалификации, неподготовленность, непригодность. Это означало «полусырой» и «некомпетентный». Это означало, что его владелец, вполне вероятно, — напыщенный молодой осел, переодетый офицером стражи. Он может внушительно выглядеть за чайным столиком, но так и остаться навсегда пустым местом. И Алана Маккея это крайне возмущало.

Его чрезвычайно раздражало то обстоятельство, что своим успехом — ведь он, пока еще младший из Ялнэлов, уже был произведен в офицеры и стал командиром космической лодки КЛ, — Маккей был обязан мощным усилиям своей неугомонной тети Клары. Да, это было так. С хитростью Макиавелли она приводила в действие все пружины, чтобы обеспечить племяннику повышение по службе и непыльную работенку. Он не знал, хотя и догадывался, — об этом говорил результат его недавнего рапорта с просьбой о переводе иа более активную службу, — что его личное дело в кадровом отделе было оклеено самыми разными записочками вроде «Не переводите этого офицера на другое место, не уведомив меня. — Верховный адмирал», «Только ПС», то есть «только планетарная служба», и тому подобными. Всякий раз, вспоминая тетю Клару, он мягко чертыхался. А уж сколько проблем создала для совести Маккея его черная неблагодарность по отношению к своей тете!

Кабаре начало заполняться — день клонился к вечеру. Две девушки замедлили шаг возле их столика. Младший лейтенант Хартли призывно помахал им рукой.

— Присаживайтесь, — пригласил он, — и выпейте с нами. Мы свободны до конца дня.

— Вас, ребята, мы прибережем для времен поскучнее, — ответила одна из девиц. — Сегодня здесь будут настоящие моряки. — Она потянула свою спутницу за руку. — Пойдем, милочка. Ты не позволишь себе остаться с этими типами.

Девушки ушли.

— Сам напросился, дурак, — пробормотал Террел, еще один младший лейтенант. — Ты что, не видел доску объявлений, когда мы выходили из комендатуры? «Поллукс» прибывает. Его здорово потрепали в большой схватке с троянцами. Сейчас он идет на лунную базу для капитального ремонта. У них каждого человека наградили Новой Звездой, а капитан Буллард получил бриллиантовые наконечники для своего Небесного Креста. Для нас лучше всего убраться отсюда и вообще не высовываться, пока «Поллукс» не уйдет.

— Да, — мрачно сказал младший лейтенант Маккей. Лицо его было красным.

Маккей вышел в гардероб, где висели их скафандры. Здесь матросы и офицеры с восьми других лодок КЛ уже снимали свои защитные костюмы, чтобы пойти па танцплощадку. Маккей небрежно кивнул одному, другому... Затем он махнул рукой двум своим младшим офицерам и все вместе они вышли из кабаре.

— Капитан «Поллукса» может проверить нас, — сказал Маккей коротко. — Возвращайтесь на лодку и отдрайте ее как следует.

И он с отвращением добавил про себя: «Мы не способны драться, зато можем сверкать своими начищенными железками. Как будто такой человек, как Буллард, заботится, черт возьми, о блеске»!

Ведь для него Буллард был тем же, кем он был практически для каждого парня на всех пяти планетах — кумиром.

Кто не слышал о его подвигах в этой нудной, затянувшейся войне между Федерацией Внутренних Планет и Империей Юпитера? И вот теперь Буллард был здесь! Аллан Маккей вздрогнул. Он должен представиться ему, ибо таковы строгие правила этикета. Все младшие корабельные командиры должны отдавать дань уважения любому старшему. Маккей был одновременно и рад, и смущен. Ведь он был крупным, рослым парнем, имевшим хорошее образование, а на груди носил этот злосчастный полумесяц — клеймо непригодности. Что с того, что он командовал космической лодкой К Л-331? У похабных флотских песен, как и у жаргона старых небесных волков имелась только одна расшифровка «КЛ» — «команда лентяев».

В самом дурном расположении духа младший лейтенант Маккей смотрел, как за куполом, накрывшим Хебес- порт, на площадку рядом с его собственным крошечным судном спускается могучий космический монстр. Несмотря на внушительные размеры, «Поллукс» шел ппиз легко и непринужденно, и это удивило Маккея, поскольку сообщения о полученных кораблем повреждениях оказались верными. Каждый фут его поверхности свидетсл ьгпювал о боях, из которых корабль вышел победителем.

Две трети его носовой части ушли внутрь корабля, а то, что осталось на месте, покрывала голубая окалина — след взрыва гремучего газа. Почти квадратный ярд поверхности «Поллукса» нес наспех наложенный металлический пластырь. Один из стабилизаторов корабля расплавился полностью, и массивные потеки застывшего металла протянулись вдоль всего корпуса до кормы. Неуклюжее, странного вида аварийное устройство находилось на месте реактивных дефлекторов, а от нижней башни в корпусе корабля осталась только зияющая дыра.

Но «Поллукс» спускался аккуратно и без посторонней помощи. Маккей продолжал смотреть на него, пытаясь представить, как он выглядит изнутри. Ведь ни он, ни его товарищи из патруля Юноны еще никогда не ступали на корабль такого класса. Маккею рассказывали, что «Поллукс» от носа до кормы начинен всякого рода механизмами и приборами, но этого он представить не мог. Основной специальностью Маккея в школе были межпланетные языки; все знания по физике и механике он получил на своей маленькой KJI-331.

Маккей увидел, как открылся шлюз корабля и кто-то, должно быть Буллард, вышел из него в сопровождении нескольких людей. Они пошли через поле ко входу в купол, как вдруг неожиданно остановились на середине и стали смотреть вверх. Издалека летел небольшой корабль, и, судя по короне яркого пламени над ним, он сбрасывал скорость. Несмотря на то, что Маккей служил недавно и вообще в космонавтике разбирался не очень хорошо, смысл этой картины был ему ясен. Это летела одна из прикрепленных к Большому Совету курьерских лодок особого назначения. Ничем, кроме экстренной ситуации, нельзя было объяснить форсированную работу ее двигателей.

Группа Булларда продолжала стоять на прежнем месте до тех пор, пока лодка не приземлилась. Из нее выбежал курьер, который через все поле побежал к Булларду. Маккей увидел, как Буллард взял у него белый конверт. Он вертел его в руках, в то время как курьер, сильно жестикулируя, что-то говорил. Буллард сначала отрицательно помотал головой, затем кивнул, и курьер пошел обратно к своей лодке.

Что бы капитан Буллард ни собирался сделать изначально, прибытие курьерской лодки явно изменило его планы. Вместо того, чтобы продолжить путь к куполу, он отправился прямо к стоянке, на которой выстроились лодки КЛ. Маккей объявил тревогу своим людям, и посла л одного человека оповестить экипажи других лодок.

Мурашки бегали по коже Маккея, когда он стоял возле своей лодки и ждал. Его КЛ, прибывшая первой, стояла теперь в конце всей шеренги, и пока Буллард не проверил все лодки, он не подошел к нему. Наконец, они оказались лицом к лицу. Буллард бодро ответил на приветствие младшего по званию и спросил:

— Разрешите вас проверить, сэр?

Маккей молча кивнул, но в этом уже не было необходимости. Буллард прошел мимо него и оказался внутри лодки. Маккей пропустил офицеров, сопровождавших Булларда, а затем вошел сам. Буллард осмотрел половину КЛ-331. Он вышел из очередного закутка, заглянул в машинное отделение, перешел в кабину управления, затем обернулся к одному из адъютантов.

— А это, пожалуй, лучшая лодка в группе. Не так ли?

Офицер, к которому обратился Буллард, кивнул.

Буллард привычной рукой ощупал тумблеры и кнопки на панели управления, затем взглянул вверх. Мрачная улыбка мелькнула на его лице, но Буллард подавил ее. Он внимательно посмотрел на Маккея. Тот задыхался, как рыба, вытащенная из воды. Во взгляде капитана «Поллукса» мелькнуло любопытство.

— Один из моих людей, сэр, — выпалил Маккей, покраснев до корней волос. — Он получил это для передачи. Мы решили повесить это здесь.

«Это» было маленьким шелковым флагом — маленькая красная звезда на бледно-голубом фоне. Такие флажки висели в миллионах домов на Земле, Венере и Марсе. Это был флаг действительной службы. Он означал, что член семьи ушел на войну.

— Ну и что, — спросил капитан Буллард, — вы думаете по этому поводу?

Теперь улыбка исчезла с его лица. Взгляд капитана стал пронзительным и жестким. Он ни разу не отвел взгляд от глаз Маккея, но у того возникло чувство, что его осматривают с головы до ног. Во взгляде Булларда он не нашел намека на то, каким должен быть ответ.

— Да, сэр, — сглотнул Маккей. — Мы думаем.

Капитан Буллард продолжал безжалостно смотреть на

него. Маккей понял, что от него ожидали большего.

— О, сэр! — взорвался он. — Я сам ни о чем ие просил! Это была безумно любящая тетя. Я пробовал и пробовал, но они отклоняли мои письма! Это, это...

— Довольно! — сказал Буллард жестко, будто гвоздь забил. — Важно не то, что вы делаете, а как вы делаете. Есть старая пословица: «Тот, кто стоит и ждет, тоже служит». Вы не знаете артиллерийской стрельбы. Вы, смею сказать, неотличите один конец торпеды от другого. Возможно, вам не хватает других знаний, необходимых для нашей профессии. Вот и все, что означает для меня ваш полумесяц. Однако кое-что вы все-таки знаете. И важно не только то, что вы знаете, но и то, как вы используете свои знания в чрезвычайной ситуации.

Младший лейтенант Аллан Маккей, ЗКСРФ, класс 5, растеряно кивнул. Слова Булларда были разумны и даже утешительны. Но в глубине души Маккей знал, что он нес бесполезную и унизительно безопасную службу — в тот момент, когда на карту был поставлен ход истории. Капитан Буллард повернулся к сопровождавшим его офицерам.

— Я бы хотел поговорить с младшим лейтенантом один на один, — тихо произнес он.

Когда офицеры вышли, Буллард снова обратился к Маккею:

— У вас есть шанс. Вы видели, как спускалась курьерская лодка? Фактически она вышла из строя. И отремонтировать ее не удастся даже за несколько дней. Ее капитан вручил мне депешу, которая должна быть передана дальше. Она представляет собой сверхсекретное и срочное сообщение, которое не может быть передано по радиосвязи. Оно должно быть доставлено лично главнокомандующему силами противника, передано в его руки, а если это окажется невозможно, послание должно быть передано ему в устной форме. В настоящее время он блокирован в системе Юпитера. Как скоро вы сможете отправиться?

— В течение часа, сэр, — ответил Маккей. Теперь, получив то, о чем он просил, младший лейтенант испугался.

Справится ли он с заданием? Что будет, если он потерпит неудачу?

Но Буллард ни в чем не сомневался. Он достал конверт, который Маккей уже видел издалека. Конверт был покрыт тяжелыми государственными печатями.

— Депеша, — сказал Буллард, — написана на простом английском языке, она не зашифрована, и на то есть причина. Красные буквы «СР» в нижнем правом углу означают «сообщение, связанное с риском». Вам разрешается при угрозе захвата или утраты документа открыть конверт, прочесть депешу и запомнить ее смысл. После этого вы должны будете съесть ее или полностью уничтожить другими способами. Затем вы должны любой ценой передать сообщение главнокомандующему. Передавать его кому-либо другому нельзя даже под пытками. Готовы ли вы взять это на себя?

Маккей посмотрел в стальные глаза Булларда и увидел нечто такое, от чего не мог уклониться. Вопрос капитана был не вопросом, а приказом.

— Готов, — сказал он просто, и протянул руку за сообщением.

— Попрошу вашу подпись, — спокойно ответил капитан Буллард.

Рука Маккея дрожала, когда он ставил подпись. Но когда Маккей закончил эту процедуру, младший лейтенант был награжден дружеской улыбкой человека, которого так давно и сильно обожал, а мгновение назад так боялся.

— Запомните, мистер Маккей, — Буллард взглянул на конверт, — если вы окажетесь в руках врага, вы будете предоставлены самому себе. Все будет зависеть от вашей сообразительности и от ваших способностей действовать. На вас возлагается огромная ответственность. Не бойтесь ее.

Имейте в виду, что в сложном, чрезвычайном положении любое действие лучше бездействия.

Маккей смутно ощутил, как ему пожали руку и похлопали его по плечу. Затем герой его детских мечтаний ушел. Секунду спустя Маккей очнулся и нажал кнопку общей тревоги. Чтобы стартовать через час, предстояло сделать еще многое.

Удаляясь от Хебеспорта, Маккей взглянул на него с высоты еще раз. Купол с учебной войсковой частью и кабаре возле него выглядели как десятицентовая монета на тротуаре при виде с пятого этажа, а темные корабли, лежавшие на озоновом снегу, казались мухами — одна крупная и несколько точек. Ни Хартли, ни Террелу Маккей не сказал, куда и зачем они направлялись. Он только назвал курс и пообещал все объяснить в свое время. Хартли был помощником Маккея по астронавигации, а Террел управлял двигателями. Помощником Хартли был Рэд Дунган — рыжеволосый, веснушчатый старшина-рулевой, а помощником Террела — Билли Келси, радист, более известный по кличке Спаркс. Он один из них не носил серебряного полумесяца. Этот старик из Резервного флота в свое время побывал на первых марсианских войнах.

Никогда прежде Маккей не испытывал такой большой ответственности. По своим общим характеристикам КЛ- 331 была очень похожа на его собственную яхту, и Маккей никогда не сомневался в способности управлять этой космической лодкой. Ее вооружение было ничтожным — оно состояло из десятимиллиметровой игольчатой пушки, пригодной только для того, чтобы взорвать с ее помощью бродячую мину. Лодка КЛ предназначалась для патрулирования, а не для сражений. Но теперь она должна была сражаться или бежать, а поскольку не могла делать первого, оставалось только последнее. А это, как показали быстро сделанные расчеты, было почти невозможным.

Маккей еще продолжал соображать, как, с учетом их низкого ракетного радиуса, набрать оптимальную скорость, чтобы сохранить достаточно топлива на случай чрезвычайной ситуации, как вдруг именно такая ситуация и пришла. О ней сообщил рулевой Рэд. Он следил за космосом при помощи не слишком чувствительного термоскопа Марк-1, которым была снабжена КЛ-331.

— Там впереди что-то большое, — доложил он.

Рэд вытащил книгу, которая содержала схемы разных комбинаций инфракрасных лучей, исходящих из смешанных веществ. Он ломал голову над перекрестными ссылками, пока не наткнулся на группу цифр, которая соответствовала показаниям термоскопа. Маккей прочитал:

«ЛТ-848-501, перегруженный пятнами типа Ф: с атомным двигателем тип БББ при отключенной нормальной тяге_у но работающей вспомогательной. При нормальной интенсивности обычно составляет пять единиц расстояния. Для других показаний применить правило обратных квадратов».

Это могло означить только то, что они приближаются к линкору с Юпитера самого мощного класса! Потому что Федерация не могла похвастаться больше ничем, кроме таких высокоспециализированных крейсеров звездного класса, как «Поллукс».

Тут зашипел телеголосовой передатчик и сквозь треск эфира донесся гортанный голос:

— Фрэтэндон? Сезрэйк най оут флотц-крайген заб сна- гелбискери фрэтэндон?

— Что это? — воскликнул Хартли.

Сообщение повторилось и Маккей еще раз его прослушал. Он лучше читал тексты на языках Юпитера, чем воспринимал их на слух.

— Он хочет знать, земляне ли мы. Он говорит, что если да, то мы должны поравняться с ним и остановиться.

Пока Маккей говорил, он переключил реактивный дефлектор на режим пикирования и круто повернул направо. Одновременно он включил тумблер максимальной скорости.

— Управляйте, Хартли. Мне надо кое-что сделать.

Предчувствие того, что он может не выполнить полученное задание, почти вывело Маккея из равновесия. Его голосовые связки напряглись и перестали действовать, холодный пот выступил у него на лбу и стекал по его спине. Он знал, что настало время уничтожить важное сообщение. Маккей все еще колебался. Сможет ли их догнать линкор с Юпитера? И как этот линкор, каким бы большим он ни был, смог прорваться через тучу крейсеров, которые кружились вокруг Юпитера и его планет?

Он остановился, все еще нерешительно сжимая запечатанный конверт. Тут в кабину просунул голову Спаркс:

— Получено сообщение с «Поллукса». Сейчас я его расшифрую.

Он хлопнул дверью.

— Как наша обстановка? — беспокойно спросил Маккей Хартли.

— Паршиво, — ответил Хартли. — Корабль вошел в поле видимости — большой, с белыми и черными щелями на его боках — он сейчас накапливает энергию.

Спаркс шагнул в комнату. Маккей прочитал листок, который ему вручили:

Для Вашей информации: ПЕРЕХВАЧЕНО — генеральный директор — главнокомандующему: полное отступление согласно отданному приказу. Ожидайте дальнейших приказов с марсианской базы. Курьерский корабль, примите к сведению изменение целевого назначения.

Маккей не ждал более ни секунды. Его дрожащие пальцы разорвали драгоценный конверт и вынули тонкий лист бумаги. Теперь он знал, что по какой-то причине блокада была снята и флоту Юпитера позволили выйти. Он расправил бумагу и начал читать.

Он пропустил витиеватый заголовок. Письмо было от Большого Федеративного Совета к главнокомандующему военным флотом Юпитера. Первый абзац был полон лестных слов об успехах флота. Во втором шла речь о трудностях, выпавших на долю трех планет, о миллионах потерянных людей и об израсходованных триллионах денег. Налоговые тяготы стали невыносимыми. В третьем параграфе говорилось:

«До сих пор мы надеялись, что наша блокада Юпитера в конечном счете принесет положительные результаты. Но согласно последним сведениям, в этом году все спутники Юпитера собрали небывало богатый урожай флерига, а стада лизвэртлов, благодаря их интенсивному разведеншо, стали больше, чем до начала войны. А поскольку противник теперь имеет неограниченные ресурсы, мы больше не можем надеяться на победу. Поэтому издан приказ о стратегическом отступлении.

Проинформируйте Его Императорское Величество, что полномочная комиссия направляется к нему с просьбой о немедленном перемирии. Уведомите его, что наши условия в целом будут следующие: признание господства Юпитера над всеми внешними планетами и спутниками; разделение астероидов в соответствии с решением конференции, па которой также будет определена сумма контрибуции, которую мы будем выплачивать».

Маккей побледнел. Это было невероятно! Федерация складывает оружие теперь — после освобождения половины планет от безжалостных и агрессивных каллистианцев, после побед во всех главных сражениях войны. Причем они соглашались дать императору Юпитера — самозванцу, который до войны был простым каллистианским наемником, — больше, чем тот смел надеяться когда-либо заполучить. И в дополнение к этому позору еще и обещание выплачивать контрибуцию!

Маккей еще раз пробежал глазами депешу. Вдруг KJI-331 сильно вздрогнула и накренилась.

— Они подцепили нас тяговым лучом, — прокричал Хартли.

Маккей оторвал от депеши полоску, свернул ее и положил в рот. Затем оторвал еще кусочек, еще один, и еще один. К тому времени, когда небольшое патрульное судно землян было посажено на линкор захватчиков, Маккей проглотил последний кусок бумаги. Конверт он обратил в пепел и растер его пальцами.

Телеголосовые передатчики заговорили снова:

«Лю супнит аф трэбл виттервэнг — ЛОШТ»!

— Вежливые, черти, — пробормотал Маккей, подвешивая к поясу кортик с золотой рукоятью, который был церемониальным потомком меча. — «Будут ли его превосходительство добры взойти на борт нашего корабля — ПОЖАЛУЙСТА»! — горько передразнил он.

Сказать, что младший лейтенант Алан Маккей удивился, войдя в недра линкора «Дрэвел», означало бы сильно приуменьшить силу его впечатления. Он был, если выражаться наиболее точно, просто поражен.

Вдоль коридора выстроились восемь дежурных. Тут же стояла шеренга из четырех музыкантов — с помощью труб цзыбл они исполняли чрезвычайно неприятную, хотя и характерную для планеты Ио, мелодию, оказывая тем самым Маккею императорские, а вернее, какофонические почести. Два гигантских барабанщика выбивали дробь. Позади всех стоял адмирал в золотых кружевах со своей свитой. Все были предельно изможденными, хотя и носили пышные наряды.

Маккей неловко отдал честь. Он поразился, увидев, как адмирал отвешивает низкий поклон и снимает со своего пояса собственный кортик. Приняв вертикальное положение, он сделал два шага вперед и протянул кортик Маккею.

— Пжалста, вы возьмите. Мы очень ужасно, но земляне в порядке. Теперь забирать шлюпка и уходить. Может так Ио достать «Дрэвел» другое время, нет?

Он умоляюще посмотрел на Маккея.

— Я думаю, будет лучше, если мы побеседуем на языке Ио, — предложил младший лейтенант Маккей, машинально забирая у адмирала знак капитуляции. Он не знал, что с ним делать, поэтому повертел кортик в руках и вернул его адмиралу. — Если я правильно понял, вы мне сдаетесь? — спросил он, все еще не веря сам себе.

— Да, — сказал адмирал, делая очередной низкий поклон. Он жестом показал, что можно пройти для беседы внутрь корабля.

Они прошли по длинному, надраенному до блеска коридору. Маккей только головой вертел, смотря через взрывозащищенные прозрачные перегородки на скопления огромных вакуумных труб, нагромождения конденсаторов и трансформаторов, чрезвычайно сложные механизмы, составленные из странно расположенных спиралей, светящихся сфер и буквально милей светящихся проводов. Он не имел не малейшего понятия о том, как назывались эти машины, и каким было их предназначение.

Адмирал ввел Маккея в роскошный кабинет и с облегчением сел в кресло. Он выглядел очень слабым. Вся свита адмирала таинственно исчезла.

— Мы разрушили наш корабль сопровождения. Этот корабль был полностью укомплектован каллистианцами. Мы также убили всех каллистианских офицеров на борту. Мы сумели пройти мимо передовых кораблей вашей блокады и дошли вот до этого места. Но я боюсь, что мы не можем идти дальше. По этой причине я вверяю корабль вашей протекции.

Маккей моргнул. Его протекции! Он вспомнил «микро- Берту» — десятимиллиметровую пушку, которой была оснащена его КЛ-331. Это было слишком глупо, слишком по-дурацки. Все это казалось сном. Но адмирал продолжал говорить искренне и с мольбой. В чувство реальности Маккея вернула серия судорожных толчков, сотрясших корабль.

— Мои офицеры и весь экипаж взлетает на спасательных шлюпках, — пояснил адмирал. — Одну они держат свободной для меня. Я должен вернуться как можно скорее.

— Н-но...

— Я Джелликет. Вы, должно быть, слышали обо мне. Я одним из первых выступал за союз спутников Юпитера. Конечно же, я и понятия не имел, какими тиранами окажутся каллистианцы, и какой безумец их возглавит. Мне не надо рассказывать, как Европе и Ганимеду пришлось к нам присоединиться, и о наших последующих завоеваниях. Империя превратилась в пустую оболочку. Она перезрела для распада и уничтожения. Весь урожай флэрига пропал. Наши когда-то огромные стада лизвэрдов вырезаны до последнего животного...

Маккей вздрогнул. Вот пример того, как может обезвредить противника умелая пропаганда!

— У каллистианцев сейчас уже больше восстаний, чем они могут подавить. Когда-нибудь они падут, ибо люди голодают. Ваша блокада, мой юный друг, уже победила их. Вы удивляетесь, почему я передаю вам этот линкор. Я вам скажу, почему. Мы выслушали вашего руководителя, и мы ему доверяем. Он сказал, что целью войны с нами является освобождение народов. Очень хорошо. Наступит день, когда Но понадобится флот. И мы желаем, чтобы эти корабли, на которых всегда служили только ионийцы, были освобождены и сохранены как ядро нашей будущей нации. Мы не доверяем вашим союзникам, марсианам. Они либо присоединят их к собственному флоту, либо уничтожат, чтобы они не попали в руки другим.

Адмирал улыбнулся с надеждой.

— Теперь, когда я благополучно передал корабль в ваши руки, можно мне получить ваше разрешение вернуться к своему народу?

— Да, конечно, — холодно произнес Маккей.

Он был слишком удивлен, чтобы добавить к этим словам еще что-нибудь. Адмирал тут же поднялся и вышел. Мгновение спустя корабль получил последний специфический толчок. Младший лейтенант Маккей почувствовал, что у него по коже бегают мурашки. Он, обладатель дурацкого полумесяца на кителе, стал командиром крупнейшего небесного линкора. «Дрэвел» был брошен экипажем, но еще вчера даже такие корабли, как непобедимый «Поллукс», не осмелились бы подойти к нему — разве что в группе из шести таких же кораблей. От этой мысли Маккей чуть не упал в обморок.

Маккей взял себя в руки и вышел в коридор. Он не помнил, как попал внутрь, потому что по пути они с адмиралом сделали несколько поворотов. Линкор был огромным, странным и до жути тихим. Но после нескольких неудачных попыток Маккей все же наткнулся на шлюз и вошел в него. Он выпрямился и сделал глубокий вдох. Пятью секундами позже он появился в крохотной кабине управления своей КЛ-331.

— Это не шутки, ребята, — произнес он, тщетно пытаясь казаться равнодушным, — мы захватили корабль. Оставьте нашу КЛ и пойдемте осмотрим линкор.

Четыре пары глаз уставились на Маккея, четыре пары губ скривились в недоверчивых усмешках. Спустя мгновение заговорил Террел:

— О’кей, я оценил эту шутку...

— Это не шутка, — серьезно сказал Маккей. — Шутка, может быть, только в том, что на борту этого корабля нет ни души, и ни кусочка еды. Сколько на нем осталось топлива, мы не знаем. Наша первая задача — выяснить это.

Они исследовали линкор, как спелеологи исследуют новую пещеру. Время от времени они теряли друг друга или оказывались в тупиках. Прошла добрая половина часа, прежде чем они пришли в центр управления, спрятанный за толстой броней в глубине корабля. Маккей обнаружил и перенес на стол множество чертежей. Он поспешно ознакомил с ними своих помощников, попутно расшифровав некоторые из самых важных символов.

— Здесь, — сказал он Террелу, — схема группы главных и вспомогательных двигателей. Возьмите с собой Рэда и попробуйте разобраться, что заставляет корабль двигаться, и как включаются приборы. Просто пробуйте, пробуйте и пробуйте. О результатах доложите через час или около того. Пусть Спаркс осмотрит радиостанцию. Дайте мне знать, когда он сможет начать отправку радиограмм. Хартли, возьмите эти схемы и осмотрите склады. Не удивлюсь, если их боеприпасы испортились или им угрожает самовозгорание. Если это так, залейте их. Осматривайте таблички на стене. «Гасить» на их языке пишется как «беллигиш» или что-то вроде того. Вряд ли вы сделаете ошибку, если включите одну помпу.

Когда помощники ушли, Маккей бегло осмотрел центр управления. Для работы с его приборами требовалось десятка два людей, и приборы эти ему почти ничего не говорили, хотя он и был опытным яхтсменом. Маккей вздохнул и обратился к находившимся в центре документам.

То, что в них содержалось, подтверждало слова адмирала. Его запросы о жизненно важных поставках отклоняли один за другим, либо присылали вместо необходимых вещей суррогаты. Большая часть переписки касалась отказов от якобы «просто хороших или лучших» заменителей. Он испытал облегчение, когда узнал от Хартли, что половина боеприпасов, пришедших в негодность, обезврежена.

Но все же Маккея продолжал терзать один вопрос. Что ему следует сделать с полученной от Булларда депешей? Отказаться от этой туши и перейти на KJI-331? Или новость, которую он только что узнал от адмирала, изменила ситуацию настолько, что надобность в доставке депеши отпала? Маккей решил послать на Землю радиограмму с новостями, которые он только что получил, и запросить дальнейшие инструкции. Да, но ведь правила не позволяли делать такие запросы!

Двусмысленность своего положения Маккей осознал сразу же, как только эта идея пришла ему в голову. Вошел Спаркс.

— Я нашел их станцию и она работает, — сказал он. — Я в ней разобрался. Можете связываться с Землей в любое время. Используйте этот комплект, — Спаркс указал на панель, наполовину прикрытую огромным щитом. — Я нашел также кое-что интересное. Это полный набор всех наших кодов и шифров! Почему их не сожгли в главном штабе? Только взгляните: они набраны шрифтом, который используют на Юпитере. Думаю, их раздали всем кораблям.

Маккей нахмурился. Если каллистианцы имели все их коды, он не мог связаться конфиденциально с командующим, с «Поллуксом», и вообще с кем бы то ни было из своих. Если он сообщит, что Юпитер находится на грани революции, император сможет подавить ее прежде, чем земляне и их союзники смогут прийти на помощь повстанцам. Информация, которой он владел, была чрезвычайно важной. Если бы она была у Совета несколько дней назад, он никогда пе послал бы свое трусливое мирное предложение. Если бы они знали про нынешнюю обстановку на Юпитере, они бы точно отозвали свои слова.

— Держите все под контролем, — сказал лейтенант Маккей.

Он сел в кресло и погрузился в размышления. Его мозг как будто онемел, а кожу начало покалывать. Он почти боялся думать о проблеме, которая с каждой минутой все больше выходила на первый план. Это был гот факт, что в данный момент он — он, скромный младший лейтенант класса 5 резервного флота — держит в своих руках судьбу народов всей- Солнечной системы. От того, что он сделает или не сделает в самое ближайшее время, зависело всё. И сколь незначительными ни стали бы его действия, их последствия будут иметь межпланетный масштаб. Для человека, который еще никогда в жизни не принимал важных решений и не отвечал за их последствия, эта мысль была невыносимой.

Маккей просидел в размышлениях около минуты, хотя ему показалось, что времени прошло чуть ли не час. Он вдруг услышал собственный стон. «О, если бы я мог знать, как поступил бы на моем месте Буллард! Уж оп-то что- нибудь сделал бы, бьюсь об заклад».

Мысль о Булларде взбодрила его. Перед Маккеем возник яркий и четкий образ этого человека. Ему казалось, что он слышит, как говорит Буллард, и он вдруг отчетливо вспомнил, что капитан сказал ему на прощание. Его слова оказывались поистине пророческими: «В чрезвычайной ситуации имеет значение лишь то, как вы используете свои знания. Вы можете остаться без посторонней помощи, и все будет зависеть от вашей способности к действию. Не бойтесь действовать. Любое действие лучше, чем бездействие».

Это была суть. Это была философия Булларда в двух словах. Действуй! К черту торпеды! Иди вперед! Разруби гордиев узел, если не остается иного пути.

Младший лейтенант Маккей решился. Пусть его повесят за государственную измену, но то, что он собирается сделать, высший суд сочтет тем единственным, что следовало сделать в соответствии с обстоятельствами. Он сделает то, чего ждали все люди всех миров Солнечной системы. Когда Маккей заговорил снова, его голос был твердым, а глаза сверкали.

— Спаркс! Отправляйте сообщение на запасной государственной волне. Степень срочности — безотлагательно. «От Совета Федеративных Планет Господину Императору Юпитера. В течение следующих двенадцати часов Вы своим указом даруете полную и безусловную свободу всем своим подданным за пределами планеты Каллисто. Вы немедленно отзовете и остановите все каллистианские военные корабли. Чтобы обеспечить упорядоченное осуществление этой операции, мы временно отвели свои силы. Если вы не выполните требования данного ультиматума в течение указанного времени, мы возобновим наступление». Давайте посмотрим. Вроде бы, все учли. Отметьте обычной печатью высокого полномочия. Вы знаете как. Поняли?

— Да, — ответил Спаркс, вовсю работая ключом. — Все сделано. И что теперь?

В глазах старого седого радиста светилось восхищение, хотя он мог лишь догадываться о скрытом смысле происходившего.

— Пустите меня к ключу. Я дрянной связист, но кроме меня, никто не сделает то, что нужно. Я сомневаюсь, что вы сможете даже прочесть это.

Маккей сел за передатчик. Его застенчивости как не бывало. Сейчас он полагался только на судьбу. Он мог допустить нелепые ошибки в простом коде, в ионийской или ганимеди- анской грамматике, но об этом он не заботился. Если ультиматум был изложен четко, и этого достаточно. Теперь не имела значения его неискушенность в артиллерийской стрельбе, или в технике, или в чем-либо еще корабельном. Он использовал то, что знал хорошо, — инопланетные языки.

В течение часа Маккей сидел, отбивая драматические обращения к ионийцам, европейцам и обитателям других планет. Он призывал их восстать и прогнать завоевателей. Он сообщал, что так уже поступил экипажа «Дрэвела», и говорил, что экипаж линкора ждал восстания порабощенных, чтобы присоединиться к нему. Он обещал поддержку Земли и помощь федеративного флота восставшим, если они об этом попросят. Он без устали продолжал отправлять сообщения. Наконец, его отвлек Спаркс:

— Вызов на другой волне, сэр. От адмирала Эли Кэта, или как там его. Он говорит: брось, все уже закончилось. Они нашли кого-то, кто знает английский. Во всяком случае, идут к нам.

Маккей откинулся в кресле. Никогда раньше он не подумал бы, что можно так устать, всего лишь работая ключом радиостанции. Но теперь наступила очередь другого радиста. Он работал на той же государственной волне, которую только что использовал Маккей. Лейтенант вслушался в череду сигналов:

«Срочно для «Поллукса». Вернитесь и найдите КЛ-331, которую вы использовали в качестве курьерского судна. Радист этой лодки охвачен припадком космопсихоза. Он рассылает нелепые и крайне вредные сообщения. Подавить эту патрульную лодку, даже если понадобится ее разрушить.

Подписано, директор».

— О, боже! — пробормотал Маккей. — Сейчас я им все объясню. Спарк, садитесь за ключ, а я буду диктовать.

К моменту, когда в эфир было отправлено описание всего пережитого Маккеем приключения, сам он уже находился на грани обморока. Он рассеянно взглянул на Террела. Тот пришел сообщить, что не смог разобраться с электростанцией, хотя и думает, что некоторое время свет у них еще будет.

— Это не имеет значения, — сказал Маккей устало, и закрыл глаза. Данный вопрос можно решить позднее.

На следующий день адмирал Джелликет привел свою эскадру. В ее составе находились «Часник», «Перл», «Болонок», все линкоры, четыре крейсера и несколько кораблей поменьше. Адмирал прислал на «Дрэвел» команду, которая сдвинула линкор с места. Постепенно набирая скорость, «Дрэвел» направился в сторону Земли — к той точке, в которую шел для встречи с ними «Поллукс».

— Я пойду впереди всех в KJI-331, — сказал Маккей, когда ему сообщили, что «Поллукс» появился на чувствительном термоскопе линкора. — Ответ должен держать я и только я.

Младший лейтенант Алан Маккей вышел из своей миниатюрной лодки КЛ, приставшей к входному порту «Пол- лукса», и молча проследовал за коммандером, который довел его до каюты капитана Булларда. Маккей вошел и остался у двери, с тревогой ожидая, что скажет капитан. Мягко говоря, он не был в тот момент счастлив.

Буллард встал из-за стола. Он не произнес ни слова, пока не подошел к молодому офицеру на расстояние фута. Буллард протянул руку, схватил серебряную эмблему на груди Маккея и решительно сорвал ее. При этом от кителя оторвался небольшой кусочек ткани. Не глядя на эмблему, Буллард швырнул ее за спину.

— Я сожалею, что оставил на вашем кителе прореху, — спокойно сказал Буллард. — Я не хотел быть столь импульсивным. Но ее закроет вот это...

Он снял со своей груди крупную, усыпанную звездами и обшитую золотом ленту Небесного Креста.

— В конце концов, — сказал он, улыбаясь, — вы выиграли войну. А я всего лишь выигрывал сражения.

Примечание:

Подобная и казалось бы, невероятная история произошла во время Первой мировой войны. В 1918 году два австро-венгерских линкора — «Зриний» и «Радецкий» — сдались американскому охотнику за подводными лодками. Их положение было таким же, их цель была такой же. Экипажи состояли из далматинцев. Предвидя расчленение Австрии, моряки надеялись на создание Республики Далмации. Они отказались сдаваться итальянским или французским кораблям, хотя и те, и другие присутствовали в Адриатическом море. Они настаивали на передаче своих линкоров американцам, поскольку надеялись, что США вернут им эти корабли в качестве основы их собственного флота. Самым большим американским судном, которое они могли найти, оказался противолодочный корабль.

Юный лейтенант, принявший командование линкором «Зриний», только что вышел из колледжа и никогда прежде не был на борту этого корабля. На нем не было еды — только суррогаты, оставленные австрийцами. Потребовался не один день, чтобы разобраться, что к чему на этом линкоре, поскольку экипаж покинул его сразу лее, как только корабль оказался под американским флагом. Но американские моряки проявили упорство и энтузиазм. Они управляли кораблем, пока его судьбу перешил мирный договор.

В конечном счете, эти линкоры получили итальянцы. Они использовали их на учениях в качестве мишеней. Это были корабли такого же класса, что и наши «Коннектикуты».

М. Дж.