Бикфордов мир

20

Когда дирижабль вынырнул из высокого тумана, Обитатель бросился к окну-иллюминатору и глянул вниз.

Там длилась зима, начавшаяся, видимо, не так давно. В отблесках ровно постеленного на землю снега была какая-то непередаваемая свежесть. Земля, покрытая белыми и зелеными полосами, казалась теперь более живой и гостеприимной. Вечнозеленые сосны и ели покрывали ее не сплошным ковром, а чередовались с широкими белыми межлесьями.

По белому листу заснеженного межлесья медленно двигались два человека, казавшиеся с высоты дирижабля крошечными сказочными гномами.

У Обитателя запершило в горле. Разволновавшись, он чуть было не открыл окно-иллюминатор, чтобы сказать тем, внизу, что-нибудь ободряющее и важное. Но вспомнил о холоде и о том, что вряд ли они услышат его слова.

Тогда захотел он бросить им что-нибудь полезное и окинул взглядом гондолу. Но бросать было нечего. Несколько оставшихся пачек сигарет «Друг» ветер обязательно снесет куда-нибудь в сторону. Табуретка им не нужна, а громкоговоритель – это единственная ценность Обитателя и, пожалуй, единственное, с чем бы он не хотел расставаться. И тогда он просто задумался об этих двоих, идущих по холоду и снегу. И пожалел их, и удивился их мужеству.

И подумал о том, что даже, казалось бы, в мертвых пространствах идет жизнь, если, конечно, эти пространства русские.

Тем временем двое, идущие по снегу, добрались до следующей лесополосы, и она поглотила их.

Обитатель, прильнув к холодному стеклу, все смотрел вниз, ожидая увидеть их выходящими на следующее межлесье, но ветер увлекал дирижабль куда-то дальше и остались эти люди где-то позади, предоставленные сами себе.

Обитатель присел на табурет и, снова ощутив свое одиночество, стал мечтать о маленьком мальчике, из которого он сумел бы вырастить себе достойную смену. Он даже представил себе этого мальчика – белобрысого, можно даже с веснушками и с озорно бегающими глазами. И защемило сердце оттого, что внезапно вспомнил он и жену свою, и детей, оставшихся в далеком прошлом, на Внуковском аэродроме. Интересно, где они теперь? Что делают? Скучают ли без него? И заботятся ли о них его соратники, коллеги по Политбюро?

Некому было ответить на все эти вопросы и, понадеявшись на лучшее, Обитатель отвлекся от них. Теперь его занимали мысли о подрастающей смене, о будущем ученике. В том, что он появится, даже сомнений не возникало. Ведь и он, и его соратники уже далеко не молоды, так что пора думать – кому передать весь опыт, все знания, приобретенные за долгие годы работы на земле и за время нахождения в полете.