Библиотека выживания. 50 лучших книг

Номер 29. «Романы и рассказы» Ромена Гари

(1945–1977)

Наконец, Ромен Гари вошел в «Библиотеку Плеяды». Каждый раз, когда автор входит в «Плеяду», все говорят: «Вот как? Разве его там не было?» За исключением Жана д’Ормессона, еще при жизни вошедшего в «Библиотеку Плеяды», когда раздались крики: «Модиано еще не там?» Далее, большой спорт журналистов состоит в том, чтобы критиковать результат выбора произведений. Давайте поиграем здесь. Из двух томов «Романов и рассказов» Ромена Гари исключены «Ночь будет спокойной» (1974) и «Дальше ваш билет недействителен» (1975). Такая предвзятость достойна сожаления, потому что автоинтервью Гари и его памфлет против импотенции заслуживают того, чтобы фигурировать в его сборнике. Обе книги – гораздо более интимные, чем «Обещание на рассвете» – объясняют, почему он выстрелил себе в рот в 1980 году. Не зря «Ночь будет спокойной» неоднократно упоминается в предисловии Мирей Сакотт и Дени Лабурэ.

Шарль Данциг прекрасно резюмировал проблему Гари в своем «Эгоистичном словаре французской литературы»: «Он был нарциссом, который не любил себя». Данная формула объясняет все: его мифоманию, а также его иногда однообразный лиризм, его печаль, смешанную с самоиронией, которая всегда спасает его от напыщенности, его подростковую потребность спровоцировать, а затем заняться самобичеванием. Присуждение двух Гонкуровских премий за «Корни неба» в 1956 году и «Вся жизнь впереди» в 1975 году вполне логично: два романа, написанные под двумя псевдонимами, рассказывающие об умирании двух исчезающих видов (африканский слон и проститутка с золотым сердцем). Ромен Гари – отчаявшийся сентименталист, настоящий герой войны и одновременно антигерой, закомплексованный еврей-мигрант. Если отнестись к нему недоброжелательно, можно сказать, что он – Альберт Коэн, только сноб. Вот почему Коэн вошел в «Библиотеку Плеяды» на тридцать лет раньше, чем он! Его следует сравнивать не с Коэном, а скорее с Дж. Д. Сэлинджером: то же литовское происхождение, та же смесь гордой мужественности и молока человеческой нежности, то же влечение/отвращение к кинозвездам (забавная сцена с Марлоном Брандо в «Белой собаке»), тот же бунт против взрослых, та же извращенная игра со СМИ. Первые слова «Вся жизнь впереди» – это почти плагиат начала «Над пропастью во ржи»: «Перво-наперво скажу, что на свой седьмой мы топали пешком»; «Если вам на самом деле хочется услышать эту историю, вы, наверно, прежде всего захотите узнать, где я родился». Два травмированных романиста захотели бежать от собственной мировой войны: Сэлинджер всю жизнь скрывался, а Гари придумал воображаемое альтер эго, которое его убило.