Бессердечный ублюдок

18

Галина

На следующее утро я обнаружила, что лежу в постели одна, одеяло накинуто на меня, а другая сторона кровати холодная, что говорило о том — Арло, вероятно, ушел, как только я заснула. Я не хотела, чтобы это беспокоило меня так сильно, как было на самом деле, но то, чем мы занимались прошлой ночью, что он сделал со мной и что сказал, заставило почувствовать еще большую связь с Арло, чем когда-либо прежде.

Я приготовилась к новому дню. Наша утренняя рутина осталась прежней: булочка и чашка кофе, но я заметила, что Арло смотрит на меня еще более внимательно, чем раньше. Я не могла перестать думать о его руках и губах на мне… о том, что он делал между моих ног, о его рте, сосущем и облизывающем меня, словно он был так голоден по мне, что никогда не насытится. Мне стало интересно, думал ли он о том же.

И когда я стояла в нескольких футах от него на боксерском ринге, мое сердце гулко стучало, а на висках выступил пот, моя физическая реакция не имела ничего общего с тем, что нам предстояло сделать, а все остальное было связано с тем, куда ушли мои мысли.

Я была так возбуждена, а он даже не прикоснулся ко мне сегодня.

— Ты не сосредоточена сегодня утром, — пробормотал он, его выражение лица было той же стоической маской, которая не позволяла понять, о чем он может думать.

— Я в порядке. — Ложь. Такая ложь.

Он ухмыльнулся и сделал шаг ближе, а мое сердце заколотилось в горле.

— Правда? — Я кивнула, не доверяя своему голосу. Его улыбка померкла. — Я не люблю ложь, Галина. И взрослые мужчины знают, что должны говорить мне только правду.

Я сделала шаг назад, пока он двигался вперед.

— Да? — Это единственное слово вырвалось у меня с писком. — А если они солгут? — Почему я играла с огнем? Я собиралась чертовски обжечься. Веревки остановили мое отступление, и я потянулась к ним сзади, чтобы ухватиться за них, скрючив пальцы на их толщине, молясь, чтобы они не уронили меня на землю.

Он остановился в футе от меня, его взгляд пробежался по моему телу. У меня перехватило дыхание, потому что теперь я точно могла прочитать выражение его лица. Арло подошел еще ближе, и я почувствовала, как тепло его тела проникает в меня. Я расправила плечи, и его взгляд упал на мою грудь. Подняв руку, он провел ею по губам, и звук, скребущий его ладонь по щетине, возбудил меня.

— Ты хочешь знать правду? — В его словах прозвучал вызов, и я кивнула. — Если ты хочешь от меня правды, то жду того же от тебя. — Он подался еще ближе, как хищник, и веревки еще сильнее впились мне в спину. Эта боль усилила мое возбуждение и напомнила о прошлой ночи и о том, как хорош был оргазм, когда в меня ворвался подобный поток агонии и экстаза.

Он протянул руку и обхватил своими большими пальцами веревки рядом с моими руками, наша кожа оказалась в опасной близости. Я сжала бедра, чувствуя пульсирующую боль, поселившуюся глубоко внутри.

— То, что я скажу, может напугать тебя. — Его взгляд был сосредоточен на моих губах, и я так отчаянно хотела поцеловать его.

— В жизни мне уже достаточно раз было страшно, и ни разу — когда я была с тобой.

Я готова поклясться, что на его лице мелькнуло удивление, но потом исчезло. Он наклонился и прижался лбом к моему, и на секунду мы оба вдохнули один и тот же воздух.

— Я убиваю, Галина. — Его слова были негромкими. — Убиваю тех, кто мне лжет. — Он сделал шаг назад, возможно, полагая, что, произнеся эти слова, я отвернусь от него. Воздвигну между нами стену из страха и ненависти.

— Они плохие люди? — прошептала я.

— Да. Они такие же, как и я.

Я сглотнула, снова почувствовав, что Арло говорит такие вещи, чтобы выставить себя злодеем, и хотя я никогда не видела в нем героя, рыцаря, который приезжает на белом коне и спасает ситуацию, я также знала, что мужчина, стоящий передо мной, спас меня просто потому, что не хотел, чтобы я пострадала. И он все еще защищал меня.

Я сделала шаг к нему и положила руки на его грудь. Я уставилась на место своего прикосновения, впервые в жизни желая быть честной, желая довериться кому-то, на кого надеялась. И хотя мы знакомы с Арло совсем недолго — если быть реалистичной, то совсем недолго, — я искренне могла сказать, что никогда и ни с кем не чувствовала себя в такой безопасности.

— Я жила в Вегасе, — наконец сказала я, не встречая его взгляда, просто уставившись на свои руки, потому что знала, что если посмотрю ему в лицо, то потеряю мужество рассказать ему все это. — У меня никогда не было нормальной семьи. У моего отца были проблемы с наркотиками и азартными играми, причем настолько серьезные, что он попадал в неприятности с довольно опасными людьми. — Я внутренне фыркнула при этой мысли. Генри казался таким безобидным по сравнению с Арло. — Пару месяцев назад, — сказала я, на этот раз мягче, и почувствовала, как мужчина напрягся под моими руками, — меня вытащили из постели посреди ночи и отвели к человеку, которому мой отец был должен. — Я облизнула губы, ненавидя, что в голосе прозвучала слабость или страх, но это вернуло меня в ту ночь.

Арло поднял руки и положил их поверх моих, не отрывая от своей груди, просто обнимая их. Он молча поддерживал меня, чтобы я продолжала, осознала я.

— Мой отец, каким бы куском дерьма он ни был, предложил меня этому человеку в обмен на погашение его долга. — Мрачный звук, исходивший от Арло, заставил меня крепко зажмуриться. Мне не нужны были ни его жалость, ни гнев. Я просто хотела начать все сначала. Я хотела сбежать от этого. — Мой отец предложил мою девственность, чтобы очистить свою жизнь.

Воздух вокруг нас изменился, напрягся, когда Арло по-настоящему осознал эти слова. Я подняла на него глаза, и яростное выражение его лица почти заставило меня сделать шаг назад. Но я знала, что он никогда не причинит мне вреда. Я знала это по тому, как он все еще держал мои руки прижатыми к своей груди, а его большие пальцы нежно и ободряюще поглаживали их. Я не собиралась рассказывать обо всех тех отвратительных вещах, которые Лео мог бы со мной сделать, прежде чем продать другим больным ублюдкам.

— Но я смогла сбежать, когда мы вернулись в мою квартиру. И я убежала… Я сбежала в Десолейшен и стала кем-то другим. — Я выдохнула. — Не знаю, буду ли когда-нибудь в безопасности, пока не увижу, как мой отец или его кредитор отпускают меня, — я посмотрела в глаза Арло. — И это одна из причин, по которой я рассказываю тебе об этом, потому что хочу, чтобы ты понял — в моей жизни много всего сложного, и последнее, чего я хочу, — это чтобы ты сталкивался с еще большим дерьмом, чем то, что уже происходит.

Арло обхватил мою щеку и несколько долгих секунд просто смотрел на меня. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Я закрыла глаза и погрузилась в его объятия.

— Мне очень жаль.

Я почувствовала, как опустились мои брови.

— Почему тебе жаль? Ты не сделал ничего плохого.

Он снова поцеловал меня и притянул к своей груди. Я прижалась щекой к его сердцу и слушала ровный ритм, пока он скользил рукой вверх и вниз по моей спине.

— Мне жаль, что тебе пришлось испытать на себе всю тьму того, что предлагает этот мир. Я бы хотел, чтобы тебе никогда не пришлось быть частью этого. — В его словах было столько искренности, что я почувствовала, как на глаза навернулись непролитые слезы. — Никто никогда не причинит тебе вреда. Я никогда этого не допущу, мой свет.

Я поверила ему. Боже, помоги мне, но я ему поверила. Именно по этой причине я вообще ничего не рассказывала о своем прошлом.

— Что это значит? Я слышала, как ты называл меня так несколько раз. Пожалуйста, не говори, что это значит, будто со мной слишком много проблем. — После такой тяжелой темы я пыталась дразнить, потому что не хотела больше говорить о дерьмовом прошлом. Я хотела бы вычеркнуть все это из своего мира и никогда не беспокоиться ни о чем, кроме как наслаждаться этой единственной жизнью.

Арло молчал так долго, что я засомневалась, ответит ли он вообще. Но потом он взял мое лицо в руки и наклонился, чтобы поцеловать меня в губы почти сладко.

— Это значит «мой свет». Вот кто ты для меня, Галина. Ты — мой свет во всей той тьме, которая меня окружает.