Белфаст в марте

Глава 5

Белфаст. 25 сентября

  В детской стоял сильный, удушливый запах лака для ногтей. У девочек Остер была спа-тусовка, Агне красила ногти Билли в ужасный розовый, пачкая лаком кутикулы и пытаясь что-то рисовать. Она высунула от старания кончик языка и устало вздыхала. Фел держала руки в соляном растворе и с ужасом думала, что скоро будет её очередь.

 — Очень красиво? — спросила Агне.

 — Мне нравится, — Билли пошевелила пальцами, потом продемонстрировала маникюр Фелисе. — Твоя очередь!

 — Да, да, — Фел и Билли поменялись местами. Они обещали Агне, что она сама накрасит им ногти и теперь ничего не могли поделать. — А где Пандора?

 — Она снова зависает с этой Поппи. Ты видела её? — Билли села напротив очередного планшета Агне. В акварельных потеках угадывался женский силуэт окружённый всеми оттенками оранжевого и бардового. — Это Фел?

 — Да, — ответила Агне.

 — Видела краем глаза. Тебе не страшно за неё? — Фел наблюдала за кисточкой в руках Агне, благодаря небо, что кутикула на большом пальце почти не пострадала. Бордовый лак оттирался очень плохо, а до выступления всего два дня.

 — Очень страшно, — призналась Билли и повернулась к девочкам. Картина была всё таки умилительной. — Мне пора вмешаться?

 — Я плохо это помню, Ксавье точно знает. Говорят, что она уже сходила с ума так сильно, после мамы. Но я не знаю, как она справилась. Может спросишь брата?

 — Я поговорю с ней. Всё будет хорошо, — ответила Билли, сглотнула подкативший в горлу ком и вернулась к картине Агне. Женский силуэт будто жил в огненном пространстве, Билли казалось, что сейчас девушка оживёт и затанцует, как это делала Фел.

 — Я закончила! — объявила Агне, любуясь работой. — А теперь стирайте и красьте по-нормальному!

 ***

 Пандора так и не вышла из комнаты с того дня, как стала приходить Поппи. Она писала СМС Скай или Эстель, просила сделать для Боно то или другое, но так и не встретилась с ним. Её мальчик в надежных руках, а такая мама ему точно не нужна. Когда Билли постучала в дверь, Пандора только подняла голову и что-то промычала. Снова стук.

 — Ебать, просто войди! — выкрикнула она, но смирно уже не лежалось. Она встала и открыла балконную дверь, тут же сквозняк подхватил шторы и закрутил их. — Что-то случилось?

 — Пандора, — растерянно шепнула Билли, от неё сильно пахло лаком для ногтей, она не выглядела здоровой или счастливой, не напоминала о прошлом. Это плохо. Почему бы Билли не вести себя как раньше, до смерти папы? Зачем тащить за собой этот тяжеленный мешок с болью и проблемами и всем давать подержать?

 — Что? — Пандора развела руками, достала пачку «Мальборо» и закурила, не выходя на балкон. Она обленилась. Даже ненависть к себе не помогала, а раньше это был лучший способ побороть свои слабости.

 — Ничего, — Билли растерялась. — Скоро у Фел выступление. Ты придёшь?

 — Не смогу, — поморщилась Пандора, но когда повернулась к Билли в её глазах была жалость. Она просила помощи. Билли пересекла комнату и потянулась к Пандоре. Невесомое, худое тело будто растворилось в её руках, она ощущала каждую косточку под тонкой кожей и все эти косточки хотели чтобы их оставили в покое ещё ненадолго. На пять минут, не больше. — Ты видела Ксавье?

 — Да, — хрипло ответила Билли.

 — Хорошо. Он что-то говорил про свадьбу Фел?

 — Нет.

 — Боно? — она вздрогнула от собственного вопроса, отстранилась и глубоко затянулась. Ей самой стало мерзко и от запаха в комнате и от привкуса во рту. Её мозг был разжижен, она поймала трип и самокопалась уже почти час.

 — Он с нами. Он не понимает, — шепнула Билли в волосы Пандоре.

 — Хорошо.

 — Кто такая эта Поппи?

 — Я не хочу об этом говорить.

 У Билли внутри образовалась какая-то яма, стоять на краю которой было страшно. Она боялась затронуть Пандору, боялась добавить ещё одну беду, а выглядело все так, будто вот вот это случится. Пандора была такой убитой и несчастной, ей больше всего нужна была сейчас помощь, но как помогать? Билли сама себе помочь уже который день не могла.

 — Хорошо. Прости, ладно? Все наладится, да? — она надеялась на «да», и сбросить хоть эту проблему. Только никуда проблема не делась.

 — Да, — ответила Пандора и даже улыбнулась.

 ***

  «Письмо от Билли для Салли. 25 сентября

 Каким он был и как он любил?

 Вы попросили меня написать про это, Салли. Это не так просто, конечно. Ладно, давайте по порядку.

 Он привёл меня в дом и подарил мне семью. Сразу. Из одной комфортной и любящей семьи я пришла в другую, и это не было трудно или невыносимо. Я вообще наслаждалась всем этим. В доме была любовь, а я просто постепенно начинала её заслуживать.

 Любовь для меня — это в первую очередь уважение. Я безумно уважала Хавьера. И так же безумно любила. До сих пор помню это щемящее нежное тепло внутри. Потом я стала уважать Агне за её сложный внутренний мир, потом Фел за стойкость и неподкупность. Проще всего было с Пандорой, которая меня почти сразу полюбила. А они меня? Они стали меня уважать через пол года, может чуть больше и тогда семья стала настоящей.

 Как он любил меня?

 На грани с платоническим.

 Он никогда не ставил во главу угла секс. Не настаивал на этом ни до свадьбы, ни после, я была свободна. Я могла лежать рядом с ним и молчать, могла целовать и обнимать и он делал это в ответ, так что я про все забывала, но никогда он не дал мне усомниться, что главное для него я сама, а не моя красота и молодость.

 Я была частью семейного механизма Остеров, неотъемлемой частью, важным элементом. И он нежно меня любил, благодарно. Каждое утро он будто удивлялся, что я рядом и за это я была готова всё отдать, никто этого не понимал. Хавьер говорил мне о любви, но никогда эти слова не были пустыми. Он всё структурировал, обосновывал. Он говорил, что я должна быть сильной, что он всегда будет стоять за моей спиной, а я за его спиной. Такая вот была у нас схема.

 Он говорил, что я — его земля и небо. И главной была я. До чего приятно было стать частью этой команды Остеров, быть матерью днём и женой ночью. И все это подано на блюдечке, преподнесено как великий дар.

 Я плакала иногда: от страха, что меня не примут, от стыда за свою неопытность и молодость, от обиды. Он не был виноват, он никак на это не влиял, он принимал меня и моих тараканов как делал это с девочками. Слушал как я плачу, приносил кофе щедро разбавленный ликёром, возил к холодному серому морю и любил, любил как диковинную зверушку, к которой так интересно и весело находить подход если знаешь что делать. Мне это нравилось. Мне это безумно нравилось, я кайфовала. Я наслаждалась своей веселой оборудованной клеткой где дверца всегда открыта, а я всему хозяйка. И ему хозяйка. Я скучаю по этому.

 Как он меня любил?

 Как в последний раз.

 Он мною дышал, но так осторожно. Это не было главным. Я была свободна на все сто процентов, а он был моим верным зрителем, наблюдателем. Он с улыбкой смотрел как я живу и я играла для него. Все было ради его улыбки.

 Это была спокойная прекрасная жизнь, в которой было всё.

 P.S.

 Вы были правы, Салли.

 Я написала это и я спокойна. Теперь я знаю за что борюсь. Это так смешно, потешаться надо мной, чтобы… что? У него нет мотива, а у меня нет причин ломаться и унижаться. Он сильнее меня физически, а я морально. Мы на равных. Нет той женщины, что не смогла бы морально уничтожить мужчину, это наша сущность, но мы не даём себе волю! Много ли нужно даже самой воспитанной из нас, чтобы затюкать муженька, даже не переходя на личности? Так ли долго заживают синяки по сравнению с раненным мужским эго?

 Спасибо, Салли. Отправляю письмо, до встречи во вторник.»

 ***

 Валерия люто ненавидела Билли, и тому был ряд причин.

 Молодая девка отхватила на пустом месте семь процентов состояния, которое Хавьер зарабатывал годами.

 Она отняла любовь детей, которые зачем-то её боготворят. Это опять-таки на пустом месте. А ей даже не пришлось рожать! Она получила готовых, любящих детей.

 Она такая же богатенькая идиотка, какой была Уна. Только для Уны Хавьер был нищим мечтателем, а Билли он достался уже при деньгах.

 Она распоряжалась в доме и её мнение было главным, основополагающим. Браво! А как же мать?

  Итак, выходило, что Валерия в доме стала чужеродным злобным элементом, вирусом с которым борется иммунная система. Приезд Ксавье вернул ей надежду. Внук не только пробудил уснувшие материнские чувства, благодаря поразительному сходству с молодым Хавтером, но и разделил ненависть к Билли. Он не говорил это вслух, но Валерия чувствовала, видела его полные злобы глаза и смаковала это. Она гордилась своим «прекрасным мальчиком» и заранее знала, что не будет так относиться к Боно. Боно воспитан женскими руками, перерожденными этой девкой. Вильгельмина Остер перекроила под себя всех: от Агне до Пандоры, и это уже не те, кого родила Уна, теперь это порождения ирландской суки. Валерия ругала себя за эти пакостные мысли, но наслаждалась ими, она разматывала причинно-следственные связи и везде виновата была вторая жена Хавьера.

 А Ксавье — другой. Он не болен, он видит правду и Валерия будет это лелеять.

 Валерия окинула взглядом сидящих за столом: Фел в телефоне, девочка в последнее время просто рехнулась на этом гаджете; Пандоры, ну конечно, нет за столом; Агнета безучастно смотрит перед собой, какая же она вялая, ни капли итальянской крови в этой бесцветной девочке. Валерия не сдержала недовольного вдоха, отложила вилку и нож.

 — Ксавье, мой мальчик, нальёшь мне вина?

 Отвечать Ксавье не стал, молча взял бутылку и налил в бокал бабушки красного вина.

 — И все таки особенный стиль в выборе вина или есть или нет, — добродушно, как святую истину сообщила Валерия.

 — Конечно, — сдержанно ответила Билли, к которой, очевидно, был обращён вопрос.

 — И вы вовсе не виноваты, что ваши вкусы….

 — Дайте догадаюсь… Не похожи на ваши? — улыбнулась Билли. Она не имела привычки позволять свекрови лишнего. Граница была точной и старой, но Ксавье усилил способности старухи к обороне, это было очевидно.

 — Ну нет же, вкусы на вино или есть или нет. Это же так просто!..

 — Фел, что ты думаешь об этом вине? — спросила Билли. Фелисе стали подавать к обеду вино с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать.

 — Отличное вино, Билли. Это Кьянти?

 — Да, милая, это Кьянти! — ответила Билли, благодарно улыбаясь. Конечно, они вели себя преувеличенно любезно, но это все ради любимой родственницы. Фелиса наслаждалась происходящим не меньше Билли.

 — Кьянти невероятно с этим стейком! Нужно поблагодарить Эстель, — Фел невинно улыбнулась бабушке и отсалютовала ей бокалом Кьянти.

 — Я предпочитаю только итальянские вина! — чопорно ответила Валерия.

 — Но бабушка, это вино итальянское!.. — невинно ответила за Билли Фел. Билли так сильно хотела рассмеяться, что подумывала уже извиниться и выйти ненадолго. Валерия внутренне бушевала.

 — Мм, — неопределенно промычала Валерия. — Как твои дела, Агне, детка?

 — Ничего особенного, — ответила Агне и посмотрела на Билли с таким страданием в глазах, будто готова бежать из-за стола.

 — Агне, ты собиралась играть с Ричи? Разве это не в семь? — улыбнулась Билли.

 — Да! Я пожалуй пойду, я уже поела! — Агне поцеловала Билли в щеку и убежала наверх.

 — Игры? Что за игры с Ричи? — Валерия уставилась на Билли, как на преступницу. Фел стало неуютно и она отложила вилку. Ксавье наблюдал происходящее с интересом.

 — Онлайн-игры, Агне любит играть в приставку. Ричи — это одногруппник Фел. Так интересно, эта игра объединяет такие далекие друг от друга круги. Кто бы мог подумать, что тринадцатилетняя девочка будет интересоваться тем же, что и девятнадцатилетний парень.

 — Как парню может быть интересно играть против слабого противника? — нахмурилась Валерия. Фел, Билли и подошедшая к столу с новым графином сока Скай, подавили смешки. Все знали, что стоило Агне взять джойстик и она просто с ума сходила от азарта, а в адрес Ричи летели отборные оскорбления, на грани приличного. — Это все неправильно и предосудительно! Куда ты смотришь?

 — Обычно на экран телевизора, — холодно ответила Билли. — Можете сходить и убедиться, взятие крепости может быть очень интересным делом!

 — Они вчера крепость взяли, — как ни в чем не бывало встряла в разговор Фел.

 — А как же они обошли этого грифона?

 — О, он слепой и нужно было использовать приманку, — присоединилась Скай.

 — Как жаль, что я пропустила! — вздохнула Билли. Это было искренне, но ни Валерия, ни Ксавье не желали видеть в этом ничего кроме дешёвого трюка.

 — Нам пора обсудить одно дело, — начала Валерия, когда решила, что вылила на Билли достаточно сериального яда.

 — Слушаю вас, — лед в тоне Билли был таким очевидным, что Фел вздрогнула, а Валерия вздернула бровь.

 — Это касается будущего Фелисы, — Валерия продолжала невозмутимо. Она и Ксавье, давно все решили после короткого обсуждения. Выход был один и он был очевидным.

 Услышав это, Фел приосанилась, с лица сошла и улыбка и краска. Можно было почувствовать, как участился темп её сердцебиения.

 — Какая именно часть её будущего вас интересует? — Билли говорила на одной ноте.

 — Её замужество.

 — Ей девятнадцать. И хватит говорить так, будто она не сидит за столом! — Билли очень быстро перестала быть мудрой и вышла из себя.

 Фелиса и Билли сидели в гостиной девочек. Агне не выпускала из рук джойстик и эмоционально кому-то кричала. «Иди туда, заходи справа! Куда ты? С ума сошёл? Давай уже!». Фел роняла на руки одну слезу за другой, судорожно вдыхая и раз за разом все ниже опуская голову. В итоге Билли привлекла девушку к себе, погладила по голове и поцеловала в макушку, как маленькую.

 — Тише, милая. Это только разговоры, ещё не поздно, да? — шептала Билли.

 В Фелисе Билли не видела себя. Сама Билли в девятнадцать была совершенно другой, она уже была уважаемой активисткой во всем подряд, яркой студенткой с наградами, олимпиадами и организованными мероприятиями. В девятнадцать Билли была взрослым человеком, и если бы пришлось нарисовать её портрет, это была бы вечно куда-то спешащая девушка, со стаканчиком кофе из «Старбакса» и ключами от машины в руке. Она вечно была нагружена пакетами, никогда не ехала в машине одна и всегда опаздывала или ехала оттуда куда опоздала. Билли была всем нужна, по доброте душевной она подставляла плечо столько раз за день, что к концу дня оно болело. Оказаться в доме с подростком, ребёнком и молодой матерью — было не трудно. Просто убедиться, что все они сыты и выслушать каждого. А потом бежать на учебу, писать диплом и готовиться к зачету.

 Фелиса из другого теста, она ребёнок. Она сильный, строгий к себе и другим ребёнок.

 — Ну мы же не в девятнадцатом веке, Билли?

 — Нет. Поэтому все у нас получится. Да?