Когда я только начинала сотрудничать с Вегетарианским обществом, то в моей работе с молодежью основным было проведение кампаний, и это была поистине плодотворная работа. За три года – с 1987 по 1990 количество людей, состоящих в молодежном отделении, возросло с 200 до 6000. У меня была преданная своему делу и полная энтузиазма команда, и мы оказали влияние на десятки тысяч молодых людей, помогая им стать вегетарианцами и спасать животных.
Еще до того, как появились компьютеры и электронная почта, мы старались отвечать на каждое письмо вручную в тот же самый день, когда его получали. Потому что, когда подростки неделями ждут стандартно-напечатанного ответа, энтузиазм их угасает. Но дело дошло до того, что в 10 вечера или даже позже я все еще была в офисе, отвечая на письма, а ежедневно мы получали по 900 новых писем, и стало ясно, что нашу команду нужно будет расширять. Так и произошло, и я стала руководителем по воспитанию молодежи.
Мы проводили школьные беседы, и специально для этого сделали видеофильм «Пища без страха», который победил на фестивале фильмов и телепередач в Нью-Йорке.
В результате проведения кампании под названием «Крикни!!», которая показала, чем в действительности является интенсивное животноводство, у молодежи сильно возрос интерес к вегетарианству, и число школьных проектов на эту тему увеличилось в 10 раз.
Но школьные поставщики продовольствия никак на это не реагировали и по-прежнему снабжали школы огромным количеством мясных продуктов. Это заставило меня запустить новую кампанию под названием «Выбор», целью которой было увеличение числа школ, предлагающих ученикам вегетарианскую еду. Она оказалась очень успешной, и количество таких школ увеличилось с 13 % до 65 %. Все мы были очень счастливы, потому что теперь мы оказывали влияние на всю страну.
К нашей организации присоединялось все большее количество людей и на каком-то этапе мы поняли, что возникла необходимость выпускать свой собственный журнал. Мы почувствовали, что достигли многого, когда появилась «Зеленая сцена» (Greenscene), журнал для молодежи на 40 страницах. Когда, через какое-то время, настала необходимость передать ведение этого журнала другому человеку, этот день был для меня по-настоящему грустным.
Одновременно я расширяла свои знания о различных вопросах, что предотвратило появление у меня чувства удовлетворенности и самодовольства. Каких бы успехов мы ни добились, это было ничто в сравнении со всеобщими мировыми тенденциями и с повсеместным массовым убоем животных. В 80-х годах развивающиеся страны начали внедрять западные интенсивные методы животноводства, их поощряли брать с нас пример. Разрушение окружающей среды набирало темпы. И я все явственнее ощущала тяжелую поступь человеческих шагов, которые, выражаясь метафорически, с грохотом наступали, повсеместно раздавливая живых существ и их жилища. Происходили маленькие подвижки к лучшему и громадные шаги в сторону пропасти.
Как и многие ученые-экологи, я чувствовала, что планета приближается к водоразделу, за которым будет уже слишком поздно противостоять антропогенным разрушениям и катастрофам, которые человечество упорно провоцирует. Казалось, будто каждое наше прикосновение заражало все вокруг вирусом, и где бы мы ни оказывались и за что бы мы ни брались, мы все оставляли в худшем состоянии, чем оно было до нас. Правительства проводили исследования и нашли способы для того, чтобы преуменьшить и сгладить полученные результаты; у них была информация и предупреждения, но все это было проигнорировано; у них были знания и средства для того, чтобы изменить губительные привычки людей, но они их использовали для того, что бы разрушать мир еще больше.
Так обстояли дела тогда, таковы в то время были мои чувства, и ничто с тех пор не изменилось.
Насилие над нашими океанами – это типичный пример того, как человек все больше уничтожает живых существ и экосистему. Мы знаем, каков будет результат этой бойни, но ничего не делаем для того, чтобы его предотвратить.
В марте 1994 года ЮНФАО – организация по продовольствию и сельскому хозяйству при ООН (UNFAO) опубликовала документ «Состояние мировых рыбных мест и аквакультур», который должен был бы заставить весь мир содрогнуться. В нем указывается, что из 17 самых главных рыбных мест в 9 из них катастрофически снижается численность видов, в то время как на оставшихся территориях эксплуатация рыбных ресурсов дошла до предельной черты. Когда такая рассудительная и сдержанная организация, как ЮНФАО использует слово катастрофа, то это верный знак того, что четыре всадника апокалипсиса уже прибыли. Тем не менее, вместо возмущения последовал всплеск псевдопатриотизма, а дебаты велись не о том, какие меры надо принять, чтобы исправить положение, а исключительно о правах и квотах.
Основная причина кризиса – непомерно масштабное рыболовство, но есть и другие факторы, представляющие угрозу для существования рыбы. Это промышленное и сельскохозяйственное загрязнение, развитие туризма, разведение рыбы и постепенное отравление всей морской экосистемы высокотоксичными химикатами, в особенности, тяжелыми металлами и полихлоридными бифенилами.
Чтобы осознать масштабы и скорость разрушений, давайте посмотрим, насколько стремительно уменьшаются косяки рыбы. В 1950 году общее количество выловленной рыбы, согласно подсчетам, составляло 22 миллиона тонн. В 1989 году оно достигло 100 миллионов тонн. В последующие 3 года оно упало до максимум 97 миллионов тонн, несмотря на то, что огромные средства вкладывались в новые суда, дорогие спутниковые навигационные системы, системы поиска рыбы, а также на приобретение права на рыбную ловлю в прибрежных водах стран третьего мира. Неизменность в истощении рыбных ресурсов является предупреждением, которое остается незамеченным – моря на нашей планете более не в состоянии выдерживать подобный натиск.
Еще раньше были бесчисленные тревожные предупреждения, но международный рыбный промысел не подвластен контролю, и уже давно разросся до масштабов анархии. Охрана одного вида рыбы производилась за счет нанесения ущерба другому виду рыб. Однажды, у северо-восточного побережья Великобритании появились, на первый взгляд, нескончаемые косяки сельди. К 50-м годам налицо уже были первые признаки уменьшения численности этой рыбы, но бесконтрольный вылов продолжался. В 1978 году отлов был прекращен, но к этому времени огромные косяки рыбы были уже фактически уничтожены. Только сейчас сельдь вновь начала постепенно появляться у северо-восточного берега, но полностью восстановиться в прежних масштабах эта рыба уже не сможет.
В 70-е годы разразилась «тресковая война» – Исландия односторонне расширила рыбопромысловые районы: 200 милей (322 километра) вокруг берегов, что стало предзнаменованием грядущих событий. Это произошло во многом из-за расточительства британских флотилий, в особенности тех, которые принадлежали Гримзби, Халлу и Флитвуду. В то время это были самые большие порты в мире. Рыба тогда ценилась мало, она считалась дешевым и многочисленным товаром, большую ее часть даже не съедали, а перерабатывали на фабриках по производству удобрений.
До сих пор еще существуют фабрики по производству удобрений из рыбы. Есть и множество других «промышленных потребителей» рыбы. Из нее делают рыбий жир, ее скармливают рыбам, разводимым в неволе и другим животным, ее даже используют для изготовления свечей, и примерно половина рыбы, которую вылавливают в северном полушарии, может потом оказаться вовсе не на чьей-то тарелке, а в составе крема для обуви. А угрей и морских щук вылавливают миллионами тонн именно для этих целей.
Когда Исландия предприняла действия для того, чтобы убрать со своей территории британские траулеры, это преподносилось, как высоконравственная акция по сохранению рыбы. Но это был обман. В 1985 году исландские траулеры выловили из вод этой страны 400 000 тонн трески, но косяки рыбы продолжали уменьшаться даже без вмешательства британского флота. К 1993 году разрешенный вылов сократился до 220 000 тонн, то есть почти в 2 раза. Но численность косяков все равно уменьшалась. В 1995 году эту цифру сократили до 163 000 тонн, в слабой надежде на то, что количество рыбы, наконец, восстановится.
Проблема отчасти заключается в траулерном способе лова трески. Используются сети, напоминающие огромный носок, вход в них – шириной до 70 метров. Плавучие устройства держат вход открытым, а внизу прикреплены цепи, предназначенные для того, чтобы выгонять рыб из их укрытий, со дна – наверх, прямо в пасть этого носка. Чтобы сеть оставалась открытой, на ней с обеих сторон зафиксированы с помощью металлических креплений огромные деревянные рейки-поплавки, причем под таким углом, что когда их протаскивают через толщу воды, они автоматически открывают пасть этой сети. Их вес может составлять тонны, и они разрушают все на своем пути. Эти деревянные рейки пропахивают морское дно на несколько сантиметров в глубину – в результате там, где они прошли, все живое оказывается уничтоженным. И тысячи таких агрегатов проделывают это изо дня в день, бороздя вдоль и поперек одни и те же рыбопромысловые районы.
Самые недавние «битвы за рыбу» произошли между Канадой и Испанией из-за Ньюфаундленда и между Испанией и рыбаками графства Корнуолл из-за Бискайского залива. Канадский опыт – еще более пугающий, чем исландский, и там опять фигурирует треска. В 1990 году было выловлено 400 000 тонн рыбы, а через год – почти в 2 раза меньше. В 1992 году – 70 000 тонн, на следующий год – всего несколько тысяч. Невозможно подсчитать весь ущерб, причиненный окружающей среде, и он, безусловно, отразится на бесчисленном количестве других живых существ, которые составляют часть того, что некогда представляло собой гармоничную экосистему.
За право на эксплуатацию определенных водных ресурсов страны всего мира готовы перегрызть друг другу глотки. Споры из-за природных ресурсов – это классический повод для войн, и, похоже, во всем мире это явление развивается все сильнее.
Летом 1994 года я отправилась в плавание на рыболовецком траулере для того, чтобы воочию увидеть процесс ловли рыбы. Это было не глубоководное судно, а маленькая британская южнобережная флотилия. Все методы – те же, просто масштаб другой. Сеть с рейками-поплавками опускают в воду, и что начинает происходить с морским дном, становится ясно, глядя на то, как стальные тросы тянут сеть за медленно идущим судном. Все это сопровождается зловонием от дизельного топлива и разлагающегося ила.
Как только рыбы попадают в сеть, их затягивает вниз, в узкий рукав, известный как «конец трески». Первых жертв тащат в течение многих часов, и они могут «утонуть» в толчее – на них давят те рыбы, которые оказываются сверху, в результате у нижних жабры оказываются не способны получать кислород из воды. Потом, когда их поднимают из воды, с глубины в сотни метров, разность в давлении может привести к тому, что у них, раздуваясь, вылезают из орбит глаза или происходит разрыв плавательного пузыря.
Причиной недовольства среди матросов и капитанов часто становились «рыбные квоты». Они были введены по рекомендации Международного совета по изучению моря, в рамках Всеобщей рыбопромысловой политики Европейского Сообщества, и известны, как «общий разрешенный объем вылова». Согласно этой схеме, рыбакам говорят, сколько рыбы конкретного вида они могут ловить. Но, поймав предельно допустимое количество рыбы одного вида, они могут продолжать ловить рыбу других видов. Однако разные виды рыб, такие как треска и пикша, часто плавают вместе, поэтому, даже когда квота на пикшу, то есть допустимая норма отлова этой рыбы, исчерпана, ее продолжают ловить вместе с треской. В прессе и на телевидении прошло много сюжетов о рыболовецких траулерах с потайными трюмами, в которых спрятаны незаконные уловы; но чаще всего эту «побочную» рыбу выбрасывают обратно в море. И ни одна из них не выживает. Выброшенная за борт пикша, по данным Европейского Сообщества, составляет более 40 % от общего объема ее вылова, но другие независимые источники сообщают цифру 60 %.
Выброшенные обратно в море рыбы, которые все еще живы, представляют собой поистине печальную картину. Они образуют серебряный хвост, который тянется вслед за судном. Рыбы отчаянно бьются, пытаясь нырнуть в волны, но не могут, и опять всплывают на поверхность. Над ними толпами кружат чайки, завидев легкую добычу. Согласно некоторым исследованиям, во всем мире обратно в воду возвращают 30 % выловленной рыбы. Также из сети выкидывают все, что там осталось: других ползающих и плавающих обитателей моря, которые образуют общую экосистему морского дна. Они тоже либо умерли, либо вот-вот умрут.
Введение рыбных квот не имеет никакого отношения к защите и сохранению природных ресурсов, это всего лишь способ распределения добычи во избежание конфликтов. Пожалуй, они еще больше ухудшили ситуацию.
Рыбы не чувствуют боли! Кому только в голову могла прийти такая убогая отговорка, предназначенная для того, чтобы оправдать абсолютный произвол в отношении жизни и смерти рыб. И кто бы мог подумать, что так много людей поверит ей? Рыбы имеют сложную центральную нервную систему, и среди прочих ее функций – отправлять сигналы боли в головной мозг. Это является частью механизма выживания, без которого рыбы не смогли бы эволюционировать.
Находясь на борту рыболовецкого траулера, я увидела среди множества рыб, выгруженных на палубу, блестящую, в темную крапинку камбалу, которая была размером с поднос. Ее яркие оранжевые пятна сверкали на солнце. Эту камбалу не стали потрошить, а бросили вместе с другими плоскими рыбами в ящик. Через два или три часа я услышала, как она, буквально, каркала. Когда матрос заметил, как это меня потрясло, то небрежно ударил ее дубинкой, на первый взгляд насмерть. Спустя 8 часов я опять посмотрела на несчастное мертвое существо, находящееся в чуждой для него обстановке, и с ужасом заметила, что рот и жабры у этой рыбы все еще открываются и закрываются.
Настолько сильны у камбалы стремление жить и способность выживать, что в ней до сих пор теплилась жизнь, несмотря на удушье, которое длилось уже более 10 часов.
По мере того, как северные воды опустошаются, камбала и подобные ей виды уступают место на рыбных прилавках более экзотическим рыбам со всего мира, таким как рыба-попугай. Свыше 40 % рыбы, которая продается сейчас в Европе, относится к «экзотике».
Я ныряла у рифа Малинди в Кении и у Белиза, где самый большой риф во всем северном полушарии. И я видела подводный мир, у которого забирают всю эту экзотику. Я предлагала его обитателям лакомые кусочки и терпеливо ждала, когда красивые рыбы-попугаи наберутся смелости, чтобы подплыть ко мне и взять у меня угощение. Я видела кучки песка, по которым можно распознать тщательно замаскированные укрытия скатов, а еще я распугивала стайки желтохвостов, взмывающих вверх, будто в полете. Это удивительно красочный и хрупкий мир.
Но вместо того, чтобы извлечь урок из тех мероприятий, которые опустошили наши воды, правительства и корпорации навязывают те же методы обращения с тонко организованной экосистемой развивающимся странам. В открытом море, где разрешения не требуется, процветает бесконтрольная рыбная ловля. Размеры сетей, рыб и улова – не ограничены. Человечество всегда отличалось чрезвычайной изобретательностью, когда дело касалось убийства, и методы ловли и убийства рыбы – не исключение. Используются даже динамит и яды. А внезапно появился новый, еще более разрушительный метод – «вылов биомассы». Тончайшие сети разом захватывают всех живых существ.
Когда рыбопромысловые места в пределах территориальных вод истощаются, то правительства по дешевке продают права на их эксплуатацию, потому что им срочно нужна твердая валюта для погашения займов в европейских банках. А покупателями часто являются те лица, которые предоставляли основные займы, и так продолжает крутиться финансовая карусель, основанная на зависимости и обеднении. Это длится уже в течение десятилетий.
Один из самых разрушительных способов рыбной ловли – с помощью плавных сетей. Они сделаны из тонкой, но прочной нейлоновой мононити. С поверхности воды сети опускаются вниз, они получили название «стены смерти». Растянуты они могут быть на 50 километров в длину. Плавные сети становятся ловушкой для тунца и лосося, но из-за них погибают также дельфины, маленькие киты, черепахи, тюлени, скаты и акулы. Традиционно, этот метод всегда был излюбленным у японцев и тайваньцев, рыбачащих в Тихом океане, но теперь его применяют и в Атлантическом океане – его переняли и с удовольствием используют европейские рыбаки, когда начинают поиск новых видов рыбы. Конкуренция между рыболовами Испании и Западной Британии началась именно на этой почве. Из-за вспыхнувшего псевдопатриотизма незамеченным остался то факт, что плавная сеть ежегодно убивает, по меньшей мере, миллион дельфинов и маленьких китов.
Также стремительно набирает популярность такой отвратительный промысел, как добыча плавников акул. Им занимаются несколько азиатских стран. Акул до недавнего времени не ели, во многом благодаря тому, что их мясо имеет сильный привкус аммиака. Но, к сожалению, плавники тут являются исключением. Вот почему акул теперь в огромных количествах отлавливают (Лига защиты акул приводит цифру 100 млн. в год) и убивают только для того, чтобы получить сырье для супа из акульих плавников. Рыб вытаскивают из воды, срезают им плавники, а потом выбрасывают обратно в море, где они умирают от болевого шока или тонут. Эти животные эволюционировали в течение очень долгого времени и достигли такого совершенства, что практически не болеют. Причем, их успешная эволюция исключительно гармонирует с их средой обитания, чего нельзя сказать о нас.
В то время как одни виды животных оказываются уничтоженными человеком в огромных количествах, другие, те что находятся в непосредственной зависимости от них, погибают от голода. Стоит ли удивляться тому, что в 1994 году на берега Шетлендских островов было вынесено свыше 30 000 морских птиц, умерших от голода, а у британского побережья были зафиксированы первые за всю историю случаи, когда дельфины нападали на тюленей? Считается, что они были доведены до отчаяния голодом и перешли на млекопитающих, с которыми жили в гармонии в течение миллионов лет.
В то время как численность рыбы стремительно уменьшается, требования представителей рыбопромысловой индустрии устранить причины этого явления становятся все громче. В 1991 году русские застрелили 51 000 тюленей, чтобы «спасти» рыбопромысловые места, в Великобритании тоже звучат призывы устроить такую же бойню. А в 1995 году правительство Канады санкционировало убийство 250 000 тюленей из-за того, что они охотятся на рыбу.
В то же время чрезмерное, бесконтрольное рыболовство продолжается. В Северном море только одной третьей части всей трески и пикши удается прожить более 12 месяцев. Рыб, естественная продолжительность жизни которых – 10 лет, отлавливают еще тогда, когда они не достигли возраста для производства потомства. Из-за практики ловли рыбы, не достигшей зрелости, в Ирландском море уже полностью исчезли скаты. Они живут 70 лет и больше, и соответственно медленно взрослеют, что и оказалось причиной их гибели.
В июне 1995 года на конференции по защите Северного моря, проходившей в Дании, выступал Международный совет по исследованию моря. Это отнюдь не маленькая группа людей, не имеющих никакого влияния и не располагающих проверенными научными данными, а организация, в которую входят консультанты-ученые с мировым именем. Совет сделал вывод, в котором утверждается, что некогда многочисленная макрель уже исчезла из торгового оборота (то есть в морях этой рыбы осталось слишком мало, чтобы ее ловить), и если никаких радикальных мер не будет принято, то треска исчезнет уже фактически (то есть вымрет совсем) в ближайшие 5 лет.
Стоимость всех этих разрушений является еще одной проблемой. Согласно подсчетам Организации по пище и сельскому хозяйству при ООН, весь мировой улов оценивается примерно в 70 миллиардов долларов, а содержание флотилий и создание рынков сбыта обходится в 124 миллиарда долларов. Разница между этими двумя суммами сглаживается за счет субсидий. Таким образом, океаны опустошаются, а каждый из нас это еще и оплачивает.
К сожалению, это не единственная проблема. Как показали голландские и немецкие исследования, из-за тяжелых металлов, сточных вод, пестицидов и полихлоридных бифенилов, особенно в северных морях, 40 % плоских рыб имеют злокачественные опухоли, язвы и кожные заболевания. Ученые также установили, что полихлоридные бифенилы, одни из самых токсичных веществ, теперь распространились через пищевую цепь по всем мировым океанам. По их мнению, эти яды теперь попали в жировые ткани практически всех известных морских животных. Полихлоридные бифенилы, в частности, открывают дорогу заболеваниям, таким как рак.
Международная организация Гринпис провела самостоятельное исследование, в результате которого было установлено, что почти треть икринок в основных нерестилищах Северного моря неправильно сформированы, а больше половины имеют отклонения в генетической структуре.
Мы не изолированы от мировой пищевой цепи, а являемся ее неотъемлемой частью. Даже миллиарды фунтов, которые мы тратим на производство гофрированной туалетной бумаги и дезодорантов, не меняют наш статус в этом мире: мы по-прежнему принадлежим к одному из видов животных. Полихлоридные бифенилы, затаившиеся в жировых тканях других существ, также находятся и в наших тканях, и эта проблема гораздо более актуальна для мясоедов, чем для вегетарианцев, и тем более для веганов.
Сегодня проблему истощения рыбных ресурсов пытаются решить с помощью создания аквакультур – промышленного разведения рыбы. Но интенсивные методы разведения вредят не меньше, чем насилие над природой, более того, рыбные хозяйства во многом зависят от эксплуатации природы.
Одним из первых видов рыбы, разводимых в неволе, стал лосось. Именно эта рыба восхищает нас своими потрясающими миграциями из океанов в реки и обратно. Она настолько решительна и сильна, что перепрыгивает через водопады и плавает вертикально вверх по водопадам. И что мы сделали с этим чудом природы? Мы попытались вытравить из этих рыб удивительные природные инстинкты, всегда направляющие их обратно в родные места, и заточили их в сетчатые контейнеры в озерах и морских заливах. Это все равно, что сажать в клетки ласточек. Большая плотность населения делает рыб, как и людей, более восприимчивыми к заболеваниям. В рыбных хозяйствах расплодились в больших количествах морские вши, оттуда они проникли в окружающую водную среду, где ими начали заражаться другие рыбы, живущие на воле. В некоторых районах по этой причине численность морской форели сократилась на 80 %. Токсичный пестицид Дихлорвоз, применяющийся против морских вшей стоит на первом месте в списке Департамента окружающей среды Великобритании среди 24 самых токсичных веществ, которые используются в стране. Он действует уже при минимальной концентрации 0,1 к 1 000 000 и помимо паразитов, уничтожает ракообразных, моллюсков и других обитателей моря. Он может вызвать катаракту у рыб, содержащихся в неволе, а также и у 55 % дикого лосося. Вряд ли частично или полностью ослепший лосось сможет справиться с трудностями выживания в естественной среде.
Разумеется, у вшей уже начала развиваться устойчивость к Дихлорвозу, поэтому рыбоводы, разводящие лосося, стали переходить на другой химикат – Инвермектин, последствия применения которого, пока неизвестны.
Морское дно на территории рыбных хозяйств и рядом с ними представляет собой в прямом смысле слова черные пятна. Испражнения и остатки корма образуют слой грязи, на котором разрастаются морские водоросли. Это может привести к выделению огромного количества токсинов в морскую среду. Приходится регулярно передвигать клетки, и, как следствие, яды распространяются повсюду.
Жестокой насмешкой над рыбами, выращиваемыми в неволе, стала пища, которой их кормят – она получена на бойнях, а также изготовлена из рыб, пойманных специально для этих целей. Попробуйте понять смысл этого!
Не существует никаких правил по убою рыбы, и это ярчайший показатель нашего пренебрежительного отношения к этим животным. В одной только Британии ежегодно убивают свыше 50 миллионов рыб, выращенных в неволе. Разнообразие методов, при которых оглушение и смерть разделены большим отрезком времени, демонстрирует изобретательность и богатое воображение людей, придумавших такое. Некоторых бьют по голове деревянной доской, называемой «жрец» (и слово и способ взяты у рыболовов-любителей). Другим рыбам перерезают область за жабрами, и они умирают, истекая кровью. Чаще всего, сегодня рыб пропускают через контейнер с водой, насыщенной углекислым газом. А один из самых излюбленных методов – это вытащить лосося из воды и сразу же погрузить в толченый лед, где рыбы медленно задыхаются. Очевидно, при таком методе убоя мясо лучше всего сохраняет качество. А также рыбы дольше остаются в сознании, испытывая стресс и страдания.
Во время исследования, проведенного в Бристольском университете, на кафедре науки о мясе, были рассмотрены эти способы, и все они были признаны непригодными. Выяснилось, что часто рыбы полностью осознавали все, что с ними происходило, даже когда они лежали неподвижно, на первый взгляд, будучи без сознания или мертвыми, в результате применения того или иного метода. Если мы представим себе, что нас погрузили в чужеродный мир, где мы даже не способны дышать, то, возможно, мы, наконец, начнем осознавать тяжелую участь этих существ, которых часто считают холодными и бесчувственными.
Во всем мире в рыбных хозяйствах разводят ценные виды аквакультур, за которые люди платят огромные суммы. Это – креветки обыкновенные, пильчатые креветки, форель, лосось, желтохвосты. А прибрежные территории, на которых размещаются рыбоводческие фермы – это, чаще всего, заболоченные местности, считающиеся бесполезными, и поэтому их свободно эксплуатируют. На самом деле, они представляют собой очень важную среду обитания в океанах. Девяносто процентов морских рыб зависят от болотного разнообразия, особенно это касается нереста; в болотах обитает свыше 2000 видов рыб, ракообразных и растений. Болота предохраняют сушу от наводнений и эрозий, это питомник для всего живого в океане. Но их уничтожают настолько быстро, что это даже не подлежит подсчету. Какую бы страну Вы ни взяли – Индонезию, Филиппины, Малайзию, Таиланд, Эквадор, Панаму – везде темпы уничтожения болот стремительны. С 1960 года субтропические леса потеряли 70 % всех заболоченных лесов, во многом это произошло из-за рыбоводства. Каждые несколько лет хозяйства перемещаются на новые места, оставляя за собой опустошенные, истощенные участки земли.
Но это еще не все. Уменьшающееся количество озона в стратосфере может привести к драматическим последствиям для океана. Истощение озонового слоя – это одно из самых страшных экологических бедствий на сегодняшний день. Теперь есть озоновая дыра не только над Антарктидой, но и над Арктикой, постоянно появляются дыры поменьше над разными частями планеты. Я думаю, что людям специально внушают, что это может привести, максимум, к раку кожи и катаракте у нескольких человек. Если бы только это!
Проблема состоит в том, что поверхности Земли ультрафиолет достигает во все больших концентрациях. Известно, что при повышении концентрации ультрафиолета на 10 %, погибают мальки анчоусов, плавающие на глубине 1 метр, но в некоторые периоды в течение года этот показатель составляет 40 %. Существуют реальные опасения того, что ультрафиолет, поступающий во все больших количествах, может не только убить мальков рыб, но и уничтожить фитопланктон, который является морским пастбищем, растительной основой всей пищевой цепи в океане. Именно фитопланктон образует 80 % всего кислорода на планете. Последствия этого трудно себе даже представить.
Хлорофтороуглероды (CFC, они используются при замораживании и при производстве пены) играют основную роль в снижении уровня озона, но огромное количество скота в животноводстве всего мира также вносит немалый вклад в дело уничтожения озона. Выбросы газа метан, производимые кишечниками сельскохозяйственных животных, и закись азота, выделяемая удобрениями, которые широко используются при выращивании корма для скота – оба эти газа вырабатывают химические вещества, разрушающие озоновый слой.
Даже если весь мир предпримет завтра определенные действия, все равно положительные перемены можно будет заметить, только спустя десятилетия. Сейчас использование хлорофтороуглеродов и полихлоридных бифенилов ограничено, тем не менее, эти вещества будут поступать в окружающую среду, по меньшей мере, в течение 70 лет. Нет и предложений уменьшить количество сельскохозяйственных животных. Этот затяжной эффект означает, что мы переступили черту, за которой начинаются необратимые последствия, еще задолго до того как осознали это.
Если мы как биологический вид смогли за такое короткое время причинить миру столько вреда и разрушений, то, что же тогда ждать от будущего? К счастью, каждый из нас может повлиять на ситуацию, и самый простой шаг, который в Ваших силах предпринять для того, чтобы выйти из числа тех, кто провоцирует глобальную катастрофу – это перестать есть рыбу и других обитателей моря. Все очень просто!