Подмена

Глава 1

— Александр, ты куда, а как же пиво?

— Не мужики, вы уж как-нибудь снова без меня, я домой, устал, до завтра, — я в очередной раз отказался от посиделок с членами строительной бригады и, помахав им рукой на прощанье, направился домой. День сегодня и в самом деле выдался тяжелый, заказчик подгонял с завершением внутренней отделки его нового, уже восьмого по счёту магазина.

Думаю, что пора представиться и немного рассказать о себе. Меня зовут Александр Тихий, мне двадцать лет, и я выходец из детского дома. Попал я туда в возрасте приблизительно полутора лет, после того как меня на вокзале бросила нерадивая маманя. Больше я ее не видел никогда, об отце, и говорить нечего, сея личность вообще неизвестна.

Жизнь в детском доме у меня, надо сказать, была совсем не сахар. Постоянно приходилось отстаивать свои права и оберегать скромное имущество. Пока я был ещё мал, получал люлей от всех, кто был старше и соответственно сильнее. Со сверстниками у меня, разумеется, тоже периодически возникали конфликты, но тут уже всё было с переменным успехом, я стоял до конца и в большинстве случаев, выходил победителем в драке. Чем старше и сильнее я становился, тем меньше было желающих отобрать у меня что-то или же просто обидеть, а потом меня и вовсе стали бояться. Жизнь закалила, научила терпеть боль и самое главное — я научился драться. Друзей у меня в детском доме не было, лишь товарищи, среди которых я мог чувствовать себя своим, так как всегда был за любой кипишь на их стороне. Обидели кого-то из наших — я лез в драку, но, только убедившись, что обидчик стопроцентно не прав, если же он был прав, старался, решить дело мирно, в некоторых случаях это даже получалось.

Иногда я попадался на мелком хулиганстве (куда же без этого), за что потом получал наказание от директора или от воспитателей. Рос я ребёнком любознательным и непоседливым, из-за чего часто получал травмы. Вот спроси меня сейчас, зачем было надо десятилетнему пацану проверять, что будет, если упасть с третьего этажа спиной в сугроб? Ощутить прелесть свободного полета? Кто знает, чем я тогда руководствовался, но это падение запомнил на всю жизнь. Под снегом, на земле, находилась куча битых бутылок, на которые я и упал, промахнувшись на полметра с точкой предполагаемого приземления. Потом были десять дней в бинтах и зелёнке, и месяц запрета на выход из здания детского дома. На память о том падении остались шрамы, в количестве сорока двух штук, распределившихся равномерно по всей спине. Маленькие и большие, они напоминали о том, чего делать нельзя и что всегда нужно думать не своей пятой точкой, а головой.

До пятого класса учились мы тут же, в этом детдоме, воспитатели были нашими учителями. Потом начиная с шестого класса, нас строем (дружною толпою) водили в ближайшую школу. После окончания школы нас также дружно выпихнули из детского дома, и мы все вшестером (это все, кто закончил учиться вместе со мной), оправились в свободное плавание по жизни. Директор вместе со всем персоналом детского дома, наверное, перекрестились ногой, после того как выпроводили нас, самых шебутных воспитанников за последний десяток лет.

Из нашей шестёрки только я поступил в строительный техникум, после чего решил, кардинально изменить свою жизнь и перестал общаться со всеми выпускниками. Учился в техникуме хорошо, в драку старался не лезть, спиртное не употреблял (почти), и вообще, старался изо всех сил не привлекать к себе внимания, особенно правоохранительных органов. А вот они нас из поля зрения как раз и не выпускали, ждали, когда кто-нибудь из нас оступится. Оказавшись предоставленными сами себе, оступились двое из нас и теперь смотрели на мир сквозь тюремную решётку.

Окончив техникум с красным дипломом, потом долго искал работу по специальности. Новичок даже с красным дипломом был никому не нужен. Пока искал работу, подрабатывал, где и как только мог. Месяц назад мне повезло, мне предложили работу, и я сразу же согласился. В одной строительной бригаде освободилось место, один из работников ушёл на пенсию. Он занимался укладкой кафеля и прочей новой современной отделочной лабуды, появляющейся в магазинах чуть ли не каждый день и в больших количествах. Я вкалывал как проклятый по двенадцать часов в день, стараясь, зарекомендовать себя с лучшей стороны и это у меня в целом не плохо получалось. Взрослые мужики уже через неделю перестали издеваться и приняли меня как равного себе по значению работника. Это льстило, но я не собирался сбавлять обороты, мне были нужны деньги. Изменения в жизни стоили определенной суммы и желательно с шестью нолями.

Очередной рабочий день был закончен, я спешил домой, по пути зашёл в магазин за продуктами, организм после тяжёлой работы требовал возмещения потраченных калорий. Небо хмурилось, прохожих на улице к восьми часами вечера стало в несколько раз меньше чем днём. Те не многие, кто попадался мне на пути, тоже куда-то спешили, стараясь не влезать в чужие дела.

Дорогую иномарку, остановившуюся возле автобусной остановки, я заметил издалека. Рядом с ней что-то происходило, там двое мажоров по очереди забегали внутрь остановки, а после каждого выхода оттуда отряхивали руки словно от мусора. Подойдя ближе, мне стало понятно, что эти два отпрыска современной элиты кого-то там делают. Они бьют кого-то и этот кто-то, уже просто не может им ответить. Я был всегда за справедливость, поэтому и влез в это дело, решив, помочь мужику, который уже был в состоянии близком к трупу.

— Эй, братва! Кончай, он же уже даже не мычит.

— Пошёл на хер, иначе рядом приляжешь! — один из мажоров повернувшись ко мне, демонстративно показал свой окровавленный кулак.

— А если вместо меня приляжешь ты? Такой вариант не рассматривал? — его угроза меня разозлила. То, что их двое, меня совсем не волновало, в жизни бывало, что и против троих приходилось выходить. Правда, тогда и мне тоже не слабо досталось, но победил тогда всё-таки я.

Мажору мои слова видимо не понравились, он отвлёкся от избиения мужика и направился ко мне. Я положил пакет с продуктами на землю и приготовился к драке.

Не знаю насколько был хорошим бойцом мажор, но наказать его, было просто необходимо. Всю свою сознательную жизнь я дрался, как говориться — опыт есть и не малый. Состроив зверское лицо, мажор быстрым шагом приблизился ко мне и ударил. Метил мне в челюсть, но я ждал этого и, уклонившись, ударил в ответ. Со всех сил постарался ему в нос не бить, несмотря на большое желание, но и удара в пол силы оказалось для него вполне достаточно. Секунду назад надменный и дорого одетый парень, приблизительного моего возраста, сделав несколько шагов назад, упал на спину и перестал подавать признаки жизни. Его товарищ, до этого момента стоявший чуть в стороне, увидев, что его друг находится в глубоком нокауте, почему-то не захотел, прийти ему на помощь. Забыв о том, что рядом стоит их же автомобиль, он убежал, развив за несколько секунд максимально возможную для него скорость. Бежал он настолько быстро, что пускаться за ним вдогонку, не решился, мог ведь и не догнать, я же не спринтер всё-таки. Не успел я проводить этого бегуна взглядом, как сзади послышался противный скрип тормозов. Полицейский «Уазик» лишь каким-то чудом не врезался в дорогую иномарку, припаркованную у остановки. Хозяин этой иномарки сейчас всё ещё лежал на земле без движения в позе морской звезды. Объяснить, что здесь произошло, мне никто не дал, сразу трое амбалов в бронежилетах повалили меня на землю, надели наручники и в прямом смысле этого слова, забросили в «собачник». Минуты через три приехали ещё сразу две машины, скорая помощь и патруль ДПС.

Возле автобусной остановки стала собираться толпа зевак. Мне были слышны выдвигаемые ими версии о случившемся. Ни одна из них не была даже близка к настоящей, но из всего услышанного бреда я смог понять, что сейчас в автомобили скорой помощи, а их уже стояло два, грузили трупы. Да, именно трупы, мужик от побоев мажора умер, а сам мажор, оказывается, умер от моего совсем даже не сильного удара в нос. Я был в шоке, узнав об этом, но насладиться новым шокирующим чувством в полной мере, мне не дали. Задняя дверь «Уазика» открылась и со словами — «Ты сука знаешь, кого ты убил?», мне довольно сильно несколько раз дали по рёбрам. Спросить кем же был этот отмороженный мажор, я не смог, боль в рёбрах не позволяла даже нормально вздохнуть.

Через полчаса меня так же грубо, как и в «Уазик», бросили в КПЗ, правда, сняв с моих рук наручники. Спустя ещё приблизительно час, снова нацепив на мои руки стальные браслеты, меня перевели в комнату для допроса. Там меня ожидал следователь, от которого я и узнал, кем был мажор, склеивший ласты после полученного от меня удара. Этот молодой отморозок оказался сыном владельца крупной строительной компании. Сам папаша на моё счастье сейчас находился где-то за границей, иначе я, скорее всего, не сидел бы сейчас здесь, а лежал в реанимации и это в лучшем случае. Все мои слова о том, что эта тварь вместе со своим другом избивали мужика, уже давно не оказывающего никакого сопротивления, следователь пропустил мимо ушей. С его слов это я избивал того несчастного мужика, а мажоры как раз пытались мне помешать.

— А как же свидетели? — спросил я. В тот момент неподалёку от остановки находились люди, трусливые тогда, но сейчас могущие оказать помощь в расследовании.

— Свидетель один, Авель Домаров, друг убитого тобой Алексея Прохорова. Он настаивает на том, что это ты убил и прохожего, и Алексея, — ответил следователь, на этой фразе закончив меня допрашивать. Из всего того что я теперь знал, получалось, что мне — конец. Никакие оправдания мне не помогут, получу по полной программе за два трупа. Я, конечно, с этим был в корне не согласен, но сделать просто ничего не мог.

Суд состоялся через две недели, меня естественно признали виновным в двух убийствах и вынесли приговор, который меня просто добил.

— Двадцать лет с отбыванием в колонии общего режима! — выдавил из себя судья и захлопнул папку с моим делом.

Суд проходил в закрытом режиме, поэтому мои вопли о несправедливости никто кроме судьи и стороны обвинения не услышал. Папаша отморозка не был удовлетворён приговором, поэтому пообещал мне недолгих лет жизни, намекая, что он со мной разберётся на зоне, денег у него для этого достаточно. Я тоже пообещал, что могу выжить, вернуться и отомстить, причём быстрее, чем до меня доберутся его наёмные убийцы. На этом моё общение со всеми закончилось, под конвоем меня перевели в «автозак» и я, отправился отбывать срок.

Поездка в потрёпанном «автозаке» получилась недолгой. Минут через десять тарантас остановился, дверь открылась, и в него вошли два мужика в строгих чёрных костюмах. Не сказав ни слова, они меня пересадили из «автозака» в минивен с тонированными стёклами.

— Вы ещё кто?

В минивене сидели ещё трое хмурых мужиков в таких же чёрных гражданских костюмах. Из этих троих со мной заговорил только один, возрастом приблизительно в районе пятидесяти лет.

— Я полковник Назаров, — ответил он, ухмыльнувшись. — Тебя решено перевести в более безопасное место. Там тебя Прохоров старший достать не сможет, руки у него коротки, — успокоил меня полковник, после чего человек, сидевший слева от меня, быстрым движением вколол мне в руку какую-то дрянь, причём прямо через ткань рубашки. Дрянь эта подействовала практически мгновенно, погрузив меня в чёрную тишину, я даже не успел возмутиться на этот их подлый поступок.

Пробуждение было не приятным, по ощущениям мне казалось, что я накануне выпил бочку водки, причём без закуски. Вскоре преодолев круговорот в глазах и тошноту, смог осмотреться. Это явно была не тюрьма, комната, где я лежал на кровати, была скорее похожа на гостиничный номер, здесь даже телевизор был в наличии. Неведомым похмельем страдал около часа, пока не появился уже известный мне полковник со своими молчаливыми друзьями.

— Проглоти это, легче станет, — один из его помощников положил на журнальный столик две небольшие капсулы ярко красного цвета. — Если бы мы хотели тебя убить, ты уже давно был бы мертв, глотай, не бойся!

Я дрожащими руками подобрал капсулы и положил в рот, но глотать не спешил, а-то мало ли что, вдруг опять вырублюсь.

— Глотай, тебе говорят! Нечего тут агента контрразведки из себя корчить! — прикрикнул полковник и подал мне стакан с водой, чтобы я запил лекарство. Пришлось проглотить подозрительные капсулы, а через пару минут моё самочувствие действительно стало намного лучше.

— Полегчало? Вижу, что да. Значит, сможешь, понять и осмыслить всё то, что я сейчас тебе скажу. Ты не в тюрьме, но свободы перемещения всё же не будет. Мы в одной из научных лабораторий, секретной, разумеется. Предлагаю тебе поработать на благо родины, вместо отбывания срока в гораздо худших условиях, чем эти.

— Кем поработать? Вам тут кафелем что-ли нужно всё выложить? — полковника я не понял, он говорил какими-то загадками, припудренными сказкой о секретности.

— Нет, конечно, нам нужен исследователь, а ты как раз просто идеально подходишь для этого дела. Если не согласен, не вопрос, зона никуда не делась, ждёт тебя с распростёртыми руками.

— И что я должен буду для вас исследовать?

— А вот это уже не ко мне, исследованиями занимаюсь не я. Моё дело подбор кадров. Ты тут подумай ещё пару часиков, прежде чем соглашаться, дело опасное, но чертовски интересное. Я позже зайду, — полковник встал и быстро вышел, правда, одного из своих провожатых оставил, видимо, чтобы я через него смог сказать ему о своём решении. Попытка поговорить с «другом» полковника, ни к чему не привела, он молчал словно рыба. Слова полковника неизвестного рода войск, вызвали у меня одновременно и чувство тревоги, и жуткий интерес. То, что дело секретное было и так понятно, иначе, зачем устраивать весь этот цирк с похищением меня из «автозака». С другой стороны, опасность меня поджидала и на зоне. Где я протяну дольше тут или там, тоже никому не известно. Если меня здесь не собираются убивать или ставить на мне опасные опыты, шанс выжить и сбежать в процентном соотношении немного выше, чем из мест заключения. Значит, есть смысл соглашаться, жить-то всё равно мне, кажется, недолго осталось и всё из-за моего проклятого чувства справедливости.

— Эй, манекен с пистолетом подмышкой, — позвал я своего сторожа, — передай шефу, я согласен. Что вам там нужно исследовать?

Сторож, оставленный в комнате, услышав моё согласие, ушёл, оставив меня в одиночестве, обдумывать, на что я только что почти добровольно подписался. Полковника долго ждать не пришлось, минуты не прошло, как он вновь появился в моём странном гостиничном номере. Его лицо, как и раньше не выражало никаких эмоций, о чём он думал и в каком настроении находился, понять было невозможно.

— Я рад, что здравый смысл возобладал, — он изобразил намёк на улыбку и предложил, следовать за ним.

Тем временем в этом же здании на минус третьем этаже, сидя за столом в своём кабинете, профессор Вениамин Генрихович Озёрский внимательно читал личное дело нового исследователя под номером 125. Данные ему предоставил полковник, собрав информацию о парне всего за пару дней.

— Рост 181 см, вес 72 кг, психических отклонений от нормы не замечено, характер, — здесь профессор увидел вместо пояснения знак вопроса, после чего на некоторое время задумался. — Почему ничего? Всех предыдущих кандидатов, царство им небесное, полковник смог хоть как-то охарактеризовать, а здесь нет. Времени мало было или характер не подходит ни под одно описание? — Воспитанник детского дома, родители неизвестны, а это очень хорошо. А вот и самое главное, — Вениамин Генрихович добрался до графы совершённых Александром преступлений. — Приводов в полицию за время нахождения в детском доме — 9.

— Драка, драка, мелкое хулиганство, драка, хулиганство, драка, драка, драка, драка. Во всех драках, в которых участвовал Александр Тихий, не он был зачинщиком, но он влезал в них, пытаясь, помочь таким же детдомовцам, как и он сам. Получается, что он прямо какой-то Робин Гуд, а не Александр Тихий, — профессор мысленно усмехнулся.

— Серьёзных преступлений до последнего времени не совершал, — Вениамин Генрихович встал и прошёлся по кабинету, разминая затёкшие от долгого сидения ноги. — Какая-то не стыковка получается, до этого ничего, а тут бах — сразу два трупа! Полковник в своих записях почему-то не указал, что и как произошло, не счёл нужным? Почему? Мне опять подсунули порченый материал! Кого не возьми — либо псих, либо убийца! Неужели мне не могут найти нормального человека!? Работаю с отбросами! Хотя, для наших целей, такие отбросы как раз отлично подходят, потом совесть не так мучает. — Так, что тут у нас ещё? На правом плече свежая татуировка — голова волка с оскаленной пастью. Детдомовское прозвище — волчонок. Уже не волчонок с двумя трупами-то, а матёрый волк! Количество шрамов на теле — сорок два. Да, всё-таки не самый лучший вариант нам достался, нужно внимательно осмотреть парня на соответствие подходящего для выполнения задачи здоровья.

— Вениамин Генрихович, — в кабинет вошёл полковник Назаров. Вслед за ним, слегка пошатываясь, после воздействия на организм мощного транквилизатора, вошёл их новый «исследователь» — Александр Иванович Тихий. — Ваш новый матер, — полковник запнулся и сразу же поправился, — ваш новый сотрудник.

Посмотрев на подопытного, профессору стало его, немного жаль, даже несмотря на то, что он убил двоих. Парень героически пытался, устоять на ногах, после применения к нему экспериментального транквилизатора.

— Здравствуйте молодой человек, — Вениамин Генрихович широко улыбнулся, сделав шаг навстречу новому «сотруднику».

— И вам не хворать. Что от меня требуется?

— Для начала мне потребуется, провести полную диагностику вашего молодого организма, — ответил профессор, посмотрев в глаза новоявленному убийце. Ответный взгляд зелёно-голубых глаз Александра, был чистый как безоблачное голубое небо и не злобный, как взгляды его предшественников. — Что-то не так с этим парнем, — подумал профессор, сопоставив взгляд с информацией, предоставленной полковником. — Не похож он на убийцу. Хотя, если загнать человека в определённую ситуацию, даже агнец божий перегрызёт глотки стае волков.

— Где тара, в которую мне нужно отлить и отложить? — спросил Александр, до слёз рассмешив этим и профессора, и рядом стоявшего полковника.

— Вот этого как раз и не нужно, сделаем КТ и возьмём кровь на анализ. Прямо сейчас этим и займёмся, чего понапрасну время терять, его и так не хватает. — Профессор в этом не врал, времени на подготовку нового «исследователя» у него было действительно в обрез. До следующего открытия пространственно-временного портала оставалось чуть больше месяца. За это время требовалось, провести уникальную операцию по вживлению в мозг парня новейшей мини-видео камеры. Почти полностью изготовленная из биоматериала, она отлично работала, используя родные глаза и уши своего носителя вместо объектива и микрофона.

— Проводите Александра в медицинский блок. Я подойду туда чуть позже, — сказал профессор, посмотрев в сторону двери.

В кабинете моментально появился помощник полковника Назарова, капитан Воробушкин. Александр повернувшись к нему, как-то хитро улыбнулся и, подойдя ближе, встал на шнурок, развязавшийся на правом ботинке капитана. Капитан, в отличие от профессора, этого не заметил и, разумеется, при первой же попытке шагнуть, изобразил танцевальное па, чтобы не ударить лицом в грязь, а если точнее то, не клюнуть носом в бетонный пол.

— Воробушкин! Ещё раз увижу развязанный шнурок, до конца жизни будешь в сапогах ходить! — пригрозил полковник, крикнув вслед своему помощнику.

— Твой уголовник оказывается ещё и мелкий пакостник, — Вениамин Генрихович ухмыльнулся, прекрасно зная, что этот Тихий специально встал на шнурок капитана.

— Да, какой из него уголовник! — полковник махнул рукой, давая понять, что Александру до соответствия этому званию ещё расти и расти. — Дело было шито белыми нитками. Я, можно сказать, спас парня, на зоне он бы и пары дней не протянул.

— А как же тогда два трупа появилось? — напомнил профессор.

— Мужика убили богатые отморозки, с которыми он и вступил в разборки. Врезал одному разок, тот и откинулся. У него какая-то сосудистая патология была, стенки кровеносных сосудов хрупкие были, вот после удара Тихого один и лопнул в его дурной голове. Хотя, надо признать, удар у нашего нового «сотрудника» хорошо поставлен, я бы при других обстоятельствах его к себе забрал, но как говориться — чего нет — того нет, он вам достался.

Я шёл за Воробушкиным и пытался придумать, чем бы ему ещё нагадить. Именно он вколол мне ту дрянь, от которой меня до сих пор немного штормит. Шнурок под ногами попался случайно, но больше придраться к этому вояке было не к чему, мужик был примером для подражания.

Здание, по коридорам которого я сейчас шёл, было огромным. О количестве этажей можно было лишь предполагать, а по моим предположениям их должно было быть не меньше пяти и это только вверх. Единственное что меня раздражало в этой современной мегалитической постройке — это отсутствие окон. Их не было совсем, поэтому определить хотя бы приблизительно, где это здание расположено, я не смог. — Ничего, время у меня ещё есть, выясню, а там глядишь, и план побега нарисуется, — подумал я и остановился перед массивной металлической дверью с электронным замком. Мой провожатый приложил ладонь тыльной стороной к замку, после чего что-то тихо звякнуло, и дверь поползла в сторону. — Дело дрянь если все двери так открываются, — подумал я, предположив, что электронный ключ находится у него под кожей. — Можно, конечно, руку ему отрезать, но это уже, в крайнем случае, — промелькнула мысль в моей голове.

За дверью находилась оснащённая по последнему слову техники медицинская лаборатория. О функционале оборудования я даже думать не стал, не мой профиль, да, и не нужно оно мне в моём предстоящем побеге. То, что я отсюда буду делать ноги — это даже не подлежит обсуждению, буду однозначно. При первой же возможности это сделаю.

Попав в руки «маньяков» от медицины, я прошёл все круги ада медицинских обследований. Профессор меня обманул, одним КТ и сдачей крови дело не обошлось, доктора залезли своими инструментами во все отверстия моего тела.

— Спиной ко мне, — скомандовала тётя неопределенного возраста в белом халате. — Спусти трусы, нагнись, раздвинь ягодицы.

После всего того, что со мной вытворяли, осмотр анального отверстия на наличие у меня геморроя, был невинной процедурой, мне даже пошутить захотелось.

— Ну и как там, досрочного освобождения не видно?

Докторша мою шутку не оценила, даже не улыбнулась — дура крашеная. Велела надеть трусы и выгнала из кабинета. В коридоре меня ждал угрюмый Воробушкин, уже уставший водить меня по огромному медицинскому корпусу. За четыре часа обследований мне не удалось ничего выяснить, я по-прежнему не знал, где находится это здание. Никто из медицинского персонала ни на один мой вопрос не ответил, молчали, словно набрали в рот воды.

— Ну, что, — Синичкин, — спросил я, намеренно изменив фамилию моего гида, — куда теперь? Не знаю, как ты, а я жутко проголодался.

— Иди туда, — Воробушкин даже бровью не повёл на то, что я поменял ему фамилию, он лишь в очередной раз показал, куда мне теперь топать.

В конце длинного коридора находилась дверь, за которой я ещё не был и именно туда, мне теперь и следовало войти.

— Надеюсь у вас тут столовая, — с такими словами я открыл вполне обычную на вид дверь и сразу понял, что это точно не столовая. За дверью меня поджидала очередная группа «маньяков» от медицины, одетых в стерильные костюмы. Я собственными ногами пришёл в операционную и, не успев ничего им сказать, вновь погрузился в чёрную пустоту после ещё одного укола, но уже в шею и не от Воробушкина.

На этот раз моё пробуждение было вполне обычное, голова не болела словно с похмелья, а во рту был приятный привкус мяты. Несмотря на хорошее самочувствие, встать я не смог, так как был надёжно пристёгнут к кровати широкими кожаными ремнями.

— Эй! Какого хрена? Что за дела? Почему я в таком положении? — крикнул, в надежде на то что меня услышат и меня действительно услышали. Через пару минут появился профессор в сопровождении нескольких докторов, с которыми я был наглядно уже знаком. Меня быстро осмотрели, после чего освободили от ремней. Как только я получил свободу, у меня тут же зачесался затылок. — Эй, а с волосами-то у меня что? — проведя ладонью по затылку, ощутил короткий ёршик волос и новый шрам. На мой немой вопрос по поводу этого шрама, профессор тут же пояснил.

— Мы прикрепили небольшое устройство к твоему гипофизу и теперь можем видеть и слышать всё, что видишь и слышишь ты.

— А мне-то это, чем сможет помочь в дальнейшем? — задал я вопрос, возникший первым моей голове. То, что эти сволочи, вскрыли мне череп, меня почему-то не возмутило, видимо потому, что никаких проблем со здоровьем или неприятных ощущений я у себя не выявил.

— А кто говорил, что это должно помочь тебе? Это поможет нам! — заявил профессор, после чего я его сразу возненавидел. Во мне начала просыпаться ярость, а это было плохо. В таком состоянии я себя практически не контролировал. Мало того, я переставал чувствовать боль, это было проверено не единожды в драках! Профессор почувствовав, исходящую от меня опасность, быстро вышел, заперев дверь снаружи.

Через несколько минут, когда в комнате ломать было больше нечего, я успокоился.

— Ладно, хрен с вами, главное, что, я жив и овощем не стал, с приборчиком в голове тоже можно жить, если не мешает, — подумал я и услышал, как дверной электронный замок тихо щёлкнул. В комнате появился полковник Назаров, вместе со своим неизменным помощником Воробушкиным.

— Выпустил пар? — полковник обвёл взглядом разгромленное мною помещение. — Пойдём, времени у нас мало, а подготовить тебя надо.

— Подготовить к чему? Вы мне так и не сказали, что я буду должен сделать.

— Узнать куда делась библиотека Ивана Грозного, — ответил полковник, поставив меня этим в тупик.

— Это как?

— Просто! — он первый раз за всё время улыбнулся. — Мы отправим тебя в 1584 год.

— Вы шутите, да?

— Ничуть. Мы уже отправили туда несколько человек, но они не достигли успеха, — полковник покачал головой с сожалением. О том, что за всё время их экспериментов погиб уже не один десяток перемещенцев, он умолчал. Не стоило, пугать подающего определённые надежды кандидата. Погибли на другой стороне не все переместившиеся, львиная доля погибла ещё на этапе прохождения через портал. Всё-таки технология перемещения во времени вещь пока непредсказуемая, всякое случалось. Поначалу люди сгорали заживо прямо в арке портала, потом погибали сразу после перехода. Выяснить, почему погибали и куда они там реально попадали, учёным так и не удалось. Связь терялась через несколько секунд, а за это время никакой информации получить от них не получилось. Все полученные аудио и видео файлы оказались пусты. Начальство требовало прорыва, а его пока так и не удавалось достичь.

Все несостоявшиеся перемещенцы были преступниками, таких людей было проще вычеркнуть из списка живущих. Полковник отбирал кандидатов лично, учитывая возраст, здоровье, психическое состояние и отсутствие родственников. Живой материал был некачественный, но деваться было некуда, для проведения экспериментов по перемещению во времени, использовать других людей, было запрещено. Учёным приходилось, довольствоваться тем, что имелось в относительно свободном доступе.

— Идём, время уходит! — поторопил полковник и вышел из разгромленной мною комнаты. Я не спешил выходить, узнав, что меня ожидает, если, конечно полковник не соврал. Мне как-то сразу сильно захотелось остаться здесь, в этой лаборатории. Подопытные мыши ведь тоже могут умереть от старости, а не от неудачного эксперимента. Пусть я проведу остаток жизни в заключении здесь, в этой лаборатории и своём времени, надеясь на возможный побег отсюда.

— Иди, чего застыл! — Воробушкин довольно грубо вытолкал меня в коридор.

На этот раз меня отвели в спортзал, чтобы я восстановил физическую форму после двух недельной искусственной медикаментозной комы. Меня держали в ней после сложной операции на мозге. Моим тренером был назначен всё тот же капитан Воробушкин, который на удивление не зверствовал, после моих попыток вывести его из себя, а реально помогал вернуть силы. Он даже показал несколько простых, но очень эффективных ударов как минимум приводящих к длительной нейтрализации противника или его смерти. Воробушкин не боялся того, что используя эти удары, я попытаюсь сбежать, потому что был уверен в том, что я ему не противник, а так, пыль под ногами. Я в принципе и сам это понимал, поэтому никаких попыток не делал, прилежно занимался, с расчётом на то, что тренировка пригодится при побеге. По вечерам ко мне приходил какой-то дед, с козлиной бородкой и в очках с мощными линзами. Он рассказывал мне об истории Руси 15 века, законах и приблизительном нахождении библиотеки. Из всего что он мне говорил, я запомнил только информацию о предполагаемом месте нахождении библиотеки.

Моим планам на побег сбыться было не суждено, через четыре дня за мной пришли «маньяки», но уже не от медицины, а от физики. Наступил день моего заброса в 1584 год.

Ноги предательски задрожали, когда я увидел огромное колесо пространственно-временного и пока еще не работающего портала. Перемещаться на почти пятьсот лет назад, совсем не хотелось, даже не так, — я передумал, помогать им в этом деле. В голове настойчиво кружилась мысль о том, что мне нужно как-то помешать перемещению, например — путём поломки этого чуда инженерной мысли. Оглядывая сопутствующее оборудование, заметил четыре мощных электромагнитных катушки, на моё счастье не имеющих защитных корпусов. — Если в них засунуть какую-нибудь железку их работа может быть нарушена. Нарушение приведёт к поломке портала и моё путешествие, будет отложено на не определенный срок. — Так я думал, глядя на трёхметровое портальное кольцо, установленное у дальней стены огромного как футбольное поле зала.

— Вот, переоденься пока, — полковник вручил мне стопку одежды и сапоги. — Одежда соответствует развитию того времени.

Я принял одежду и стал медленно переодеваться. Так сказать, тянул время, чтобы лучше осмотреться. Сбежать сейчас, прямо из этого зала, не было никакой возможности, мне просто не дадут этого сделать.

— Профессор, а с возвращением как? Каким образом вы планируете меня вернуть?

— Мы будем открывать портал каждые три месяца, тебе будет нужно лишь оказаться в том же месте, где выйдешь. Учти, ровно каждые три месяца, следи за отсчётом времени!

— Готовность десять минут! — раздалось в громкоговорителях, от чего я вздрогнул, а настроение упало до ноля.

— Видимо мне сказали правду, они тут, в самом деле, смогли создать машину времени, — промелькнула мысль. — Нужно что-то делать, причём скорее! Вот что-то кажется мне, что это моё путешествие во времени, это — билет в один конец.

Как я не тянул время, переоделся намного быстрее отведенных мне десяти минут. Переодевшись, посмотрел на часы на стене, показывающие обратный отсчёт. Они показывали, что до перехода осталось семь с половиной минут. Пришлось присесть на стоявший рядом ящик, так как мои ноги не желали меня держать вертикально. Ящик был железный и ещё скреплён болтами для надежности. Один из болтов оказался слабо затянут, и я незаметно скрутил гайку, намереваясь потом бросить её в электромагнитную катушку. К чему это приведёт, я понятия не имел, но сделать это был просто обязан, хотя бы для самоуспокоения.

— Готовность три минуты! — голос из громкоговорителя заставил моё тело не произвольно вздрогнуть. От этого вздрагивания я выронил гайку, в руке у меня осталась лишь шайба.

— Вот чёрт! — выругался я мысленно. Поднимать с пола гайку, не решился, это могли заметить, мне оставалось, довольствоваться оставшейся у меня шайбой.

— Подъём Александр, настало время, занять исходную позицию, — ко мне подошёл профессор.

— Вениамин Генрихович! Стойте! Я обнаружил ошибку в наших расчётах! — к профессору подбежал один из его многочисленных помощников и можно сказать, сунул ему лист с новыми расчётами прямо в нос. — Вес объекта не должен превышать шестидесяти восьми с половиной килограмм! Это из расчёта затрачиваемой энергии на портал! Поэтому они и погибали! — проговорился он случайно и, поняв это, сразу замолчал. Профессор посмотрел на расчёты, потом на меня и сказал.

— Бегом на весы!

Весы находились рядом, метрах в трёх от меня, так что спустя несколько секунд я смог увидеть свой вес.

— Семьдесят килограмм и шестьсот грамм, — озвучил мой вес профессор. Снимай сапоги, ЖИВО!

Я быстро избавился, от непривычной для меня обуви вместе с портянками и посмотрел на циферблат весов. Вес уменьшился ровно на килограмм, а этого было явно недостаточно.

— Рубашку долой! — крикнул профессор, взглянув на часы с обратным отсчётом. Они показывали остаток в минуту и десять секунд. Я снял рубашку, вес уменьшился ещё на четыреста грамм и составил шестьдесят девять двести.

— Штаны снимай!

Я снял, оставшись в подобии трусов длиной до колен. Вес снизился ещё на шестьсот грамм.

— Без трусов никуда не пойду! — заявил я.

— Ладно, небольшой перевес вполне допустим, — профессор кивнул, — вставай под арку!

Ноги отказывались подчиняться, но я всё-таки дошёл до указанного мне места. Шайба, оставшаяся как последний шанс на спасение, была зажата между пальцев и ждала от меня точного броска. До катушек было около четырёх метров, совсем недалеко, я просто не мог промахнуться с такого расстояния, шайба должна попасть на обмотку.

— Десять секунд до перемещения! Девять, восемь, семь, — голос в громкоговорителе отдавался где-то у меня в груди, заставляя сердце биться чаще. Я дождался оставшихся трёх секунд и бросил спасительную шайбу, диаметром два сантиметра, в катушку. На моё удивление мой расчёт оказался точен, катушка выдала сноп искр, но не перегорела — сволочь такая. Через секунду меня засосало в портал, а ещё через секунду я больно ударился коленями о мёрзлую землю.