Беглянка

ГЛАВА 17

На кухне по-прежнему было почти до хруста чисто и уютно, пахло печевом и травами, стоявшими на подоконнике в нарядных горшках. Линта предпочитала сама выращивать укроп, петрушку и базилик и класть в супы свежесорванными.

— Рассказывай. — Устроившись с чашкой чая у окна, я приготовилась слушать страшные тайны лорда дознавателя.

— Сейчас. — Кухарка распахнула духовку, ловко подхватила широкий противень и пересыпала с него румяные плюшки на стол, накрытый чистым полотном. — Но сначала спрошу, много ли вы знаете про магов?

— Только то, что и все. Живут в Саркане под охраной цитадели, лечат за деньги простых людей и торгуют всякими магическими вещицами.

— А кто возвел Сарканскую цитадель? — продолжала допрос Линта, словно это не она должна была мне отвечать.

— Маги и построили, — пожала я плечами, точно зная, что, пока не получу ответы на все вопросы, и с места не сдвинусь, упорства мне не занимать.

— А откуда взялись маги, да и люди? — лукаво улыбалась Линта, присевшая к столу с чашкой чая и полной булочек вазой, и я начала понимать, что она знает намного больше, чем учителя и книги, учившие меня истории.

— Ну и откуда?

— Раньше магии на нашем континенте было больше, — вздохнула Линта. — Зато людей меньше. Здесь жили мудрые эльфы и воинственные гоблины, южнее, там, где сейчас пустыня Ар-залас, бродили орочьи племена, на островах Велейского архипелага жил морской народ. Людей вывели эльфы, но никто точно не знает, ради чего. Возможно, как домашних питомцев или рабочих для сбора ягод. Или просто поселили на границе как живой щит, чтобы не отвлекаться на охрану от созидания живых домов и созерцания прекрасных цветов. Но потом магии стало не хватать, и первыми ушли орки. Они любили мясо, а без магии бизоны и мамонты росли в несколько раз дольше и размножались хуже. Потом постепенно перебрались на южный материк эльфы и уплыли моряне. Дольше всех держались гоблины, они были внешне похожи на нас, только очень смуглы, и владели магией все до единого. После ухода эльфов они захватили людей, как бесхозное имущество, и превратили в рабов. Людям пришлось работать очень много, в лесах уже не росли хлебные и конфетные деревья, а лишенные магии земли отдавали урожай все неохотнее. Но все собранное забирали новые хозяева, оставляя рабам лишь объедки.

Линта печально вздохнула, жалея далеких предков, посмотрела на меня и продолжила рассказ:

— Гоблины не гнушались брать в постель рабынь, но не желали считать своими их детей, и постепенно выросло поколение полукровок, квартеронов и смесок, считавших себя чистокровными людьми. Но почти у всех были магические способности, и эти одаренные наблюдали за хозяевами, тайком брали их книги, учили заклинания и законы магии. А сила источников тем временем все таяла, от привольных потоков остались лишь редкие ручейки, и гоблинам приходилось все труднее. Не может рыба, привыкшая к морскому простору, выжить в луже. Многие бежали на южный материк, самые упорные искали сильные источники и сидели на них, как птицы на гнездах. Самым мощным на нашем континенте считался источник Саар-кан, и возле него собрались самые упрямые из оставшихся гоблинов. Все остальные источники понемногу прибирали к рукам выходившие из повиновения люди с даром, и однажды заговор созрел. В одну ненастную ночь Саркан покинули все рабы, уводя с собой семьи и лошадей, унося самые ценные книги и амулеты. Гоблины отлично понимали, что им не выжить без работников, и попытались их вернуть. Самые сильные воины и маги ринулись в погоню, но их ждала засада.

— Значит, мы победили, — сделала я вывод. — Так куда делись гоблины?

— Все, кто не погиб, сбежали незримыми путями. Хотя магия гоблинов тяжелая, им подчиняются все минералы и металлы, но они научились у эльфов открывать порталы. Не силой духа, а с помощью амулетов, напоенных магической энергией. Когда гоблинов не осталось, маги вернулись и заняли Саркан. С тех пор цитадель принадлежит им, и они стараются защитить ее как можно надежнее. Время от времени у стен Саркана появляются наслушавшиеся старинных легенд смуглые мстители с южного материка.

— Линта… — мне сразу стало понятно, к чему она ведет, — но раз они так похожи на людей, значит, могут прятаться среди нас? Запутывать ложью или подкупать щедрыми обещаниями?

— Обычно приходит какой-нибудь зеленый парнишка, вообразивший себя героем, — усмехнулась магиня. — Последний такой был более шестидесяти лет назад. Его даже ловить не стали, подождали, пока ослабеет без магии, и припугнули — заклинание возврата у них привязано к камню жизни. Нам вовсе не нужно, чтобы его родители примчались мстить, цитадель давно заключила с вожаками гоблинов мирный договор, тайный, разумеется, но эльфы были свидетелями.

— Линта, — насторожилась я, — а почему ты так спокойно рассказываешь мне такие важные тайны? Вдруг меня поймает шпион герцога и выпытает… напоит каким-нибудь зельем, алхимики у него сильные.

— У него и придворный маг неслабый, — снова непонятно фыркнула кухарка. — Но хуже всего даже не это. Герцог и сам кое-что может. Например, у него очень острая интуиция. Да и погоду он умеет предсказать не хуже мага третьей ступени. Но мы сейчас не о нем говорим, а об истории. Как ты понимаешь, за последнюю тысячу лет кровь постепенно смешалась, и теперь нет в наших пределах никого, в ком не было бы крови гоблинов. Хоть сотой части, но и этого достаточно, чтобы иметь способность к магии.

— Пустой разговор, — резко перебила я добрую женщину. — Меня два раза проверяли на способности. В пятнадцать лет и в двадцать один. И ни разу ничего не нашли. Так что об этом говорить не будем.

— Будем, — упрямо уставилась на меня Линта. — Знаю я, как они проверяют. Вернее, на какой предел настроен определитель. А если настроить по-другому, то почти треть людей окажется одаренной, только очень слабо. И ты сама этих людей знаешь. Один никогда не выйдет из дома без куртки, если к вечеру ниоткуда нагрянет гроза, другой чаще всех находит потерянные растяпами деньги, украшения и ключи. Третий всегда выгодно покупает товары, еще кто-то поднимает людям настроение одним своим появлением.

— А маркиз Сангирт очаровывает всех встречных женщин, — в тон магине усмехнулась я, начиная подозревать, насколько правдиво все сказанное ею.

— Да, у него есть дар, но очарование — не самая сильная его сторона, — спокойно подтвердила Линта. — И хотя он не позволял о себе рассказывать, я все-таки объясню то, что знаем мы все. Когда у лорда Варта полный резерв, ему очень трудно запирать свое очарование, но он старается в это время держаться подальше от придворных легкомысленных кокеток. Зато если лорд заметит, как недавно попавшую во дворец наивную девицу пытается соблазнить один из опытных хищников, давно сделавший эту грязную охоту любимым развлечением, он обязательно уведет глупышку из-под носа у подлеца.

— И чем ей от этого станет легче? — опешила я, услышав такой сомнительный комплимент.

— Такую, навязанную, влюбленность можно потихоньку свести к дружескому доверию, — покачала головой кухарка, — и помочь девушке найти истинные чувства. Или надежных покровительниц, не у всех же во дворце черные души.

— Линта, я могла бы поверить в чистоту и благородство намерений лорда Варта, если бы он не пытался соблазнить меня саму. И не было той странной истории с его женой.

— Ох, светлая богиня, — вздохнула она, — как вы запутались, леди! Вас лорд Варт проверял по приказу Хаглена, сам магистр не может, у него нет дара обаяния.

— Да? — задумчиво уставилась я на магиню. — А зачем меня обязательно нужно было очаровывать?

— Последняя проверка, — как неразумному ребенку, улыбнулась она. — Если бы вы были под подчинением или очарованием, то он бы сразу почувствовал. На ком уже висит чужое обаяние, того легче увлечь, магия-то одинаковая. Ну, вот как вино — если вы выпили один бокал, то это почти незаметно, зато второй может свалить с ног.

— Ладно… допустим. А жена у него за что погибла?

— Ох, леди Вельена! Нарушаю я ради вас все запреты. Их ведь поженили по сговору, когда он был совсем юным и дар у него еще не проснулся. А они друг друга не любили… И когда она встретила своего человека, Варт ее отпустил, ведь развестись им никогда бы не позволил его императорское величество Сибериус Третий, устроивший этот союз ради имперских интересов. Больше ничего не скажу… но никто не пострадал, в этом могу поклясться.

Несколько минут я потрясенно молчала, обдумывая эту новость и начиная догадываться, насколько больше у магов разных тайн, чем я привыкла считать.

Линта откровенно наблюдала за мной и наконец не выдержала, тихонько вздохнула и осторожно осведомилась:

— А о лорде Танроде вам ничего не хотелось бы узнать?

— Про него я кое-что знаю. Он магистр, старший дознаватель и ходит по дворцу в облике леди Ванды, — задумчиво перечислила я и добавила: — Вот имя наверняка ненастоящее, я никогда ничего о нем не слышала.

— Так ведь никто из простых людей не знает имени лорда главного имперского дознавателя, — виновато вздохнула кухарка, глянула на мое лицо, огорченно охнула и ринулась капать в стакан какое-то зелье.

Обычно я не беру и не пью чужих зелий, Луизьена настрого наказала, но тут проглотила кисловатую водичку, даже не задумываясь. И несколько минут сидела, закрыв глаза и стараясь взять себя в руки и заодно припомнить, сколько мне известно о главном дознавателе. Как оказалось, достоверных сведений очень немного.

Его кабинет находится где-то в башне правосудия, и лорд никогда оттуда не выходит, ни с кем не встречается и ни с кем не дружит. Как пояснила однажды Луизьена — чтобы ни у кого не было соблазна подкупить или запугать. Именно поэтому никто не знал ни его имени, ни звания, ни дома или родственников. И даже лица никто никогда не видел, на судебных заседаниях лорд главный дознаватель всегда сидел в непроницаемой маске. А больше с ним негде было встретиться.

Мне он прежде представлялся огромным черным пауком, сидевшим на вершине башни правосудия, как в центре огромной паутины, и пристально следящим за мелкими паучатами, собиравшими по империи для него жертв.

И теперь я умудрилась столкнуться с таким страшным человеком, напасть на него и усыпить! А он за это потихоньку плетет вокруг меня какую-то непонятную и опасную паутину, отвлекая внимание своими объятиями и туманными обещаниями! Ох, Велья, ну и в гадкую же историю ты влипла! Вся империя знает, как ревностно чтят законы служители департамента дознания и судейства, не спуская никаких нарушений даже собственным родственникам и друзьям.

А я нарушаю эти самые законы всю взрослую жизнь, и если припомнить всех, кто сознательно или не очень помогал мне, то можно считать нас злостной шайкой с Луизьеной во главе, более десяти лет обманывающей и жителей империи, и ее правосудие.

И даже сбежать мне теперь не удастся, магистр все равно найдет и поймает, как поймал в той заброшенной хижине. А потом постепенно выпытает про найденную чужую, очень ценную вещь, которой я нагло пользуюсь, вместо того чтобы сдать ее ближайшему из дознавателей, и поедет Белья в холодный северный монастырь вязать носки имперским егерям.

— Мисс Вельена, — опасливо погладила мое плечо Линта, — ну из-за чего вы так плачете?

— Я не плачу! — отказалась я, провела ладонью по лицу и обнаружила текущие по щекам ручейки. — Лук у тебя тут злой!

И поспешно сбежала, не желая никого ни видеть, ни слышать. Нет у меня сейчас на это ни сил, ни желания, все равно я не смогу им поверить. Слишком разное у нас положение, и очень непохожими путями пришли мы в этот замок. Хотя и они хитрят, но людям с такой должностью, как у магистра, и положено закручивать таинственные интриги и придумывать ловушки и западни, в которые попадаются подобные мне неловкие нарушители законов.

Не знаю, как я оказалась на причале, да еще и на самом краю, свесив в воду ноги, и куда делись мои туфли. Смутно помнится лишь, как вылез из озера Кыш, бросил на нагретые солнцем доски еще трепещущую рыбину и, обдав меня россыпью брызг, лег рядом, подставив мохнатую голову.

Я чесала питомцу лоб и за ухом, гладила холку и рыдала все горше, представляя, как его посадят на цепь, когда меня тут уже не будет. И не замечала ни поблекших лучей уходящего за холмы солнца, ни посвежевшего ветра.

— Леди Глоэн! Мисс Вельена! — настойчиво звал за кустами Петерс, но откликаться у меня не было никаких сил.

Словно вдруг что-то сломалось внутри, какая-то очень важная, но хрупкая косточка, на которой держались все мои рассудительность, выдержка и самообладание. И вместе с ними с треском и скрежетом рассыпались вдребезги пока еще неясные, но заманчивые мечты и надежды, погребая под своими обломками широко распахнутое окно в светлое будущее.

— Мисс Вельена! — неожиданно прямо над моей головой раздался укоризненный голос Линты. — Чего же вы молчите?

А потом она вдруг свистнула по-птичьи и сразу же затараторила быстро и тревожно, как сорока, обнаружившая возле гнезда рысь.

— Ох, светлая богиня, да она почти без сознания… Петер, ее нужно унести… уведи зверя.

— Ты же говорила — дала белоцвет?

— Значит, мало дала… — Мне в рот почти насильно втиснули крохотную, невкусную пилюлю, и я покорно ее проглотила.

А потом меня подхватили теплые надежные руки, вызвав горький, отчаянный всхлип. Теперь только тут, подальше от ставшего ловушкой дома, я чувствовала себя свободной.

Очнулась на рассвете. Солнце, еще не успевшее подняться из-за нескончаемого леса, заливало комнату бледным, несмелым светом, свежий ветерок колыхал легкий шифон балдахина сливочного цвета. Нескольку секунд бездумно смотрела на него, потом недоверчиво коснулась пальцами и подтянула ближе невесомую ткань.

— Мисс Вельена, — с мягкой улыбкой шла ко мне от двери Линта, держа в руках поднос с какой-то едой, — как вы себя чувствуете? А я вам чай принесла, сейчас умоетесь и будете завтракать.

— Сколько я спала? — стараясь говорить спокойно, процедила я.

— Не так уж много, у вас была горячка. — Магиня поставила поднос на столик и протянула ко мне ладонь: — Давайте помогу.

— Почему я уснула? — отодвинув руку, требовательно глянула в ее глаза.

— Я пилюлю дала… вам было нехорошо. — Она почти не солгала, но я ей больше не верила.

Не настолько мне было плохо и не настолько мало я соображала, чтобы нужно было усыплять меня на несколько дней. Объяснение Хаглена про магию и ткань я запомнила накрепко и теперь прекрасно видела, насколько ярче стали занавески балдахина.

— Линта, вы лжете, и я больше ничего из ваших рук не возьму и есть это не стану. И помощь ваша мне не нужна. Уходите.

— Мисс Вельена! — В потемневших глазах женщины ясно читалась обида. — Я не могу никому причинить зла! Особенно той, кого выбрал Танрод! Давайте я вам помогу… самой вам пока не дойти, после горячки сил всегда мало. А потом мы поговорим.

С этими словами она быстро протянула руку и решительно схватила меня за запястье. То самое, на котором красовался простенький и неказистый амулет, связанный из дешевых ниток.

И тут же громко вскрикнула, словно обжегшись, и отлетела на несколько шагов, весьма удачно попав в стоящее у стены кресло.

— Вы… меня?! — Ее губы обиженно задрожали, и мне пришлось немедленно закрыть глаза, чтобы не смотреть на это подлое лицедейство.

Все ясно, маловато у них было против меня обвинений, зато теперь добавится нападение на магиню, а это всегда карается очень строго. И теперь Глоэн достанется ей… Лорд дознаватель состряпает личину, и им не нужно будет терпеть тут любопытную и упрямую хозяйку.

Дверь тихо хлопнула, но я лежала еще несколько минут, ожидая, не вернется ли Линта с поддержкой. А потом с большим трудом поднялась, по стенке доплелась до входной двери и заперла ее на все засовы и замки.

Посидела немного на спинке кресла, отдыхая, и, пошатываясь, двинулась запирать окна. Прежде чем закрыть последнее, свистнула Кыша и захлопнула створки, едва он влез.

Почти четверть часа сидела, собираясь с силами, потом поднялась и побрела умываться и одеваться. В этот раз я подбирала одежду не так, как привыкла, обосновавшись здесь. Я готовилась к дальней дороге и, возможно, заточению в подземных казематах, и все было самое прочное, немаркое и удобное. Мужские штаны, сверху темная юбка, всего по щиколотку, полотняная блуза и длинная, легкая дорожная куртка с капюшоном. Завершили наряд короткие, мягкие сапожки и пояс с самым необходимым. Как я слышала, подобные, нужные в дороге мелочи отбирают только у убийц и бандитов.

Примерно через час я была полностью готова, даже Кышу надела так нелюбимые им упряжь и седло. На завтрак съела завалявшиеся в буфете сухари и подсохший пирожок, запивая холодной водой из крана, и уселась в гостиной ожидать появления лорда дознавателя.

Я ничуть не сомневалась, что Линта уже сообщила ему о моем проступке, наверняка в ее почтовой шкатулке вовсе не три камня, как у меня. Ведь если бы кухарка захотела со мной поговорить, то она бы уже постучала в дверь.

Но магиня так и не пришла, и время тянулось медленно, как путь на каторгу, но я сидела неподвижно, стараясь ни о чем не думать.

И не жалеть о сделанном когда-то выборе. Годы, прожитые у Луизьены, были намного прекраснее, чем уготованная жадным дядюшкой судьба. А у меня остались воспоминания, способные скрасить предстоящие долгие одинокие вечера.