Белые перья шпиона

"Черный" тайм-лайн

Его Величество Хайле Селассие, и в изгнании не складывал свое оружие. Его горячие обращения к европейским правителям с трибуны Лиги Наций цитировали многие газеты. Но смешные санкции, которые были наложены на Италию за аннексию его страны, вызывали у его врага Муссолини лишь усмешку, а у самого изгнанника вызывали отчаяние. За речами на заседаниях Лиги и гневными статьями в газетах, следовали тайные встречи с политиками Франции, Британии и других стран. Обещали-то ему много всего. И возвращение трона, и военную помощь, и даже помощь в восстановлении страны… когда-нибудь в будущем. Однако никаких конкретных обязательств на ближайшие год-два лорды и мсье брать на себя не желали. Переписка с потенциальными спонсорами тоже пока успехов не сулила. Король уже подумывал о заокеанской поездке, как неожиданно получил приглашение. Причем приглашающий его на переговоры господин министр иностранных дел СССР Молотов, убедительно попросил о сохранении в тайне самого факта переговоров. Несмотря на стойкое опасение связываться с коммунистами, привитое ему еще свитой из бывших русских офицеров, Хайле Селассие, решил рассмотреть и этот шанс…

В середине октября прошли первые абиссинско-советские переговоры. Встречи с монархом проходили в небольшом шато в пригороде Марселя. Количество участников и охраны было минимальным с обеих сторон. Король был сама осторожность. Лед дипломатии чуть потек, только после совместного просмотра кадров освобождения пленных абиссинских офицеров из итальянских концлагерей. Монарх захотел отблагодарить русских спасителей, и попросил дать полные списки героев. Ему мягко отказали — герои продолжали свою опасную службу, и не должны были раскрывать своих лиц и фамилий… Потом, к удивлению Его Величества, партнеры озвучили и предложение о реальной помощи. Пакет обсуждаемых тем был довольно большим, касаясь, как цены обучения абиссинских военных в СССР, и поставок оружия, так и политических соглашений. Но помимо, политической, организационной и финансовой стороны вопроса, пришлось обсудить и не слишком приятные темы. Министр коммунистической державы твердо стоял на необходимости отмены в возрождаемом Абиссинском королевстве рабства и смертных казней без суда. И если по поводу смены политического строя государства требований не выдвигалось, то "рабский вопрос" встал на переговорах очень остро. Либо уступка в этом принципиальном вопросе со стороны монарха, либо отказ Союза в поддержке его борьбы. Взамен Абиссинии предлагались серьезные торговые и политические соглашения. И тут было о чем задуматься. Если на протяжении последнего десятилетия европейские союзники и "гаранты" отказывали королевству в приобретении самолетов, танков, и артиллерии, то в этот раз большевики давали все. Под гарантии оплаты до мая в 1940-го года, уже сейчас абиссинская армия могла получить сто тысяч польских "Манлихеров", три тысячи пулеметов под старый австрийский 8-мм патрон, 120 полевых и тяжелых орудий времен Великой Войны, несколько десятков зенитных и противотанковых пушек, и полсотни бывших польских танков и танкеток. Самолеты для Абиссинии русские предлагали собирать в Греции из комплектов и перегонять во Французское Марокко своим ходом. Причем русские не взваливали все обязательства только на свои плечи, а обещали достижение секретных договоренностей с греками, французами, и с Добровольческой армией. К примеру, совместными силами должны были разворачиваться патронный завод во французском Марокко и сборочный авиазавод в Греции. Кстати для дальнейшего снабжения имелась возможность закупать старые французские винтовки "Лебеля" и пулеметы "Шоша", которым достаточно было переделать патронник под манлихеровский патрон. А с учетом предлагаемых поставок морем, такой задел позволял королю всего за полгода развернуть полноценную армию, способную серьезно сражаться с потомками римлян.

Это было первое серьезное соглашение, и король не остался равнодушным. Договор был подписан и уже через неделю к нескольким десяткам недавно вывезенных в Одессу освобожденных узников, присоединилась группа в четыре сотни младших и средних командиров армии уже три года несуществующего королевства. С русскими, французами, греками, абиссинцами и югославами заключено секретное соглашение о постройке заводов. Авиационный сборочный завод в Греции, начал свою работу еще задолго до своего запуска. Из присланных русскими комплектов и французских моторов и запчастей начали собирать первые эталоны для серии. Для производства лицензионных бомбардировщиков СБ мощности были развернуты в Югославии, которая обязалась каждый второй построенный самолет перегонять в Грецию. А уже греки каждый пятый полученный бомбардировщик должны были предоставить своим черным гостям и организовать обучение экипажей.

Основной моделью истребителя был определен "Дрозд" (модернизированный И-152 Поликарпова). На аппарате устанавливается 1000 сильная модификация французского мотора Гном-Рон-14 с удлиненным валом трехлопастного винта изменяемого шага "Рато". Закрытая кабина по типу "Пулавчака" Р-24, с швейцарским прицелом, и французское убирающееся шасси фирмы "Рато" с убираемыми в крыло основными стойками и хвостовым колесом в обтекателе. Вооружением самолета должны были стать пара синхронных "Виккерсов" 7,7 мм и на верхнее крыло, вне диска винта, устанавливаются пара крупнокалиберных "Гочкиссов" 13,2 мм. На усиленном нижнем крыле ставились четыре универсальных бомбодержателя для бомб калибра 10, 20, 50 килограммов. На шести переделанными первыми экземплярах удалось получить скорости порядка 440–450 км/ч и время виража 13–14 секунд. Пусть самолет и нельзя было назвать передовым, но зато он вышел достаточно простым для освоения неопытными пилотами, и по боевым качествам находился на уровне лучших серийных самолетов "Аэронаутики". Так, с относительно новыми итальянскими истребителями "Фиатами CR-42" на такой машине воевать можно было вполне успешно, и даже британские "Гладиаторы" базирующиеся на Мальту, смотрелись куда слабее обновленного "Дрозда". Начатое сборочное производство пока было рассчитано на выпуск порядка 1000 "Дроздов" до конца 1940-го года. 200 таких истребителей должны были ближе к лету 1940-го передаваться создаваемым заново абиссинским ВВС, для которых разворачивалась специальная авиашкола с советскими инструкторами, имеющими боевой опыт. Югославы были не в восторге от аппарата, но не отказались получить такое же количество машин, как и абиссинцы.

Помимо этой модели выпускаемой совместно международными участниками концессии, французы подкинули еще сюрприз. Просто и незатейливо решили избавиться от непринятых своими ВВС уродцев и прислали полсотни малонадежных "Кодрон-714" созданных по концепции "легкого истребителя". Командование "Добровольческой Армии" заинтересовалось новинкой, но когда в аварии погиб один и получили травмы сразу двое пилотов, вопрос был сразу закрыт. Поэтому решением авиационного командования добровольцев на "Кодронах" должны были летать, только греки и французы, да и то после полноценного переучивания пилотов и отладки матчасти.

Между вылетами Бенджамин продолжал готовить друга к сдаче экзамена на первый офицерский чин. Худо-бедно, но большую часть материалов Дорн уже освоил, хотя проблемы с греческим языком у него оставались. К середине ноября боевые действия затихли сразу на двух фронтах, и Капитан Дэвис снова был вызван к командованию. В этот раз штаб "Добровольческой армии" расположился в Татое, и в эту поездку Бен прихватил с собой Майкла. Такой случай надо было использовать. Появление еще одного черного офицер-пилота давал Дэвису надежду увидеть когда-нибудь рождение полностью черной эскадрильи.

В уютном зале большого дома было не протолкнуться от гостей. Помимо знакомых ему лиц офицеров "Сражающейся Европы", и нескольких русских коллег, капитан с удивлением рассмотрел и несколько незнакомых черных лиц. В процессе представления сторон выяснилось, что перед ним новоиспеченный абиссинский маршал и князь Имру со своими офицерами штаба. Новость сразу вызвала оживление. О скором восстановлении абиссинской армии слухи ходили давно, но подробности стали известны впервые. Пара переводчиков едва успевала за почти пулеметными очередями вопросов и ответов на французском, русском, и английском. Абиссинцы демонстрировали спокойное достоинство и уважение к добровольцам.

История черных гостей вызывала неподдельный интерес. Оказывается, после освобождения из фашистского плена, князь Имру, вместе с несколькими сотнями собранных со всей Европы соратников, проходил в России краткий курс переподготовки по использованию авиации в общевойсковых боях, и по организации противовоздушной защиты войск. После следующей пары фраз на французском в свой адрес, Дэвису стало понятно, что его новое назначение может быть связано с переходом на службу в истребительные части абиссинских ВВС. И в случае согласия, на новом месте службы капитана ожидал головокружительный карьерный рост. В начале контракта были запланированы два-три месяца инструкторской работы, ведь обученного личного состава было смехотворно мало. Весной уже майору Дэвису предстояло принять истребительный полк в составе четырех десятков "Дроздов", одного транспортника и пары связных самолетов. А к концу 1940-го года, в качестве сладкого приза, перед Бенджамином маячило вступление в командование истребительной авиабригадой из 100 самолетов, и звание подполковника.

Основной проблемой для абиссинских ВВС оставалась острая нехватка пилотов и наземного техсостава. Задумчивого от перспектив Дэвиса у штаба перехватил Майкл Дорн.

— Чего приуныл, брат?

— Да вот, задумался о перспективах. То ли возвращаться домой, и надеяться, что черному лейтенанту позволят лет через сто летать в Авиакорпусе, то ли… На втором пути, предо мной маячит отставка из US Army. А мой Старик был бы очень не рад такому итогу карьеры сына…

— Грустишь о том, что наши отпуска закончились, и уже пора прощаться с небом? Или ты решил оставить армию, и остаться тут вечным добровольцем?

— Нет, Майки, мне просто пора решать, кем быть дальше. Оставаться дома в Штатах "вонючим ниггером", хоть и с лейтенантскими погонами, или стать командиром истребительного полка на войне, где всякое может случиться…

— Ого! Ну и выбор у тебя, "Полковник", сэр! О таком варианте грех не задуматься. А греки знатно подловили тебя своими посулами! Вот только, что же скажут сэр Бенджамин старший и мадам Агата…

— Дело не в греках, они как раз ничего не предлагали. А с родными, я как-нибудь договорюсь…

— Тебе удалось меня испугать. Неужели предложили "коми"!?

— Опять выстрел в молоко, Майк… Абиссинцы.

— Чего?!

— Ты удивлен? Да-да, те самые "ниггеры" сожранные Мусолини еще в 35-м. Такие же черные, как и мы с тобой. Только язык у них отличается, а молчали бы, так в Гарлеме никто бы им не удивился.

— М-да уж, предложеньице. И ты, Бен?

— Если соглашусь, то создавать новый Воздушный корпус нам с тобой придется практически заново. Вместе с такими же черными парнями, как и мы.

— Так нам и дали там что-то "создавать". Сколько ты уже отправил рапортов в штаб Армии?

— Именно поэтому я и не хочу больше ждать этой милостыни от "белых отцов". Только вспомни, брат, сколько мы с тобой мечтали о небе?! Мой отец проплатил нам частные курсы, но никто даже не почесался записать нас в Резерв Авиакорпуса! И кто же выпустил нас в бой на крыльях?! Только несколько бездомных белых безумцев, вроде Моровского с Терновским. Парней, которые плевали на Конгресс с Сенатом и на все традиции расовой сегрегации оптом. Думаю с "Тремя К" они бы воевали не хуже, чем с самим Гитлером. Так что пора бы нам с тобой разуть глаза, братишка. В Штатах, никакие связи моего отца не дадут нам взлететь высоко и почувствовать себя равными!

— Ты-то хотя бы офицер, а я…

— Не пори чушь, брат! Я обо всем договорился, или мы с тобой зря зубрили теорию и гоняли тебя на пилотаж… Экзамен у тебя завтра примут сразу три комиссии. Греки, абиссинцы, и французы. Три лейтенантских патента ты получишь, а это тебе не клопа раздавить. Русские бы тоже не отказались, но клеймо "коми" нам с тобой не нужно. Не стоит дразнить гусей. Кстати, мне тут тоже светит переаттестация, фактически на начальника авиашколы и командира учебного полка.

— И что потом?

— Потом соберем гостинцы, и поедешь домой. Отвезешь полковнику Дэвису и Агате мои письма, а Своим заработанных денег. Если все пойдет как надо, то снова увидишь ты их года через три, уже, будучи, командиром эскадрильи и капитаном.

— Угу, как же…

— Брось грустить, родные будут рады, что у тебя появится шанс. А сержантом, ты все равно не скопил бы столько и за пару лет, сколько отвезешь сейчас. И в Таскиги тебя второй раз не примут, сам знаешь почему. Так что, приглашай сюда парней. Если приедут парни из нашего училища, еще лучше, но это вряд ли. Наши посулы, против реального патента лейтенанта смотрятся бледно для тех, кому уже повезло встать в строй. Поэтому я хочу, чтобы вы с моим отцом отобрали полторы-две сотни черных парней, которым не слишком повезло. И которые, не хотят всю жизнь быть почтальонами и стюардами. А ты их предварительно отберешь и обучишь.

— Ты рехнулся! Я обучу!? Да я только…

— Именно ты! На мои деньги отец возьмет в аренду пару "Дженни" с "Браунингами", накупит топлива и патронов для обучения, и снимет полосу. Дорогу до Греции и подъемные пусть оплачивает сам король Селассие. А вот ты за месяц в Штатах прогонишь, всех кого найдете, через это сито. Трусливых цыплят не бери, только самых спокойных, уверенных и отчаянных. И, не забудь, парни должны приехать сюда, уже понимая, чем пропеллер отличается от штурвала. Кого-то из них мы научим летать. Другие будут крутить гайки, и заворачивать хвосты. Третьи научатся водить машину, и стрелять из зенитных "Гочкиссов". Если сами не захотят вернуться, выгонять мы не станем даже самых неловких. Правда, совсем уж безруких к технике то мы не подпустим. За то, уже через год Муссолини узнает, чего стоят в бою черные парни с нашего западного меридиана.

— Как же, узнает. К тому времени, может, и война уже закончится.

— Дал бы Бог, Майки. Если война закончится, значит, служить они будут в мирной стране, где никто и никогда не обзовет нас с ними "вонючими ниггерами". Я вижу, ты все же решился?

— А чего тут думать. Такой шанс выпадает раз в жизни. Я с тобой… Командуйте, сэр!

— О" кей, Майки! Тогда не будем терять времени. Пошли, повторять наши уроки. Завтра в Татойском училище нас с тобой ждут гребанные тесты, братишка. Зато послезавтра, не только ты мне, но и я тебе тоже, на людях стану говорить "сэр". Но не вздумай задрать от этого нос!