Библиотека выживания. 50 лучших книг

Номер 49. «Материнский эффект» Виржини Линхарт

(2020)

В книге «Материнский эффект» проводится подробное описание семидесятых годов и исследуются последствия сексуального феминизма. «Последствие, последствие… Это я – последствие?» Так Виржини Линхарт могла бы выразиться с интонацией Арлетти (персонажу актрисы Арлетти в фильме «Северный отель» (1938) принадлежит самая знаменитая реплика французского кино: «Обстановка, обстановка! Это я – обстановка?» – Примеч. пер.). В повествовании Линхарт потрясающе описывается разрушение ее душевной чистоты, наивности ребенка, оказавшегося на территории яростных тварей. (Интересно, что мой автокорректор текста предложил «творение» вместо «тварь».) В 1970-х годах Виржини Линхарт воспитывалась взбалмошной и распущенной матерью-одиночкой и слышала, как та за стенкой своей спальни каждую ночь получала оргазм с разными любовниками. Она пережила деструктивное, хаотичное и травматичное детство. О том же самом поведала Жюстин Леви в романе «Свидание» в 1995 году. Такие книги позволено писать только женщинам. Если бы мужчина выступил с критикой освобождения женщины, он был бы немедленно подвергнут суду Линча (разрешение дано только Уэльбеку). Подводить итоги феминизма семидесятых – нелегкая задача. За равенство женщин и мужчин высказываются все, это уже даже не предмет для дискуссий. Между тем детальное изложение со стороны женщины-писательницы способно обнаружить побочный ущерб «Движения за освобождение женщин» (MLF): «бардак, царивший в семье, в которой я родилась». Свидетельства Виржини Линхарт носят двусмысленный характер, они порой шокирующие, порой ностальгические; она вспоминает о той сумбурной поре, полной импровизации и безумных экспериментов. Она забеременела от бывшего любовника своей матери. В конце концов мать сказала ей, что «он не хотел этого ребенка» и что ей следовало сделать аборт. Токсичные отношения между матерью и дочерью известны со времен Софокла, но еще более странно, когда мать девочки-подростка сама ведет себя как подросток. Конкуренция в соблазнении, депрессивный отец, мать-нимфоманка: нелегко расти в условиях греческой трагедии среди парижских интеллектуалов конца XX века[2]. Безрассудство родителей 1970-х оправдывалось тогдашним приоритетом свободы над безопасностью. Как справедливо заметил Арно Вивиан в радиопередаче «Маска и Перо» по поводу книги «Согласие» Ванессы Спрингоры (2020), сейчас эта иерархия изменила направление на противоположное. Мы ехали через Францию на дымящемся «фольксвагене жуке» без пристяжного ремня. В одно и то же десятилетие Мацнефф приставал к школьницам, а наши матери бросали наших отцов. Секс был повсеместным и неизбежным. Дети все видели. Период полной потери контроля над собой, начавшийся два десятилетия спустя после холокоста, легко понять, но трудно простить. В тот момент, когда китайская пневмония вынуждает нас изобретать новую жизнь, особенно важно прочитать эту историю, чтобы понять, какие дисфункции довели нас до коллективного самоубийства. Проблему можно охарактеризовать одним словом: эгоизм.