Библиотека выживания. 50 лучших книг

Номер 11. «Записки из подполья» Федора Достоевского

(1864)

А вот и продолжение нашей серии, посвященной классикам самоизоляции в литературе: на одиннадцатом месте – клаустрофобный шедевр Достоевского.

«Комната моя дрянная, скверная, на краю города». Абсолютно радикальный монолог, разглагольствование «непривлекательного» человека, живущего в подполье и ненавидящего весь мир.

Вовлекитесь в чтение «Записок из подполья», чтобы полюбоваться безумной досадой отставного коллежского асессора, который отказывается покидать свой подвал. Какое радостное утешение дарит нам мэтр русского романа! Я прочел его с наслаждением, умноженным гротескностью моего положения – человека, чье второе место жительства определено государственным патернализмом и принудительным страхом, разрушающим планетарную экономику. Чтобы лучше распробовать каждую фразу неудержимого речевого потока, рекомендую вам прочесть это, запершись в шкафу. Свое рассуждение на моральные темы автор «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых» опубликовал в 1864 году, то есть примерно через столетие после «Путешествия вокруг моей комнаты» Ксавье де Местра. Знал ли он о нем? Вполне возможно. Однако тон его антигероя, живущего в уединении, абсолютно противоположен аристократическому легкомыслию Ксавье де Местра. Он ближе роману «Обломов» его приятеля Ивана Гончарова, опубликованному шестью годами ранее в том же Санкт-Петербурге. Подобно конченому бездельнику Обломову, «человек подполья» разочарован и гордится этим. В отместку за любовные унижения и обиды он находит убежище в агорафобии. Внешняя действительность не предоставила ему ничего, кроме огорчений и посредственности. Достоевский обнадеживает всех тех, кто ходит кругами по своим комнатам: по его мнению, отказ выходить из дома является доказательством величия. «Конец концов, господа: лучше ничего не делать! Лучше сознательная инерция! Итак, да здравствует подполье!» Наш замкнутый служащий ничем не сумел сделаться, «ни героем, ни насекомым», он – сноб и неудачник, озлобленный и ленивый. Он порицает деятельных людей, считая, что активность является свидетельством их глупости. «Человек же с характером, деятель, – существо по преимуществу ограниченное. […] Но, может быть, нормальный человек и должен быть глуп». У него болит печень, но он не лечится и никогда не лечился. С учетом всего, что мы едим и пьем в своих домах, нам несложно отождествить себя с этим печеночным мизантропом. Высшая ирония заключалась бы в том, чтобы победить коронавирус и сразу же после этого умереть от несварения желудка. Спасибо Федору Достоевскому за то, что нашу жалкую самоизоляцию он трансформировал в лекцию по развитию интеллекта. Наконец, последний аргумент, чтобы вас убедить: это, безусловно, самая короткая его книга!