Безумный бог

4

Клянусь Единственным, нет невыносимее боли, чем боль человека, умирающего Неверным! Не могу сказать, как долго я пролежал под злосчастным солнцем на пропитанном кровью холме. Живот, распоротый рогом быка, жгло, как раскаленным железом. Лихорадка иссушила мой рот, из-за распухшего языка я едва мог дышать, и все же мои губы произнесли ужасные слова:

- Кайрик, ты последний червь в канаве небесной!

Я произнес эта слова с чувством, выстраданным измученной душой. Долгие годы я не знал покоя, выслеживая священную книгу «Кайринишад», делая все, что было в силах обыкновенного смертного, чтобы вернуть ее своему достойному богу. И теперь священный том был потерян по вине самого Кайрика, Церковь которого взорвалась от хаоса и разногласий. Я вновь проклял Единственного! Теперь моему видению не суждено было сбыться. Я никогда не окажусь перед огромной толпой верующих, чтобы прочесть им страницы святой книги, никогда не вернусь домой, чтобы отплатить принцу и вернуть себе состояние и жену. Мой Темный Повелитель подвел меня, и я чувствовал себя так же глупо, как та овца, что следует за хозяином на бойню.

Я поклялся, что мои губы никогда больше не пропоют ему хвалу.

И тогда меня охватил ужасный страх, мои глаза превратились в фонтаны, из которых брызнули во все стороны слезы. Я был Неверным на краю смерти. Вскоре мой дух покинет плоть и просочится сквозь камни туда, где боги забирали себе души Преданных. Но я закрыл свое сердце для Кайрика. Он не ответит на мои крики, и я буду вынужден ждать Келемвара, чтобы он отвел меня в Город Мертвых. Меня подведут к Хрустальному Трону и станут судить по моим земным делам, и приговор будет самый суровый.

Я задрожал и взмолился, чтобы Кайрик принял меня обратно, но трусы ему были ни к чему, и он отказался услышать мою мольбу. Злосчастное солнце припекало все ярче, так что в конце концов мне пришлось закрыть глаза от проклятого света.

И тогда мне пригрезились пытки в Городе Мертвых. Келемвар замуровал меня в Стену Неверных, где на мою голову сыпался дождь со снегом, а пятки лизал огонь Мировой Кузницы. Он швырнул меня в Пруд Дураков, где мои глаза растаяли и плоть растворилась в Кипящей Кислоте Блаженства. Он закатал меня в Дорогу Предателей, где захрустели мой череп и кости, раздробленные под Железными Колесами Долга. Все это и даже больше мне снилось до тех пор, пока я не прошел тысячу пыток в городе Келемвара и понял, что все это ожидает меня впереди.

Затем я проснулся, чтобы подвергнуться ещё одной пытке.

Мне показалось, будто в мою рану кто-то всадил только что выкованный кинжал и потихоньку проворачивает там лезвие. Во время сна я перекатился на спину. Наступила ночь, воздух стал прохладнее, но мне это не принесло никакого облегчения, ибо на моей груди топтался один из предвестников Келемвара с черным оперением. Силуэт стервятника четко вырисовывался в лунном свете, я разглядел его белые глазки в красных кругах, лысую головку, вымазанную падалью. Мерзкая тварь сунула свой клюв в мою рану и пыталась вытянуть наружу внутренности!

Видя, что Келемвару не терпится заполучить мою душу, я в ужасе вскрикнул и ударил птицу голыми руками. Мерзкая тварь расправила крылья и принялась ими хлопать, но клюва из раны, тем не менее, не вынула. Даже если бы в моем животе проснулся к жизни вулкан, я и то не испытывал бы такой боли. Мне представилось, что птица взмывает в небо, как бумажный змей, вместо веревочки к которому привязаны мои собственные кишки. Я тут же сел, схватил гадкую тварь и, свернув ей шею, сбросил поганый труп с холма.

Ночь неподвижно застыла, как на картине, если не считать далеких огоньков, мигавших в окнах Кэндлкипа. В воздухе стоял смрад битвы, крови и нечистот - всего того, что исторгают из себя умирающие люди, пролежав целый день на солнце. Посчитав, что мне повезло, раз я до сих пор не превратился в разлагающуюся массу, я начал думать, как мне теперь выжить.

Во-первых, мне нужна была вода. Все тело горело от жара, воспаленное горло распухло. Прожив возле Кэндлкипа так долго, я знал, где находятся ручьи, но даже до ближайшего из них умирающий не смог бы доползти. Тем не менее, на вершине холма полегло много всадников Черной Шпоры, а еще до начала битвы я успел разглядеть, что к их седлам были приторочены бурдюки с водой.

Я пополз по склону на четвереньках, хныча, как ребенок. На полпути мне пришлось передохнуть. Казалось, я не смогу продолжить путь, но ни один из всадников не соизволил умереть поблизости. Я подтянулся на руках и продолжил свое путешествие, ибо помнил, что ждет меня в царстве Келемвара, если я умру на холме.

Я полз и терял сознание, снова полз и снова отключался, но преодолел ничтожно малое расстояние. Я был настолько изможден, что мог приподнять лишь голову, сознавая, что стоит мне только коснуться ею земли, как мои глаза тут же закроются и я усну вечным сном.

Наконец я нашел в себе силы перекатиться на бок и двинуться вперед, ползя, как червяк. Я миновал вершину холма и увидел в свете луны целый лес блестящих, мерцающих черных перьев - это предвестники Келемвара пировали на трупах Преданных. В нескольких шагах от меня три мерзкие птицы плясали на туше мощного боевого быка. Из-за спины одной из тварей торчала нога всадника, застрявшая в стремени. А с седла свешивался бурдюк, наполненный сладчайшей речной влагой.

Я пополз дальше. Все три хищника зашипели, расправили крылья и, издав возмущенный крик, взмыли в воздух. Когда они исчезли, за павшим быком возник какой-то силуэт, которого я раньше не видел. Фигура и блестящие глаза выдавали в нем человека, но из-за густой тени, которую отбрасывали лежавшие горой мертвецы, я не мог разглядеть, был ли это всадник Черной Шпоры или охранник Темных Повелителей.

- Хвала Судьбе! - не воскликнул, а скорее чуть слышно прокаркал я. - Принеси мне воды.

- Как скажешь.

Тень заговорила тысячью голосов, низких и скрипучих, как мельничный жернов. Остальная стая Келемвара вспорхнула в небо, замолотив по воздуху крыльями и закрыв луну. Я позабыл о жажде и, отталкиваясь руками, начал сползать по склону, проклиная гордость, заставившую меня отвернуться от Кайрика. Теперь у меня не было бога, который мог бы защитить от этого порождения дьявола.

Где-то совсем рядом забулькала вода, в воздухе похолодало. Меня охватила дрожь, и даже рана, горевшая раньше огнем, теперь причиняла боль как обмороженная плоть. Надо мной склонился призрак, и мне ничего не оставалось, как проявить покорность.

- Малик, отчего ты дрожишь?

Его голос звучал столь же грозно, и я не смел поднять на него глаза. Мне хотелось спросить, откуда призрак знает мое имя, но холодные губы не повиновались.

- Разве ты не молил дать тебе воды? Ну-ка, открывай рот пошире.

Ледяная стопа саданула меня под ребра, а когда я перевернулся на спину, мой рот раскрылся широко, как пещера… хотя моя воля тут была ни при чем. Из бурдюка с бульканьем полилась струя жидкости и, обрызгав мне лицо, угодила прямо в рот.

Влага была густой и смрадной, словно бурдюк наполняли в сточной канаве! Холодное и соленое пойло, отдававшее зловонием протухшего мяса. Живот свело от омерзения, и отвратительная муть вырвалась наружу, но мерзкий поток продолжал литься с шипением прямо в горло, наполняя живот до краев помоями, так что через минуту они забулькали из раны, словно забивший весной источник. Напрасно я старался закрыть рот и отползти в сторону - тело больше меня не слушалось. Последовавший затем крик не мог быть моим собственным, ибо человеческое горло не способно издать такой звук.

- А-а-а, так вот почему нельзя давать пить раненому в живот. - Призрак снова заговорил на тысячу голосов, по-прежнему продолжая вливать мне в рот мерзкую грязь. - Но я ведь не виноват. Ты сам приказал мне принести воды.

Последние стервятники улетели прочь, очистив небесный свод, и холм осветился серебряным светом луны. Я увидел над собой оскаленное лицо, похожее на череп, с черными отвратительными глазами. Алая пленка облепила впалые щеки, все тело состояло из кровеносных сосудов и хрящей, вообще не прикрытых какой-либо кожей, оно раскачивалось на ветру, словно в нем не было ни одной твердой косточки.

Но это было не самое страшное из того, что я разглядел: теперь мне стало видно, что за жидкость льется из бурдюка, - это была не вода. Пенистый поток с какими-то сгустками такого темно-красного цвета, что он казался почти черным.

Будь я до сих пор купцом в своем родном Городе Великолепия, от этого зрелища меня наверняка вывернуло бы и я умер бы на месте. Но годы, проведенные у стен Кэндлкипа, меня закалили. Мне часто приходилось есть и пить всякую дрянь, чтобы сохранить жизнь в своем теле, так что теперь подобное зрелище только вернуло мне силы.

Я откатился в сторону подальше от призрака и, вскочив с земли, бросился вниз по склону. Достигнув подножия холма, я вышел на Дорогу Львов и свернул в сторону Берегоста, не обращая внимания, что впереди длинная пустынная дорога.

Впрочем, как оказалось, это не имело никакого значения. Не успел я сделать и двух шагов, как окровавленный призрак вновь замаячил передо мной. Он нанес мне удар, который пришелся в правый глаз, отчего веко сразу распухло и закрылось.

Я прикрыл глаз рукой, повернулся и побежал, чувствуя прилив сил от мучительной боли. Каждый вдох, как кузнечные мехи, разжигал огонь в моей утробе. Я пробежал шагов двадцать, а призрак все никак меня не догонял. Тогда я остановился и осмотрелся здоровым глазом, но ничего не увидел. Видимо, дьяволу надоело забавляться. Впереди возвышался Кэндлкип, и, решив, что мне лучше держаться подальше от лучников, дежуривших у Нижних Ворот, я свернул в сторону с дороги.

Призрак тут же преградил мне путь. В воздухе просвистела белая рука, и загнутые черные когти прошлись по моей шее, как грабельные зубья. Из царапин хлынула горячая кровь, окатив всю мою одежду до стоптанных башмаков. Я снова вернулся на дорогу и побежал, но страх получить стрелу со стен Кэндлкипа превзошел страх перед призраком. Я замедлил шаг, рискнув бросить взгляд через плечо.

Ничего.

Я опять свернул с дороги, и опять в ту же секунду передо мной вырос призрак! Он ударил меня по голове. Удивительно, как у меня не треснул череп. Сильный поток воздуха влетел мне в одно ухо и вылетел из другого. У меня закружилась голова, и я полностью оглох на правое ухо, из которого полилась кровь. В голове у меня словно застучал молот, но эта новая боль только придала мне силы. Я повернулся и помчался вперед. Наконец до меня дошло, что призрак подталкивает меня к крепости. Я решил, что, наверное, вороватый Огм приказал ему изловить меня как шпиона, разнюхавшего о прибытии священной книги «Кайринишад». Сердце у меня ушло в пятки, ведь я отрекся от Кайрика, а к кому еще я мог бы обратиться с мольбой избавить меня от прислужника Огма? Я продолжал бежать к Нижним Воротам, стараясь придумать, как бы мне спастись. С каждым шагом мой страх возрастал, зато силы не убывали, что было как раз кстати, так как призрак каждый раз нападал, стоило мне только замедлить немного шаг, и наверняка убил бы меня, если бы я упал.

Наконец я достиг Нижних Ворот, дальше хода не было. Подъемная решетка была опущена, преграждая путь вражеской армии, и до сих пор не поднята. Я схватился за перекладины и начал карабкаться вверх, понимая, что часовые, наблюдающие за мной со своих постов, сейчас возьмут меня в плен или прикончат, хотя, возможно, менее мучительно, чем это сделает призрак.

Ледяная рука сомкнулась на моей лодыжке и сдернула вниз с решетки. Я рухнул на землю и вновь оказался предоставлен милости дьявола.

- Погоди, еще не время, - произнес призрак на тысячу голосов. - Ты пока не слышал моего приказа.

- Сделаю все, что пожелаешь. - Я повернулся к нему здоровым ухом, стараясь не пропустить ни одного слова, чтобы не навлечь на себя новые пытки. - Но умоляю, оставь мне жизнь. Мертвый, я буду для тебя бесполезен.

- Отчего же, как раз напротив, - возразил призрак.- Но сейчас мне нужно, чтобы ты жил. Прекрати дрожать.

Я испытал огромное облегчение, но все равно не смог бы исполнить его приказание: я не видел одним глазом, не слышал одним ухом, тело болело от многочисленных ран, и я не мог остановить дрожь от страха, что главные муки еще впереди.

Мое неповиновение оставило его равнодушным.

- Ты видел «Кайринишад»?

Я кивнул:

- Книга лежала в железном сундуке, обмотанном многочисленными цепями.

Не успел я моргнуть, как призрак вцепился мне в окровавленное горло и притянул прямо к своему лицу.

- В железном сундуке, говоришь? - Изо рта у него несло, как из собачьей пасти, словно он питался гнилью. - Как тебе удалось заглянуть внутрь?

- Я никуда не заглядывал. Но я видел, кто привез сундук. На женщине был бриллиантовый амулет в виде свитка.

Призрак еще крепче сжал мне горло, так что у меня потемнело перед единственным здоровым глазом.

- Огм мог сделать тысячи таких безделушек!

У меня закралось неприятное подозрение по поводу того, что за призрак передо мною, и я решил во что бы то ни стало заручиться его благосклонностью.

- Уверен, что в сундуке лежал священный том «Кайринишада»! Даже сквозь железо я чувствовал его темную силу и специфический запах. Так пахнет только пергамент из человеческой кожи.

Призрак не отпустил меня, но и не задушил окончательно,

- А еще я расслышал его шепот! - Дьявол ослабил хватку, и я поспешил добавить: - Голос был тихий, не громче шелеста, но я способен распознать священную правду!

Последние мои слова, видимо, убедили призрака - он разжал руку, и я грохнулся спиной о решетку.

- Хорошо. В таком случае ты пойдешь и принесешь мне книгу.

- Принести книгу, Темный Принц?

- Немедленно, - ответил тот, и теперь я уже не сомневался, что говорю с Кайриком; ни один заурядный призрак не осмелился бы отозваться на одно из тысячи имен Темного Солнца. - Мне она нужна.

Я радостно улыбнулся. Кайрик поначалу сурово наказал меня за потерю веры, но сейчас принял обратно в лоно своей Церкви. Самое худшее осталось позади.

- Как пожелаешь. Всемогущий. Я немедленно ее принесу.

Я повернулся и взглянул снизу вверх на крепость, но увидел лишь бесконечную серую глыбу, на которой возвышалась цитадель. Нижние Ворота служили единственным входом в Кэндлкип. Их нельзя было обойти, так как они были вырезаны прямо в скале, создавая что-то вроде туннеля, а скалы по бокам от ворот были непреодолимы. Понимая важность этих ворот, их создатели постарались на славу. Решетка была выкована из железных брусьев - согнуть такие не по силам ни человеку, ни слону. За решеткой стояли сами ворота, обитые блестящей жестью и усиленные засовом размером с талию огненного гиганта. Часовые посты имели такие маленькие отверстия, что сквозь них не проскочил бы даже эльф. Я не видел способа проникнуть в крепость, но, тем не менее, продолжал прилежно разглядывать ворота, чтобы показать свою готовность исполнить приказ. Я был уверен, что Всемогущий Кайрик сейчас покажет мне, как пройти сквозь неприступные ворота цитадели.

К счастью, охранники смотрели в другую сторону, словно их внимание привлекло что-то внутри крепости. Потом я заметил, что они ни разу не оглянулись и даже не шелохнулись. Видимо, они примерзли к месту от холодной ауры Кайрика. Если это так, то отчего же он сам не проник в Кэндлкип, чтобы забрать книгу?

Единственный заговорил, но не для того, чтобы объяснить мне эту загадку.

- Как только ты завладеешь «Кайринишадом», сразу ступай на самое высокое место. Трижды произнеси мое имя и бросайся вниз.

- Броситься вниз, мой повелитель? - Я живо представил, как мое тело полетит вниз, к морю, и разобьется на скалистом берегу, как дыня.

- И не забудь книгу? - Единственный по-прежнему говорил тысячью громоподобных голосов, но часовые остались безучастны к шуму. - «Кайринишад» - самое главное!

- Разумеется, Всемогущий, Книга священна. Должен ли я понять, что она не позволит мне разбиться о…

- Послушай, глупец! - Кайрик схватил мена за плечи и впился пальцами в плоть так, что они уперлись в кости,- Ты должен понять, как много от тебя зависит.

- Да. Я слушаю. - Что еще я мог сказать. Когти Единственного впились еще глубже.

- «Кайринишад» - моя единственная защита! Книга заставит их понять. Когда они ее прочтут, они склонятся передо мной и будут молить о чести целовать мне ноги. Они станут клянчить милости, и даже у Эо не будет выбора.

- Эо?

- Да. Он поймет, кем я себя создал. Он убедится, что я единолично способен наблюдать за Фаэруном и мне не нужны они… - В эту секунду Кайрик неожиданно вырвал когти из моих плеч и попятился, украдкой бросая взгляды во все стороны. Потом он приосанился и прошипел на тысячу шепотов: - Все зависит от меня, разумеется. Решительно все.

- Что ты сказал, Всемогущий?

- Кому жить. Кому умереть. Что есть и что будет. - Его черные глаза ярко вспыхнули. - Представьте, что я наблюдаю сверху, зависнув в небесах, как имеют обыкновение смертные представлять нас, богов…

То, что сейчас произносил Кайрик, я уже привел вначале, и нечего снова все пересказывать, разве что упомяну, как его слова посеяли сомнения, уже поднимавшиеся в моей душе. Я слушал с благоговейной растерянностью, а он все бормотал, что, мол, ни в чем нет определенности, пока он сам не примет решения, и тут только я понял, почему весь Фаэрун зовет его Принцем Безумия. Мое отчаяние стало черным и бездонным, как пропасть, и я проклял себя, что когда-то восхвалял это имя.

Когда, наконец, он закончил свою речь, я стоял перед ним раскрыв рот, настолько ошарашенный всем услышанным, что перестал даже дрожать.

Кайрик улыбнулся, как улыбается отец, посылая сына на сражение вместо себя.

- Действуй быстро, Малик. Очень быстро. Суд начнется на рассвете.

- Суд? - прохрипел я. К тому времени я не успел узнать о событиях в Зале Полярной звезды и поэтому был совершенно сбит с толку.- Меня будут судить за…- Из-за страха я не смог заставить себя повторить те богохульства, которые произносил утром.

- Тебя? - Он взорвался с такой яростью, что меня отбросило к решетке. - Как ты смеешь беспокоиться о самом себе? Ты для них ничто!

Судя по его прежним речам, я понял, что «они» - это его соратники-боги. Пока они не «клянчили милости», и я понял, что суд на рассвете будет над Кайриком. Но я не понимал, каким образом Темное Солнце спасет себя, вернув «Кайринишад». Все равно остальные боги ни за что не станут читать эту книгу. Они знали, какой устрашающей силой обладают записанные там слова, и пойдут на что угодно, лишь бы не видеть священного тома, ведь все они были тщеславные, высокомерные и не желали служить хозяину, обладающему большим, чем у них, величием. Заставить их обманом прочитать священную книгу тоже было невозможно, даже с помощью невероятной хитрости Единственного. В конце концов, и они были великие боги, и им хватало ума избегать заранее известной опасности.

Я поступил мудро, умолчав о своих сомнениях, ведь Кайрик не стал бы терпеть неверие смертного. Я просто склонил голову в ожидании следующего приказа Темного Солнца.

- Ступай, - сказал он. - Рассвет уже близок.

Решив, что он создал для меня проход, я повернулся к крепости. Нижние Ворота стояли как прежде. Но теперь я разглядел, что часовые очень медленно ко мне поворачиваются. Сказать, что они начали оглядываться, было бы огромным преувеличением. Когда один из них моргнул, то на это ушло все то время, которое мы с Единственным провели за разговором.

- Чего ты ждешь? - спросил Кайрик. - Скоро рассветет.

Я понимал, что мой ответ наверняка вызовет его недовольство. Все же у меня не было другого выбора, так как я не мог пройти сквозь ворота.

- Всемогущий, прости меня, неразумного, к тому же одноглазого. - Естественно, я не стал напоминать ему, кто в этом повинен. - Но я подумал, что ты мог бы помочь мне войти в крепость.

В пустых глазницах вспыхнул испепеляющий огонь черных глаз.

- Идиот! Если бы я мог это сделать, я бы сам раздобыл эту книгу. Стоит мне наделить тебя волшебной силой, как магия Огма лишит тебя возможности видеть книгу, в точности как это произошло со мной. Только смертный - без посторонней помощи - может найти «Кайринишад».

- Без посторонней помощи? - ужаснулся я. - Но я ведь не вор, не воин! Даже если мне удастся пробраться в цитадель, как прикажешь побороть охранников книги?

- Как, не имеет значения.

Я с ужасом это выслушал, и не только из-за себя. Я был достаточно изворотлив, обвешивая покупателей и выдавая один товар за другой, но я ни разу в жизни ничего не украл в чужом доме, никого не убил, разве что из-за золота, и не слишком твердо знал, как все это делается. Рассчитывать на кого-то вроде меня в таком великом и опасном деле было больше чем глупостью - это было безумием! Значит, правы враги Кайрика, говоря, что он безумец, так что если я подчинюсь ему, то смерти мне не миновать.

Я бросился к его ногам и обнял их:

- Единственный, молю тебя! Найди другого достойного! Если ты будешь рассчитывать на меня, то никогда не увидишь вновь «Кайринишад»!

- Увижу. Посмотри, сколько ты всего сделал. Кто еще ушел бы из собственного особняка, чтобы поселиться в грязи? Оставил свое состояние, чтобы вымаливать гроши на пропитание? Отказался от зависти своей ровни, чтобы пресмыкаться перед незнакомцами? - Тысячи голосов Единственного заговорили с непривычной мягкостью. - Ты сделаешь это не потому, что я велю - хотя, конечно, так и есть, - а по той же причине, по какой делал все до этого: потому, что у тебя нет выбора.

Единственный наклонился и, осторожно взяв меня за руки, поднял с земли. Я не осмелился даже пикнуть.

- И знаешь, Малик, тебя обязательно ждет успех. Хочешь знать почему?

Я мог лишь кивнуть.

- Тебя ждет успех, потому что в противном случае - если ты меня подведешь или просто умрешь, пытаясь раздобыть книгу, - я позволю Келемвару забрать твою душу Неверного.