Берсерк: Против всех

Глава 4 Кровь за кровь

Высокая. Стройная. Некогда длинные темные волосы были пострижены до состояния «каре». Губы, ранее демонстрировавшие искреннюю открытую улыбку, которую я запомнил на всю жизнь, сейчас были поджаты. А карие глаза теперь смотрели на меня с презрением.

В её ауре четко выделялась ловкость и разум, а звали её теперь Ти.

Я был благодарен ей за годы, проведенные вместе. Это было самое счастливое время в моей жизни. Но сейчас мы встретились взглядами, и в моей голове вновь набатом начали отбиваться её последние слова в телефонном разговоре: «В кругу своих знакомых, коллег и прочих ценится моё мнение, а это стоит дорогого. У тебя же есть только эго и твоя хваленая гордость, которая не стоит ничего, как и ты сам. Одним словом, ты просто говно. Прощай».

Вроде бы ничего особенного. Но услышать подобное от некогда самого близкого тебе человека — это как нож в сердце. К тому же потом я узнал, что главной причиной подобной перемены отношения был новый перспективный вариант с влиятельными родителями и более четкими «рельсами», чем у меня.

И сейчас этот вариант, воспользовавшись возможностью увидеться в момент пересечения всех школ, подошел к ней и обнял, горячо поцеловав. Да, он тоже был здесь, отливая аурой разума.

«Какого черта здесь происходит⁈» — во мне клокотал целый ворох чувств, доводя меня до исступления. Всё происходящее казалось абсурдом и каким-то глупым сюрреалистичным сном. Подобного просто не могло быть!

Голова закружилась, и я не слышал ничего, что происходит вокруг. Также я не услышал и удара гонга, возвестившего о начале боя. Поэтому я не сразу понял, откуда вообще мне в спину ударил фаербол.

Боль от огня меня взбодрила и заставила обратить внимание на стоящих на другом конце площадки двух парней. В их ауре читался явный уклон в интеллект, и один из них даже носил очки, что делало его похожим на мальчика, который выжил. Не хватало только волшебной палочки в руках.

Однако на этот раз его шансы на выживание резко упали, потому что я повернулся к своим противникам, но больше не видел в них людей. Ярость и гнев, бушевавшие во мне в этот момент, затмили мой разум, опустив на глаза красную пелену. Слишком много всего накопилось за это время. Слишком много всего. Та же, которую теперь звали Ти, стала спусковым крючком моего безумия.

Один из магов вновь призвал простенький фаербол, который ударил мне в грудь. Было забавно смотреть на его лицо, когда вместо того, чтобы упасть и реветь от боли, я рассмеялся безумным смехом. Я не чувствовал боли. Точнее, наоборот. Боль сейчас придавала мне сил и побуждала к действию. Я даже наслаждался болью. Ведь физическая боль так хорошо отвлекала от той боли, что отбивала дробь в моей голове.

Я гоночным болидом сорвался с места и устремился на врагов. До них было меньше ста метров. За сколько я там в школе бегал стометровку? Какие-то очень стыдные цифры. Но сейчас наш физрук мною гордился бы, ведь даже учитывая рыхлый песок, я преодолел это расстояние со скоростью молнии. Слегка пригнувшись и держа руки с оружием в широко раскинутых объятиях, я очень быстро сблизился с противниками, не обращая внимания еще на пару огненных шаров, летящих в мою сторону, которые из-за неопытности магов ушли в молоко.

Те не ожидали такого поворота, рассчитывая на свои дальнобойные заклинания. Поэтому на их лицах отразилась паника, и они пустились наутек, что только подзадорило хищника, вырвавшегося из меня.

— Стоять! — Взревел я. Но, кажется, от этого их пятки начали сверкать еще быстрее.

Догнав первого, я просто с разгона влетел в него сразу двумя ногами, ощущая хруст ломаемого позвоночника. Этот больше не представлял опасности.

Второй, отбежав на пару метров, остановился и сделал несколько пассов руками, читая заклинание. Воздух передо мной закружился, вздымая столбы песка. Но я, не обращая на это внимание, сделал медленный шаг навстречу стихии, не сводя глаз со своей добычи. Песок работал, как наждачка. И если целая кожа просто покрывалась мелкими ссадинами, то ожогам приходилось очень худо. Но я вновь не обращал внимания на боль. Во мне сейчас бурлило слишком много всего. Начинать целым букетом эмоций и заканчивая, бездна знает, какими стимуляторами.

Шаг за шагом я приближался к магу. И с каждым шагом на его лице всё сильнее отражалась паника, ведь он уже был на расстоянии клинка от меня.

С опаленных участков моего тела уже слезла кожа, и тут маг закричал что есть мочи: «Сдаюсь! Я сдаюсь!!!»

Действие магии прекратилось, и парень упал на колени, прикрывая голову руками и моля о пощаде.

Прозвенел гонг, возвещающий о конце поединка, но я пропустил его мимо ушей.

Я присел на корточки рядом с дрожащим парнем и схватил его за волосы, поднимая его лицо. Демонстративно обмакнув свои пальцы в кипящую кислотную кровь на своей груди, я задумчиво на неё взглянул.

— Кровь за кровь. — Вкрадчиво прошептали мои губы, а рука поднесла меч к его лицу.

— Остановись! Бой окончен! Хватит, Деменс! — Кричали мне с трибуны.

Но я не стал его убивать. Вместо этого я оставил на его лице глубокий порез от угла глаза до шеи и посеял страх в его душе. Да. Бойтесь меня. Мне не нужно ваше уважение или признание. Достаточно страха!

И я вдоволь насладился им. Страх в глазах врага подействовал на меня как наркотик, и я разразился безумным смехом, бросая мага на песок и семеня к решетчатым воротам, как зверь, возвращающийся в свою клетку.

Там я уселся «по-турецки» на песок, не обращая внимания на окружение и затихарившегося в дальнем углу Торвальда. Голова была пуста, а глаза тупо смотрели сквозь прорези решетки, ожидая её открытия.

Я слышал, как вновь взял слово Строг и каким-то слишком неуверенным для него голосом возвестил:

— Следующий бой. Школа силы. Деменс и Торвальд. Против школы мудрости. Гела и Балу.

Я хищно улыбнулся. Это уже был никакой не турнир. Турнир подразумевал то, что две оставшиеся школы должны встретиться между собой, а победитель уже выступит против нас. Но, видимо, наставники запаниковали из-за того, что их план верно трещит по швам и решили натравить на нас всех по очереди.

И меня это радовало!

Я встал на ноги, держа мечи лезвиями вниз, а моя грудь ходила ходуном от глубокого дыхания и вновь взыгравшего адреналина. Стимулятор в моей крови хоть немного и путал мысли, и кружил голову, но я еще никогда не ощущал в себе столько силы.

Решетка вновь поднялась, но я не спешил выходить наружу. Вместо этого я застыл, скрываясь в тени и наблюдая за вышедшими на песок девушкой и молодым мужчиной.

Девушка была невысокой, но физически довольно развитой, о чем свидетельствовали красные прожилки в её ауре, оплетающие основной зеленый цвет. Такие же прожилки виднелись и у слегка полноватого, но крепкого на вид парня с густой бородой. Даже не смотря на то, что основными характеристиками у него были мудрость и выносливость. Я вспомнил, что эти две черты соответствуют классу друида, и мне даже стало интересно, что сможет противопоставить мне эта парочка.

После того как все увидели мой первый бой, эти двое держались слегка напряженно. Их глаза, не мигая, уставились на темный проход, где готовился к рывку я. И вскоре он произошел.

Я вновь вихрем вырвался наружу, но мои противники не стали убегать, как маги. Вместо этого Балу оскалился, и я готов был поклясться, что на протяжении доли секунды я увидел в нем звериные очертания.

Я радовался этому. Наконец-то мое безумие столкнется с подобной ему звериной яростью! И мы сошлись в центре арены. Он был безоружен и сражался голыми руками, но удары его рук напоминали взмахи лап медведя.

Когда мы столкнулись, такой удар отбросил меня на добрый десяток метров в сторону, и я чуть не выронил мечи из рук. Приподнявшись, я увидел летящую на меня тушу Балу, готовую заключить меня в медвежьи объятия.

Я лишь успел откатиться в сторону, когда бородач со всей дури упал туда, где еще долю секунды назад возлегало мое полубренное тело.

Поднявшись на ноги, мы взглянули в глаза друг друга. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но в его зеркале души я видел клокочущую звериную ярость и… страх? Это был первобытный страх загнанного зверя, который бьется из последних сил за свою жизнь.

Я выпрямился и с ухмылкой взглянул на будущего друида, направляя в его сторону меч:

— Сегодня хищником буду я.

Балу сделал робкий шаг назад, когда я сорвался с места, замахиваясь своим оружием. Но что-то всё-таки заставило его сражаться.

Мой укол левым мечом он с удивительной точностью пропустил мимо своего, на первый взгляд, неповоротливого тела. Когда же мой правый меч должен был настигнуть его рубящим ударом, он выставил свою руку, и она покрылась каким-то подобием полупрозрачного силового поля.

Так вот она сила мудрости? Получается, они не только лечить умеют?

Я обрушил на бородача яростный шквал ударов и заметил то, как он растерялся. В отличие от меня он не был в состоянии помутненного сознания и вполне себе думал о защите, и о том, как выйти отсюда целым и невредимым. Это ему и помешало. Ведь я о подобном не думал и всю свою ярость вложил в непреодолимый натиск.

Будущий друид ушел в глухую оборону, отбивая удары моих мечей своими руками, но, в конце концов, он выдохся, и я сумел нанести ему рубленую рану в районе плеча. Его левая рука провисла, и я воспользовался брешью в обороне, вонзая свой меч ему в левое подреберье.

Наши лица оказались друг напротив друга, и я увидел, как он побледнел.

— Ты достойно сражался, — вымолвил я, глядя ему в глаза.

Но Балу лишь улыбнулся через боль и, кашляя, ответил:

— Погоди. Это еще не всё.

Всё-таки выносливость хоть и считается вспомогательной характеристикой, но высокий её показатель многое дает.

Превозмогая боль, Балу схватил меня за руку и силой вытащил меч из своей раны. Краем глаза я заметил действия его напарницы, до этого лишь напряженно наблюдавшей за нашей схваткой. Она раскинула руки в стороны, и её глаза засветились тусклым салатовым светом, а по её рукам побежали волны такой же энергии, какой исцеляла меня Аска. Через секунду она направила свои ладони друг к другу, и Балу охватило зеленоватое сияние, возвращая румянец на его лицо.

Я взглянул вниз, туда, где еще недавно лилась кровь из раны Балу, и там ничего не было, кроме порванной одежды и остатков красных пятен крови.

Отпрыгнув назад, я окинул взглядом исподлобья своего противника. Он вновь был цел и свеж.

— Моя очередь. — Усмехнулся он, и почти всю его фигуру покрыла полупрозрачная пелена.

Я понимал, что пока цел лекарь, сражаться с бородачом бесполезно. Поэтому, когда Балу вновь попытался влететь в меня всей своей тушей, я перекатом ушел в сторону и с низкого старта рванул к Геле.

Но она была довольно подготовленным бойцом. Когда до неё оставалось пару метров, я плашмя упал на песок из-за того, что моя правая нога совершенно меня не слушалась. Она будто моментально онемела, и я полностью перестал её ощущать.

Я перевернулся на спину и увидел, как на меня уже прыгает мой дорогой противник. Балу придавил меня всем своим весом, и я узнал, что эта его защитная способность может не только помогать выдерживать удары, но и вполне себе их наносить. Он открыл ладони, растопырив пальцы, и сделал взмах в мою сторону. Прозрачная пелена приобрела вид заостренных когтей и мою кожу в области шеи располосовали страшные рваные раны. Хорошо, что артерия не была пробита, но вот из вен хлынула темная кровь. Если бы во мне сейчас не было зелья кровевосполнения, бой на этом и закончился бы. Но есть свои преимущества у читерства. Ты, по крайней мере, можешь пожить подольше.

Вот только приятного в этом «подольше» было мало. Балу не остановился на одном ударе и начал буквально терзать мое тело, чуть ли не вырывая куски плоти со звериной яростью. Пелена защищала его от брызг моей крови, полностью блокируя моё основное преимущество. Видимо, именно поэтому его и выбрали для турнира.

Я не мог ничего сделать. Ярость переполняла меня, но я не мог сдвинуть своего противника с места. Кровевосполнения и стимуляторов хватало лишь на то, чтобы поддерживать жизнь в моем теле. И мне ничего не оставалось, кроме как с бессильной злобой смотреть на разъяренного бородача.

Сознание ушло куда-то вглубь, и я полностью перестал что-либо ощущать. Лишь что-то внутри меня, наконец, усмехнулось и заключило: «Ну, вот и всё. Наконец-то покой».

Но покой нам только снится. Произошло то, чего я никак не мог ожидать. Не предпринимавший до этого никаких действий Торвальд зачем-то решил вступить в игру и на полном ходу врезался в Балу, нанося тому удар кромкой щита прямо в голову.

Видимо, защитная способность недодруида не блокировала полностью заброневое действие ударов, будучи более заточенной под режущие выпады. Поэтому Балу пошатнулся и упал на бок, позволяя мне выбраться из-под него.

— Займись хилом! А я задержу танка! — Воскликнул Торвальд, принимаясь колотить Балу сразу двумя щитами в руках.

Я растерянно кивнул и перевел мутный взгляд на Гелу. Она уловила злобу, направленную в её адрес, и сделала несколько пассов руками в мою сторону.

Я вновь перестал ощущать ноги и упал на колени, едва поддерживая равновесие, чтобы не плюхнуться лицом в песок. Однако Гела больше не предпринимала никаких действий. Видимо, это её заклинание требовалось поддерживать для того, чтобы оно действовало.

Мне оставалось лишь бессильно рычать, но в какой-то момент я заметил, что она пригибает левую ногу, хотя ран у неё не было. Зато были у меня. И меня пронзила догадка. Я выудил из кармана нож и привычным движением зафиксировал лезвие.

Глаза Гелы сузились, подозревая что-то неладное. В этот момент я вогнал лезвие ножа в свое правое бедро, и девушка вскрикнула от боли, падая на землю. Так вот как действует это заклинание? Оно не парализует конечности. Она как бы берет их под частичный контроль, обездвиживая цель.

Несмотря на вновь вернувшуюся боль, мои ноги вновь начали отзываться на сигналы нервных отростков. Я сначала встал на четвереньки и, шатаясь, выпрямился во весь рост. Шаг за шагом я приближался к Геле, таща за собой мечи.

Наконец, я увидел испуг на её лице. Она боялась и дрожала от страха, когда я навис над нею окровавленным куском мяса.

— Я сдаюсь! Я сдаюсь!!! — заверещала она.

Тяжело дыша, я окинул её взглядом и принял решение. Бросив нож рядом с ней, я сказал:

— Кровь за кровь. Ты знаешь, что делать.

Девушка исступленно взглянула на клинок, а потом на меня. Её рука неуверенно взялась за рукоять и поднесла лезвие к своему лицу.

Причинить себе вред стоит очень больших усилий. Я знал это, как никто. Но когда тебя через край переполняют эмоции, сделать это проще. Боль и отчаяние могут пересилить инстинкт самосохранения. Её же мотиватором стал страх. Страх смерти. Короткое тупое лезвие вспороло кожу её симпатичного личика, обагряя землю каплями крови.

Я кивнул и принял свой нож обратно из её рук.

Лекарка выбыла из игры, и я медленно повернулся в ту сторону, где должен был быть Торвальд с Балу. Но увиденное выбило меня из колеи.

Торвальд лежал на земле плашмя, раскинув руки в стороны и повернув голову в обратном от меня направлении. На его шее зияла страшная рваная рана, а под ним находилась целая лужа крови, постепенно впитывающаяся в песок арены.

Рядом с Торвальдом на коленях сидел Балу и немигающим пустым взглядом смотрел на свои окровавленные по локоть руки.

Всё также шатаясь, я подошел к будущему друиду, но во мне уже не было сил предпринимать какие-либо активные действия. То, что я всё еще мог стоять на ногах, уже было огромным чудом. Но вид мертвого парня, которого я практически не знал, но который в самый неожиданный момент спас мне жизнь, заставил меня вонзить свой взгляд в еще живого врага и направиться к нему с намерением убить его во что бы то ни стало.

За свою жизнь я встречал не так уж много людей, готовых оказать мне помощь вот просто так. Бескорыстно. И я всегда был им очень благодарен. Теперь же я никому не был так благодарен, как этому длинноволосому парню, практически пожертвовавшему собой ради меня. От этого меня начали грызть стыд и сожаления.

Сфокусировав свой помутненный взгляд на бородаче, я подошел к Балу, ожидая продолжения схватки. Но мудрец никак не отреагировал на мое приближение. Он всё также смотрел на свои руки и причитал:

— Что они делают с нами? Во что они нас превращают?

Наконец, он заметил меня и посмотрел снизу вверх всё теми же остекленевшими глазами. От моей недавней ненависти практически ничего не осталось. Ведь он был такой же жертвой, как и Торвальд. Как и я. Как и мы все.

Я опустил свое оружие и застыл, не понимая, что делать.

Вскоре Балу обратился ко мне:

— Закончи это. Убей меня. Я не смогу с этим жить. Я не хочу становиться тем, кого они хотят видеть. Это не я.

Слезы текли по его лицу, и мне даже стало жаль парня.

— Ты действительно этого хочешь? — спросил я.

— Да. Позволь мне напоследок сохранить себя, — уверенно посмотрел в мои глаза Балу.

Я задумчиво взглянул на один из своих клинков и вымолвил:

— Право на жизнь надо заслужить. Но право на смерть есть у каждого. И никто не может это право отнять. Да будет так.

Его смерть была быстрой. Лишь в последние свои секунды он успел едва слышно прошептать, пока не свалился замертво:

— Отомсти за нас.

— Обязательно, — пообещал я не столько ему, сколько себе.

Я стоял посреди арены и глядел вверх на трибуны. Солнце уже начало заходить, опуская на Эбис легкие сумерки. Большинство землян смотрело на всё происходящее шокированными широко раскрытыми глазами. Всё-таки мало кто из обывателей воочию готов узреть столько насилия и жестокости. Наставники же просто молчали, пока вперед не вышел Строг и не объявил с долей недовольства в голосе:

— Победа за школой силы. Теперь Деменс сразится со школой ловкости.

Внезапно нависшую тишину разрезал девчачий крик:

— Да как вы можете?!! Он едва стоит на ногах! Два боя подряд! И вы собираетесь бросить его в третий⁈

Это была Аска. Её смелость даже заставила меня улыбнуться. Она вновь пыталась добиться справедливости там, где всё решала сила. Наивная. Но храбрая.

— Аска! Молчи! — попыталась урезонить её главная лекарка. — Бой состоится. Таковы правила!

Девушка сжала зубы и выплюнула в ответ:

— А как же наш лекарский долг? Вы даже не поможете ему?

— Это его бой. Мы не будем вмешиваться.

— К черту! — воскликнула Аска и с разбегу спрыгнула с трибун на арену. Её фигуру подхватило зеленоватое свечение, и она плавно опустилась на песок, уже устремляясь ко мне.

— Стой! — воскликнула лекарка, но к моему удивлению ей руку на плечо положил Строг.

— Пускай, — прошептали его губы. А по его лицу было видно, что всё происходящее перестает нравиться даже ему.

Когда Аска очутилась возле меня, я уже не мог стоять и просто свалился на землю.

— Я, конечно, не против, чтобы парни падали у моих ног, но пока обожди, — нервно твердила она, взывая к исцеляющей магии и принимаясь сначала за рану на шее. — Главное — не теряй сознание! Говори! Говори что-нибудь!

— Э-эм. Чудная погодка, — мой голос отдавал хрипом.

— Хотя бы так. Вижу, ты выпил крововосполняющее. Молодец. Иначе тебе уже был бы…

— Холодец? — усмехнулся я.

— Да. Холодец. Только из тебя. Ты и так весь холодный. Это значит, что зелье уже перестало действовать. Если в скором времени не залечить раны, то конец.

— В этот раз без перевязки?

— Да. Мы научились кое-чему.

— Кх! — кашлянул я. — Я заметил.

Аска замолчала, а в глазах её поселилась грусть.

— Балу был хорошим парнем. Добрым. Он не хотел участвовать во всем этом. Но мадам Аурелия его вынудила.

— Эта та сука, которая сейчас сверлит нас взглядом? — прохрипел я.

— Да. Она. Но скажи мне вот что, почему у тебя зрачки расширены?

— От запрещенных веществ. Достал у стражников, когда они нюхали порошок.

— Каких веществ, боже⁈ Стражники нюхают наш обычный кофеин. В этом мире он тоже есть, — тут Аска запнулась. — Так, погоди! Ты его принял с кровевосполняющим зельем⁈

— Ну да.

— Безумец, — покачала она головой. — Вместе они действительно действуют, как очень мощный стимулятор, но вот у половины таких отчаянных останавливается сердце.

Я усмехнулся, глядя на работу лекарки:

— Чёт у меня как в той песне. Не везет мне в смерти.

— Если будешь так продолжать, обязательно повезет. Какой же ты безумец! Кстати о безумцах, ты этот ник осознанно выбрал?

— Да нет. Слыхал просто где-то.

— С латыни оно именно так и переводится.

— Безумец?

— Да.

— Откуда ты знаешь? — удивился я.

— Я же в медицинском училась. На красный диплом шла. Вот и тут в лекари подалась.

— А-а-а. Теперь понятно, — лишь протянул я и закрыл глаза. Безумно хотелось спать.

Но провал в сладкое забытье остановила звонкая пощечина по моему лицу:

— Не спать! — воскликнула Аска.

Я лишь ошарашенно потрогал щеку.

— Извини, — смутилась лекарка.

— Ничего. Мне еще действительно рановато ложиться. «Спокойной ночи, малыши» еще не посмотрел.

— Откажись от боя. Иначе твои «спокойные ночи» здесь и придут.

— Ты же понимаешь, что не могу. Мне не позволят.

Аска тяжело вздохнула, и я заметил, как она сильно побледнела. Видимо, истратила все силы. Я же, напротив, ощутил прилив бодрости.

— Ладно. Просто постарайся выжить. Суицидник, — печально улыбнулась она, вставая и направляясь к выходу.

Я же выпрямился во весь рост посредине арены и с вызовом взглянул на Строга. Тот понял, что я готов, и вышел на трибуну:

— Последний бой. Школа силы против школы ловкости. Школа ловкости решила выставить одного бойца, в связи с потерями у красных. Поэтому Деменс сразится против Каспера.

Я заметил ликование в группе ловкачей. Все одобряюще хлопали по плечам парня, выделяющегося своим видом среди всех юнцов. В отличие от большинства учеников, одетых в простые робы, на нем уже было какое-то подобие экипировки. Легкая куртка с натянутым на голову капюшоном, наручи, а в руках два неплохих кинжала. Типичный ассасин.

Сам он подошел к Ти, и они по-братски стукнулись кулаками. Это меня даже не удивило. Она всегда умела дружить с парнями. Когда Каспер направился к входу на арену, Ти вновь взглянула на меня, и в её взгляде я прочитал уверенность в моей скорой погибели.

«Ну, это мы еще посмотрим, сука», — подумал я.

Я стоял на песке ристалища и ждал удара гонга. Действие стимулятора прошло, как и кровевосполняющего зелья, поэтому мои преимущества улетучились. Однако осталось еще одно. Злоба и ненависть.

В отличие от прочих участников на лице вышедшего ко мне Каспера я видел веселую ухмылку. Для него это была просто потеха. Здесь только что умерло двое хороших людей, и даже меня с моей контуженой моралью это задевало. Он же просто веселился.

Я взглянул на его ауру и увидел выделяющиеся всполохи ловкости и разума. Их уровень значительно превосходил все ученические нормы, и это заставило меня напрячься. В голове возникла мысль, которая заставила меня запросить информацию о стоящем напротив меня человеке, и к моему удивлению оракул предоставил больше сведений, чем просто имя.

У Каспера уже был класс! Что? Откуда? Он уже был «призраком». Это один из классов, соответствующих ловкости и разуму. Какой-то магический ассасин? Времени выяснять у оракула подробности уже не было, потому что прозвенел гонг.

Однако мой противник не спешил нападать. Он лишь фривольно начал ходить вокруг меня и внезапно заговорил:

— И чего она в тебе нашла? Не понимаю.

Я понял, о ком идет речь, но промолчал, исступленно глядя перед собой. С каждым его словом во мне лишь поднималась злоба и гнев.

— Знаешь? Она просила проявить к тебе милосердие и убить тебя быстро.

Он смог затронуть меня за живое. Убить? Да, между нами осталась лишь ненависть друг к другу, но даже мои теоретические размышления о её смерти были лишь глупостью, которой я себя утешал в периоды боли. Здесь же в ход пошли уже реальные намерения.

— Но, пожалуй, я растяну удовольствие, — усмехнулся призрак. — Хочу поиграть с добычей.

Последние слова он прошептал и просто… исчез.