Безумный бог

49

Чтобы все сразу поняли: больше никаких нападок на свой суд он не потерпит, Тир придал Залу Полярной звезды свой любимый вид. Теперь каждый бог увидит помещение суда так, как видел его судья; круглый зал со стенами красного дерева, мраморными полами и ярко освещенным куполом из белейшего алебастра.

По периметру несли караул пять судебных приставов - все аватары Хельма. Одеты они были в полные доспехи и шлемы с опущенными забралами, в руках держали наготове боевые топоры, а на поясах у них висели черные наручники, изготовленные из пустоты,

В середине зала Старшие Божества заняли привычные места, хотя на этот раз они стояли за круглыми поручнями из начищенного золота. Тир, по обыкновению, занял место рядом с пустующим пространством, предназначенным для Эо. Справедливый заткнул за пояс боевой топор, чтобы все видели, а вместо традиционной кожаной амуниции надел сияющие серебряные латы.

Кайрик занял место напротив Справедливого. Наш Темный Повелитель тоже изменил свой внешний вид, явившись на суд в образе худощавого юноши с седыми волосами и без кровинки в лице. Зато кровь бессчетного количества жертв запятнала рукава его белой туники, поверх которой он надел длинную кольчугу, сшитую из содранной кожи последнего короля Тетиры. Если какой-то бог осмеливался встретиться с его горящими глазами, то первым отводил взгляд.

Келемвар явился на суд в новых одеяниях, в той самой серебряной маске смерти и серой мантии, которую он надел, когда притушил все огни в своем городе. Рядом с узурпатором стояла Мистра, на ее лодыжках звенели черные цепи Хельма. Она смотрела в пол, ни разу не бросив взгляда на Повелителя Смерти, то ли от гнева, то ли от стыда, только сама Блудница знала.

А что же Малик, спаситель своего бога и всего Фаэруна? Облаченный в алое одеяние, я стоял внутри золотого кольца, крепко зажмурив глаза, но все равно чуть не ослеп от божественного блеска. Боги были гигантского роста, а их лучезарное сияние проникало сквозь мои закрытые веки, как горячее солнце через воск, так что я видел все происходящее в слепящем калейдоскопе света.

Рядом со мной стояли два других свидетеля. Хлыщ Адон теперь напоминал ходячего мертвеца, коим на самом деле и был. Бог Маск тоже присутствовал на суде, ежесекундно меняя свое обличье, как ребенок, который не может постоять спокойно, но у каждой новой фигуры бога недоставало то руки, то ноги.

На столе перед нами были разложены вещественные доказательства: блестящий потир из золота, обломок Хельмовой тюрьмы, книга в черном переплете, ради которой я рисковал всем, и пульсирующая масса желтой плесени, которая когда-то была моим сердцем.

Да, не думал я, что все произойдет именно так.

Боги кидали на «Истинное жизнеописание Кайрика» тревожные взгляды, потом злобно поглядывали на меня. Они полагали, что эта книга - «Кайринишад», и я знал, что многие из них предпочтут увидеть меня мертвым, прежде чем позволят открыть священный том. Но даже если Тир вынудит их дать мне возможность прочесть страницы этой книги, то ложь Огма унизит нашего Темного Повелителя на глазах у тех, кто его ниже, - худшей судьбы не придумать!

Летандер, Властелин Утра кивнул Тиру, и тот поднял обрубок руки, призывая к тишине.

- Солнце коснулось шпилей Кэндлкипа. - Справедливый указал на Кайрика.- Принц Лжи обвиняется в безвредности по причине безумия, из-за которого он перестал выполнять свой божественный долг по распространению раздоров и распрей за пределами собственной Церкви.

Тир обратил незрячий взгляд на Мистру и Келемвара:

- Богиня Магии и Повелитель Смерти обвиняются в некомпетентности по причине гуманности, из-за которой они, пренебрегая божественным долгом, выказывали неподобающую доброту смертным Фаэруна.- Справедливый обвел взглядом круг, на секунду задерживаясь на лице каждого бога, после чего провозгласил: - Начинаем суд.

- Первым буду говорить я. - Как только Кайрик произнес эти слова, мое заимствованное сердце ухнуло в груди: уж очень ему не терпелось заставить меня читать.- Против меня первого выдвинули обвинения, пусть же теперь меня первым и оправдают.

Я чуть не оглох от протестующих криков богов, бросающих на меня нервные взгляды. Я даже испугался, не готовят ли они против меня какую-то каверзу, которой мне уже не избежать.

Голос Огма заглушил все остальные:

- Именно потому, что тебя первым вызвали на суд, Кайрик, свой приговор ты выслушаешь последним. - Он старался не смотреть на черный том, лежащий на столе.- Суд начинается с тебя и закончится тобою.

Логику Переплетчика я так и не понял, но его соратникам в равной степени не хотелось испытать на себе воздействие книги, поэтому они дружно выразили одобрение.

К моему облегчению. Тир объявил:

- Решено.

Черные солнца в глазницах Кайрика засияли ярче прежнего, но он ухмыльнулся и снисходительно пожал плечами:

- Рано или поздно вы все равно меня выслушаете.

- Пусть это произойдет попозже,- парировал Тир и повернулся к Келемвару. - Первым слово получит Повелитель Смерти. Что ты заявишь суду, Келемвар?

- Виновен, - ответил бог из-под серебряной маски. По залу пробежал рокот удивления, чуть не сбив меня с ног. Келемвар шагнул вперед, пройдя сквозь золотую ограду, словно призрак. Я попятился, освобождая огромной фигуре побольше места.

Голос узурпатора звучал печально и торжественно:

- В прошлом я не выполнял своего долга. Не стану притворяться перед всеми вами.- Он медленно повернулся, обведя по очереди взглядом всех богов. - Я награждал храбрых и добрых, наказывал трусливых и жестоких и теперь раскаиваюсь в содеянном.

В этом месте Келемвар обратил бесстрастную маску смерти на Мистру, и Блудница наконец взмахнула ресницами и встретилась взглядом со своим бывшим любовником. Только блестящие глаза выдавали ее печаль, ибо они блестели от слез.

Келемвар продолжил каяться:

- Я судил людей так, словно сам все еще человек. Добропорядочные смертные верили в мою справедливость, вместо того чтобы верить в своих богов, а подлые дезертировали из своих Церквей при первых признаках неблагополучия. Мои действия подрывали веру в каждого присутствующего здесь бога. Значит, я поступал неверно.

Услышав это заявление, Мистра прикусила губу. Келемвар повернулся лицом к Повелителю Битв.

- Больше всего я виноват перед тобой, Темпос. Отдавая предпочтение смельчакам перед трусами, я тем самым провоцировал храбрых воинов беспечно расставаться с жизнью, а у трусов появлялся отличный предлог прятаться по своим норам. Клянусь, я поступал так не намеренно.

Лицо Темпоса было скрыто забралом, но он вознес окровавленные руки и раскрыл ладони в примирительном жесте. Повелитель Битв хотел было заговорить, но Келемвар поднял руку, призывая его к молчанию, после чего повернулся к Тиру.

- В прошлом я был виновен во всем этом, но когда изменился сам, то изменил и свое королевство. - Келемвар обвел себя рукой с ног до головы, обращая внимание присутствующих на свой новый облик.- Приглашаю всех вас прислать свои аватары в новый Город Мертвых. Судите меня не по моим прошлым деяниям, а по тому, что найдете там сейчас.

Говоря это, узурпатор распахнул городские ворота. Многие божества проследовали за ним, только Сьюн замешкалась у зеркальных створок - увидев в отражении какой-то маленький недостаток, богиня сразу убедилась, что Повелитель Смерти выполнил все, о чем говорил. Остальные продолжали свой путь, оглядывая пепельные улицы, запруженные жителями с тусклыми глазами, проходя целые предместья серых зданий и мертвых деревьев, пересекая неуклюжие мосты, перекинутые через неподвижные стальные реки. Боги не видели ни жестокости, ни угрозы, но радости они тоже нигде не заметили: царство Повелителя Смерти превратилось в обитель унылых духов и бесстрастных теней, место, где не наказывали, но и не награждали. И в самом центре этого мрачного города маячил Хрустальный Шпиль, парящий минарет дымчатого коричневого топаза, окруженный очередью печальных духов. Лживых и Неверных.

В Зале Полярной звезды Мистра вцепилась в золоченые поручни, чтобы не упасть. Она горестно уставилась в пол перед собой, плечи ее поникли, но первым заговорил Кайрик:

- Очень убедительно, Келемвар. - Единственный закатил горящие черные глаза под потолок. - Неплохое представление, которое можно ликвидировать так же легко, как и устроить. Неужели ты в самом деле ждешь, что мы поверим, будто ты так внезапно переменился?

Ответ Келемвара прозвучал зловеще спокойно:

- От тебя я ничего не жду, Безумец. Ты не способен учиться на собственных ошибках, поэтому не понимаешь, как это получается у других.

- Ничему ты не научился! - Кайрик направил указующий перст на Адона. Патриарх Мистры трусливо жался ко мне, стараясь не смотреть на богиню, которой боялся. - Даже сейчас ты защищаешь Адона!

- Никого я не защищаю, - ответил Келемвар. - Судьба Адона решится, когда он предстанет передо мной в Зале Суда.

- Он мой!-Кайрик прошел сквозь ограждение и двинулся дальше.

Тир выхватил из-за пояса боевой топор и ткнул им Кайрика:

- Не смей прикасаться к свидетелям!

Кайрик продолжал двигаться вперед, и тогда от стены одновременно шагнули все пять аватар Хельма. На одну ужасную секунду мне показалось, что наш Темный Повелитель не послушает команды Тира, но он резко остановился, нос к носу с серебряной маской Повелителя Смерти. Келемвар оставался спокойным, как труп.

- Я украл душу Адона! - выпалил Кайрик. - Ты не имеешь права держать ее у себя.

- Я тебе и раньше говорил, - последовал бесстрастный ответ, - что ты ничего не украл, кроме его жизни. Адон никогда не молился тебе, поэтому теперь он остается Лживым и Неверным.

На этот раз слова узурпатора вывели из себя Мистру.

- Как ты смеешь называть моего патриарха Неверным и Лживым! - Она миновала ограждение, воспарив над полом, чтобы избавить себя от позора шагать в кандалах. - Адон никогда бы не отвернулся от меня, если бы Кайрик не довел его до сумасшествия. Тебе это прекрасно известно!

Адон задрожал и спрятался за моей спиной. Все три божества были высокими, как деревья, яркими, как солнце и стояли они всего в каком-то десятке шагов от нас. Я прикрыл глаза рукой, но все равно их образы ярко горели перед моим мысленным взором.

Пламя погасло в глазах Кайрика, и он поинтересовался с напускным терпением:

- Богиня Магии, откуда Келемвару знать то, что не является правдой? Это не я довел Адона до сумасшествия, а ты. - Он ослепил Блудницу самодовольной улыбкой и продолжил: - Я позволил патриарху взглянуть на тебя моими глазами, зрелище твоей истинной природы не вынести ни одному человеку.

Мистра обрушилась на Единственного, и так велика была ее ненависть, что даже я разглядел в ней гарпию из кошмарных снов Адона.

- Ах ты, мерзкая болячка, червоточина! Я тебя сковырну…

- Постой! - Кайрик поднял обе руки, все еще улыбаясь. - Ты не имеешь права злиться на меня, богиня Магии. Келемвар знал о моем поступке. Он имел возможность спасти Адона задолго до того, как наш бедный старый друг совсем свихнулся и выпрыгнул в окошко.

Мистра не смогла скрыть удивления. Она взглянула в тусклые глаза Келемвара и печально покачала головой:

- Это правда? Ты давно все знал, еще когда пришел вызволять из вулкана душу Зейла… и ты это скрыл от меня!

Келемвар не стал ничего отрицать:

- Тайны мертвых принадлежат только им одним. Это правило осталось неизменным в моем городе.

- Зато ты сам изменился. - Глаза Мистры налились слезами сверкающей магии. - Я не могу любить этого нового бога, как когда-то любила человека.

От этих слов Келемвар опустил голову, хотя по-прежнему не сводил с богини серых глаз.

- Никому не следует любить Смерть. Мистра отвернулась, единственная слеза покатилась по ее щеке. Кайрик схватил со стола золотой потир, поднес к подбородку богини и поймал блестящую каплю. При этом он чуть ли не заверещал от восторга, и я поморщился, видя такую несдержанность с его стороны.

Мистра оттолкнула его:

- Отойди в сторону, Гнилое Сердце. - Она продрейфовала обратно на свое место за ограду. - Ты подбиваешь меня забыть, где мы находимся.

- Как пожелаешь.- Кайрик улыбнулся и вернул потир на стол. - Все равно я уже сделал, что хотел.

Келемвар молча смотрел на происходящее. Остальные боги качали головами или закатывали глаза, и даже я в своей глупости счел поступок Кайрика за еще один признак сумасшествия.

Тир ткнул культей в Единственного:

- Ты также можешь вернуться на свое место, Кайрик. Мы достаточно наслушались про Адона.

- И недостаточно наслушались обвинений в адрес Повелителя Смерти, - добавил Огм Мудрый. - Предлагаю вынести приговор в его пользу. Мы только что сами убедились, чем он пожертвовал ради долга.

Зал наполнился слаженным хором одобрения. Только Кайрик высказался против приговора. Впрочем, даже он возражал не слишком настойчиво. Меня это чрезвычайно озадачило, но потом я заметил, как хитро поблескивают его черные глаза, и мое удивление переросло в тревогу: в план Кайрика явно входило что-то еще, кроме моего чтения вслух «Кайринишада». Я бросил взгляд на свое сердце, уже сомневаясь, что оно когда-нибудь снова застучит в моей груди.

Тир поднял обрубок руки:

- Совет провозгласил свое решение в деле Повелителя Смерти, но обвинение против него не было отделено от другого. Он и Мистра вместе предстают перед судом. Если мы выносим вердикт в отношении одного, то точно так же мы должны решить участь другого.

- Заслушаем для начала богиню, - предложил Огм.

Мистра обратилась к соратникам-богам со своего места за оградой:

- Я тоже извлекла уроки из своих ошибок.

- Твои действия говорят об обратном, - строго заметил Тир. Справедливый указал на черный обломок тюрьмы. - Ты не проявила должного уважения к решению Совета. Давайте не забывать, почему Хельму пришлось взять тебя под стражу. Ты угрожала свидетелю!

Тир показал на Маска, стоящего по другую сторону стола в десятке шагов от меня с Адоном. Как всегда, Повелитель Теней менял свои обличья одно за другим - но ни разу не оказывался целым, - однако он по-прежнему сжимал заговоренный меч принца Ганга.

На что богиня Магии ответила:

- Я с лихвой компенсировала Маску его потерю, если только он не захочет вернуть оружие принца Танга и попросить у меня другой дар.

Повелитель Воров окутал меч тенью и потряс головой, ибо он дорожил избавлением от Кезефа гораздо больше, чем потерянной конечностью.

Мистра продолжила:

- А на этом суде он не просто свидетель. Только благодаря его интриге Темпос выдвинул первоначальное обвинение. Повелитель Теней признался мне, что именно он во многом помешал мне с Келемваром, когда мы готовились к нашей защите.

Тир обратил незрячий взгляд на Маска:

- Это так?

Повелитель Теней пожал плечами и принял вид однокрылой птицы.

- Признание не всегда означает, что так оно и есть.

- На этом суде это именно так, - сообщил Тир. - Я не позволю лишать обвиняемых права на защиту.

- Не наказывай Маска из-за меня, - сказала Мистра. - Я считаю, что в долгу перед ним. Если бы не его вмешательство, я бы не поняла, насколько несправедливо поступаю со смертными Фаэруна.

Она специально выбрала слово «несправедливо», чтобы разжечь любопытство Тира, и он действительно сразу поинтересовался:

- О какой несправедливости идет речь?

- О деспотизме еще более тяжком, чем тот, который насадил Кайрик.

- Можно подумать, ты на такое способна! - Единственный воздел глаза к потолку.

- Тирания физическая ничто по сравнению с тиранией духовной. - Мистра обвела взглядом Детандера, Сильвануса и Чантию - всех тех, кто питал особо сильную любовь к свободе, даже больше, чем она того стоила. - Пытаясь отрезать от магии подлецов и агрессоров, я тем самым старалась изменить судьбу Фаэруна. Я не вправе этого делать, как не вправе и любой из присутствующих здесь богов.

- Выбор становится бессмысленным, если совершается под давлением, - согласился Огм Мудрый. - Смертные Фаэруна должны сами делать мир таким, каким они хотят видеть. Если мы не доверим им этот выбор, то судьба Фаэруна не будет представлять для них никакой ценности.

- Для них? - презрительно фыркнул Единственный. - Я не для того стал богом, чтобы позволить смертным править Фаэруном.

- Нет, ты стал богом, чтобы разрушить Фаэрун ради них,- Сьюн послала Единственному ослепительную улыбку и добавила медоточивым голосом: - Нам всем известно, какое уродство ты бы создал, дай тебе волю.

- У каждого свой взгляд на красоту. - Лицо Кайрика запылало, став одного цвета с шевелюрой Сьюн. Он видел, что богиня Магии с каждой секундой завоевывает все больше голосов, а в его планах по созданию нового порядка не было места для Мистры и Келемвара. Он повернулся к Блуднице и спросил: - Что ты хочешь сказать? Что дашь мне свободный доступ к магической материи?

Мистра спокойно восприняла его взгляд:

- Да… но не только тебе - и Талосу, и Темпосу, и Шаре тоже.

При этих словах Разрушитель хмыкнул и оторвал взгляд от золотых перил Тира, где выцарапывал какую-то гнусность.

- В обмен на что? На поддержку вердикта в твою пользу?

- Вовсе нет, Талос, - ответила Блудница. - Я уже открыла доступ к магии и тебе, с твоими лордами бурь, и Темпосу, с его магами войны, и богине Шаре, с ее темными последователями, и даже Кайрику, с его безумцами. Магическая материя останется доступной для всех, независимо от приговора Совета.

- Предполагая, что она останется в твоей власти, - напомнил Тир.

Мистра кивнула:

- Разумеется.

- Всего три года назад Совет вынес порицание богине за то, что она отрезала меня от магии! - сказал Единственный и не поморщился - верный признак сумасшествия, ведь все в зале помнили, что Мистра лишила его магии в попытке помешать Кайрику создать ту самую книгу, которой они теперь так боялись. - Слышали мы эти обещания и раньше!

Голос Шары окутал мои уши одеялом шепота:

- Было бы лучше, если бы мы позволили Мистре поступить так, как она желает.- Предвестница Ночи бросила взгляд на темную книгу среди других улик и добавила: - Я, например, поверю богине Магии на слово… если она присоединится ко мне и еще нескольким богам в нашем требовании к Тиру запретить чтение вслух «Кайринишада».

- Это неправильно! - разбушевался Справедливый. - У обвиняемого есть право на собственную защиту!

- А у нас есть право защищаться от его лжи! - возразил Повелитель Битв Темпос.

Пока тянулись эти разговоры, рядом с «Истинным жизнеописанием» появился клинышек тени. Я взглянул на купол, ожидая разглядеть какой-то источник света за полупрозрачным алебастром, но, разумеется. Зал Полярной звезды выше таких земных вещей, как солнце и луна. Я опустил взгляд и случайно посмотрел в сторону Маска, который был в два раза ниже великих богов. Он все время менял свой образ, становился то крепко сбитым фирболгом, то худощавым вербигом, но каждый раз одноруким. Эту самую руку, остающуюся неизменной, бог Воров протягивал к «Истинному жизнеописанию Кайрика»! Если кто-то из других богов тоже это заметил, то притворился, что слишком поглощен судебным заседанием. Что касается меня, то я тихонечко помалкивал, раздумывая, стоит ли позволить Повелителю Теней совершить задуманное. Аргументом «за» служил тот факт, что я всегда смогу выкрасть книгу обратно, зато теперь мне не придется зачитывать ее перед всем этим собранием богов, недостойных Единственного.

Пока я следил, как тень подбирается к краю книги, Повелитель Битв обратился к Мистре:

- Богиня Магии, однажды я предложил отозвать свои обвинения, если ты пересмотришь свое отношение к войне в Фаэруне. Я не могу сделать это повторно из-за слова, данного Маску, но я готов вынести приговор в твою пользу, если ты пообещаешь никогда впредь не ограничивать доступ к магической материи и поддержишь наш протест против чтения «Кайринишада».

Мистра сняла с шеи священный знак в виде звездного круга и перекинула его через зал Темпосу.

- Вот мои гарантии. Доступ к магии будет свободным. Но я не могу выступить против чтения, даже если от этого зависит моя свобода. - Она повернулась к Тиру. - Я и так слишком вольно обошлась с решением Совета. Теперь я должна следовать правилам Тира.

Тень Маска заползла на переплет «Истинного жизнеописания». А я все никак не мог заставить себя действовать.

Богиня Красоты подошла к Мистре, осветив Блудницу своим розовым светом:

- Предлагаю вынести богине Магии оправдательный приговор. Вряд ли нам пристало судить ее за прошлое, раз мы так снисходительно отнеслись к Келемвару.

Огм кивнул:

- Совет не вправе наказывать бога за прошлые ошибки. Наша единственная забота - сохранить Равновесие, а теперь, как никогда, 'мы можем быть уверены, что Мистра будет служить нашему общему делу.

И снова зал наполнился хором голосов, но на этот раз, порицая Блудницу, Кайрик был не одинок. Несмотря на ее обещание предоставить всем доступ к магии, Талое, Шара и Темпос осуществили невысказанную угрозу: Мистра отказалась присоединиться к ним в протесте против чтения «Кайринишада», поэтому теперь они выступили против нее. Тир тоже высказался против Мистры, он до сих пор не простил богиню за непослушание.

Голоса Совета разделились поровну. Теперь только Келемвар мог склонить чашу весов на ту или иную сторону.

- А ты что скажешь, Повелитель Смерти? - обратился к нему Тир. - Предпочтешь оправдать Мистру, а заодно и себя… или выступишь против нее и понесешь то же самое наказание?

Были времена, когда очевидный ответ прозвучал бы незамедлительно, но сейчас Келемвар медлил. Он обратил свои серые глаза на богиню Магий и долго всматривался. Она встретила его взгляд, не поморщившись, хотя ее очень печалило то, что он пребывает в нерешительности. Но затем даже эта печаль стерлась с ее лица.

Повелитель Смерти жестом подозвал к себе Адона, поднял дрожащего патриарха с земли и поставил на свою ладонь:

- Тебе нечего бояться. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты видишь.

Адон послушно исполнил приказание. Из глаз Повелителя Смерти полилась сероватая дымка, окутав его с головы до ног, из глубины этого тумана возник силуэт. Это была женщина с длинными черными волосами, мягкими, как шелк, ясным лицом, высокими скулами и полными губами. Хотя глаза у неё были темнее ночи, они светились теплым светом божественной звезды, и одета она была в блестящие одежды, сотканные из сумерек. Адон мгновенно повернулся к Мистре и упал на колени:

- Богиня! Умоляю, прости меня!

- Я никогда тебя не винила, - ответила Мистра. - Только Кайрика.

Келемвар передал патриарха богине.

- Адон твой по праву. Поступай с ним как сочтешь нужным, а я скажу, что ты достойна божественного статуса, как любой бог в этом зале. - В словах Повелителя Смерти не было и намека на любовь, он словно излагал холодные факты.

Мистра занесла руку над головой Адона, и на плечи патриарха посыпались мерцающие блестки магии. Адон тут же исчез, отправившись поджидать свою богиню в ее дворец Двеомерхарт.

- Обвинения с Келемвара и Мистры сняты, - объявил Тир.

- Обман!

Настолько громогласен был крик Кайрика, что даже боги поморщились, а я так просто зажал уши руками. Тень, заползшая на «Истинное жизнеописание», теперь закрывала почти половину книги, но при этом она подрагивала и, похоже, могла ретироваться в любую секунду.

- Келемвар ничего не изменил, кроме своего лица! - бушевал Кайрик. - Он и не собирался судить Адона!

Келемвар обратил свою маску на Единственного:

- Я собирался поступить с Адоном как с любым другим, попавшим в мое царство, но теперь это уже не важно. Я, по твоему примеру, всего лишь позволил смертному взглянуть на Мистру моими собственными глазами. Если он увидел в ней свою прежнюю богиню, то я тут ни при чем.

Тогда Кайрик повернулся к Тиру:

- Отмени вердикт!

- На каком основании?

- Они нас обманули!

Безглазый покачал головой:

- Совет сказал свое слово, и теперь пришла пора рассматривать обвинение против тебя.

Я уставился на «Истинное жизнеописание». Тень теперь не закрывала только четверть книги. Я заметил, что Талос царапает перила острыми ногтями, а сам, не отрываясь, следит за книгой, и когда он быстро отвел взгляд, то я понял: он тоже знает, что сейчас происходит. Возможно, они с Маском это спланировали.

Смерив Тира злобным взглядом, Кайрик пожал плечами:

- В таком случае, поступай как хочешь. Можешь рассмотреть обвинение. - Он обвел богов насмешливым взглядом. - В конечном счете мы все поступим так, как пожелаю я.

По залу пробежал сердитый рокот, и я понял, что время мое истекает. Суд над Кайриком еще не начался, а он уже успел вызвать гнев у своих противников. Я набрался смелости и резко вскинул руку.

- Вор! - Я указал на Маска. - Он хочет украсть книгу!

Тень Маска покинула «Истинное жизнеописание», прежде чем я успел договорить, но Великий Страж оказался проворнее. В мгновение ока пара одинаковых Хельмов вцепилась в Повелителя Теней, один схватил его за извивающуюся руку, а второй за юркие ноги. Третий Хельм возник перед столом с уликами, приготовившись сразить любого, кто посмел бы потянуться за «Истинным жизнеописанием».

Талос бросил на меня такой взгляд, что я сразу понял: теперь до конца жизни мне придется опасаться молний. Тир переступил через золотые перила - было бы неправильно, если бы он проигнорировал хоть какую-то деталь убранства собственного зала суда, - и направился к боту Воров.

- Объяснись!

Маск принял вид горбоносого тролля и пожал плечами:

- Я бог Воров. Нельзя вменять мне в вину, что я краду.

- Зато я могу изгнать тебя с судебного заседания. - Тир посмотрел на Хельма, держащего Маска за руку. - Выведи этого вора. Я позову тебя, если он понадобится в качестве свидетеля.

- Я больше чем свидетель на этом суде! - возразил Маск. - Я тоже внес свою лепту.

Тир засомневался:

- Что ты имеешь в виду?

- Интригу. - По телу тролля пробежала дрожь, и он тут же превратился в одноногого огра, указавшего на Единственного. - Когда вы лишите Кайрика его божественного статуса, я требую господства над Интригой. Я его заслужил.

Забыв в своем гневе о том, что нужно сделать тело призрачным, наш Темный Повелитель шагнул вперед и врезался в золотую ограду.

- Когда Совет подтвердит мои полномочия верховного правителя, я лишу тебя жизни!

Единственный метнул в Маска черный сгусток энергии, но Хельм поднял топор и принял удар плоской поверхностью лезвия. Оружие съежилось в изломанную веточку, а затем растворилось, превратившись в дым.

Тир шагнул вперед, став между Маском и Единственным.

- Мы пока не подтвердили твои полномочия, Безумный. Ступай на свое место, или я объявлю о твоей неспособности выступать в собственную защиту.

Глаза Кайрика вспыхнули от этой угрозы, но он понимал, что никакой другой бог не попросит меня прочесть «Кайринишад», поэтому он подчинился требованию Справедливого.

Темпос, Повелитель Битв, распрямил плечи:

- Мы можем разобраться с просьбой Маска довольно быстро. Когда он заявился ко мне с этим своим планом, то заверил, что больше не станет самостоятельно плести интриги. - Боевой Молот махнул рукой, облаченной в крагу, в сторону Мистры и Келемвара, а затем на стол с уликами. - Будь это так, он не стал бы вмешиваться в защиту богини Магии и Повелителя Смерти, да и нам не пришлось бы теперь выслушивать подлую книгу лжи, сочиненную Кайриком. Каков бы ни был приговор суда, я заявляю, что Маск не может претендовать на господство над Интригой. Пусть довольствуется украденным мечом и избавлением от Гончего Пса Хаоса.

Никто не возразил, и Тир, кивнув, изрек:

- Пусть так и будет.

Аватара Хельма исчезла, унося с собой Маска, после чего Тир повернулся к Единственному:

- Кайрик, тебе известно обвинение: безвредность по причине безумия. Что ты можешь сказать в свою защиту?

Единственный притворно улыбнулся Тиру, потом всем остальным обвинителям, а затем обратил горящий взгляд на меня:

- Читай, Малик.

- Прямо сейчас, Всемогущий?

Кайрик гневно посмотрел на меня, и у меня в животе открылась черная яма боли. По лицу в три ручья потекли холодные капли пота. Настал мой момент истины, а у меня поджилки тряслись, когда я шагнул к столу с уликами и потянулся за книгой.

Как только мои пальцы коснулись переплета, воздух прорезала белая вспышка, раздался оглушительный треск, и в грудь мне ударил раскаленный шар. Я перелетел через зал, проломил золотую ограду и наверняка вывалился бы наружу, пробив стену, если бы не угодил в одну из аватар Хельма. Я рухнул к нему под ноги, все еще цепляясь за «Истинное жизнеописание».

Когда я робко поднял глаза, то увидел, что мне в грудь тычет пальцем Талос, Метатель Молний. Ко мне направлялись еще несколько богов - Шара, Сьюн, Летандер и другие, их сияние превратилось в бушующее пламя. У всех на пальцах потрескивали магические разряды, и все были решительно настроены не позволить мне прочесть книгу. Сильванус отшвырнул в сторону стол с уликами, и мое заплесневелое сердце покатилось по полу к ногам Келемвара.

Я поднял дрожащую руку, призывая их остановиться:

- Нет, погодите…

- Тихо, дитя! - раздался возглас Чантии. Не успела она договорить, как у меня распух язык, причем настолько, что я едва мог дышать, и, уж конечно, не вымолвил бы ни слова, если бы захотел.

Тир и четыре аватары Хельма выступили вперед, намереваясь перехватить атакующих, но тут подняла руку богиня ночи Шара. В зале стало темно, как в могиле, и я потерял из виду свое сердце.

- Отойдите! - приказал Тир. - Свидетель находится под моей защитой.

- Мы не хотим причинить ему вреда. - Когда заговорил Властелин Утра, в глаза мне ударил золотистый луч, и я сразу не только стал единственным освещенным предметом в зале, но и совершенно ослеп. - Нам нужна книга.

Откуда-то сбоку до меня донесся медоточивый голос Сьюн:

- Передай мне книгу, Малик, и я подарю тебе любовь всех женщин, каких ты только пожелаешь.

Я мог бы назвать с десяток женщин, чья любовь стоила дороже хорошего скакуна, и обожание любой из них было бы для меня гораздо ценнее предательской любви собственной жены, которую Кайрик успел у меня отобрать. И все же я обдумывал предложение Сьюн не больше одной-двух секунд, ведь я был слишком верным слугой, чтобы предать бога моего сердца.

Я услышал тяжелую поступь - вокруг меня смыкался круг, - и молился, чтобы никто из богов не наступил на пульсирующий комочек, так безжалостно сброшенный Сильванусом со стола.

- Дайте Малику прочесть книгу, иначе вам придется испытать на себе гнев Эо! - заявил Тир.

Откуда-то из-за спин наступавших на меня богов донесся голос Кайрика:

- Вам нечего бояться правды.

- Ты не способен различить слово правды даже в собственных устах, червяк, - отрезал Талос.

- А разгневать Эо мы боимся меньше, чем разделить с Кайриком его безумие, - сказала Чантия. - Нам непонятно, каким образом это может послужить Равновесию.

- Неужели какая-то вещь существует только потому, что вы ее видите? - возразил Огм. - Равновесию служит верность кодексу справедливости, а то, что вы пытаетесь сотворить, служит только вам.

- Нам неинтересна твоя софистика, Переплетчик. Мы все давно решили. - Это сказал Темпос, и голос его прозвучал гораздо ближе, чем мне хотелось бы. - Прежде чем мы позволим смертному прочесть книгу Безумца, мы начнем новую Эпоху Бедствий.

- Это была бы никчемная трата времени и сил,- сказала Мистра.

Вокруг меня образовался мерцающий магический шар, вместе с ним я унесся под сводчатый купол, откуда взглянул в абсолютно темный зал. Мой распухший язык сразу ужался до обычных размеров. Я открыл «Истинное жизнеописание» с конца и начал перелистывать страницы в поисках начала лживого повествования.

- Пусть себе читает. - (Стоило Мистре произнести эти слова, как тьма внизу рассеялась, и я взглянул сверху вниз на головы богов. Это было не такое уж захватывающее зрелище, как вы, наверное, себе представляете, ибо они все уставились на меня, вытянув шеи, и многие взгляды грозили мне убийством. Я заметил, что мое сердце лежит нетронутым у ног Келемвара возле золотых перил.) Блудница продолжила: - Никакого вреда ни нам, ни Равновесию от этого не будет.

- Здесь ты не можешь дать гарантий. - Келемвар поднял руку и вынул из пустого пространства серебряный кривой меч. - Ты пообещала Тиру, что не будешь больше вмешиваться в защиту Кайрика.

Мистра подошла к нему и взяла за руку:

- Я не изменила своему слову, и ты должен мне довериться.

- Нет, уже не должен.

Келемвар стряхнул ее руку, занес над головой меч и увеличился в росте настолько, что уже мог достать до моего магического шара. Тир и все остальные аватары Хельма мгновенно сравнялись с ним ростом и двинулись на Келемвара, чтобы его остановить, а я потерял из виду свое сердце среди множества ног. Темпос, Повелитель Битв, вынул из ножен свой огромный меч. Талос сжимал в руках пучки молний, в пальцах Летандера засветилось золотое пламя, и все трое приготовились защищать Келемвара. Единственный, зажав в руках черные, пропитанные ядом кинжалы, начал приближаться к богам с тыла, когда я, наконец, открыл нужную страницу. Руки так сильно дрожали, что я едва мог различить рукописные строки, а в ушах стоял оглушительный шум, поэтому я вряд ли услышал бы какие-то слова, если бы начал читать.

Огм кинулся вперед, чтобы разнять воюющие стороны.

- Погодите! Мы не можем так поступить! - Переплетчик поднял руки, словно, в самом деле, полагал, что пара костлявых ручонок способна предотвратить готовую начаться бойню. - Война между нами разрушит Фаэрун!

- С дороги, старый дурак! - прогремел Темпос. Но Огм не подчинился, тогда Темпос ударил изо всех сил эфесом меча по голове Переплетчика, и тот растянулся на полу. Кайрик занес руку, чтобы швырнуть свой первый кинжал, а я понял, что в наступившей смуте мои слова ни за что не достигнут ушей Единственного. Я не мог позволить, чтобы мои усилия пропали зря.

- Постойте, безмозглые шакалы! - заорал я во весь голос, и моя дерзость настолько поразила богов, что я смог поднять книгу и завопить: - Это вовсе не «Кайринишад»!

В зале воцарилась бездонная тишина, боги на секунду замерли, и только пронзительный вопль Кайрика прервал молчание:

- Что?

Единственный взмахнул рукой, и в следующее мгновение магический шар Мистры оказался прошит черным кинжалом. Я уверен, что защита Тира, а вовсе не моя реакция помогла мне закрыть лицо «Истинным жизнеописанием». Пропитанное ядом острие пронзило насквозь кожаный переплет и остановилось на волосок от моей щеки, затем в животе у меня поднялась пустота и я полетел на пол.

Даже не заметив, как упал, я отвел взгляд от лезвия и начал читать:

«Хотя человек может попытаться вырвать из божественных дланей поводья своей судьбы, все равно он рождается по милости Природы и связан сотнями нитей с теми, кто его окружает. Таким образом боги удостоверяются, что смертные неотделимы от мира тяжкого труда и печали. Кайрик из Зентильской Твердыни не был исключением.

Он родился в самый жаркий месяц лета. Его мать, нищая певичка, не могла заработать своим голосом даже медяка…»

Кайрик заткнул себе уши:

- Нет!

Мощный крик отшвырнул меня к стене, в ушах зазвенели голоса тысячи призраков, а я все равно продолжал читать. По правде говоря, я не мог остановиться, даже если бы захотел: заклинание Мистры заставляло меня читать без остановки точно так же немилосердно, как в тот раз, когда я стоял в этом самом зале и зачитывал вслух дневник Ринды.

Я продолжал читать, описывая, как мальчишкой Кайрик был продан одному сембийскому торговцу и вырос в его доме в роскоши и как наш Темный Повелитель отплатил за доброту этому человеку предательством и убийством. Когда я дошел до того места, где описывалось, как Кайрика вернули в Зентильскую Твердыню в цепях раба. Единственный издал леденящий душу крик, и в его поднятой руке появились черные дротики.

- Лжец! - С этим криком он занес руку и метнул дротик,- Предатель!

Одна из аватар Хельма поставила перед моим лицом, как щит, свой боевой топор и приняла все дротики на плоскую сторону лезвия. Две другие аватары Великого Стража схватили Кайрика за руки, лишив его возможности двигаться.

Я закончил историю, описав побег Темного Солнца из рабства, когда он угодил в воровскую гильдию, множество его приключений с Келемваром Лайонсбейном и, наконец, его поход за Камнями Судьбы во Времена Бедствий. Разумеется, каждое зачитанное мною слово было кощунственной и злобной ложью, но эта бесконечная вереница богохульств, видимо, успокоила Единственного. К тому времени, как я добрался до рассказа о том, как он выкрал таблички у своих старых друзей и воспользовался ими, чтобы заслужить благосклонность Эо, наш Темный Повелитель уже не вырывался, из рук Хельма. Он только сердито смотрел на меня, и такого ясного взгляда я никогда прежде не видел. Кайрик молчал, а когда я закончил читать ненавистную хронику и посмотрел на него, он только покачал головой.

Я захлопнул лживую книгу и отбросил в сторону, а потом кинулся к его ногам.

- Всемогущий, не наказывай меня! Я совершил этот ужасный поступок только ради тебя, чтобы ты вновь обрел свой разум и смог защититься на этом суде, который на самом деле не что иное, как фарс! - Я обхватил его огромную ступню и осыпал сапог поцелуями. - Клянусь, я подменил книгу без всякого удовольствия, а ты ведь знаешь, что я не могу лгать!

Талос отрывисто расхохотался на весь зал, но Темпос, Повелитель Битв, тут же стукнул Разрушителя по плечу:

- Не время веселиться. Еще немного, и начнется Год Кровавой Бойни.

Талос вернулся на свое место, за ним Темпос. Остальные боги тоже последовали их примеру, тогда Единственный стряхнул меня со своего сапога.

- С тобой я разберусь позже, Малик. - Он указал на пол у противоположной стены, где я, к своему огромному облегчению, увидел свое заплесневелое, но все еще трепещущее сердце. - Ступай же, принеси мне его.

Я стрелой пролетел двадцать шагов по залу, опустился на колени и взял в ладони драгоценный комочек. Сердце пахло, как прогнивший фрукт, с одного боку на нем появилось коричневое пятно, куда угодил сапог какого-то бога, но все это не имело для меня никакого значения. Я подхватил свое сердечко обеими руками и прижал к груди, как ребенка. Плесень была мягкой и бархатистой; и само сердце, казалось, наполнено внутри жидкостью, но я все равно считал, что мне повезло, ведь если бы кто-то наступил на него, оно брызнуло бы во все стороны, как раздавленная слива.

- Малик! Я жду, когда ты принесешь мою улику. По правде говоря, мне не хотелось расставаться именно с этой уликой. Но так как я не мог залезть к себе в грудную клетку и вернуть сердце на место, то понимал, что рано или поздно придется его отдать - и лучше рано, чем поздно.

Я вскочил и поспешил исполнить приказ Единственного.

Получив сердце из моих рук, Кайрик положил его на свою гигантскую ладонь, и оно разрослось во все стороны и стало похоже на огромный пульсирующий желтый персик.

- Это сердце помогло мне понять правду о себе.

Кайрик поднял заплесневелый шар, чтобы все его разглядели, потом поднес к своему рту и откусил огромный кусок. По его подбородку струями потек желтый сок. Я вскрикнул, но никто не обратил на меня внимания.

- А правда заключается в том, что я по-прежнему заслуживаю быть богом в большей степени, чем кто-либо из вас! - проговорил Единственный с полным ртом, чмокая губами.- И поэтому вы все завидуете мне.

Решив, что мой план рухнул, я закричал от отчаяния и снова повалился на пол.

Но Кайрик продолжал:

- Должен признать, однако, что возможностей у меня не больше, чем у любого из вас. - Единственный повернул мое сердце, словно выбирая, откуда бы еще откусить, но затем, видимо, передумал и спрятал его куда-то под кольчугу.- Это было заблуждение «Кайринишада». Счастливое заблуждение… - в этом месте Единственный бросил на меня злобный взгляд. - но, тем не менее, заблуждение. Теперь мы все можем согласиться, что я стал лучше.

- И это то, что ты можешь сказать в свое оправдание? - насмешливо поинтересовался Летандер. - Что ты теперь стал лучше?

Единственный развернулся к Повелителю Утра так, словно хотел на него наброситься, но потом вдруг отпрянул и покачал головой.

- Разумеется нет. Я просто констатирую факт.- Кайрик сделал несколько шагов и поднял с пола валявшийся золотой потир.- А защита моя заключается в следующем: даже когда я был безумен, я достойно исполнял свой долг.

- Каким образом? - спросил, нахмурившись. Тир.

Прежде чем ответить, Кайрик заглянул в потир и улыбнулся, ибо чаши богов никогда не проливаются. Он поднес бокал к Тиру и встряхнул перед лицом Справедливого:

- Загляни на дно.

Тир увидел, что по дну потира перекатываются две слезинки - одна блестящая черная, а вторая мерцающая серебряная.

- Вот и все, что осталось от любви Мистры и Келемвара, и теперь эти остатки принадлежат мне. - Кайрик пошел по кругу, поднося чашу к подбородку каждого бога. - Благодаря мне Адон пошел против Мистры, его неверие настроило Мистру и Келемвара друг против друга, и это окончательно разрушило их любовь. Вот все, что осталось, и оно принадлежит мне.

Единственный продолжал обходить Совет. Когда Мистра и Келемвар заглянули в чашу, они, оставшись безучастными, не взглянули друг на друга, не было даже намека, что когда-то они испытывали друг к другу какие-то чувства.

Кайрик едва заметно улыбнулся, отходя от них, и завершил круг, остановившись перед Тиром. Он поднял чашу повыше и повернулся лицом к Совету:

- Если я способен уничтожить любовь богов, значит я, безусловно, могу наполнить жизни смертных в Фаэруне раздором и несогласием.

Единственный поднес потир к губам и запрокинул назад голову - слезы влюбленных с разбитыми сердцами всегда были его любимым напитком. Когда обе капли закатились ему в глотку, он почмокал губами и разбил потир о стену.

После этого он повернулся лицом к Огму:

- Ну, что скажешь. Переплетчик? Вредный и в своем уме или безвредный псих?

- Мы должны судить тебя по тем же меркам, что Мистру и Келемвара, и, хотя ты тоже натворил ошибок за последние годы, мы все вынуждены согласиться, что ты вернулся к нам таким же порочным, как и прежде,- Огм бросил взгляд за спину Единственного, обращаясь к остальным богам Совета. - И мы все должны помнить, что Кайрика нельзя судить по его дьявольским поступкам. В его природе - сеять раздор, и он не мог бы исполнять свой долг, если бы не был таким порочным. Я предлагаю вынести приговор в пользу Кайрика - вредоносный в своем уме.

- Ни за что! - Сьюн встряхнула огненной головой, разметав по залу языки пламени. Она была богиней Любви, а также Красоты, и поступки Кайрика глубоко ее оскорбили. - После того, что он сделал с Мистрой и Келемваром!

- А я выношу приговор в его пользу,- заявила Чантия. - Как бы то ни было, он вернулся к нам прежним.

- Вредоносный и в своем уме. - Летандер не стал ничего объяснять, да никто и не ожидал, что он пойдет против Чантии.

Сильванус покачал своей оленьей головой:

- А я другого мнения. Безумен он или в своем уме - не важно, все равно он считает, что имеет право творить в Фаэруне все что угодно, а я с этим не примирюсь. Голосую против него.

- Я тоже, - сказала Шара. - Ему нельзя доверять. Предлагаю лишить его полномочий и разделить их между нами.

- Так и знал, что ты это предложишь, - хмыкнул Темпос. - Дай тебе волю, так ты все вокруг накроешь своим черным балдахином. А вот я считаю, что нам никого не найти лучше, кто сеял бы раздор по всей земле, если только он поклянется больше никогда не читать «Кайринишад» и даже не искать эту книгу.

Кайрик поднял правую руку;

- Клянусь.

- Если ты веришь его словам, - загремел Талос, - то ты еще безумнее Кайрика. Я голосую против него, потому… - Разрушитель умолк, потом пожал плечами. - Потому что так хочу.

- Голоса разделились четыре на четыре,- заключил Тир. - А Кайрик не может голосовать.

Самодовольство на лице Единственного сменилось удивлением.

- Почему же?

- Потому что таков Кодекс Совета, - ответил Тир. - А теперь я скажу свое слово против тебя. Ты никогда не был надежным богом. Я подозреваю, что ты обезумел задолго до того, как стал одним из нас. Ты сумасшедший и поэтому ненадежный. Ты представляешь опасность для Равновесия.

- Что?

Кайрик попятился и наткнулся на перила. Он смотрел на Мистру с Келемваром, а я дрожал от страха и холода в животе. В эту минуту я понял, что все мои страдания напрасны, и я уже приготовился броситься на колени, моля Тира о милосердии. Но Единственный не сдался; испытанный им шок перерос в гнев, и он набросился на Тира.

- Ах ты, ядовитый змей! Сладкоречивый лицемер! Да ты…

- Кайрик! - раздался громкий окрик Келемвара, в котором не слышалось ни злобы, ни волнения, ни готовности к расправе.

Единственный сначала удивился, но потом огрызнулся на Повелителя Смерти:

- Злорадствуй, если хочешь. Я еще вернусь и сведу с тобой счеты.

- Я знаю, что ты не оставишь попыток поквитаться со мной,- ответил Келемвар.- Но что же будет сейчас? Ты готов подчиниться решению Совета?

Единственный оглядел зал, одарив презрительной улыбкой каждого бога, который проголосовал против него. Потом он снова взглянул на Келемвара, сплюнул на пол и кивнул:

- Разве у меня есть другой выбор?

- Никакого, - ответил Келемвар. - Я просто хотел знать, понимаешь ли ты это сам. Оказалось - понимаешь, и поэтому я должен признать, что ты в здравом уме.

- Вредоносный? Ты голосуешь за меня?

Серебряная маска смерти мрачно кивнула.

- По-прежнему боишься меня? - Кайрик снова самодовольно заулыбался, прекрасно понимая, что Повелитель Смерти проголосовал подобным образом вовсе не из чувства долга. - Что ж, я это не забуду.

- Уверен, что не забудешь, - сказал Тир. - Но приговор еще окончательно не вынесен. Последнее слово за Мистрой.

Лицо Кайрика окаменело, и я клянусь, что в моих жилах застыла кровь. То, что Келемвар высказался в пользу Единственного, было предопределено заранее; я тогда же это понял, ведь узурпатор был трусом и глупцом, которого охватывала дрожь от одной мысли о мести нашего Темного Повелителя. Но что скажет богиня Магии? Ее отличало почти такое же бесстрашие, как и Единственного, и она никогда не упускала возможности использовать свое преимущество, если таковое было на ее стороне.

Кайрик обратил злобный взгляд на Блудницу, даже не делая вида, что готов к примирению: он знал, что она все равно не поверит. Она или испугается его гнева, как Келемвар, или как последняя дура попытается избавиться от него.

- Ну? - потребовал ответа Единственный.

- Кайрик, после того, что ты сделал, как ты можешь о чем-то спрашивать? Моя ненависть к тебе возросла больше прежнего.

Огм взял ее за руку:

- Мистра, ты теперь богиня. Давно пора избавиться от привычек смертной…

Мистра накинулась на него как фурия:

- Довольно с меня твоих уроков, Огм! Больше никогда не напоминай мне о моем долге защищать Равновесие и о том, как его выполнять!

Переплетчик побледнел и выпустил ее руку, а я затрясся как осиновый лист. Блудница не знала страха. Я взглянул на серебряную маску Келемвара и постарался успокоиться; после всех перемен, которые он совершил в Городе Мертвых, мои мучения там вряд ли были бы хуже тех, что я вынес на службе у Единственного.

Однако Мистру не зря назвали Властительницей Тайн. Она взглянула на Кайрика, и я увидел, как он заулыбался. И тогда я понял, что он в своей безграничной хитрости давно сумел разглядеть то, что не сумел разглядеть я.

Когда Мистра заговорила, гнев ее смягчился.

- Но вопрос сейчас не в том, как велика моя ненависть, - Кайрик это знает не хуже меня. Если бы я не испытывала к нему ненависти, он был бы недостоин носить свое звание. Как богиня Магии, я имею право на собственные чувства. - В этом месте Мистра одарила Огма тем взглядом, какой любой разумный человек приберегает для надоедливых проныр, после она продолжила: - Но, как хранительница Равновесия, я должна действовать, опираясь на свою мудрость.

- Мистра, подумай хорошенько, - призвал ее Тир. - После того как ты скажешь свое слово, приговор нельзя будет изменить. Вполне возможно, ты пожалеешь о том дне, когда приняла это решение.

- Я уже сейчас жалею, - ответила Мистра, - Но когда Совет вынес приговор в мою пользу, я пообещала самой себе, что поступлю как богиня, а не как смертная.

Блудница повернулась лицом к Единственному:

- Я голосую за Кайрика.