Берс-1. Берс в ребро

Глава 9

Глава 9

— БЕЙ!

Тело среагировало на команду быстрее мысли, так что нанесенный удар пришлось анализировать уже постфактум. И это стало приятным послевкусием от победы, потому что впервые с момента беспросветно-неуклюжей отработки стойки я все сделал правильно и зацепил-таки краем лезвия полыхающий изумрудным пламенем рукав наставника.

Будучи иллюзорным объектом, пылающая рубаха Психа, разумеется, ничуть от топора не пострадала. И бородач довольно крякнул, признавая мое определенно возросшие умение обращения с системным предметом, однако вслух проворчал вечно всем недовольный тип далеко не похвалу:

— Плохо, Денис! Просто отвратительно! Носки в конце не удержал. Корпус завалил. Учишь тебя, учишь, и все, как об стену горох.

— Так попал же! — возмутился я.

— Это ж разве попал, — фыркнул Псих. — Просто зацепил слегка. Чисто случайно вышло. Ну должно же было тебе когда-нибудь тупо повезти.

— Так не честно!

— Хорош сопли жевать! В позицию!

Я привычно на полусогнутых вскочил на носки и, распрямив спину, вскинул над головой правую руку, с призванным топором.

— Вот и проверим сейчас, что ты стоишь в настоящем деле, — вдруг огорошил, вместо команды, насмешливый голос наставника. — Чую, это будет интересно…

Зеленый песок арены личного хранилища под моим ногами вдруг обернулся обычным песком, а голос наставника (как, впрочем, и сам объятый изумрудным пламенем силуэт) сгинул без следа.

По ушам резанул пронзительный девичий вопль, сопровождающийся треском рвущейся материи, и я увидел буквально в трех-четырех шагах перед собой следующую отвратительную картину.

На песке широкой арены (где несколько часов назад я имел несчастье крайне неудачно спарринговать с отроком Горыней) теперь троица молодчиков, при свете воткнутых в песок факелов, глумилась над пойманной и распятой на земле девушкой.

— Тверд, родненький! Ну пожалей ты меня! Не надо! — сквозь рыдания молила несчастная, с которой в шесть рук насильники сноровисто срывали остатки разодранного платья.

— Молчи, дура! — рявкнул на жертву задыхающийся от похоти злой голос центрального насильника и рыкнул тут же уже своим подельникам: — Крепче ее держите! И рот заткните чем-нибудь!

Стоящий на коленях между ног девушки ублюдок рывком сдернул вниз штаны, оголив дрожащий от желания член. Но вогнать свой орган в открытое лоно распятой на песке жертвы не успел.

Уж не знаю, что там мне помогло (то ли длительная тренировка под надзором Психа, то ли чрезмерное увлечение насильников бедняжкой на песке), но я смог, никем не замеченным, на цыпочках подкрасться вплотную к ублюдкам, и совершить почти идеальный рубящий удар из первой стойки Изумрудного барса по торчащему палкой отростку главаря.

— ААААА!.. — завопил мгновенно оскопленный детина и, зажив руками фонтанирующий кровью обрубок в паху, таки рухнул на девицу.

Ксю (а вернее Аленка), которая к моему немалому изумлению и оказалась жертвой несостоявшегося насилия, истошно заверещав, вырвалась из ослабевших рук подручных незадачливого насильника и, вывернувшись из-под тела воющего Тверда, голой бросилась по песку арены в сторону, белеющей неподалеку в лунном свете, лестницы дома.

— Барин, ты чего?..

— Мы не причем, это все Тверд!.. — практически одновременно заголосили двое парней-подельников. Вскочившие на ноги одновременно с бегством Аленки, они дружно отпрянули на пару метров с места кровопролития и замерли, выставив перед собой раскрытые ладони.

В одном из парней я признал своего недавнего спарринг-партера Горыню. И это узнавание, по понятным причинам, вынудило снова призвать в руку развеявшийся после исполненного удара топор.

— ААААА!.. — выл внизу на песке истекающий кровью Тверд.

— Барин, ты чего, успокойся, — стал увещевать меня Горыня, бочком смещаясь по широкой дуге влево.

— Барин, не шали, опусти топор, а, — вторил напарнику незнакомый парнишка, так же попятившийся боком, но уже вправо.

— А ну стоять, суки! — зарычал я, вновь принимая первую стойку Изумрудного барса.

Вспомнив наставления Психа, и глянул по очереди на заходящих по широкой дуге мне за спину молодчиков пристальным взглядом, и тут же зло выругался про себя. Оба парня имели аж четвертый уровень развития. Что означало наличие в загашнике у каждого минимум четырех системных техник. И глупо было предполагать, что, при таком изобилии вариантов, там не найдется средства против моего топора.

Корчащийся же на песке Тверд и вовсе имел монструозный пятый уровень (он и выглядел, кстати, годков на десять старше подельников — на вид ему было не меньше двадцати пяти лет), и то, что я смог так запросто завалить бывалого вояку, иначе, как чудом, объяснить было трудно.

— А ну-ка всем стоять! — донесся с крыльца зычный голос воеводы Демьяна, аккурат в тот момент, когда мы втроем приготовились к роковой сшибке.

И через считанные секунды арена оказалась буквально залита мерцающим светом десятков факелов, полыхающих в руках вооруженных ратников и отроков, взявших нас в широкое кольцо.

— Барин, уберите топор, от греха… Гавр, Степка тащите раненого к лекарю, — стал сыпать команды Демьян, по-хозяйски выступивший вперед из окружившей толпы.

Прекрасно осознавая, что даже против пары отроков (куда как более продвинутых в ратном деле) шансы мои на успешное отражение их дружного выпада были ничтожно малы, а против такой толпы их и вовсе попросту не было даже в теории, я без промедления вышел из стойки и развеял топор в руке.

Пока скулящего от боли Тверда взвалили на плечи и потащили к дому товарищи ратники, воевода подошел ко мне вплотную и, жестом подозвав Горыню с приятелем, потребовал объяснений:

— И за что вы его так, барин?

— За дело, — буркнул я, нервно озираясь на окружение с факелами, не торопящиеся убирать в ножны обнаженные мечи и кинжалы.

— Горыня? — обратился к отроку Демьян, не дождавшись от меня вразумительного ответа.

— Так это… девку свою Тверд прилюдно проучить хотел, — тут же залепетал знакомый парнишка.

— За то, что с барином курва спуталась, — подхватил его приятель.

— Разложили мы ее, значится, неподалеку от алтаря, как водится, по-свойски, — продолжил снова Горыня. — И тут, откуда не возьмись, вдруг барин с топором. Ни слова не говоря, хвать Тверду уд под самый корешок!

— А девка где? — уточнил Демьян.

— Так это… знамо ж дело, испугалась крови курва и сбежала.

— Так было дело? — обернувшись ко мне, потребовал ответа хмурый воевода.

— Эти скоты втроем Аленку изнасиловать собирались! — возмутился я. — И разговоры с ними разговаривать уже времени не было. Если б я немедленно не вмешался, через секунду этот урод бы…

— Значит, девку пожалел, заступник, — сказал, как плюнул, Демьян. — Что ж ты ее не жалел, когда в койке под себя укладывал⁈

— Но…

— А Аленка, ведь, барин, до поругания твоего, в невестах Тверда цельный год, почитай, ходила. И ратник в праве был с товарищами девку беспутную по своему разумению за неверность наказать.

— Серьезно⁈ По-вашему, я должен был смотреть, как трое отморозков девушку мою насилуют⁈

— Она не твоя девушка, барин! — следом за мной воевода тоже перешел на крик.

— А чья? Этих, что-ль, отморозков⁈ — я кивнул на пару замерших рядом с раззявленными ртами отроков.

— Да хоть бы и так! Эка невидаль, порченную девку у алтаря разложили! С нее теперь не убудет, а ратникам рода, считай, немалая подмога в развитии!

— Это че за беспредел!

— Беспре… что?

— Ну, типа, безобразие!

— За девку никчемную вступаться — вот это безобразие! Ратника справного на пустом месте калечить — безобразие!

— Я не калечил никого, а предотвратил насилие над девушкой! Отморозок получил по заслугам!

— Тьфу ты!.. Все, хватит, — обуздав свой гнев, перестал драть глотку Демьян. — Как бы то ни было, не мне, барин, тебя судить. Как говорится, утро вечера мудренее. Ступай почивать, барин. А когда спозаранку, я доложу об этом происшествии твоему батюшке, вот ему и будешь про беспределы изгаляться… Все! Всем расход… Силка, проводи барина до его опочивальни.