Беременна не от того босса (СИ)

Глава 9. Настя

Раз в сотый за вечер я спрашиваю себя, зачем пустила малознакомого мужчину себе в квартиру. Вроде до этого отличалась благоразумием. Наверное, все случилось, когда я призналась Ярославу в любви после секса. С тех пор я в раздрае и вот пожинаю последствия.

С Ярославом за этот вечер мы обменялись всего несколькими ничего не значащими сообщениями. Я спросила, как у него дела, он без подробностей сказал, что занят и мы увидимся в понедельник.

На ночь я оставляю Александра в гостиной, выключаю свет и иду к себе. Залезаю под пушистое, как облачко, одеяло и какое-то время нежусь в мягкой кровати. Но затем, довольно быстро, в голову начинают лезть навязчивые мысли.

То, как мое тело отреагировало на Александра, когда он легким движением поднял меня на руки, не должно иметь никакого значения. Но почему-то меня беспокоит.

Я методично прокручиваю эту сцену вновь и вновь, пытаясь понять, что это, черт подери, такое было и что мне теперь делать.

В идеале фальшивому Волкову надо уехать как можно скорее. Без него не будет никаких проблем, и все будет как раньше.

С другой стороны, если завтра он встречается с риэлтором, значит, ищет постоянное жилье. А это уже дерьмово.

Неужели он собрался ходить к нам в офис как к себе на работу? Я не выдержу присутствия обоих начальников, тем более что это приводит к неприятному заключению. А именно — мне, похоже, все равно, кто именно находится рядом со мной, лишь бы выглядел как братья Волковы. Ниже падать просто некуда.

Удивительно, но, когда я засыпаю, то проваливаюсь в спокойный и уютный сон без кошмаров. В какой-то момент я краем сознания отмечаю, что стало еще мягче, однако не успеваю развить эту мысль.

А утром все становится ясно.

Открыв глаза, я первым делом с удовлетворением отмечаю, что рядом спит Ярослав. Наши ноги сплетены, щекой я лежу на его груди, покрытой светлыми волосами. Рука моего мужчины лежит у меня чуть пониже спины. Довольно мурчу и потягиваюсь, не разрывая объятий.

Ярослав что-то бормочет, но слов не разобрать.

Я решаю помочь ему проснуться и осторожно провожу ладонью вдоль мускулистого тела. Когда дохожу до границы боксеров, на секунду останавливаюсь и затем продолжаю путешествие. Он уже готов, и я пальчиками сжимаю его возбуждение.

С губ Ярослава срывается стон наслаждения.

Я приподнимаюсь на локте, чтобы получше видеть его лицо и принимаюсь водить рукой по набрякшему члену. Его бедра рефлекторно чуть подаются вперед, отчего я не могу сдержать довольную улыбку. Нет ничего прекраснее, чем утро близости с этим потрясающим мужчиной…

Внезапно Волков открывает глаза. И несмотря на то, что в них явно прослеживается желание, там есть кое-что еще. Страх.

— Что. Ты. Творишь? — с ударением на каждом слове спрашивает Ярослав.

Хотя нет, постойте, не Ярослав.

Твою мать.

Моя рука вылетает из его трусов со скоростью света, а я сама — на другой конец моей огромной двуспальной кровати. Дыхание сбивается, а мне самой хочется провалиться под землю.

— Какого хрена? — шиплю я.

Томное и романтическое настроение превращаются в стыд, смешанный со злостью.

— Какого хрена ты лапаешь мой член? Согласен, хороший вопрос.

Александр — а это, конечно, именно он — садится в постели и потягивается с кошачьей грацией.

— Нет-нет, — торопливо уточняю я, — это у меня вопрос. Какого хрена ты забыл в моей кровати?

Он смотрит на меня невинным взглядом, как бы говорящим: «А что, нельзя было?» Пустила козла в огород, называется.

— Я тебя лапал? — спрашивает наглец. — А вот на тебя я вполне могу подать в суд за домогательство.

Я буквально задыхаюсь от возмущения.

— Да я тебя!.. Да я тебя сейчас на улицу в одних трусах ссаными тряпками погоню!

— Попробуй. — Придурок даже глазом не моргает.

— Ах ты! — кричу я и бросаюсь на него с боем.

Намереваюсь что-нибудь хорошенечко покалечить — в идеале то самое место, которое я по собственной глупости ласкала еще минуту назад. А если Александр об этом случае кому-нибудь умудрится проболтаться, я заберу его с собой в могилу.

Не дай бог Ярослав узнает. Он же не простит! Он, кому девушка много лет назад изменила с родным братом.

— Вот тварь безродная! — без стеснения ору я, хватаю подушку и целюсь ему в лицо.

Но что может хрупкая девушка весом в пятьдесят два килограмма против такого здоровяка? Моя атака заканчивается так же быстро, как и начинается, а Волков переходит в контрнаступление.

Меня по-черепашьи переворачивают на кровать, ноги фиксируют коленом, а руки зажимают над головой. Рот, к счастью, у него рук заткнуть не хватает.

— Я была добра к тебе, — рычу я. — Вошла в твое положение. Как ты смеешь вот так по-свински вести себя у меня дома? Я здесь не твоя подчиненная.

— Вижу, — победно ухмыляется Александр, — раз перешла на ты.

— Как еще я могу обращаться к человеку, чей член трогала две минуты назад?

Улыбка Волкова становится еще шире.

— Любимый? — подсказывает он.

— Нет, совсем с дуба рухнул!

Я совершаю новую попытку сопротивления, которая тут же проваливается. И тут я замечаю, что Александр все еще возбужден. Его достоинство почти касается голой кожи моего живота, и это против моей воли вызывает волну трепета.

Туман в голове на долю секунды заставляет забыть о том, почему я вообще ругаюсь с этим человеком, а не целуюсь до умопомрачения. И, видимо, мысли читаются у меня на лице, потому что Волков спрашивает:

— Что, желаешь продолжить?

— Только через мой труп!

— Я не некрофил, детка, — отвечает он. — Тебя что, так сильно возбуждает все, что выглядит как Яр? Может, тебе подарить его восковую фигуру? Будет согревать тебя холодными зимними вечерами… Воск как раз хорошо плавится.

— Да пошел ты! Я не намерена терпеть подобное у себя…

Но договорить мне не дают. Александр молниеносно сокращает небольшое расстояние между нами и накрывает мои губы в коротком поцелуе. Первая реакция — ответить. И не просто поддаться, а наступать в ответ, показывая этому умнику, кто здесь на самом деле главный.

Только вот Волков отстраняется так же быстро, что вызывает во мне невольную досаду.

— Успокоилась? — спрашивает он спустя несколько секунд тишины.

Я беззвучно киваю. Мне нужно, чтобы он как можно скорее слез с меня, иначе дальше может произойти то, о чем я очень сильно пожалею.

Александр медленно разжимает свой капкан.

— Ты что, разминируешь бомбу? — не удерживаюсь я от ворчания.

И тут же плачу за дерзость, потому что Волков резко возвращается в исходную позицию. Похоже, эта пытка будет длиться вечно.

— Твоим жестким диваном только радикулит вызывать и демонов, — спокойно объясняет он. — Зачем тебе такая здоровая кровать, если ее занимает только один человек? И я не виноват, что ты спишь как обезьянка и цепляешься за все живое.

— Но это не повод без спроса забираться ко мне в постель! — протестую я.

Все тело горит от его жестких прикосновений. Мне хочется поскорее попасть в душ, чтобы хоть как-то прийти в себя.

— Если бы спросил, ты бы разрешила?

— Справедливо, — хмыкаю я, и мне наконец дается настоящая свобода.

Я сбегаю под спасительную горячую воду. Открываю кипяток на полную и только тогда позволяю себе расслабиться.

Ну и гаденыш! Как он мог?!

Чтобы я еще раз поверила этим глазам бездомного пса!

До сих пор не могу поверить, что моя рука касалась его члена. И мне это даже нравилось! Если бы Александр не остановил меня, я бы продолжила — это страшнее всего. Я уже фантазировала о том, как возьму его в рот и начну медленно двигаться вверх и вниз…

Так, Настя, отставить глупые мысли.

Я отчаянно пытаюсь смыть горячей водой невидимые следы рук фальшивого Волкова. Ощущение стыда накрывает меня с головой. Что же я скажу Ярославу? А в том, что мне надо ему во всем признаться, у меня нет сомнений. Наша семейная жизнь еще не началась, а у меня от него уже какие-то грязные секреты.

А Александра я буду всеми силами избегать. Если понадобится, и правда уйду в другое бюро, лишь бы никогда с ним не пересекаться. Глаза не видят — сердце не болит. Хотя это, хм, немного о другом все-таки. Глаза не видят — трусы не мокнут. Как-то так, в общем.

На секунду я задумываюсь. А что, если бы я встретила их обоих с самого начала? Кого бы выбрала? Однако и эту мысль приходится отбросить, потому что она вызывает только раздражение. Зачем я вообще о таком размышляю?

Ярослав. У меня есть Ярослав. Он собирается сделать мне предложение, а я вчера призналась ему в любви. Ну и что, что он не ответил. Ответит позже. Поразмыслит обо всем хорошенько и тоже расскажет мне о своих чувствах.

А дети… Я понимаю его переживания, но эту проблему можно решить как-нибудь потом. Есть же детские дома, в конце концов. Дети друзей — тоже прекрасная альтернатива, их удобно созерцать издалека.

О том, что бесплоден, Ярослав рассказал мне после нашей первой ночи. Я на тот момент вообще не думала о серьезных отношениях и тем более о создании семьи. Но для него это, казалось, было важным, поэтому я утешила его, как могла.

С тех пор мы не предохранялись. Я даже не пила противозачаточные. Зачем? Мы ведь верны друг другу, а больше беспокоиться и не о чем.

После душа я сразу одеваюсь в уличную одежду — белые брюки с высокой посадкой и кислотно-зеленый топик. Я уже говорила о том, что зеленый — мой любимый цвет?

К моему удивлению, Александр оказывается ровно на том месте, где я его оставила. В одних боксерах, даже не пытаясь прикрыться. Он опять сидит в телефоне с таким видом, будто решает сложную математическую задачу.

— Ты еще не готов?! — возмущаюсь я.

С трудом держу себя в руках, чтобы не запульнуть в него чем-нибудь.

— Тебе одной надо мыться, что ли? — с невозмутимым видом отвечает Александр, не отрываясь от экрана.

— В своей новой квартире помоешься, — говорю я лишь бы позлить его. — Тебе вообще повезло, что я — такая добросердечная и сострадательная. А то бы вышвырнула за порог сразу, как открыла глаза. Тебе машину свою надо забирать, или как?

Волков тяжело вздыхает, отчего широкая грудная клетка высоко поднимается и опускается. Я стараюсь не смотреть на его голую грудь, на которой я еще совсем недавно так сладко спала.

— Вызову такси. — Александр смотрит на меня из-под густых бровей. — Но сначала приму душ.

Все время, что он плещется в ванной, я сижу на табуретке в коридоре и рассеянно поигрываю ключами. Кажется, что если выпроводить Волкова из дома, то каким-то образом можно выкинуть его из моей жизни.

Если бы я знала, как же ошибаюсь.