Безумный бог

37

Почитатели Кайрика в Зентильской Твердыне представляли собой самую странную группу Преданных во всем Фаэруне. Все семнадцать человек жили в одном холодном каменном зале, спали в одних яслях, устланных соломой, мылись в одной и той же лохани, ели из одной и той же деревянной миски и делили с остальными свои личные вещи без какой-либо вражды или злобы. По их словам, они так поступали из-за многочисленных лишений, которые терпел их город и в особенности их храм, но любой глупец сразу увидел бы, что им по душе такой порядок вещей. Когда мы сидели на голом полу, передавая по кругу миску с кашей - у них даже не было одной ложки на всех, - то все время слышались шутки и смех, и никто не жаловался, когда, опустошая миску, вынужден был наполнять ее из котла.

У огня стояла Сванхилда и рассказывала о моем въезде в город:

- А Малик им и говорит «Я Преданный нашего Повелителя Кайрика, Единственного и Вездесущего». Его не заботило, что охрана или кто еще узнает в нем Истинного Верующего!

Сванхилда больше не выглядела каргой, после того как побывала в храмовой бане. Она и меня вымыла, - как я уже говорил. Верующие Зентильской Твердыни все делили между собой, - и мы оба переоделись в одинаковые льняные одежды, в которые рядились все обитатели храма. Ее наряд обтягивал фигуру довольно ловко, так что она выглядела в два раза моложе, чем тогда у ворот; впрочем, я успел убедиться в этом еще в бане.

- Он пнул охранника, - Сванхилда задрала подол и показала красивой ножкой, как это было, - и въехал в Зентильскую Твердыню гордо, словно сам лорд Оргот. А потом, когда его начали закидывать репой, Хала встала на дыбы и принялась раскраивать черепа, а Малик возопил: «Вот что ждет тех, кто оскорбляет Единственного!»

Сванхилда ткнула пальцем в пол и заговорила басом, хотя у меня голос гораздо выше. Ее соратники громко загоготали, но они смеялись не надо мной, а над теми богохульниками, чьи черепа размозжила копытами Хала.

- «Таков гнев Кайрика!» - вопил он, а охранники начали стрелять из самострелов. (Дойдя до этого места в рассказе, Сванхилда уставилась на меня, и я никогда еще не видел столько преданности в глазах женщины.) Он не получил даже царапины. Видели бы вы лица охранников!

Я почувствовал, как запылали мои щеки, ведь Сванхилда уже успела намекнуть, что хотела бы поухаживать за мной после обеда. По правде говоря, она раздавала такие смелые авансы, что удивительно, как я до сих пор не насладился ею, особенно если учесть, что я провел вдали от жены столько лет. Но что значили для меня женщины, когда где-то рядом находилось «Истинное жизнеописание»? Я ни о чем другом не мог думать, как только о том, чтобы выкрасть книгу, и вылечить Единственного от безумия, и спастись от Города Мертвых, и о том, какую великую награду я получу от Кайрика, после того как он выиграет свое дело в суде. Разумеется, меня также волновало то, что оставалось всего четыре коротких дня на все дела, и то, что найти Физула Чембрюла будет очень нелегко в незнакомом городе, тем более разрушенном, и вполне возможно, что у него вообще не окажется «Истинного жизнеописания Кайрика». Но больше всего я думал об ужасных последствиях для Церкви Единственного, если какая-то часть моего плана не удастся, а потому меня не интересовали ни еда, ни сон и, конечно, не интересовали развлечения с женщинами.

- Малик! - Сванхилда потрясла меня за плечо: я настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил, когда она отошла от очага. - Настоятель Форнолт интересуется, какое заклинание ты использовал.

- Заклинание? - Я тряхнул головой, чтобы прийти в себя, и нашел глазами среди сидящих в круге Форнолта Черное Сердце. Настоятель, как они его называли, был человеком лет пятидесяти, со змеиным взглядом, такой же тощий, как любой из его прислужников, и готовый в любую секунду оскалиться в драконьей улыбке. На указательном пальце он носил железный перстень с печаткой а виде черепа на фоне взорвавшейся звезды. - Не знаю я никаких заклинаний.

Форнолт сморщил свой гладкий лоб, но улыбка каким-то образом не исчезла с тонких губ.

- Так ты не Церковник?

- Нет, я - Нашедший Книгу. - Я успел рассказать Сваихилде, когда она терла мне спинку в бане, о том, что нашел «Кайринишад». В то время в бане мылось еще несколько человек, так что мой рассказ быстро разлетелся по всему храму. - Я никогда не нуждался в магии, чтобы служить Единственному и Вездесущему.

Улыбка Форнолта стала кислой.

- Я это уже слышал, но чары Великого Уничтожителя гораздо сильнее моих собственных. (Настоятель и его служители прозвали Физула Чембрюла Великим Уничтожителем, ибо он был тем самым человеком, который зачитал «Истинное жизнеописание» в утро Разгрома, растоптав веру Зентильской Твердыни в Кайрика.) Ты прости меня, но я считаю странным, что Единственный прислал того, кто не знает магии, наказать своего врага.

Сердце в моей груди налилось холодом и ненавистью, меня охватило желание выхватить кинжал и заколоть насмерть этого дурака. Я подавил соблазн, и не только потому, что опасался служителей храма, которые ни за что бы не позволили мне добраться до Настоятеля. Судя по рассказам Сванхилды, Форнолт Черное Сердце был единственным в этом зале, кто знал, где найти Физула Чембрюла, и он пока не поделился ни с кем этим секретом. Я заставил себя улыбнуться Настоятелю и попытался скрыть гнев.

- Я лишь попросил тебя помочь мне найти Физула Чембрюла. - Я тщательно подбирал слова, помня о заговоре Мистры на правду. - Я ведь не говорил, что меня прислал Единственный или что я приехал для того, чтобы наказать Физула.

Глаза Форнолта вспыхнули злобой, но улыбка по-прежнему не сходила с лица.

- Но ты ведь и не отрицал этого. Возможно, тебе следует рассказать нам, зачем ты ищешь Великого Уничтожителя.

Понимая, что солгать не удастся и что Форнолт со своими служителями вряд ли одобрит мой план излечить Единственного, я сжал зубы и промолчал. Но при этом я не отвел взгляда, ибо холодный гнев в моей груди сделал меня смелее, чем нужно.

Драконья улыбка исчезла с лица Настоятеля.

- Мне не очень нравится помогать первому встречному в поисках Великого Уничтожителя. (В любом другом храме Истинных Верующих подобное признание из уст верховного жреца послужило бы неслыханным признаком слабости; здесь же, в Зентильской Твердыне, оно казалось естественным, как заложенные кирпичами окна.) Глупая атака наверняка навлечет быструю кару, а лорд Оргот будет просто стоять в сторонке и наблюдать. Ничто не доставит ему такого удовольствия, как возможность избавиться от нашего храма без всякого риска для него самого, ведь он терпит наше присутствие только из страха перед гневом Единственного.

Сванхилда тут же бросилась меня защищать:

- Малика вряд ли можно назвать зеленым новичком. Он ведь дотрагивался до «Кайринишада» и говорил с самим Единственным!

- Это он так утверждает. - Форнолт уставился на меня, как кобра, не мигая.- У нас есть только его слово. Откуда мы знаем, что он не преувеличивает?

Нет, в самом деле, странный какой-то храм, в котором Преданные Кайрика не осмеливаются назвать кого-то лжецом.

Сванхилда раздумывала не дольше секунды, а потом сказала:

- Мы знаем благодаря тому, что я видела у ворот. От спин обычных людей стрелы не отскакивают.

- А еще мы знаем благодаря Хале, - добавила другая сестра, черноволосая красавица по имени Тира, и указала в дальний угол, где моя великолепная кобыла дожевывала единственную молочную козу храма. - Сколько еще лошадей питается плотью и выдувает из ноздрей черный туман?

- Весомый аргумент, - заметила сестра, которую звали Ода, а затем брат по имени Дьюрин добавил:

- Я верю ему.

Это вызвало гул согласия и одобрительные кивки. Оглядывая круг, я заметил, что все сестры храма, а также несколько братьев смотрят на меня с, тем же самым выражением обожания, которое я успел прочесть в глазах Сванхилды. Несомненно, этот восторг в большей степени вызвало божественное сердце в моей груди, чем моя дородная фигура, раздетая в бане, - во всяком случае, у мужчин, как я надеялся.

На лице Форнолта, полном изумления, вспыхнула ярость, которую сменило хитрое выражение, переросшее в милосердное согласие. Оно смотрелось так же фальшиво, как смотрелась бы маска звериной свирепости на моем лице.

- Что ж, ладно, вопрос, видимо, улажен. - Настоятель хлопнул в ладоши и поднялся. - Пожалуй, схожу-ка я за маленьким сюрпризом, который давно приготовил. А потом мы посидим у камелька и подумаем, как нам отомстить Великому Уничтожителю.

Сванхилда нахмурилась:

- Что еще за сюрприз?

- Увидишь, - ответил Форнолт. - Вымой потир, а я скоро вернусь.

Форнолт зажег факел от горящего камина, пересек пустой зал и исчез на темной лестнице. Сванхилде не понравилось предложение Настоятеля, но она, тем не менее, сняла потир с каминной полки и отправилась его мыть дождевой водой из кадушки.

Как только они ушли, ко мне подошла Тира и уселась рядом. Она продела руку под мой локоть и придвинулась поближе, задев эфес моего кинжала под робой. После этого она придвинула губы, собираясь что-то прошептать.

Но прежде чем девушка совершила неловкость, я похлопал ее по руке.

- Прости меня. Тира, но Сванхилда уже просила позволения заняться мной позже. - Тут проклятая магия Блудницы заставила меня добавить: - Но даже с ней, боюсь, я не отвлекусь от своих мыслей о Физуле Чембрюле. Кроме того, я совсем недавно овдовел.

Тира нахмурилась:

- Овдовел? Какое это имеет значение? - Она чуть отстранилась. - Послушай, я знаю, что ты один из Избранных, но я совсем не…

С лестницы донеслись шаги Форнолта, и Тира умолкла. Она продолжала держать мою руку, но я сразу понял, что ей не очень хочется вызвать у Настоятеля ревность, ибо она больше не прижималась так крепко к моему боку. Секундой позже вернулась Сванхилда и вовсе не рассердилась, увидев другую женщину, сидящую так близко подле меня. Она лишь подошла и села с другой стороны, тоже близко, беря пример с Тиры. Какая жалость, что мои мысли были так поглощены Физулом Чембрюлом!

Настоятель вышел в центр круга и продемонстрировал свой сюрприз - пыльную бутылку с каким-то алым напитком. Я сразу заметал, что он поменял кольцо с печаткой на другое, ведь ни один купец с таким зорким глазом, как у меня, не примет тусклое серебро за холодное железо.

- Самый лучший портвейн, какой только можно купить за деньги, - объявил Форнолт, - или следует сказать, какой можно украсть?

Последние слова вызвали нервный смешок у его прислужников, половина из которых избегала смотреть мне в глаза, тогда как вторая половина бросала украдкой взгляды в мою сторону. Возможно, они посчитали, что я поступаю эгоистично, не отослав одну из женщин прочь, возможно, им было известно нечто о взаимоотношениях Настоятеля и Тиры, о чем я не подозревал.

Форнолт подошел и торжественно откупорил бутылку, после чего протянул руку к Сванхилде:

- Потир, моя дорогая.

Сванхилда бросила на меня взгляд.

- Сестра Сванхилда, подай мне потир.

Ее рука дрожала. Она потупилась, словно все-таки ревнуя ко мне Тиру, и передала потир Форнолту. Пока он наполнял бокал, я наклонился к Сванхилде и прошептал:

- Тебе не о чем беспокоиться.

Сванхилда удивленно вскинула на меня глаза:

- Разве?

Форнолт отпил из потира и демонстративно погонял глоток во рту.

- Я уже сказал Тире, - прошептал я, - что слишком поглощен своей миссией, чтобы развлекаться сегодня вечером.

Сванхилда наморщила разочарованно лоб и зашипела:

- Но, Малик…

Настоятель почмокал губами и громогласно заявил:

- Отличное вино!

Он быстро долил бокал, взболтал его содержимое и передал мне. Сванхилда перехватила бокал.

- Сванхилда! - сказал Настоятель. - Ты не думаешь, что нам следует позволить Избранному Кайрика первому вкусить вино?

Сванхилда перевела взгляд на собратьев по вере, но они все избегали смотреть ей в глаза из-за ее позорного поведения, а она, тем не менее, не выпустила из рук потира. В груди моей разлился холод от такого необъяснимого оскорбления, ведь с тех пор, как я покинул Калимшан, у меня во рту не было ни капли вина, хорошего или плохого.

Тира потянулась через меня к Сванхилде:

- Дай ему выпить. - Она отобрала у товарки чашу и передала мне, и я увидел, что у нее тоже подрагивают руки. - Разве может капелька вина причинить вред такому всемогущему человеку, как Малик?

Если бы я уже не поднес потир к губам, я подумал бы дважды, прежде чем отпить из него. А так вино успело попасть ко мне на язык и пролиться в глотку, прежде чем до меня дошел смысл ее слов. Но даже тогда я засомневался, ибо не почувствовал ни малейшего привкуса горечи или постороннего запаха. Я не был уверен, что Настоятель отравил вино, до самой последней секунды, когда мой живот вдруг странным образом наполнился, а в груди забулькала какая-то мягкая масса.

Я осушил потир почти наполовину. Настоятель выпучил глаза и побледнел как привидение.

- В самом деле отличное вино, Форнолт. - В ушах так громко булькало, что я едва слышал собственный голос, а брюхо распухло, как у женщины, собравшейся рожать. Но я видел по реакции Настоятеля, что должен был умереть, прежде чем оторвать чашу от губ. - Итак, теперь ты скажешь, где я могу найти Физула Чембрюла? Или хочешь допить остатки вина?

Я поднялся и сунул потир в руки Настоятелю. Он уставился в чашу, пытаясь понять, то ли его яд не подействовал, то ли я действительно был так велик, как о том заявляла Сванхилда. В голове начало пульсировать, булькающее сердце Кайрика разогнало по груди леденящий холод, и это не имело никакого отношения к яду.

- Что решаешь? - сурово спросил я.

Потир выскользнул из руки Форнолта и со звоном упал на пол, разлив красное вино по камням. Настоятель рухнул на колени и поцеловал край моей робы.

- Я всего лишь старался почтить нашего Повелителя Смерти! - Он говорил, разумеется, о священном акте убийства ничего не подозревающего гостя. - Я ведь не знал, что ты Избранный!

- А я и не утверждал этого. - Из-за бульканья в ушах я едва мог его слышать. - И все же, где мне найти Физула Чембрюла?

Он не отрывал взгляда от моей руки, которая скользнула под робу и вытянула кинжал со сверкающим лезвием.

- Не надо! - взмолился он. - Я сам отведу тебя к нему!

Я покачал головой, понимая, что не справлюсь с холодным жаром в моей груди.

- Отвечай, или я прямо сейчас убью тебя, и пусть тогда Единственный в твоей следующей жизни накажет тебя за твое молчание.

Такой угрозы Форнолт выдержать уже не мог

- Старая башня! Мои шпионы доносят мне, что именно там он молится Йахту Звиму.

Я оглядел зал и увидел, как горят восторгом глаза служителей, ведь убийство мастера дарит Единственному еще больше почета, чем даже убийство гостя. Сванхилда, взволнованно кивая, выражала свое одобрение.

- Я смогу отыскать башню, - сказала она. - Это в Руинах.

Я оглядел пустой зал, ибо полагал до сих пор, что мы-то как раз и находимся в Руинах, потом высоко занес кинжал над головой. Форнолт закрыл глаза, понимая, что не сможет сопротивляться Избранному Единственного. Вязкая масса в моей груди с трудом просачивалась по венам, и я шагнул вперед, чтобы отомстить за себя.

Затем я представил душу Форнолта на равнине Фуги, призывающего нашего Темного Повелителя, и понял по холодному комку в груди, что Кайрик никогда не откликнется на его зов. Подсыпав яд в вино. Настоятель совершил непростительное святотатство, ранив Единственного в самое сердце, и это нельзя простить. Настоятеля притащат к Келемвару, который станет судить его как подлого и Лживого, и приговорит к вечным мукам.

Моя рука отказывалась опуститься, чтобы нанести удар предателю.

Я стиснул зубы и снова попытался ударить, но рука лишь начала дрожать. И почему я такой слабак? С моей стороны было ужасно непочтительно оставить предательство Форнолта неотомщенным, тем не менее я не мог ударить, даже когда призвал сердце Кайрика дать мне силы. Я проклял заклинание Блудницы, хотя прекрасно знал, что один во всем виноват. Я так боялся пыток Келемвара, что не мог послать на эти муки чужую душу.

Даже сейчас я испытываю стыд, признаваясь в такой трусости. Я так долго простоял, занеся кинжал для удара, что восторг на лицах служителей сменился недоумением, а Форнолт открыл глаза и с жалостью уставился на меня.

Сванхилда нахмурилась и отошла в сторону:

- Ну что, Малик? Ты будешь его убивать или нет?

Я снова попытался опустить кинжал, но был слишком слаб, особенно когда жертва смотрела мне прямо в глаза. Я покачал головой:

- Нет.

Служители разочарованно охнули. Я увидел, что и Сванхилда больше не смотрит с восторгом… но тут меня схватила за руку Тира.

- Конечно, нет! Малику нет необходимости доказывать свою веру. - Тира взяла кинжал у меня из руки. - Это мы должны доказать свою!