Бессердечный ублюдок

13

Галина

Я стояла в центре комнаты, которая явно была гостевой.

Я была уверена, что в этой комнате никто никогда не бывал, кроме экономки. В ней не было жизни. Это мог бы быть номер в отеле, настолько он был «теплым и гостеприимным».

Осмотрев комнату, я поняла, насколько все здесь скромно. Двуспальная кровать прижата к стене в центре комнаты. Напротив нее — один комод. На нем стоял телевизор. У единственного окна стояло мягкое кресло, задернутые шторы пропускали приглушенный свет. К комнате примыкала небольшая ванная, а на стене рядом с кроватью висела небольшая картина с пейзажем.

Я подошла к картине и встала перед ней. Я не потрудилась включить свет. Меня уже затянуло в темноту, так что я могла бы к этому привыкнуть. Я уставилась на эту картину: безмятежный пляжный пейзаж с высокой травой, застывшей в колышущемся от ветра движении, волны, разбивающиеся о берег и образующие белые пики, длинная полоса песчаной суши, ведущая в рай. Там был даже небольшой мостик, ведущий к воде.

Это была обычная вещь, вероятно, она досталась вместе с квартирой.

Я повернулась и посмотрела на свой рюкзак, который лежал на темном пледе в центре матраса. Одновременно с этим я подошла к нему и вылезла из платья, чувствуя себя так, будто материал навсегда прилип ко мне из-за крови. Бесцеремонно бросив его на пол, я потянулась к рюкзаку и достала футболку и шорты.

Оказавшись в ванной, я не удивилась, увидев на стойке зубную щетку и пасту, мыло, шампунь и даже средство для умывания лица. Все неиспользованное. Я могла бы представить, что это шикарный отель, если бы меня не держали здесь против моей воли. Но я не была глупой. Я знала, что этот человек — Леонид — плохой. Очень плохой. И по какой-то причине Арло хотел защитить меня. Я не была ничем особенным, мне нечего было предложить, но даренному коню в зубы не смотрят, учитывая мою ситуацию.

Я не могла заплатить парню за обеспечение моей безопасности. Я едва могла позволить себе сохранить жизнь и безопасность от тех, от кого я бежала. Я положила свою одежду на гранитную столешницу в ванной и уперлась руками в край, закрыв глаза и просто дыша. Я не хотела смотреть на свое отражение. Я не хотела видеть кровь на своей коже, напоминание о сегодняшнем вечере.

Поэтому, не обращая внимания на зеркало, я взяла шампунь и моющее средство для тела, пошла в душ и включила его на максимальную температуру.

Я терла себя в течение двадцати минут, пока моя кожа не стала грубой и красной, пока она не онемела, и не смыла все следы смерти. Надев футболку и шорты, я взобралась на кровать, натянула одеяло на голову и позволила темноте забрать меня.

Что-то громкое разбудило меня, я резко распахнула глаза, сердце бешено заколотилось. Прошлой ночью никаких снов не снилось. Я не видела страшных лиц, окружавших меня в темноте, не чувствовала, что кто-то преследует меня, когда я оглядывалась через плечо. Мне не снилось, как меня держат, и кровь заливает меня. Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала так крепко, когда кошмары не тянули меня вниз и не пытались удержать там.

Я сбросила с себя одеяло и села, морщась от боли в шее из-за того, что всю ночь спала в одной позе. Утренний солнечный свет струился в окно. Несмотря на то, что я знала, что за стенами "стекла и стали" кипит дневная суета, я не слышала ни гудков машин, ни шума уличного движения. Я вдохнула и почувствовала слабый запах лаванды и лимона.

Услышав еще один звук, доносившийся из комнаты, я на мгновение уставилась на закрытую дверь спальни, прежде чем заставила себя встать с кровати и пойти в ванную. Сходив в туалет, я почистила зубы и умылась. Я посмотрела на себя в зеркало. Длинные темные волосы непокорными волнами рассыпались по плечам и спине, спутанными прядями касаясь щек. Волосы были еще более беспорядочными, потому что я спала с мокрыми, и попытка укротить их оказалась проигрышной. Я сдалась, взяла из рюкзака заколку и снова оказалась перед зеркалом, стягивая длинные волосы с плеч в хвост.

Мешки под глазами были ужасны и выделялись на фоне моего слишком бледного лица, как неоновая лампа. Но это не имело значения. Я не собиралась участвовать в конкурсе красоты. Я буквально пыталась остаться в живых. И плевать, что я выглядела как живой мертвец.

Выйдя из ванной и выключив свет, я направилась к двери спальни и взялась за ручку, нервы взяли верх. Я рывком распахнула дверь и вышла в коридор, но сразу не двинулась с места, а просто стояла, стараясь контролировать дыхание. Я ничего не слышала, только тишину в квартире, что немного нервировало. Но потом я потрясла головой, чтобы прояснить ее, чувствуя себя глупо. Тихий дом должен быть наименее нервным из того, что происходит сейчас в моей жизни.

Я остановилась в конце коридора и увидела часть кухни и гостиной. Сердце стучало в груди так громко, что я подумала, не слышно ли его за пределами моего тела.

Раздался легкий звук, будто что-то поставили на пол, и я, наклонившись в сторону, заглянула на кухню. Там, сидя за маленьким обеденным столом, сидел Арло. У меня перехватило дыхание при виде его без рубашки, тело покрывали татуировки, некоторые из которых были явно русскими.

Братва.

Все встало на свои места, когда я рассмотрела звезды на его плечах, собор в русском стиле, вытатуированный в ярких, великолепных деталях в центре его груди, и русскую матрешку, выведенную чернилами по всему правому боку. У него было множество других темных и цветных татуировок на широких плечах, бицепсах, предплечьях и очень рельефной груди.

Я ощутила такой сильный прилив бодрости, что на мгновение мне стало трудно дышать.

Мой взгляд упал на пистолет, лежащий рядом с его рукой на обеденном столе.

Не поднимая глаз от лежащей перед ним газеты, он сказал глубоким, низким голосом:

— Если ты любишь кофе, то в кофейнике есть немного. Если нет, то у меня есть только вода. — Он перевернул страницу в газете. — Выпечка только что доставлена и лежит в коробке на стойке.

Секунду я не двигалась, а он смотрел на меня снизу-вверх, его темный взгляд медленно скользил вверх и вниз по моему телу. Мои шорты находились на высоком уровне.

Мои шорты были высоко задраны на бедрах, а футболка была достаточно длинной, чтобы прикрыть их. Наверное, со стороны казалось, что под ней ничего нет.

Хотя я была полностью одета, ощущение того, что я полностью обнажена перед ним, не покидало меня. Я одернула подол футболки и, отведя взгляд, направилась на кухню. Я почувствовала запах кофе, и хотя я не была его любительницей, решила, что сейчас как никогда подходящее время, чтобы немного подкрепиться кофеином.

После того, как я налила себе чашку, не заботясь о сахаре или молоке, потому что не хотела рыться в его вещах, я открыла коробку и взяла первое попавшееся печенье. Я все еще чувствовала, что Арло смотрит на меня, но отказывалась встретиться с ним взглядом.

Хотя у меня было еще много вопросов, я не знала, будет ли он готов ответить на них. Но, опять же, я не узнаю, если не спрошу.

Проглотив кусок печенья и запив его кофе, я поставила чашку на гранитную стойку и посмотрела на него. Он снова читал газету, и с расстояния было видно, что она написана на другом языке — восточноевропейском, если судить по буквам.

Хотя у него не было заметного акцента, несколько раз я слышала разницу в том, как он произносил некоторые слова.

— Я и не подозревала, что в Десолейшене можно получить международные издания. — По правде говоря, я не знала, можно ли что-нибудь купить в этом богом забытом городе. Я пробыла здесь недостаточно долго, и не то чтобы успела ознакомиться с местностью.

Он откинулся на спинку стула, и я заставила себя не смотреть на то, как напряглись мышцы под его золотистой кожей, покрытой татуировками, при этом небольшом движении.

Арло был крупным мужчиной, с широкими плечами, широкой грудью и очерченным животом. С этой точки зрения я могла видеть серые тренировочные штаны, которые он носил: по обеим сторонам талии начинались и исчезали под тканью очень четко очерченные мускулы. Я подняла свою кружку и отпила. Как только я проглотила слишком много жидкости, я пожалела об этом.

Я сплюнула и вытерла рот тыльной стороной ладони, глаза слезились, язык горел, потому что кофе был чертовски горячим. Повернувшись спиной к Арло, я еще пару раз кашлянула, похлопав себя по груди, и повернулась только тогда, когда смогла снова дышать. Он все еще смотрел на меня, но уголок его рта слегка приподнялся, как будто его это забавляло. Во мне промелькнула искра гнева и раздражения, но я ничего не сказала.

— В Десолейшене можно получить все, что угодно, Лина. — Он поднес ко рту кружку с кофе и долго, медленно пил, наблюдая за мной. Не смотри на этот выпуклый бицепс. Не смотри на то, как он сжимается и расслабляется только от того, что он берет в руки чертову керамическую кружку.

— Итальянский, русский, испанский. Любой язык, который ты хочешь… все, что ты хочешь, ты можешь получить за определенную цену. — Он отставил кружку, но продолжал сжимать пальцами ручку. Другая его рука по-прежнему покоилась на спинке кресла рядом с ним. Его поза была непринужденной и расслабленной, и, Боже, он делал ее сексуальной.

Может быть, я страдала от мгновенного стокгольмского синдрома? Но я знала, что это не так. Я почувствовала это темное желание к нему, как только увидела его несколько месяцев назад. А теперь, когда я оказалась в его доме… вынужденная оставаться здесь для своего «собственного блага», я чувствовала, что медленно схожу с ума.

— Ты умеешь драться?

Его вопрос застал меня врасплох, и я, проглотив очередную порцию печенья, уставилась на него.

— Вроде бы? — мое лицо вспыхнуло от глупых слов, которые только что вырвались у меня изо рта. — Ну, я ходила на пару курсов по самообороне и всегда ношу с собой перцовый баллончик. Я могу защитить себя, если понадобится. — Мне стало интересно, видел ли он меня в переулке после того, как я облила этого засранца перцовым баллончиком, а затем ударила его коленом по яйцам и удрала.

Хотя, по правде говоря, в том случае мне очень повезло, что я смогла уйти. Ублюдок был сильнее, больше. Достаточно было связать мне руки и выбросить сумку, и я оказалась бы в его власти. Я не была сильной в физическом смысле, и те немногие приемы самообороны, которые я знала, не помогли бы мне, если бы кто-то действительно хотел причинить мне вред.

— Я научу тебя драться.

Я почувствовала, как мои брови поднялись до самой линии волос от его слов.

Научить меня драться?

На кончике языка вертелось желание сказать ему «нет», что драки и насилие — это последнее, чего я хочу. Но так ли это на самом деле? Мне нужно было научиться защищать себя не только от Вегаса, но и от всего остального.

— Это не обсуждается, Лина.

Не знаю, разозлило ли его то, что я бросила ему вызов, или позабавило. Большую часть времени было трудно понять выражение лица Арло, потому что он держался очень замкнуто.

— Ладно, — сказала я без всякого пыла. Я бы взяла побольше уроков самообороны в Вегасе, прежде чем сбежать, но средства и время не позволяли. И пока я смотрела на него, я без сомнения знала, что Арло может убить кого-нибудь голыми руками, если понадобится.

— Но не мог бы ты объяснить мне, зачем ты это делаешь? Я, конечно, понимаю, что это в целях безопасности, но почему тебя это волнует? Я ведь никто.

Он просто смотрел на меня, молча, но в его взгляде чувствовалось напряжение. Я осознавала, что все равно не получу от него ответов.

Ладно, если он хочет меня задеть, то я просто покажу ему, насколько я упряма.

— Мне нужно поработать в следующую смену. — Судя по тому, как он напрягся, он собирался возразить, но я покачала головой. — Послушай, — сказала я, прежде чем он успел начать свою речь, которую собирался изложить мне. — Я не знаю, в какую кашу я вляпалась, потому что ты мне не говоришь, но я знаю, что если бы ты хотел причинить мне боль, я бы не была сейчас в твоей квартире, не ела бы клубничное пирожное и не пила горький кофе. — Его губы слегка скривились, как будто его это забавляло. — Но мне нужно идти на работу. Я не могу просто отказаться. Понятно, что ты не испытываешь недостатка в деньгах, — сказала я и обвела взглядом его роскошный пентхаус, — но у меня нет такой роскоши или привилегии. Я… — Я остановился прежде, чем успела сказать, что Бегу и мне нужны все возможные средства.

Его глаза слегка сузились, когда я не стала продолжать. Было совершенно ясно, что этот человек получает то, что хочет, не обращая внимания ни на кого, но я и так уже оказалась в достаточно глубокой яме со своими собственными проблемами, а тут еще все эти другие проблемы свалились мне на голову. Я просто хотела понять, как все пойдет дальше и может ли вообще все наладиться.

Но я не была готова сдаться. Если он хотел «обезопасить» меня и заставить остаться, то он должен был узнать обо мне одну вещь, а именно: я не сдаюсь так просто, когда к чему-то стремлюсь.

Пару секунд мы молча смотрели друг на друга, но, когда он промолчал, я выдохнула и продолжила.

— Мне нужно работать, — сказала я, на этот раз мягче, ненавидя себя за то, что услышала поражение в своем голосе. — Я знаю, ты сказал, что это небезопасно, и я не дура, но ты не понимаешь, мне нужно зарабатывать деньги.

— Если у тебя проблемы, все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, и я смогу помочь. — Его голос был низким и глубоким, но я не упустила его грани, не упустила опасность, скрывающуюся за ним.

— Может быть, мне не нужна ничья помощь. — Слова прозвучали так тихо, что я даже не поняла, услышал ли он, однако, когда он заговорил, я поняла, что услышал.

— Возможно, иногда нам приходится просить о помощи, даже если мы ее не хотим.

Я покачала головой, прежде чем он закончил, но не смогла найти слов, чтобы что-то сказать. Я оглядела его невероятную квартиру, наслаждаясь естественным светом, наполняющим пространство, заметила всю дорогую, изящную технику и не упустила из виду, что все в ней кричит о богатстве.

— Ты не можешь знать, каково это — бороться. — Я предполагала, а зря. Я ничего не знала об Арло, откуда он родом и как вырос. Когда я снова посмотрела на него, то увидела, что в его глазах снова появилась твердость.

— Мне доставили для тебя одежду.

Он так быстро сменил тему разговора, что у меня голова пошла кругом. Он пристально посмотрел на мою рубашку и шорты. Я не стала спрашивать, откуда он знает мой размер, чтобы заказать мне что-нибудь.

— В этом нельзя заниматься спортом. — Он снова поднял взгляд на мое лицо. — Мы отправимся через час, чтобы научить тебя защищаться, мой свет.

Я не знала, что он только что сказал по-русски, но могла предположить, что это было что-то вроде «неблагодарная сука».

Я выдохнула, доела свой завтрак и кофе, сполоснула чашку и поставила ее в раковину. Мне хотелось снова и снова спрашивать его, зачем он все это делает, позволяет мне жить в этой шикарной квартире, кормит меня, одевает… защищает. Я просто хотела взять его лицо в руки и… поцеловать его.

Но вместо этого я подняла сумку, на которую он указал жестом, и пошла прочь, мысленно подсчитывая, сколько я должна Арло после того, как все будет сказано и сделано.

Возвращаясь в гостевую комнату, чтобы переодеться, я все время чувствовала, что он наблюдает за мной.